ОЗЁРА ЮНОСТИ
Во Львов я впервые приехал в мае 1965. Тогда я работал (по распределению после окончания КТИПП) техноруком Костопольского райпищекомбината и мне выпала двухнедельная командировка в Совнархоз, который размещался во Львове. Не помню цели той командировки. Помню только, что в гостиницах мест не было и жил я в общежитии облпотребсоюза, куда приняла меня сокурсница Верочка Черномаз. За то Верочкино гостеприимство мне пришлось расплачиваться. Во Львов тогда как раз приехал Заместитель Председателя Совета Министров УССР Иван Грушецкий. Первым секретарём обкома был его выдвиженец Василий Куцевол. Вот и решил Куцевол преподнести своему патрону такой подарок, который запомнился бы на долго. Он мобилизовал всех комсомольцев города на расчистку озера в Винниках и превращение его в лучшее место массового отдыха. А ещё в честь Грушецкого комсомольцы посадили на левом берегу озера яблоневый сад , не уступающий старинному саду Закревских, созданному здесь пару столетий назад. Старые груши и яблони уже не рожают, но под этими огромными деревьями выросли молодые, которые и усыпают землю переспелыми плодами(фото 3). Загребли из общежития утром и меня. Сад тот мы, живущие в то время в общаге, садили, а вот купаться в мутной воде расчищаемого озера не решались.
Весна в том году была ранняя, жаркая, солнечная. Хоть в горных ручьях-речушках, питающих озёра, вода была ледяная, но в озёрах прогревалась так, что мы тогда купались уже в мае. До тех Винников добирались электричкой с Лычакова, а вот до Зубры, у огромного Пионерского озера, шёл автобус, останавливающийся под Верочкиным общежитием. Так что после субботника мы возвращались в общежитие, принимали душ, а уже воскресным утром ехали купаться на Пионерское. Питала озеро речушка Зубра с кристально чистой водой. На берегу стоял павильон, в котором торговали напитками и замечательным львовским мороженым, напоминающим знаменитое эскимо «Ленинградское», которым мы, студенты КТИПП, наслаждались когда-то в подвальчике кафе-мороженого на Крещатике. Те две недели пролетели как один час. Я вернулся в Костополь, как из рая. До си пор вспоминаю то время, как золотые дни юности. Через несколько месяцев меня, по требованию КГБ убрали из Костополя, за перепечатку моих стихов в Канаде и читку их на «Свободе». Верочка, после трёхлетней отработки во Львовском Облпотребсоюзе, вернулась в Полтаву, работала там в кооперативном институте. В 1974 я поступил в аспирантуру Львовского торгово-экономического. В 1975 уже я принимал летом Верочку в общежитии ЛТЭИ. Мы ещё съездили покупаться на Пионерское озеро. Но оно уже начало мелеть, а вода в Зубре стала мутной от мусора. Выше озера на Стрыйской построили огромный автозавод (на 60 000 рабочих мест) и десяток общежитий и многоквартирных домов при нём. При заводе, как и положено, оборудовали огромное бомбоубежище, врезавшееся в водоносный слой, питавший Зубру. Река превратилась в мелкий, грязный ручей. Озеро стало мелеть, а вскоре совсем исчезло. С 1992 я живу возле леска Зубра, загораю в долине, которая когда-то была дном озера. Те большие деревья на холмике выросли на развалинах фундамента того знаменитого павильончика. Нет давно того Пионерского озера, а место вначале называлось Пионерским урочищем, а теперь Зубровским. Озерцо, зато с лебедями, есть только возле дворца местного нардепука, построившего его на бывших берегах того прекрасного озера. Дворец – копия первого Львовского железнодорожного вокзала, открытого 8 ноября 1861. Говорят, у того вокзала тоже одно время было озерце с лебедями. Хотя от той бывшей речушки, питаемой Козьим болотом остался только этот грязный ручей, перекрытый в этом месте трубами . На месте Козьего болота, питавшего речку Зубру, теперь огромный, самый большой на Украине, продовольственный оптовый рынок. Нардепук проложил из Сыхова к своему поместью шикарную, вначале асфальтовую,а возле поместья вымощенную брусчаткой, дорогу. Сыховчане по ней доходят до поместья нардепука, а затем уже разбитой грунтовкой или тропинками по той Зубровской долине, столько же идут до Шувара. Перед рынком их тропа идёт через две огромные трубы, в которых прячется начало речки Зубра, ставшей грязным ручьём. Мне то фото и тот ручей напоминает нашу жизнь. То, во что она превратилась…
Но вернёмся к Комсомольскому озеру. Вплоть до горбачевской перестройки, студентов под руководством молодых преподавателей львовских вузов гоняли на комсомольские субботники чистить и приводить его в порядок к пляжному сезону. Когда я с 1974 был аспирантом ЛТЭИ, то руководил Литерклубом, в котором было около сотни студентов. Правда, кое-кто утверждал, что Литерклуб происходил не от слова Литература, а от ёмкости – литр. Я ведь заканчивал бродильное отделение пищевого института и у меня всегда были самые невероятные наливки и настойки из местных ягод и трав. Так что на те собрания я всегда выставлял литр своих изделий. Но если учесть, что меньше 20 человек не собиралось, то тот литр только пьянил на стихи, а не опьянял. Ведь даже Пушкин писал «Вино и радость, водка и стихи»… Мы не пропускали ни одного субботника на озере. А после завершения работ собирались в (посаженном нашими преподавателями и мною) саду и под цветущими яблонями и алычою поэты читали свои стихи, а барды под гитару пели свои песни, которые слушали и разбирали не только мы, литерклубовцы, но и ребята из других вузов, увязавшиеся за нашими девчонками . Конечно, и по литру вина и пива тоже было. Ведь алкоголь способствует стихам. А затем счастливые и уставшие мы делали марш-бросок в родное общежитие. Тропою у потока Пасеки поднимались от Озера до улицы Пасечной. Это каких-то два километра. Пересекали Пасечную и спускались в центральную аллею парка Погулянка и шли по ней ещё столько же, поднимаясь затем на улицу Зелёную у стадиона «Дружба». А по другой стороне стадиона, через улицу уже и было наше общежитие по Тернопольской 8. Нам больше всего нравились не декламации стихов под вино над озером, а именно эти марш-броски. Девчонки строили из себя страшно уставших, а ребята мужественно подставляли им свои спины. Было весело смотреть, как толстуху Люду Сиренко, весом с центнер, тащит на спине тощий очкарик из Политехнического, с гнущимися, расходящимися ногами. Наш общежитейский ди-джей хитрюга Игорь Малицкий с форсом не на спине, а на руках тащил тоненькую, как тростиночка, красотульку Леночку Канарьян. До общежития добирались, когда уже темнело. Я убеждал вахтёра, что у нас сегодня запланированный Литерклуб и это все его члены, так что записать не наших нужно на меня. Он понимающе ухмылялся и никого не выгонял, и не записывал. Конечно, никто из нас уже ни на какие заседания был не способен и парочки разбредались по своим комнатам и падали в романтику!
С тех пор прошло больше трети столетия. Я уже давно на пенсии. Тростинки –девочки из Литерклуба давно уже стали бабушками и встречаемся только в «Одноклассниках». Верочка Черномаз приглашала меня к себе в гости в Полтаву, но я всё откладывал и откладывал. В 2013 её не стало. Теперь меня никто никуда не приглашает…
В 1991 я получил последнюю в институте государственную квартиру. Живём мы с тех пор в Сыхове. Дети с 2011 не живут с нами. Пустыми, жаркими, летними днями ездим загорать на озёра. Раньше рядом с нашим домом была остановка автобуса до Брюховичей и мы с женой ездили отдыхать туда. Теперь этот маршрут отменили и ездим двумя маршрутками на Винниковское озеро. Оно уже не Комсомольское. Просто – Озеро. Отдыхающие здесь даже не знают ни о Куцеволе, ни легенд, связанных с историей этого Озера. А ведь когда-то литерклубовцы расспрашивали здешних старожилов и мы в нашей общежитийской стенгазете помещали их легенды об этом озере. Попробую их кратко пересказать.
История здешних мест уходит в древние-древние времена. Жили в здешних местах мирные горцы племени карпов. Затем сюда ворвались воинственные кельтские племена галатов и, поглотив карпов, стали называться Карпатами-Хорватами, а сам горный край стал называться Карпатами. Когда величайший воин Киевской Руси Свентослав Храбрый, завоевал Болгарское царство, он захотел основать здесь новую столицу Руси и заявил матери Ольге (по легендам дочери Болгарского императора Симеона Великого): “Не любо сидеть мне в Киеве. Хочу жить в Переяславце на Дунае. Там средина земли моей. Туда стекается все доброе: от греков — золото, ткани, вина, овощи разные; от чехов и венгров — серебро и кони, из Руси — меха, воск и мед”
Испугавшись такого могучего соседа, византийский император Никифор Фока подговорил печенегов и угров, чтобы те напали на оставшийся без дружины Киев. Черниговский воевода Претич отразил это нападение, однако киевляне написали Свентославу письмо: “Ты, князь, чужую землю ищешь и бережешь ее, а свою покинул, чуть было не забрали нас печенеги, и мать твою, и детей твоих. Если не придешь и не защитишь нас и снова нас возьмут, то неужели тебе не жаль ни матери старой своей, ни детей твоих”. Получив это послание, Свентослав с основной дружиной бросился в Киев громить печенегов, оставив в Болгарии молодую дружину под руководством воеводы Вовка и его советника волхва Мальва. Но пока Свентослав громил тех печенегов и угров, в 968 восстали, подговорённые императором Никифором Фокой, христиане Болгарских городов. Из Преслава (Переяславца) дружинники во главе с воеводой Вовком вырвались на волю и через лиманы поплыли к Днепру на Русь. Из других городов русские дружины, под руководством волхва Мальва лесными тропами пробились в Карпаты и осели в Прикарпатьи, породнившись с хорватским племенем Белых клобуков. Их столица – Стольное в те времена была в 25 раз больше тогдашнего Киева и занимала площадь в 250 гектар, а длина оборонных стен крепости была больше 10 километров! Царство на Западе граничило с Великой Моравией, на Востоке – с Киевской Русью. Правили в нём не цари, а Совет Друидов – самых известных колдунов того времени. Волхв Мальв тоже был колдуном. Друиды делились на две касты – чёрную и белую. Чёрная – управляла природой, руководила войнами, могла вызывать бури и грозы. Белая – были знахари, умевшие лечить людей или наводить порчу. Русский волхв Мальв умел и бури насылать, и тучи останавливать, людей и скот лечить, а если нужно, то и порчу наслать. Не захотел он жить в Стольном с друидами, а поселился на Давыдовой гряде в лесах у Чатовых скал. Здесь жили воины, охраняющие царство от набегов с юга и востока. Это, большей частью было дружинники Свентослава, хорошо знавшие своего волхва. Так прошло четверть столетия. А затем сын Свентослава Владимир пошёл походом на хорватов и сжёг их столицу Стольное. Часть хорватов сбежала в горы и, перейдя через Карпаты, поселилась в благодатной Паннонии, где и сейчас государство Хорватия. Остальных Владимир забрал с собой и расселил в построенных им городах. Друидов он приказал посадить на кол, поэтому бежали они сюда, к Чатовым скалам, где правил могущественный волхв Мальв. Так друиды породнились с волхвами и влились в их братство. Мальв передал свою власть и искусство наследнику, а у того уже наследником был друид, и властителей гор уже стали называть не Мальвами, а Мольфарами.
А какое отношение они имеют к озеру? Самое непосредственное! Не будь мольфаров, не было бы и озера. Вот как это было. Мольфары со времён Владимира Красное Солнышко жили в этом краю и никто не смел обижать волхвов Свентослава Храброго и их наследников. Киевскую Русь сменила Галицкая, ту Русь-Литва, объединившаяся с Польским королевством в Речь Посполитую. Последнюю через несколько столетий разодрали между собою империи-победительницы – Россия, Австрия и Пруссия, с передачей этого прикарпатского края Австрии. Когда Австрийская империя распалась, Галиция, побыв несколько лет в составе Украины, была отдана Петлюрой Пилсудскому. В 1939, здесь – в Винниках, поляками была подписана капитуляция Львова и Галиция отдана СССР.
Вот тогда для мольфаров, впервые в их жизни, настали чёрные времена. Первый секретарь ВКПУ (б) Хрущев объявил войну религии и суевериям. Мольфаров начали преследовать, отправлять в ГУЛАГ, а то и просто расстреливать на месте. Но Советская власть здесь продержалась меньше 2 лет. Коммунистов сменили их бывшие союзники, а теперь враги – фашисты. Гитлер интересовался древними религиями. По его поручению Гиммлер создал сверхсекретную организацию Ананэрбе (Знания Древних). К этим Древним фашистами были отнесены и Мольфары, умеющие даже управлять погодой. В лесах на Чатовых скалах эсэсовцы разыскали трёх не найденных НКВДистами мольфаров и стали с ними работать в лаборатории Ананэрбе. Её построили в живописной долине между гор на краю старинного урочища Забава. В месте, где тогда ещё в полноводную речушку Марунька, под огромным садом графов Закревских, вливался Поток Пасеки. С виду это был большой одноэтажный дом, но вот под ним было ещё несколько этажей, в которых и находились различные лаборатории, где и экспериментировали с мольфарами. Чем они там занимались, не знал никто. Мой отец, майор Василий Сиротенко, офицер оперативного отдела штаба армии Конева, принимавший участие в планировании Львовско-Сандомирской операции и разгрома дивизии СС Галычина под Бродами, рассказывал, что тогда под Винниками никакого озера не было. О сверхсекретном объекте СС в лесу под Винниками он слышал, но подробностей о нём не знает. Он рассказывал, что начатая 4 марта операция по наступлению в Тернопольском направлении, закончилась тем, что в ночь на 10 марта, 252 штрафная рота 15 стрелкового корпуса 60-й армии при поддержке батареи САУ 13-й гвардейской бригады 4 гвардейского корпуса, неожиданно не только для немцев, но и для нас, захватили большую часть Тернополя с Севера. Тут же в Тернополь был брошен третий батальон 4-го полка дивизии ваффен СС Галычина и 543 батальон народного ополчения. Всего около 1200 штыков. Вот вместе с ними из той сверхсекретной лаборатории Ананэрбе под Винниками и был послан один из мольфаров. Он знал весь огромный подземный Тернополь, потому и помог коменданту Тернополя Фон Найлдорфу открыть продовольственные склады в захваченной Красной Армией части города. На станции в это время оказался состав с цистернами спирта, отгруженными местным спиртзаводом. Вот мольфар и посоветовал развести эти цистерны в разные части города. Развозили их украинские машинисты, которые и сообщили нашим солдатам о содержимом цистерн. Естественно, месившие грязь с 4 марта, лишённые снабжения, решившие, что раз Тернополь взят, то можно и отдохнуть, вначале штрафники, а затем уже и остальные солдаты набросились на продовольствие и спирт. Повторилась история, случившаяся за тысячу лет до этого, когда Святослав с дружиной, голодавшие зиму и весну в Белых Водах, встретились со своей варяжской дружиной, которую вёл из Киева сын Свенельда – Лют. Лют расстелил скатерти с хмельными медами и копчёностями. Голодные дружинники и сам Свентослав накинулись на угощение. Все мы теперь знаем, что после голодания нужно начинать с лёгкого бульона, а копчёности да ещё «до отвала» – смертельно опасны. К утру почти вся дружина Свентослава и он сам погибли в страшных муках. Так как несколько дружинников Свентослава выжили, то обстоятельства гибели Свентослава Храброго стали известны его сын Олегу. Он и убил через некоторое время Люта. А так как Лют был последним выжившим сыном воеводы Свенельда, которого Свентослав поставил воспитателем своего сына-наследника Ярополка, то с гибели Люта началась на Руси Первая межусобица. Закончилась она только после воцарения Владимира Великого. А чтобы уберечь варяжскую дружину от позора, сочинили историю с засадой кагана мелкой печенежской орды Кури, который при жизни Свентослава ещё даже не родился.
К утру все, захватившие город, красноармейцы, спали мертвецким сном и дивизионники с ополченцами, тихо проведенные в город мольфаром за спинами наступающих, перебили их без единого выстрела, отвоевав освобождённую часть города. Тогда же попал в засаду и получил бандеровскую пулю в копчик генерал Ватутин, командующий 1-м украинским фронтом. Если бы это был обычный офицер, он бы попал в полевой госпиталь и через месяц был бы уже в строю. Командира такого ранга могли лечить только в столице. Вот и доставили его в столичный Киевский госпиталь, где Ватутин и был благополучно залечен академиком Вишневским до смерти. Наступательную операцию взял в свои руки маршал Жуков, прозванный «мясником». У Фон Найлдорфа было около 3500 солдат из различных частей, плюс дивизионники и ополчение, и один мольфар, который делал так, что над Тернополем всё время были тучи, сделавшие применение бомбардировщиков невозможным. Однако, Жуков смог обойти Тернополь с Северо-Запада и Юго-Запада, замкнув окружение. Можно было, как сделал Конев со Львовом, оставить им возможность выхода из города, чтобы перебить затем в пути, но Жуков предпочёл потратить целых полтора месяца и буквально стереть город с лица земли тяжёлой артиллерией . Бомбили город, защищаемый мольфаром тучами от авиации, наши «Ночные ведьмы» на фанерных У-2. Из города удалось вырваться только 55 немецким солдатам. Остальные были уничтожены или сдались в плен. Однако, куда делись дивизионники, ополченцы и мольфар, а это 1201 человек, никто не знает до сих пор и вряд ли когда узнает…
На выручку своим частям в Тернополе Гитлер приказал бросить свою лучшую 1-ю танковую армию с дивизией «Адольф Гитлер», 7 танковой дивизией и 359 пехотной дивизией. В ответ Жуков бросил войска на Черновцы и Коломыю и под Каменец-Подольским полностью заблокировал эту танковую армию немцев. В огромном котле оказались две танковые дивизии – «Адольф Гитлер» и «Дас Рейх», а также ещё 23 танковые и пехотные дивизии! Вот туда и был послан второй мольфар. Известными только ему лесными дорогами, отсутствующими на самых подробных картах, он с 6 по 18 апреля, под носом у Жукова, выводил эту массу войск от Скалы Подольской до Бучача, где они и вышли из окружения! Куда затем девался этот мольфар, никто не знает и уже не узнает.
Третий мольфар 25 июня ушёл с дивизией СС «Галычина» под Броды, где она заняла вторую линию обороны в составе 13 армейского корпуса немцев. Дивизия тогда насчитывала 15299 человек + 1 мольфар. 18 июля маршалу Коневу удалось замкнуть Бродовскую группировку в котёл, а затем и уничтожить. Только 500 дивизионникам под командованием штандартенфюрера Фрайтага удалось вырваться из котла и присоединится к немцам. Остальные были уничтожены, так как в плен их не брали. Но вот 2999 дивизионников растворились в окружающихся лесах вместе с тем мольфаром . Не появлялись они больше среди немцев и НКВДисты их также не нашли…
Так окончилась история трёх мольфаров из лаборатории Ананэрбе на бурегу речушки Маруньки там, где сейчас находится Винниковское озеро. Знаете, у всех нас была одна война. Но для одних, как для меня. Она Великая отечественная, а для других вторая мировая, развязанная Сталиным и Гитлером. Я сейчас живу во Львове. Знаю людей, чьи родные с цветами в руках встречали солдат Красной армии, а затем в июне 1941 этих родственников опознавали среди зверски убитых узников тюрьмы на Лонского. Ведь лаврентий Берия только центральные органы НКВД успел очистить от мясников-садистов Ежова. Те, уходя от немцев, зверски убивали всех заключённых, в том числе и женщин с грудными детьми. Вот за эти зверства и ненавидят галычане россиян, ибо в НКВД Западной Украины тогда были только россияне и евреи. Украинцы в НКВД были только в центральной и восточной Украине. Знаете, мою мать расстреляли полицаи из охранного Волынского сичевого куреня в 1941, деда замучили бандеровцы в 1948 в лесу под Винницей возле «Вер Вольфа», поэтому для меня бандеровцы всегда останутся палачами. Но мне эти три мольфара – легендарные герои. Ведь они защищали и спасли своих людей от врага, как делали это тысячу лет со времён Свентослава Храброго…
Лаборатории находилась в 10 м от островка к центру озера. Там сейчас самое глубокое место. Я и сейчас, когда брожу по шею в воде возле того места, натыкаюсь на куски камней и арматуры. На снимке из самолёт это место находится между островком и спускной (сливной) шахтой…
Интересный факт. Львов был оставлен немцами без боя 20 июля и взят Коневым 27 июля 1944, а вот в урочище, где находилась лаборатория Ананэрбе, егеря продержались до конца августа, после чего, взорвав лабораторию, исчезли в лесах гряды, идущих до самого Росточья. Берия, как и Гиммлер, увлекался мистикой. Он послал в Винники сотрудников спец. отдела МГБ. Они исследовали развалины лаборатории Ананэрбе, особенно интересовались подвалами. Но в самый разгар исследований, когда почти все чекисты находились в подвалах, раздался могучий взрыв и на месте развалин образовался огромный котлован, куда сразу же ринулись воды Маруньки и потока Пасеки. Вода бесследно исчезала в котловане. Но вот следующей весною она хлынула отсюда могучим потоком, несясь по долине, сметая дома околицы Винников- Забавы. Жили там преимущественно рабочие табачной фабрики. Дирекция фабрики помогла им ликвидировать разрушения. Но следующей весной такой же потоп повторился снова и стал регулярным. Дело в том, что воды, попавшие из речки Маруньки и Потока Пасеки, попадали в огромную карстовую полость. Туда же весной сходились потоки из многочисленных горных источников. Весною, переполненная полость выбрасывала скопившиеся воды могучим потоком, сметающим всё на своём пути. Дирекция табачной фабрики уже не имела денег для ликвидации последствий наводнений. Тогда жители околицы Забава обратились с коллективным письмом к первому секретарю Львовского обкома партии Грушецкому. Это происходило в жёсткие Сталинские времена. Не среагировать на обращение трудящихся означало рисковать оказаться переведённым в Сибирь или на Камчатку. Поэтому, получив коллективное письмо, Грушецкий тут же позвонил по телефону своему приятелю, бессменному с 1944 года, председателю Львовского облисполкома Николаю Козырев и, посоветвовашись с ним, собрал у себя через две недели закрытое совещание ведущих учёных области по вопросу, что делать в Винниковскими наводнениями. Дело в том, что Козырев был начальником оперативной группы по снабжению Южного фронта и знал о той таинственной лаборатории Ананэрбе и обстоятельствах её подрыва, чего почему-то не знал Грушецкий, бывший член Военного Совета 2-го Украинского фронта. Так как совещание было закрытым, то и круг учёных был ограничен. Идиотское предложение молодого заведующего кафедрой энергетики политехнического института – построить там гидроэлектростанцию, которая и будет регулировать сброс воды, было высмеяно геологами львовского госуниверситета, указавшими на нестабильность водных потоков и наличие карстовых полостей в этой местности, что перечёркивает возможность такого строительства. В конце концов, приняли решение заполнить полость на месте взрыва камнями, строительным мусором, из развалин разрушенных домов города, затем залить бетоном. После выезда на место, решили, что наилучшим вариантом будет создание здесь места отдыха с озером, отгороженным от долины плотиной, которая и будет регулировать водосброс. В конце 1948 Грушецкого послали учиться на курсы при ЦК ВКП (Б), а Козырев скоропостижно скончался (25.01.1949) и работы по сооружению плотины были временно прекращены. Когда Грушецкий в 1950 вернулся с курсов, он первым делом обязал не только директора табачной фабрики, но и директоров предприятий Лычаковского района выделять рабочих и технику для чистки дна будущего озера и выравнивания рельефа, особенно на месте взрыва. Строительство плотины планировалось осуществить после того, как будет закончена подготовка ложа для озера. Это уже произошло при первом секретаре обкома Зиновии Сердюке , который и открыл в 1953 торжественно Комсомольское озеро. Назвали его так потому, что для завершения работ по его благоустройству и расчистке были мобилизованы комсомольцы всего Львова, выполнявшие эти работы бесплатно, в выходные дни – «субботники». Сердюка забрали секретарём ЦК Молдавии и в 1961 первым секретарём обкома во Львов вернулся Грушецкий. Уходя в Совет Министров Украины, он рекомендовал на своё место первого секретаря горкома партии Василия Куцевола, который и пробыл на этом месте без перерыва целых 11 лет. Это благодаря ему над озером весною расцветал, а осенью радовал урожаем яблок сад, над которым стал шефствовать ректор сельхозинститута, расположенного в Дублянах, академик Михаил Тимофеевич Гончар. Конечно, он и в Дублянах на землях сельхозинститута посадил сад. Но здесь выращивали и наблюдали за косточковыми, орехоплодными деревьями и ягодниками, а исследования развития семечковых занимались в Винниковском саду, благодаря чему он поддерживался в идеальном порядке. Поставками яблок Государству институт не занимался, поэтому их закладывали на хранение в Дублянских складах с подвалами и холодильниками для изучения процессов, протекающих во время длительного хранения. Во время войны Гончар воевал командиром бомбардировщика и ничего, и никого не боялся. Когда ему нужно было что-то для сельхозинститута или для сада, он не стеснялся заходить к первому секретарю обкома и не просить, а требовать нужное. Пусть это был прагматичный Куцевол, толерантный Сердюк или сам Добрик, жена которого наводила ужас на всё львовское начальство. Мало того, при Добрике он ухитрился провести через облисполком бесплатный проезд студентам и сотрудникам института автобусными маршрутами и электричками от Дублян до Винников! Нужно сказать, что Добрик пробыл дольше всех на должности первого секретаря Львовского обкома партии (1973-1987) и вывел Львовскую область на первое место во всём СССР по модернизации промышленности. Это он был инициатором КСУКП – комплексной системы управления качеством продукции и ещё десятка прекрасных идей. Куцевол разбил на берегах озера сад, завершил строительство многих гигантов Советской индустрии, которые инициировал ненавидимый Хрущевым лучший хозяйственник СССР Лаврентий Берия, а вот, благодаря Добрику, продукция львовских заводов стала известной во всём мире. Сегодня, глядя на всех наших премьеров, министров и губернаторов за время Независимости, которых даже не запомнишь, ибо они ничего путного не создали и не сделали, начинаешь понимать, что в советские времена было больше хорошего, чем плохого. Да, были дурацкие запреты, не было свободы слова, нельзя было свободно побывать за границей, везде и во всём царила жёсткая цензура. Да, моего деда и дядю расстреляли, как врагов народа. Но было и прекрасное – мы строили Будущее, которого у нас теперь нет. Работали на Государство, а не на пана. При наличии предков – «врагов народа», я поступил и окончил институт и аспирантуру, защитил диссертацию, был приглашён работать на предприятие Кремлёвского РайПО, обслуживающее Кремлевских старцев…
Добрик имел доступ и к Щербицкому, и к самому Брежневу, а вот Горбачёву пришёлся не ко двору. Слишком самостоятельного Секретаря Львовского обкома, убрали из Львова в 1987. Вместо его поставили секретаря ЦК КПУ Якова Погребняка. Яков Петрович был мягким, интеллигентным человеком. Его дочь, с его согласия, вышла замуж за известного диссидента-писателя Леся Бердныка. Он прекрасно понимал, что курс Горбачёва ведёт Страну в никуда, но помешать этому не мог. Он вообще ничего не мог. Разработал 15 социальных программ по улучшению обеспечения населения области продовольственными, промышленными товарами и услугами, но ни одну из них так и не дали осуществить. Отказался переводить обком партии в выстроенную для этого многоэтажку на Стрыйской 35, отдав здание под медицинский комплекс, но и это отменили, передав здание налоговой инспекции. Когда же 12.04.1990 был избран главой Львовского Облсовета диссидент Вячеслав Черновол, на 14.04 был созван пленум обкома партии и Якова Петровича заставили написать заявление об уходе на пенсию. На его место был «избран» Секретарюк (все остальные претенденты взяли самоотвод) который через год выгнан был Львовянами вместе с компартией. В силу сложившихся обстоятельств Погребняку было не до Винников и других проблем. Максимум, чего он смог добиться, это отмены строительства двух химических гигантов на Львовщине, которые создали бы угрозу экологической катастрофы, подобные тем, которыми угрожают отстойники Ново-Яворовского комбината Сера…
Именно тогда и настали для Комсомольского озера чёрные времена. Сад Львовского агроуниверситета, его новый ректор, боящийся всего и всех, Роман Тринько спихнул городу, мол, слишком уж он удалён от Дублян, а у института заканчиваются средства на содержание собственного автопарка (к тому времени право у студентов и сотрудников вуза на бесплатный проезд от Дублян до Винников было забыто). У Винниковского райсовета не было ни специалистов, ни денег. Сад стал безнадзорным, а когда за бутылкой «Беловежской пущи» на троих Ельцин, Кравчук и Шушкевич пропили СССР, безнадзорным оказалось и Винниковское озеро, которое относилось к Лычаковскому райсовету Львова. Сад дичал. Набережная озера начинала напоминать мусорную свалку и отхожее место. Исчезла служба спасения, растащили лодки и прочий инвентарь. Ему грозила участь исчезнувшего Пионерского озера. Может, чтобы не сравнивать эти озёра, его тогда и переименовали из Комсовмольского в Винниковское. Но это было единственным, что сделала новая власть уже самостийной Украины для Озера. Одно за другим закрывались львовские предприятия. Обанкротилась табачная фабрика и стала менять хозяев одного за другим. Чтобы возродить озеро нужны были деньги и люди. А ни того, ни другого, ни в Винниках, ни в Лычаковском райисполкоме не было. И тут озеру повезло. Во времена позднего Кучмы стало модным вкладывать деньги в объекты, обслуживающие отдых населения. Разрешили сдачу в долгосрочную аренду пляжей и озёр. Самыми известными в те времена были два озерных комплекса – в Брюховичах и в Винниках. Конечно, в самом городе Львове есть несколько десятков озёр и озёрец, которые во времена Цисаря Франца Иосифа были прекрасными местами отдыха Львовян. Но для этого нужно, чтобы нашёлся прежде всего Хозяин. Болтунов у нас много, а вот Хозяев с головой – мало. Поэтому и не купаются в многочисленных городских озёрах Львова…
В 2002 были сданы в долгосрочную аренду два озёрных комплекса. Кто конкретно прихватизировал Брюховичские озёра говорить не буду. Этот милицейский генерал вновь у власти. С такими связываться – себе дороже. А вот Винниковское озёро открыто взял в долгосрочную аренду бывший работник транспортной прокуратуры, ставший после этого директором Привокзального рынка. После рынка – руководителем общепита, а уже в годы Независимости, пробыв 5 лет директором государственного хозрасчётного предприятия Экоплод, смог на конкурсных основах возглавить центральный рынок Львова. Это – Владимир Кожан. Выпускник агрономического факультета моего Львовского Сельхозинститута и товароведного факультета моего торгово-экономического инстита. Личный враг братьев Медведчуков. Самородок из села Гута Бусского района Львовщины.
Я антикоммунист, чьё детство прошло в бандитском районе Чернигова Лесковице. За стихи о коммунистах, перепечатанные в Канадской газете и читаемые по Свободе в 1965 вылетел из выпускного курса Киевского госуниверситета. В советские времена критиковал советских чиновников в «Правде», «Социалистической Индустрии», «Советской России» и с удовольствием узнавал, что они полетели со своих мест. Но вот сейчас убедился, что слишком мало новоукраинцев могут соперничать с ними по работоспособности и знанию своего дела. Владимир Кожан именно один из таких людей. Отслужив армию в звании рядового, не имея военного образования, с 2002 он является Командующим Галицкого казацкого округа Украинского реестрового казачества, генерал-полковником УРК, почётным доктором университета Львовский Ставропигион, почётным консулом республики Казахстан во Львове. А присмотритесь к иконостасу на его груди! Чем это не звезда Героя? 2002 год это последние годы властвования Кучмы и его всесильного главы администрации, кума самого Путина- Виктора Медведчука. И вот находится человек, который уводит у брата Медчука лакомейший кусочок – Центральный рынок и вдобавок берёт в долгосрочную аренду жемчужину Львовщины – Винниковское озеро!
Я раньше ездил с женой на Брюховичские озёра. Дело в том, что рядом с моей многоэтажкой была конечная остановка автобуса №86 до Брюховичей. Могу сравнивать, что сделали хозяева одного и другого озёр. В Брюховичах оградили озёра проволочной сеткой, поставили душ и туалет, привезли десяток самосвалов песка на берег, оградили детский пляж, поставили причал для спасателя, купили пару лодок и катамаранов, которые стали сдавать в прокат и на этом всё закончили. Хочешь выпить воды, что-нибудь покушать – выходи в магазин за озерами или в Чебуречную. Мало того, самое первое озеро у дороги хозяева даже не стали использовать под. пляж. Отгородили ото всех, поставили замок на калитке и устроили там рыбалку для ВИП-клиентов (судьи, прокуроры, госчиновники, бандиты, рэкетиры, жулики и т. д) фешенебельного мотеля «Колыба» у озера. Если же вип-гостям не повезёт в рыбной ловле на большом озере, к их услугам бассейн в дворике «Колыбы» с осетрами и форелью . Но мажоры приносят не прибыль, а связи. Самую большую прибыль приносят открытые домики с мангалами. В 2012 построили их на пляже с пол десятка. С утра до вечера в них было полно народа. Так что прибыли они приносили больше, чем сам мотель!
Владимир Сиротенко, Киев, Украина.
Для “RA NY”
Фото с сайта: www.lvivpost.net