ВОЙНА. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ.

(Взгляд с российской стороны. Обзор литературы и документов).

О начальном периоде войны написано чрезвычайно много. И тем не менее, заявлять о том, что нам уже всё известно об этом времени, было бы весьма легкомысленным. Загадок тот период таит немало. Многие из них вряд ли удастся разгадать. И это можно объяснить рядом причин. Во – первых, некоторые из них по сей день представляют собой секреты, разглашение которых может нанести колоссальный вред тем или иным государствам и спецслужбам. Во – вторых, многие из документов уничтожены в ходе военных действий или даже сознательно. Тысячи и тысячи документов просто не найдены, и неизвестно, когда они будут обнару-жены, хотя их разыскивают многие специалисты и спецслужбы мира. И последнее – большинство свидете-лей того страшного времени ушли в мир иной, а живущие – вряд ли нам сумеют поведать о происшедшем, участниками которого они были. Вот почему каждая публикация о тех временах должна подвергаться тщательному анализу, изучению, сопоставлению с другими материалами, чтобы избежать фальсификации в интересах тех или иных лиц и даже кланов. Я попытался провести анализ ряда документов, в которых сооб-щается о некоторых деталях начального периода войны. Возникает при этом несколько иная картина того времени, отличающаяся от той, которую нам навязывают «новопрочтенцы» и некоторые «хроникёры». Забегая далеко вперёд хочу отметить, что при всей трагедии начального периода войны, следует учитывать, что по своим масштабам Великая Отечественная война не имела себе равных в истории человечества. Далее. Вермахт заслуженно считался самой сильной армией мира. И до июня 1941 года ему никто противо-стоять не мог. Отпор, несмотря на огромные потери, он получил только в России. Все остальные европей-ские армии были повержены. Оставалась один Советский Союз. Если бы и он проиграла войну, то судьба Британских островов была бы предрешена. И Черчилль это понимал отлично. Поэтому создание антигитле-ровской коалиции диктовалось объективными обстоятельствами.

При этом почти все упускают один существенный момент. В области научно – технического прогресса Германия опережала и Великобританию и США. Именно в Германии впервые появились реактивные самолёты, ракеты и разрабатывались совершенно новые типы оружия массового уничтожения. Даже в области создания ядерного оружия она опережала Америку и Великобританию, не говоря уже о России, как минимум на пять лет. И только война с Советским Союзом не позволила ей вооружить вермахт оружием нового поколения. Все силы и средства Гитлер был вынужден был бросить на Восточный фронт, заморозив программы создания новых типов вооружения. Поэтому война, начавшись в 1941 году, была спасением для всего мира. Такой войны человечество ещё не знало. Поэтому, когда мы ведём речь о начальном периоде войны, следует принять во внимание и вышеизложенные обстоятельства. И учитывать, что война шла не только с Германией, но и со всей Европой с её огромным военно – промышленным потенциалом. При освещении проблем я, естественно, использую в полной мере метод цитирования, чтобы довести до чита-теля более полно и точно суть проиходившего в то время.

НАКАНУНЕ.

Всем сейчас в самых общих чертах известна речь Сталина, произнесённая перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 года. По сути дела в ней был сделан однозначный вывод о войне с Германией в бли-жайшем будущем. «Мы всегда были за справедливые войны за свободу и независимость народов, за рево-люционные войны за освобождение народов от колониального ига, за освобождение трудящихся от коло-ниальной эксплуатации, за самую справедливую войну в защиту социалистического отечества. Германия хочет уничтожить наше социалистическое государство … истребить миллионы советских людей, а оставших-ся в живых превратить в рабов. Спасти нашу Родину может только война с фашистской Германией и победа в этой войне. Я предлагаю выпить за войну, за наступление в войне, за нашу победу в этой войне», – сказал вождь. Эту речь воспроизводит в своём исследовании А. А. Печёнкин – «Сталин: «Армия должна пользо-ваться исключительной заботой и любовью народа и правительства». Кстати, заголовок, вынесённый в начало работы Печёнкина, тоже взят из речи Сталина. В качестве руководителя государства в предстоящей в ближайшее время войне с нацистами, он видел только себя. Об этом свидетельствует тот факт, что приёму в Кремле предшествовало неординарное событие – внеочередное заседание Политбюро ЦК ВКП(б) 4 мая 1941 года, на котором было принято важное кадровое решение: Сталин много лет возглавлявший партию, но не занимавший до этого государственных должностей, был назначен главой правительства. Указ об этом был обнародован 6 мая 1941 года. Сообщённые далее Печёнкиным сведения позволяют предположить, что за несколько часов до начала встречи с выпускниками военных академий, в силу каких – то причин, необъявленный ещё главой правительства вождь внёс весьма кардинальные изменения в предполагаемую речь перед офицерами – выпускниками, сводящиеся к тому, что война в ближайшее время – дело решён-ное. Видимо, тогда же и принял решение выпускников немедленно отправить в войска, не предоставив им традиционного после выпуска очередного отпуска. А сведения, приводимые известным российским учёным были весьма интересными. 5 мая, за несколько часов до приёма выпускников военных академий в Кремле, Сталин прочёл донесение начальника внешней разведки НКГБ СССР о секретном выступлении Гитлера перед немецкими офицерами – выпускниками военных училищ: «Источник, работающий в штабе герман-ской авиации сообщает: 29 апреля 1941 года, Гитлер в речи, произнесённой в «Спортпаласе» перед моло-дыми офицерами – выпускиками, содержание которой в прессе опубликовано не было, заявил: «В ближай-шее время произойдут события, которым многим покажутся непонятными. Однако мероприятия, которые мы намечаем, являются государственной необходимостью, так как красная чернь поднимает голову над Европой. Эти сведения получены источником от нескольких офицеров, но подлежат дополнительной про-верке». Печёнкин вполне справедливо замечает, что такая информация не могла Сталина оставить равно-душным и повлияла на его поведение. Было ясно, кого Гитлер называл «красной чернью». Подобные све-дения мы найдём и в фундаментальной работе Арсена Мартиросяна «Сталин и разведка накануне войны». В зале, в котором выступал Гитлер, присутствовало 5 тысяч молодых офицеров, которые отправились после этого в войска. Вполне вероятно, что довольно нелицеприятные замечания в адрес германской армии могли быть сформулированы за несколько часов до начала встречи, после ознакомления вождя с текстом донесения агента. В любом из этих случаев становилось понятным: война – дело решённое. И если Сталин ещё стремился каким – то образом выиграть время, так как в полной мере страна ещё не была готова к отражению удара вермахта, то для фюрера вопрос был решён окончательно. В оставшиеся месяцы он успел сделать всё, чтобы удар стал всесокрущающим, а главное – в тактическом плане – неожиданным.

Следует отметить ещё один момент. Почему Сталин выступил 5 мая?. Ведь учебный год в военно – учебных заведениях завершался значительно позже. И никто почему – то не заметил один интересный штрих: прика-зом наркома обороны выпуски в военных училищах и академиях были проведены досрочно, с немедлен-ной отправкой выпускников в войска. Стало понятно и другое: Сталин принял решение взять руководство войной в свои руки. Кстати, на этом настаивало всё его окружение. Между тем, через главного банкира рей-ха Ялмара Шахта Президенту США стало известно, «что Гитлер решил 20 июня или около того напасть на Россию». Поступили сведения подобного рода и от У. Донована из Лондона и от Д. Хита из Берлина. Когда все эти шифровки проанализировали в Вашингтоне, получилось едва ли не абсолютное очередное потверж-дение даты нападения. «Так вот, – отмечает прекрасный военный исследователь А. Мартиросян, автор монографического исследования «Сталин и военная разведка накануне войны», – всё дело в том, что адми-нистрация президента США, Госдепартамент и другие ведомства были хорошо «нафаршированы» советской агентурой. И это информация, фактически уже в объединённом виде попала в Москву, приобретя статус перепроверенной по американским источникам и практически достоверной, по оценкам американских специалистов, разведывательной информацией. Именно в таком виде она и легла на стол Сталина. Инфор-мация попала в Москву в промежутке с 10 по 12 июня. В это же время, сообщает А. Мартиросян, верховное командование Третьего Рейха письменно утвердило дату нападения, и командующим ударными группи-ровками вторжения был направлен документ следующего содержания:

«РАСПОРЯЖЕНИЕ ГЛАВНОКОМАДУЮЩЕГО СУХОПУТНЫМИ ВОЙСКАМИ О НАЗНАЧЕНИИ СРОКА НАПАДЕНИЯ НА СОВЕТСКИЙ СОЮЗ.

Ставка главнокомандования сухопутных войск.

10. 6. 1941 г.

Главное командование сухопутных войск.

Совершенно секретно

Только для командования

Генеральный штаб сухопутных войск

Оперативный отдел

На основе предложения, представленного главным командованием сухопутными войсками, верховное главнокомандование вооружёнными силами назначило для готовности к военным действиям следующие сроки:

Днём «Д» операции «Барбаросса» предлагается считать 22 июня.
В случае переноса этого срока соответствующее решение будет принято не позднее 18 июня. Данные о направлении главного удара в этом случае будут по – прежнему оставаться в тайне.
В 13.00, 21 июня в войска будет передан один из двух следующих сигналов:
а) Сигнал «Дормунд». Он означает, что наступление, как и запланировано, начнётся 22 июня и что можно приступить к открытому выполнению приказов.
б) Сигнал «Альтона». Он означает, что наступление переносится на другой срок; но в этом случае уже придётся пойти на раскрытие целей сосредоточения немецких войск, так как последние будут находиться в полной боевой готовности.
22 июня, 3 часа 30 минут: начало наступления сухопутных войск и перелёт авиации через границу. Если метеорологические условия задержат вылет авиации, то сухопутные войска начнут наступление самостоятельно. Гальдер» («Секреты Гитлера на столе у Сталина» . «Распоряжение…» дано а таком же формате, как в оригинале»).

ПРОСЧЁТЫ И ОШИБКИ.

Вся беда советских военачальников состояла в том, что они накануне и в начальный период войны были лишены самостоятельности. Такое положение подчас толкало их на нелицеприятные поступки. Зная о ситу-ации на границе, командующий мощнейшим военным округом Д. Павлов якобы отдал командующим армиям по телефону ВЧ соответствующие распоряжения о приведении войск в боевую готовность. Но вот фактами эти действия не потверждаются. Об этом сообщал весьма серьёзный военный историк, полковник в отставке Л. Н. Лопуховский в работе «История 120 ГАП Б\ М и не только». Вряд ли командующий БОВО осмелился бы дать сигнал на приведение планов на прикрытие. Павлов сам ещё не решил, провокация ли это со стороны немцев или полномасштабное наступление. Приказ на вскрытие «красных пакетов» армии получили не ранее 6 часов. Не соответствовали действительности и доклад командующего ВВС округа (если он имел место) о том, что авиация приведена в боевую готовность полностью и рассредоточена на аэрод-ромах. Как известно, Павлова и его окружение судили. Но и на суде он продолжал утверждать, что в основ-ном все части Западного (Белорусского) военного округа к военным действиям были готовы, за исключе-нием 4-х мехкорпусов, недавно сформированных и полностью не укомплектованных. Естественно, что Павлов не мог не действовать в соответствии с указаниями из Кремля. А там упорно не желали предприни-мать действия, которые могли спровоцировать столкновение между Германией и СССР. Поэтому каждая ссылка на приказы «сверху» была просто бесполезна и даже опасна. Её просто не включили бы в протоколы допроса Павлова и его соратников. В соответствии с возникшей ситуацией вёл себя и и сам командующий округом Д. Павлов. В ночь на 22 июня 1941 года он и его заместитель И. Болдин находились в Доме Крас-ной Армии (ДКА, потом переименованные в Дома офицеров В. Л.) минского гарнизона и смотрели комедию «Свадьба в Малиновке». «Неожиданно в ложу вошёл начальник разведотдела штаба округа полковник С. Блохин и, наклонившись к Павлову, что–то тихо прошептал тому на ухо. Павлов не поверил», – сообщал полковник Лопуховский. Далее он приводит слова Болдина: «Начальник разведки удалился. – Чепуха какая –то, – вполголоса обратился ко мне Павлов. – Разведка сообщает, что на границе очень тревожно. Немец-кие войска, якобы, приведены в полную боевую готовность и даже начали обстрел отдельных участков нашей границы» Самое поразительное в этой истории, что Болдин и Павлов комедию досмотрели, хотя ситуация к этому явно не располагала. Ночью их всё–таки вызвали в штаб. Подобное поведение коман-дующего округом, естественно, было достойно осуждения. Но всё – таки оно было обусловлено и нереши-тельностью верхов, которые всё ещё питали надежду на возможность предовращения войны с нацистами, с которыми был подписан договор о ненападении. И только тогда, когда стало понятным, что вооружённого столкновения не избежать, последовала директива из Кремля. Вот её содержание.

ДИРЕКТИВА КОМАНДУЮЩЕГО ЗАПОВО.
КОМАНДУЮЩИМ 3-й, 4-й и 10 –й АРМИЙ.
22 ИЮНЯ 1941 ГОДА.

Передаю приказ Наркомата обороны для немедленного исполнения

В течение 22 – 23 июня возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО,ПРИБово, ЗАПово, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать круп-ные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесских военных округов быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев или их союзников.

ПРИКАЗЫВАЮ:
А) в течение ночи на 22 июня 1941 года занять огневые точки укреплённых районов на государственной границе;
Б) Перед рассветом 22 июня 1941 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно её замаскировать.;
В) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточено и замаскировано;
Г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъёма приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
Д). Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.

Тимошенко.
Жуков.
Павлов.
Фоминых.
Климовских.

Как вполне справедливо отмечает цитируемый нами Л. Н. Лопуховский, военное командование без санк-ции Сталина не решалось дать приказ на ввод в действие плана прикрытия, что вызвало бы не только подъем всех войск по боевой тревоге и вывод их на намеченные рубежи, но и проведение мобилизации на всей территории округов. – «Отсюда, отмечает Лопуховский, – внутренняя противоречивость директивы: войскам быть в ПОЛНОЙ БОЕВОЙ ГОТОВНОСТИ, а части проивести в БОЕВУЮ ГОТОВНОСТЬ. (чувствуете разницу!). Вместо подачи короткого сигнала пришлось перечислять что НУЖНО и МОЖНО сделать в соот-ветствие с директивой с многозначительной оговоркой, что НИКАКИХ других мероприятий без особого рас-поряжения не проводить. Иначе говоря в течение короткой июньской ночи требовалось провести комплекс мероприятий для которых требовалось несколько суток. А ведь рассвет на широте Бреста наступал в 4.15. Саму директиву получили в штабах округов в 1.45 22 июня. В 2.35 её расшифровали. К рассвету она попала в штабы армий. Немцы к тому времени начали наступление. Были варианты и похуже. В штаб 4-й армии (Брест) эту странную и двусмысленную директиву получить сразу вообще не смогли. Примерно с 2-х часов ночи (менее чем за два часа до вторжения) на территории округа начался массовый выход из строя проводной связи. Это начала действовать вражеская агентура. Она вывела из строя всю проводную связь штаба армии как с округом, так и с войсками. Затем частично она была восстановлена, но время было поте-ряно. После восстановления связи с Минском, командующий округом уже открытым текстом по телефону (БОДО) сообщил генералу Кробкову, что в эту ночь ожидается провокационный налёт нацистов на совет-скую территорию. Но на эту провокацию советские войска не должны поддаваться. А в это время из других армий уже сообщали о начале вторжения. Как отмечалось выше, проводная связь была выведена из строя. Часть радиостанций тоже молчала. Сила ударов гитлеровской армии всё нарастала. Об этом всеми доступ-ными средствами сообщали из полков, дивизий армий. А в это время нарком обороны Тимошенко заявляет Болдину, заместителю Павлова: «Товарищ Болдин, учтите, никаких действий против немцев без нашего ведомства не предпринимать. Ставлю в известность вас и прошу передать Павлову, что товарищ Сталин не разрешает открывать артиллерийский огонь по немцам». «Как же так?, – кричал в трубку Болдин. – Ведь наши войска вынуждены отступать. Горят города, гибнут люди! Я очень взволнован…». «Но существует при-каз не поддаваться на провокации немецких генералов. Разведку самолётами вести не далее шестидесяти километров», – говорил нарком. В результате всех этих препирательств, немцы целенаправленными удара-ми авиации по узлам связи и командным пунктам управления войсками полностью нарушили управление войсками фронтовых округов. В Западном военном округе, к примеру, связь штаба округа с армиями была полностью нарушена.

Что касается авиации, то сведения о потерях весьма противоречивы. Лопуховский сообщает, что уничто-жение значительного количества наших истребителей позволило в дальнейшем немцам применять свои бомбардировщики без сопровождения, а свои истребители – для выполнения самостоятельных задач. В этот первый день войны в штурмовке 66 советских аэродромов на территориях Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов, на которых находилось 70% самолётов пограничных округов, участвовало 1765 бомбардировщиков и 506 истребителей противника. По немецким данным в результате этого в первый же день войны удалось уничтожить 890 советских самолётов, из них на земле – 668, в воздушных боях – 222. Потери люфтваффе составили всего лишь 18 самолётов. По советским данным 22 июня 1941 года авиация приграничных округов потеряла 1200 самолётов, из них на аэродромах – 900. Казалось бы всё ясно. Но вот в газете «Новый меридиан» ( № 159. 2015 г. ) опубликована статья Константина Фёдорова «Крылатые герои», в которой он приводит весьма интересные сведения о приграничном сра-жении советской авиации. Хотя читатели, я в этом уверен, ознакомились с этой статьей, но я всё – таки вновь приведу фрагменты из этой публикации, которые мне кажутся наиболее достоверными, особенно, если сравнить их с данными книги Марка Солонина «На мирно спящих аэродромах». Прежде всего К. Фёдо-ров опровергает миф о «тотальном превосходстве» немецких пилотов над российскими в лётном мастерст-ве. И далее он отмечает: «Западные «историки» (И только ли западные? В. Л.) утверждают о превосходстве фашистских лётчиков в мастерстве. Правда, в таком случае непонятно, почему до 1943 года Берлин бом-били только советские пилоты…».

Конечно, вряд ли можно с этим полностью согласиться. В 1940 году, во время визита В. М. Молотова в Берлин, он вместе с переговорщиками, спускался в бомбоубежище во время налёта английской авиации. Но то, что в августе 1941 года советские летчики с аэродрома Кярдла, на острове Саарема (Эстония), где мне пришлось в конце 50 – х годов, будучи молодым офицером, проходить службу, совершили свой первый налёт на столицу Рейха – это бесспорный факт. Бомбили с первого дня войны Плоешти и Констанцу в Румы-нии, откуда нефть поставлялась в Германию. Далее К. Фёдоров приводит не менее любопытные данные, которые, на мой взгляд, весьма близки к истине. За время войны безвозвратные боевые потери ВВС Красной Армии составили не менее 24 тысяч самолётов. Немцы же потеряли на Восточном фронте более 77 тысяч боевых самолётов, а на других фронтах – почти в два с половиной раза меньше. У советской авиации, отмечает цитируемый автор, 12.500 были сбиты в воздушных боях, 8500 были сбиты огнём зенит-ной артиллерии. 2500 уничтожены на аэродромах (из них 1885 машин в 1941 году), что соответствует отчётам советского генерального штаба. Так же следует отметить, что из 9200 советских самолётов, кото-рые накануне войны были сосредоточены в приграничных округах, к современным относились только 1540 проти 4300 германских. Остальные ждали замены как устаревшие. Но многие из них всё – таки поднялись в воздух и били врага. Если порыться в архивах, то можно найти документы на списание самолётов устарев-ших марок. Так что К.Фёдоров, на мой взгляд, представил наиболее достоверные данные. И господство в воздухе немцы вскоре потеряли. Но в тоже время войская самой мощной нацистской группы армий «Центр» удалось решить задачи на главном – западном стратегическом направлении, осуществив окруже-ние оперативного масштаба и разгром основных сил Западного фронта.

Лопуховский отмечает, «что иногда можно встретить утверждение, что никакая «внезапность нападения» никакими документами, кроме «Воспоминаний и размышлений» Жукова не потверждается. Мол, какая может быть внезапность, если все знали о скором начале войны? То, что вторжение немцев на нашу терри-торию 22 июня оказалось для россиян неожиданным, в свете установленных фактов отрицать, по меньшей мере, глупо. Кстати, – писал Лопуховский,- отметим, что неожиданность и внезапность в русском языке сино-нимы. Но в какой степени вторжение оказалось внезапным и как это сказалось на действиях советских войск – об этом стоило поговорить подробнее». В стратегическом отношении война для советского военно-го и политического руководства не было неожиданной. К ней готовились, хотя и просчитались в сроках её начала. Однако немцы за счёт скрытого выдвижения и развёртывания войск первого эшелона в боевые порядки в полной мере использовали неготовность советских войск к немедленным действиям по отраже-нию нападения. Тем самым противник достиг тактической внезапности, что привело к срыву планов по прикрытию границы. Захватив инициативу, немцы в первый же день войны добились максимальных результатов при минимальных затратах сил, средств и времени. Но это не всё, продолжает автор исследо-вания. Противник, упредив наши войска в развёртывании оперативных объединений, неожиданно начал вторжение сразу крупными силами. И тем самым добился оперативной внезапности. Используя её, а также созданное им подаляющее превосходство в силах и средствах на избранных направлениях ударов и захва-тив в первые дни господство в воздухе, нацисты обеспечили высокий темп наступления, который в полосе Западного фронта за первые два – три дня наступления составил больше 50 км. в сутки. Главной неожи-данностью для русских стал не сам факт нападения, а сила армии вторжения и мощь нанесённого в первые дни удара. В первые часы наступления нацистов стало понятным, что командование время упустило. Военныё действия начались фактически в 3.30. И только в 7 часов 15 минут 22 июня 1941 года в Москве была отдана директива НКО № 2:

«22 июня 1941 года в 4 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налёты на наши аэродромы и города вдоль западной границы и подвергла их бомбардировке. Одновременно в разных местах германские войска открыли артиллерийский огонь и перешли нашу границу. В связи с неслыханным по наглости нападением Германии на Советский Союз ПРИКАЗЫВАЮ:

Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в тех райо-нах, где они нарушили советскую границу. А впредь до особого распоряжения границу не пере-ходить.
Разведывательной и боевой авиации установить места сосредоточения авиации противника и груп-пировку его наземных войск. Мощными ударами бомбардировочной штурмовой авиации унич-тожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить группировки его наземных войск. Удары авиацией наносить на глубину германской территории до 100 – 150 км. (Тоже довольно странно. В СССР бомбили Киев, а русским лётчикам не разрешали долетать до Германии, если взлететь со сто-роны Польши. В. Л.). Разбомбить Кёнигсберг и Мемель (это на границе с Литвой). На территории Финляндии и Румынии до особых указаний налётов не делать».

Напомним, что эта директива была подписана в 7.15. утра. Для её расшифровки, передачи в войска в лучшем случае потребовалось бы не менее 3-х часов. А ведь в 10 часов утра немцы были уже в десятках километрах от границы, советские аэродромы, пункты управления были выведены из строя. Эти потерянные часы предрешили исход первого дня войны. Естественно потери были огромные. Но и сражались люди отчаянно. Впервые немцы встретили такое сопротивление со стороны войск противника. И это – во всех воспоминаниях германских военначальников и докумен-тах немецких штабов. Действительно, было огромное количество погибших, пленных и даже пере-бежчиков. А вот капитуляции у русских не было никогда. Ни Брест, Одесса, ни Ленинград, ни Севас-тополь, ни Киев, ни Сталинград не пошли на позор капитуляции. Что было уникальным явлением в истории той Великой войны. Такого унизительного документа ни один советский военачальник не подписал. И это тоже говорит в пользу того, что для народов эта война была действительно Оте-чественной.

Что же касается численности немецких потерь, то она колебалась по времени. Так, если в первый день войны они потеряли всего 18 самолётов, то уже 30 июня по данным германского генштаба, потери нацистов составили 669 самолётов, в том числе 286 бомбардировщиков и 211 истребителей. Эти данные приводит известный исследователь Э. Харитонов. Он же отмечает, что воевали русские лётчики весьма неплохо. При этом нельзя не учесть, что в 1939 году немцы захватили всю докумен-тацию польского генштаба. Из неё они почерпнули сведения о расположении всех военных объек-тов в Западной Белоруссии и Западной Украине, в том числе аэродромов, военных городков и стационарных складов материальных средств, которые использовали русские. Непосредствено перед войной на некоторых аэродромах совершали якобы вынужденные посадки немецкие само-лёты,экипажи которых фиксировали места стоянок самолётов и других объектов, позиции средств ПВО. Кроме того, германское командование широко использовало для разведки и доразведки важных объектов и целей свою агентуру из числа людей, враждебно настроенных к русским. А таких, на вновь присоединённых территориях на Западе, было немало. Так что кроме просчётов командования, было много и иных причин трагедии лета 1941 года.

Ещё на одну существенную деталь обращает внимание А. Мартиросян. Советское руководство ста-вило определённую часть разведывательной информации под сомнение. В той части, в которой сомнения не полностью рассеялись причина заключалась, увы, в следующем: «Несмотря на пере-дававшуюся «кембриджской пятёркой» ценнейшей информации, – отмечает цитируемый исследо-ватель, в Центре ещё сохранялось к ней недоверие. Но отнюдь не потому, что там поголовно стра-дали манией подозрительности. Нет. Дело в том, что, к глубокому сожалению, среди сбежавших на Запад предателей из числа бывших высокопоставленных сотрудников советской разведки были двое, которые знали об этих агентах. Один – Лейба Лазаревич Фельдбин, он же Орлов, бывший резидент советской внешней разведки в Испании – знал об этих агентах чуть ли не всё, поскольку начинал работу с ними. Второй – Самуил Гершевич Гинзбург, он же Вальтер Кривицкий, бывший нелегальный резидент в Нидерландах – увы, тоже кое –что знал о них и в начале 1941 года выдал британской контразведке «концы», которые могли привести к расшифроке этой агентуры. Советс-кая разведка, благодаря усилиям А.Бланта, заполучила материалы опроса В. Кривицкого британ-ской контрразведкой в начале 1941 года. В. Кривицкого вытащили из Америки на Британские остро-ва, где его основательно «выпотрошила» одна из лучших контразведок того времени МИ-5 – Джейн Арчер. Её доклад, с помощью А. Бланта был переправлен в Москву». Чудом «кембриджская пятёрка» тогда уцелела. Но об этом узнали потом. Но где была гарантия, что она могла начать работу, под давлением МИ – 5, и «сливать» дезинформацию. Но этот факт тогда сильно усложнял работу советской разведки.

Но тем не менее, несмотря на тяжкие потери и поражения, русские отчаянно сражались Первой жертвой войны с СССР у немцев был лейтенант Войнаровски, срезанный пулемётной очередью из дота. Первым пленным советским генералом стал генерал–майор Потатурчев, командир танковой дивизии из корпуса генерала Хацкилевича. Но война разворачивалась на всё больших пространст-вах. И уже к концу года стало понятным, что «блицкриг» не удался. Когда я уже завершал работу над статьей мне в руки попался Альманах «Панорама» (№19, 2015 г.), в котором была опубликована весьма интересная статья Марка Шехтмана, из Израиля, под названием «В постели с врагом, или ОСВОБОЖДЁННАЯ ФРАНЦИЯ» Там он приводит данные, которые позволяют понять масштабы войны, которая тогда началась в России. Одна из самых сильных и оснащённых армий мира – французская, численностью более чем в два миллиона человек, была разгромлена чуть более, чем за месяц. И потеряла в войне 92 тысячи человек и до конца войны ещё 58 тысяч. Автор справед-ливо замечает, что в Первой мировой войне Франция потеряла в 10 раз больше. Движение Сопро-тивления («МАКИ») пытались смыть позор поражения. Но оно было несравнимым с советским партизанским движением. В ходе войны движение Сопротивления потеряло 20 тысяч человек в боях и 30 тысяч, казненных нацистами. Чуть меньше, чем потеряла французская армия. Не менее интересные сведения мы найдём в статье «Час расплаты не настал», опубликованной в другом но-мере «Панорамы» (№20. 2015 г.). В публикации отмечается следующее: «Не очень афишируется, что пока во французском сопротивлени сражались 25 тысяч человек, в армии вермахта служило бо-лее 100 тысяч французов (они нашли свои могилы, в основном, в Подмосковье зимой 1941 г. В. Л.). Это страница в «летописи измены» долго оставалась закрытой. Конечно, и в советских публикациях клеймили позором некоторых политиков, повинных в разгроме Франции. Назывались имена Пэтэна, Лаваля…». К сожалению имя автора не названо. Поэтому будем считать статью редакционной, подготовленной по материалам информационных агентств. Но французов в этом движении было не так уж много. Там были потомки русских эмигрантов, беженцы из оккупированных нацистами стран. И ещё одну интересную деталь приводит автор. К 1940 году евреи Франции составляли 1% населения страны. А вот в партизанских отрядах их было от 15 до 20%. Были и еврейские отряды, в том числе сионистские, были смешанные. Вот такие интересные данные приводит М. Шехтман и редакционная статья Альманаха «Панорама». Кстати, в советском партизанском движении насчитывалось более миллиона человек. Напомним, что СССР потерял более 27 миллионов человек. И это благодаря тому, что страна дралась не на жизнь, а на смерть. И не зря советско–германо-европейскую войну весь мир называет Отечественной. И это был самый большой секрет, который не сумели разгадать ни союзники, ни враги России. А ведь в начале никто не ожидал, что она станет такой. Британский Генштаб отводил Красной Армии – десять дней. Аме-риканцы – два–три месяца. Вот пусть те, которые сегодня пытаются пересмотреть итоги той Вели-кой войны ответят на вопрос: чем это можно объяснить? И поймут, что только дружба между наро-дами США и России является решающим условием установления мира и спокойствия на нашей, пережившей и переживающей столько бед планете. В конце приведу первое сообщение о начале войны:

«СВОДКА ГЛАВНОГО КОМАНДОВАНИЯ КРАСНОЙ АРМИИ.
За 22 июня 1941 года.

С рассветом 22 июня 1941 года регулярные войска германской армии атаковали наши пограничные части на фронте от Балтийского до Чёрного моря и в течение первой половины дня сдерживались ими. Во вто-рой половине дня германские войска встретились с передовыми частями полевых войск Красной Армии. После ожесточённых боёв противник был отбит с большими потерями.Только в Гродненском и Кристыно-польском напрвлениях противнику удалось достичь незначительных успехов и занять местечки Кальвария, Стоянув и Цехановец (первые два в 15 км., последее в 10 км. от границы).

Авиация противника атаковала ряд наших аэродромов и населённых пунктов, но всюду встретила реши-тельный отпор наших истребителей и зенитной артиллерии, наносивших большие потери противнику. Нами сбито 68 самолётов противника». (По форме и содержанию даётся строго по оригиналу В. Л.). Такая же сводка была опубликована и 23 июня. А с 24 июня, и до последнего дня войны, публиковались уже «Сообщения Советско Информбюро», которое возглавил С. Лозовский -заместитель Наркома иностранных дел СССР. В первом чтении сообщения по радио всегда озвучивались великим Левитаном, который был внесён Гитлером в список своих личных врагов.
Началась Великая война, в которой Россия. вместе с союзниками, разгромила самую мощную державу мира, которая несла смерть и невзгоды всему населению планеты. И своё первое поражение вермахт потер-пел в декабре 1941 года. Но ещё до этого Сталин понимал, что предстоит долгая борьба. И после Москов-ской битвы враг ринется на юг. Поэтому первые приказы о подготовке оборонительных рубежей и на под-ступах к Сталинграду Сталин отдал ещё 2 и 9 октября, а также 11 ноября 1941 года. (ЦА МО РФ. Ф. 48а. Оп. 1554. Д. 91 Л. 314. ЦА МО РФ.Ф. 48а. Оп. 1554. Д. 10. Л. 352 – 353 ). Но и там, после Москвы, нацисты потерпели сокрушительное поражение и произошёл коренной перелом во Второй мировой и Отечественной войне.

Вилен ЛЮЛЕЧНИК.
Кандидат исторических наук, доцент. Полковник в отставке.
Для “РА NY”

Фото с сайта: vk.com