Любовь Егорова: ВОСПОМИНАНИЯ О ЛИЛИИ МИХАЙЛОВНЕ ШВЕЦКОЙ

Когда я задумалась, что можно рассказать о нашей дружбе с Лилией Михайловной Швецкой – талантливым человеком и художницей, в первую очередь, мне захотелось поделиться какого масштаба это была личность.

Ты, Герострат, что разрушивши
храм Артемиды,
Бесславное имя прославил,
Ты на земле нам потомков –
Фашистов поганых оставил.
Имя своё не созданьем прославил ты,
А разрушеньем,
Храм сей, в руины повергши,
А мы занялись возрожденьем…
Л.М.Швецкая

Скульптор-реставратор Л.М.Швецкая родилась 2 августа 1929г. Закончив ЛВХПУ им.В.И.Мухиной в 1954 году, она получила по окончании диплом «Художника декоративно-прикладного искусства» и «Учёного рисовальщика». Всю свою жизнь она посвятила воссозданию Красоты. В реставрационной деятельности она работала в самых разных направлениях. Участвовала в воссоздании художественных чугунных решёток Зимнего и Мраморного дворцов Петербурга, восстанавливала рельефы на фасаде Казанского собора, работала в создании декоративного убранства молельной комнаты в Большом Кремлёвском дворце, много работала с пудожским камнем, создав серию портретов и разных декоративных композиций. Но самым большим её увлечением была барочная скульптура. По окончании обучения в ЛВХПУ Л.М. Швецкая работала над проектами реставрации разрушенных дворцов в пригородах Ленинграда, потом была направлена в Петергоф, там она начала лепить, и решила что это то, чем она будет заниматься. Реставраторскую деятельность Л.М.начала во дворце « Монплезир», где впервые соприкоснулась с гением Ф.-Б.Растрелли. Дружба с архитекторами А.Э Гессен, В.М.Савковой, Е.В.Казанской помогли ей вникнуть в особенности авторских стилей 18-19 веков. В 1958 году скульптор Швецкая пришла в Екатерининский дворец, попав в дружный коллектив реставраторов во главе с архитектором А.А.Кедринским. У Кедринского была группа архитекторов, разрабатывающих чертежи восстановления залов дворца. Научный отдел дворца собирал сохранённые фотографии довоенных интерьеров. Иногда фотографии были плохого качества, приходилось додумывать самой то, что было трудно разглядеть. «Я живу в восемнадцатом веке»- говорила она:

Буду я дам и орнаментных мальчиков
Вновь возрождать из руины,
Руки иль ноги лепить, всю фигуру,
Коль нет её вовсе…
Есть фотографии, что собирались в народе
(архивы ж пустыми остались),
Или по сыну проверю амура движенье,
Объём ли…

Мастерство реставратора заключается в максимальном воссоздании оригинала, – и ничего от себя! Так, до последнего времени жизни, Лилия Михайловна и проработала в Царском Селе. Она много трудилась над возрождением интерьеров Екатерининского дворца, парковых павильонов и скульптур Екатерининского и Александровского парков. Наиболее ярко её талант проявился в воссоздании скульптуры Кавалерийского зала, Янтарной комнаты, Зелёной столовой, Картинного и Большого залов Екатерининского дворца. Все её работы трудно перечислить, им посвящено много книг и передач в СМИ. (Н.Г.Коршунова, М.И.Кротова, Э.В.Трускинов, А.Г.Раскин совместно с Л.Н.Митрохиной и многие другие авторы посвятили свои литературные труды исследованию творчества художницы)

Но я не ставлю задачу в воспоминаниях о дружбе перечислять всё, что сделали маленькие женские руки во имя воссоздания разрушенных шедевров искусства. Лилия Михайловна была и есть одна из легендарных людей Царского Села. Ещё при жизни, о ней написано много хороших статей и исследований творчества, был даже снят фильм, где прототипом героини была Швецкая.

Если закрыть глаза и представить себя идущей по нашему городу со всеми его пригородами, представить чёрные от копоти стены дворцов без крыш, с разбитыми окнами, изуродованные войной и человеческой глупостью великолепные парки ( я всё это видела своими глазами, так как после войны моя семья проживала в г. Пушкине, ныне – Царском Селе), то можно подумать, что некий волшебник махнул серебряной палочкой над осколками и руинами, оставшимися после войны. И дворцы – засверкали свежей лазурью и позолотой, в божественные залы прилетели нимфы и амуры, зазвенели лиры в руках музыкантов, прекрасные античные женщины заслушались, чуть наклоняя изящные головы, двери встали на своё место, изумляя резными узорами, заиграла солнечными бликами Янтарная комната Екатерининского дворца.

Лазурный высится дворец!
Он, словно небо, лёгкий, ясный…
Не меркнет даже в день ненастный,
Похож на сказочный ларец
С волшебной комнатой внутри…
Там всех оттенков янтари
Горят и излучают свет
На амарантовый паркет.
В других диковинных палатах
Темнеют яшмы и агаты.
А за дворцом – тропинка сада
С его божественной прохладой,
Гостям мечтательным услада,
Особенно в осенний день,
Неспешно пробираться в сень
И слушать тихий шелест рядом
Медлительного листопада.
Л.Егорова

Волшебник, конечно, был не один, но Лилия Михайловна внесла гигантский вклад в возрождение многих и многих памятников культуры. Трудно поверить, что эта маленькая женщина сделала столько, сколько под силу было бы целой бригаде реставраторов.

Вспоминая Царское Село и свои юные годы, я написала цикл стихов, посвящённых городу детства:

Откинут надоевший шарф зимы,
И к солнцу травы выбрались из тьмы.
На лодочке весны – держи весло!
Мы уплываем в Царское Село.
На встречу с парком радостно-зелёным,
К аллеям и газонам обновлённым.
Пусть ветер будет нам экскурсовод,
Окажемся среди озёрных вод,
Причалим к берегу, ступив на гравий,
Взойдём к « барокко» в северной оправе,
Прочтём из камня и цветов узор
И медленно вольёмся в коридор
Ветвей дубовых, перевитых светом,
Деревьев вековых, не раз воспетых!
Л.Егорова

Назывался сборник – «Когда в тиши твоей встречаю муз». И муза отозвалась в образе Лилии Михайловны Швецкой, совершенно случайно, на одном из выступлений в библиотеке Царского Села. Она пригласила меня вместе с друзьями, выступающими тогда в музыкально-поэтической программе, в свою мастерскую. Надо сказать, что Лилия Михайловна любила записывать в стихах впечатления по поводу реставрации, реставраторов и просто людей, повстречавшихся на пути в долгой творческой жизни. Бесчисленные листочки, записочки даже на клочках бумаги, попавшейся ей под руку в момент желания зафиксировать свою мысль, у неё были хранимы на полках рядом с гипсовыми грифонами, головами нимф, « Пастушек», пластилиновыми подготовительными работами знаменитых и малоизвестных людей, бюстами для Большого зала Екатерининского дворца, рельефами и ангелочками и т. д. Позднее, когда она ушла из жизни, друзья собрали все её раздумья (а это именно так) в одну папку.

Мне возрождающей дворец, так много лет.
Какой о творчестве подарите буклет.
Ведь не чиновник, а творец
Из пепла поднимал дворец.
Рабочие, студенты, пионеры,
Разрушенные расчищали интерьеры.
Чего мне стоило в работе красоты добиться.
Теперь по праву этим я могу гордиться…
Л.М.Швецкая

Все, кто дружил с Лилией Михайловной, непременно чувствовали её нежное, материнское участие. Она любила жизнь, любила, когда к ней приходили друзья, а дружить умела почти по-родственному. Встречая, трогательно радовалась и, вытирая « белые» ручки, вечно в гипсе, всматривалась в лицо пришедшего гостя, поглаживала по лицу, по плечам, осязала (как и положено скульптору), обнимала и усаживала за свой заваленный самыми разными предметами «швецкий стол». В мастерской царил « художественный беспорядок», шляпки, платочки, кофточки, перчатки, новогодние игрушки, свечи, тарелочки , вазочки- всё это « богатство» соседствовало с гипсовыми, большими и малыми скульптурными работами. Кто-то предложил ей навести порядок в мастерской, на что она твердо отчеканила – «Я не люблю порядок!» Лилия Михайловна ставила чайник и начиналась беседа. Ей было интересно всё; ваши мысли, встречи, дети, дружбы. Делала она это не из светских приличий, а так, как делает мать, к которой пришло её дорогое чадо. Лилия Михайловна была светлым и очень весёлым человеком. Трогательно она любила поэзию и музыку. Могла даже плакать над стихами. Или притихнуть если нравилось, и, вздыхая, прошептать своё – «божественно…», или просто вникая задуматься на несколько минут. Такого благодарного, внимательного слушателя стихов трудно было найти. Она умела вдумываться в каждое слово, в каждую паузу, и всегда точно выражала своё впечатление. Скульптуры прекрасных дам и китайцев, живущие в её последней мастерской, заботливо укрывались шарфиками, чтобы им было тепло, (в мастерской было весьма прохладно). От неё всегда исходило человеческое тепло, участие и заботливость. И все работы для неё тоже были живыми, в этом и заключалось огромное мастерство скульптора. Работы не просто стояли на полках и столах – а, казалось, разговаривали между собой, или прислушивались внимательно к нашим беседам. Помнится, Лилия Михайловна говорила, что когда она впервые стала воссоздавать в Екатерининском дворце одну из женских скульптур, ей показалось, как та «искалеченная бедняжка» тянет к ней руки, просит о помощи! При всей простоте общения Л.М. была человеком глубоко образованным. Знала она много. Кого любила – любила беззаветно. Но были и такие, которые причиняли ей боль своей черствостью и любовью к стяжательству.

-Лилия Михайловна! Вы так много трудились, так много сделали для искусства, для города, что должны жить во дворце и ездить в карете – говорю я. Лилия Михайловна улыбается, но совершенно равнодушна к такой перспективе. Главное для неё – творчество. Без творчества она не представляет себе жизни. Когда при рождении нам выдают билет, многие ли думают на что можно потратить жизнь? Выбирать или проживать без особых смыслов? Обидно потратить отпущенное время на мишуру. Но это не про неё. Корабль скульптора Швецкой никогда не отклонялся от выбранного курса. И она была на нём хорошим капитаном, знающим, куда плывёт и зачем. Даже в свои почтенные годы у нашей Лилички были молодые глаза и озорная душа девчонки. Она иногда затевала такие розыгрыши, когда мы собирались на праздники в мастерской, что все в её ауре сбрасывали серьёзность и становились абсолютными детьми. Искренне могла радоваться, удивляться, никогда я её не видела мрачной и не влюблённой в жизнь. « Ой! Кто ко мне пришёл!» – радуется Лилия Михайловна и бежит навстречу входящему:

Что нам альфа и омега.
К нам на встречу едет Нега!
Да с душой-голубою,
С поэтессой Любою!
С поэтессой милою,
Митрохиной Людмилою!
Даже гору Эверест.
Покорил бы наш Эрнест!
Нет красивей паныча,
Алексей Иваныча!
Мы простим ему грехи,
Лишь бы он писал стихи!
Уважаем Лилию,
За ее фамилию!
С ее вечною заботой,
Увлеченною работой!
Будем рады видеть гостя,
Николаевича Костю!
Пусть он удивит всех нас
И расскажет, про Кавказ!
Принесет нам света, мира,
Архитектор, Свет наш, Ира!
Расскажет, про коварную,
Комнату Янтарную!
Нет, милей и краше нашей,
Свет Геннадьевны, Наташи!
Митрофановны, Наташи!
Фомичевой, Свет Наташи!
Мы всегда друг другу рады,
Наша дружба – нам награда!
Л.Швецкая
Я разделяю века бремя,
И продолжаю жизнь любить.
Мне б только память сохранить
И с миром не порвать бы нить.
Коль плохо вижу свет и цвет
И коль другой дороги нет,
Наощупь, пальцами лепить.
Объёмы манят красотой,
И коль не будет силы той,
То чем наполнить жизнь свою…
Допустим – чудо. Я в Раю…
Многолетний воссоздатель Екатерининского дворца
И её подпись: Лиля Швецкая

И снова как тесто,
Замешана глина тугая,
Теплом человечьим согрета,
Замешана густо…
Я верю в бессмертье,
Оно существует, я знаю,
Оно существует,
Пока торжествует Искусство!
Н.Г.Коршунова (Искусствовед, руководитель научно-фондовой литературы библиографии ГМЗ «Царское Село»

(Лилия Михайловна на радио «Мария» в передаче Екатерины Асмус. Последняя передача с ней в СМИ сентябрь 2011г.)

2 декабря 2015 г. в мастерской Швецкой открыт Музей реставрации, как она и мечтала…

Примечание…(Лилия Михайловна любила друзей одевать в шляпки и шали, чтобы фотографии не были скучными.) На заднем плане висит «Гимн Эрнестизма», сочинённый Эрнестом Валентиновичем Трускиновым. Мы его пели, когда встречались за «швецким столом» клуба «ЗОЛОТАЯ ЛИЛИЯ». Это название придумано её друзьями сообща, когда Лилии Михайловне в 2011г. было присвоено звание «ПОЧЁТНЫЙ ГРАЖДАНИН ГОРОДА ПУШКИН». Награды: Орден «Знак почёта»( 1973г. ) Бронзовая и Серебряная медали ВДНХ СССР (1972 и 1984г.). Медаль и орден «За заслуги перед Отечеством» 2-й ст.(2006г.)