СТРАННАЯ КАРЬЕРА ЛЬВА МЕХЛИСА

Писать о Мехлисе ещё несколько лет тому назад было довольно сложно. Найти документы об этом политике, сыгравшем немалую роль в истории советского государства, было непросто. И вот сейчас появились новые материалы, новые свидетельства о его деятельности, следовательно, появилась возможность воспроизвести более точно жизнеописание генерала, министра Госконтроля СССР, члена ЦК, редактора газеты «Правда», начальника Главного Политического Управления Красной Армии и прочая, и прочая, и прочая, человека, имя которого по указанию вождя увековечено в «Истории ВКП(б). Кратком курсе» – Мехлиса Льва Захаровича. Среди исследований, посвященных жизни этого необычного деятеля, следует выделить работы Всеволода Вихновича «2000 лет вместе: евреи России», а в ней главу «Странная карьера Льва Мехлиса» и Юрия Рубцова «Alter ego Сталина». Ознакомившись с этими и другими исследованиями, приходишь к однозначному выводу: оценивать прошлые поколения по нынешним меркам просто бессмысленно. Это были другие люди, другое время и служили они иной идее. Нужно просто объективно оценить их деятельность и понять мотивы поведения. Одно смею утверждать – корыстолюбивым Мехлис не был. Он был человеком идеи. Многие сейчас считают её неправильной. Но он – то так не считал. И служил ей правдой и верой. Впрочем, обратимся к названным и некоторым иным работам.

СЕКРЕТАРЬ И ЛЮБИМЕЦ СТАЛИНА.

Карьеру Мехлиса иначе как странной не назовешь – он прошел путь от увлекающегося идеями сионизма юного уроженца Одессы, до сподвижника Сталина, остававшегося с «отцом народов» в течение тридцати лет. Мехлис сыграл особую роль в трагедии Красной Армии в предвоенные годы. Поэтому его биография даже для наших современников представляет безусловный интерес. Родился он в Одессе в 1889 году в довольно состоятельной семье. Окончил гимназию. Владел ивритом, свободно разговаривал на идиш. Как отмечает Вихнович, Лев Захарович был человеком грамотным. Сам редактировал газету. Отсюда следует предположение, что в семье будущего соратника вождя разговаривали на русском языке. Владея еврейскими языками, он тем не менее считал родным – русский. В царской армии служил рядовым. В годы Первой мировой неоднократно проявлял храбрость, за что был произведен в бомбардиры, по нынешним временам – ефрейтор. Но присваивали это звание за отвагу.

В партию большевиков вступил после Октябрьского переворота – в марте 1918 года, а до того обретался в партии Паолей Цион, в меньшевистской фракции РСДРП. Довольно интересная закономерность: почти все политические деятели еврейского происхождения свою революционную деятельность начинали в еврейских партиях и организациях, а большинство из них – обучались в религиозных учебных заведениях. А наиболее крупные – прямо или косвенно были связаны с Одессой. Якир, Гамарник, Шмидт, Гуральский, Троцкий, Блюмкин, Пятницкий, Беседовский и многие и многие другие – тому яркий пример.

Но вернёмся к нашему герою. В годы гражданской войны он был военным комиссаром бригады, а затем 46-й дивизии. Отличался отменной храбростью, часто личным примером поднимал красноармейцев в атаку. Был ранен. За храбрость награжден высшей наградой того времени – орденом Красного Знамени. После излечения, комиссар был направлен на Юго – Западный фронт. Там и произошла его первая встреча со Сталиным. О.Ф. Сувениров в работе «Трагедия РККА: 1937 – 1938» отмечает, что солидное по тем временам образование, принадлежность к правящей партии, уникальная работоспособность позволили ему в течение 1921 – 1926 гг. совершить головокружительную карьеру от рядового политкомиссара до сотрудника секретариата Сталина. При этом следует отметить, что молодой помощник генсека пользовался абсолютным доверием вождя и отвечал ему не меньшей взаимностью. Всю свою жизнь он подчинил служению Сталину. Он раз и навсегда понял: есть только одно мнение – мнение вождя! Однажды Мехлис, будучи секретарем Сталина, доложил ему, что один из секретарей Центрального комитета комсомола Файвилович критикует линию партии, не согласен по некоторым позициям с мнением её руководителей. Сталин вспыхнул и ответил ему: «Что этот паршивый жидёнок себе воображает!». После чего повернулся и ушёл в свой кабинет. Присутствовавший при этом другой секретарь вождя Борис Бажанов спросил у Мехлиса: «Ну, как Левка, проглотил?» – «Что? Что? – делает вид, что удивляется Мехлис. – В чём дело?» – «Как в чём? -… Ты же все – таки еврей».- «Нет, – говорит Мехлис, – я не еврей, я коммунист».

Вот такова была жизненная позиция одного из секретарей Сталина. И только ли его одного? Этот случай приводит Борис Бажанов в своей книге «Воспоминания бывшего секретаря Сталина». Но есть и другие факты. Двумя личными секретарями у вождя были евреи – Каннер и Мехлис. А у того и другого были по два помощника – и все тоже представители иудейского племени. Естественно, что Сталин был отлично осведомлен о настроениях своего подшефного. А предан подшефный вождю был беспредельно. И был бескорыстным. Занимая столь высокий пост, жил со своей женой, бывшим военврачом Елизаветой Абрамовной Млынарчик и сыном Леонидом, в густонаселенной коммунальной квартире. Он и не предполагал, что генсек предрекал ему большое будущее.

Отношение Сталина к руководству комсомола было весьма своеобразным. Ведь основателем этой организации был еврей. В секретариате ЦК евреев было более чем достаточно. И среди них упомянутый Файвилович. Молодые, неопытные в политике, они иногда позволяли себе высказывать своё мнение, а многие в своё время поддерживали Троцкого. Это и вызвало недоверие Сталина к ЦК комсомола. И при первом же удобном случае он приказал этих людей убрать. Ну а Мехлиса он ценил. Именно благодаря ему и были созданы основы аппарата партийной власти, просуществовавшие еще десятилетия после смерти Сталина.

К тому же, при гигантской загруженности, помощник Сталина находил время для учебы. Даже закончил два курса экономического факультета. Но этого было мало. И он отпросился у вождя в Институт Красной Профессуры ( ИКП ). Учился серьезно. Его доклад на третьем курсе «Вопросы заработной платы в СССР» был одобрен будущим академиком – экономистом С. Г. Струмилиным. Институт закончил с отличием. Забегая вперед, отметим малоизвестный факт – Мехлис имел ученую степень доктора экономических наук. Естественно, в ИКП он вел беспощадную борьбу с враждебной Сталину оппозицией. Сталин высоко оценил поведение любимого им секретаря, и после окончания назначает его на один из ключевых постов в партийной иерархии – заведующим отделом печати ЦК ВКП(б) и одновременно редактором центральной партийной газеты «Правда». Заметим, что назначен на должность редактора был вместо сестры Ленина – М. И. Ульяновой. Такое совмещение столь высоких должностей в аппарате ЦК партии было допущено впервые. Как мне известно, после Мехлиса больше никто не удостоился подобной чести и доверия. Именно на этих постах он стоял у истоков обожествления Сталина. Начиная с 1930 года из номера в номер «Правда» задавала тон партийным организациям: «Под мудрым руководством нашего великого и гениального вождя и учителя Сталина».

Борис Бажанов отмечает, что «Это нельзя было не повторять партийным аппаратчикам на ячейках. Два года такой работы, и уже ни в стране, ни в партии о товарище Сталине нельзя было говорить, не прибавляя «великий и гениальный». А потом разные старатели изобрели и много другого: «отец народов», «величайший гений человечества» и т. д.». Сталину это чрезвычайно нравилось. Не зря поставил такого человека на «Правду»! По этому поводу он как – то заметил: «До этого Льва у нас в «Правде» работали одни жалкие ослы и шакалы».

В 1937 году наступает новый этап в жизни Льва Захаровича. 30 декабря решением Политбюро он назначается начальником Политуправления РККА. Одновременно ему присваивается звание армейского комиссара 2-го ранга и он становится одновременно заместителем Наркома обороны Ворошилова. Затем получает звание армейского комиссара 1-го ранга, что было эквивалентно командарму 1 – го ранга. 13 марта 1938 года Мехлиса был включен в состав вновь образованного Главного военного совета РККА – самую доверенную группу из девяти лиц во главе со Сталиным. «Бывший социал – сионист, – пишет Вихнович, – возвышается до положения одного из главных руководителей коммунистической идеологии страны, а бомбардир 2-й гренадерской артиллерийской бригады армии Николая !! – до звания, соответствующего …генералу армии, члена Военного совета великой державы, ставшей вскоре сверхдержавой….».

Для таких назначений были весьма веские причины. Сталин стремился придать новый импульс процессу выявления и выкорчевывания из армии всех, сколько – нибудь несогласных с ним. Прежними начальниками Главпура Гамарником и Смирновым он был недоволен. В Мехлисе же Сталин был уверен. При этом его «цивильность» была даже для вождя качеством положительным: вождь профессиональным военным не доверял и потому – то и начал чистку в армии. При этом Мехлиса к этой должности готовили загодя. Ещё в ноябре 1937 года он переводится из кандидатов в члены ЦК ВКП(б) в члены ЦК.

С приходом Мехлиса в Главпур «чистка» политсостава стала масштабней, глубже. Практически весь аппарат Главного Политического Управления был обновлен. Из поля зрения, по указанию Мехлиса, не должен был ускользнуть ни один человек, даже если его уволили в запас. На последних должны были представляться списки с указанием адресов, по которым они проживали. По данным самого Мехлиса, за 1937 год и первые три месяца 1938 года было арестовано 1126 политработников. Но занимался начальник политического ведомства не только «отловом и расстрелом» своих подчинённых. Вторгался он в репрессивную деятельность и других важных ведомств. По его инициативе в Разведывательном Управлении Красной Армии за 1937 – 1938 годы было арестовано 182 человека. Разведка на какое – то время была дезорганизована. Не оставил Лев Захарович без своего внимания и Военно – Воздушные силы армии, доложив Сталину, что «авиация меньше всего очищена от вражеских сил…». Обо всех этих фактах сообщается в Военно – историческом журнале №5 за 1998 год. По поводу арестов он даже вступал в конфликты со своим непосредственным начальником маршалом Ворошиловым и лихим кавалеристом маршалом Буденным, которые иногда пытались отстоять людей им хорошо известных. Когда кто – то пытался воспрепятствовать аресту того или иного человека, Мехлис обращался непосредственно к Сталину, демонстрируя при этом свою непреклонность в борьбе с врагами. Скажем прямо, держался Лев Захарович независимо, не боясь испортить отношения с кем бы то ни было из руководящих работников. Он был уверен, что проводит линию Сталина! А это нравилось вождю.

Бдительность в Главпуре при Мехлисе достигла высших пределов. До самой осени 1938 года на проверку в Особый отдел НКВД СССР посылались списки, личные дела самых различных категорий политработников. 23 мая 1938 года Мехлис просит проверить прилагаемый список кандидатов в депутаты Верховных Советов союзных республик, выдвинутые военными советами и политуправлениями военных округов. 7 июля Главпур направляет в Особый отдел список депутатов Верховного Совета РСФСР, уже избранных от воинских частей ряда округов и просит «срочно проверить и сообщить…». Проверяли даже членов партийных комиссий, избранных на партийных конференциях. Многими военачальниками Мехлис занимался «персонально». Хотел он добить комдива Лукина, комкора Жукова, комбрига Орлова и многих других. Персонально писал на каждого соответствующие бумаги в «инстанцию».

Но было в биографии Льва Захаровича и нечто иное. Когда считал нужным, то он выступал в защиту репрессированных. В журнале «Военно –исторический архив» ( № 3, 2008 г. ) опубликована статья того же Олега Сувенирова ( посмертно ) под названием «Сопротивление личного состава РККА партийно – государственному руководству истребления военных кадров ( 1937 – 1941 )», в которой приводятся факты, тоже характеризующие личнось начальника Политуправления РККА. В декабре 1938 г в эту организацию пришло письмо арестованного батальонного комиссара Малыхина, сидевшего в Комсомольске – на – Амуре, о допущенном к нему беззаконии. И Мехлис с резолюцией «Направляю Вам копию письма Малыхина, как заслуживающее Вашего внимания» направил его Сталину и Берия. 7 января 1939 г. к Мехлису обратился с письменной просьбой принять его, сумевший вырваться из рук НКВД командир дивизиона капитан Д. Н. Нешин. До этого он пытался пробиться в Наркомат обороны, но безуспешно. Мехлису он рассказал об идевательствах, учинённых над ним во время следствия. Мехлис его выслушал и предложил всё это изложить в письменном виде. Этот документ на 16 страницах он тоже направил Сталину, Берия и Ворошилову. Заголовок у этого письма был таким: «Показания командира дивизиона капитана Нешина Д. Н. о контррреволюционном извращении законности в органах НКВД на Днепропетровщине». При этом в сопроводительной записке он написал: «.капитан Нешин рассказал мне жуткую историю незаконного ареста и избиения его в особом отделе 41 артполка…при разговоре у меня сложилось впечатление, что Нешин правдиво излагает события». И он просил принять меры, к тем, кто преследовал капитана.

С таким же письмом к нему обратился политрук Невзоров. И это письмо 9 мая 1939 г. Лев Захарович направляет Сталину и Берия, сделав приписку: «Автора письма принимал. Производит впечатление честного человека». Такая же история произошла с батальонным комиссаром Г. И. Кривошапко. Копию его письма начальник ПУРа направил лично Берия, приписав своё мнение: «Работники НКВД всеми средствами, в том числе и угрозой расстрела, требовали от него, чтобы он оговаривал честных политработников, обещали ему за это орден».

Ещё много примеров подобного рода приводится в публикации. Согласимся, что нужно было обладать мужеством, чтобы вот так, напрямую, обращаться к Сталину и его ближайшему окружению. Конечно, при этом следует учитывать, что Мехлиса задевало то, что при решении судеб политработников его иногда просто обходили и не испрашивали согласия на арест. Об этом говорит тот факт, что по – прежнему он был сторонником «чистки» в армии и усиления роли особых отделов.

Но, как отмечает Сувениров, «Необходимо признать, что в 1939 г. во взглядах Мехлиса произошли некоторые изменения. Очевидно, и до него дошло осознание гибельности курса на сплошное выкорчевывание…»

В период советско – финской войны Мехлис постоянно был в зоне военных действий, проявляя завидное мужество, в отличие от некоторых других. Начальник Главпура смещал командиров, настаивал на расстреле многих из них. Даже Сталин вынужден был вмешаться и умерить пыл своего клеврета. На Халхин – Голе главный комиссар тоже посетил войска. И там пытался командовать частями. Но встретил резкий отпор Жукова. Жаловаться на него Сталину не стал. Если командир был волевым, смелым, то Мехлис был в этом случае при деле. Но если встречались иные, то комиссар их просто подминал. Ко всему следует добавить, что именно Мехлис внедрил лозунг «За Родину, За Сталина!». И еще одна существенная деталь. Значительно раньше Сталина начальник Главпура заявил, что необходимо воспитывать бойцов Красной Армии «на героических традициях и на героическом прошлом русского народа». И это при том, что он оставался преданным сторонником беспощадной борьбы с «мировым капитализмом». Именно Мехлис привлек для работы в «Красной Звезде» Давида Ортенберга. И дружба между ними сохранилась на всю жизнь. Задолго до войны Мехлис оценил роль и место психологической борьбы в будущих баталиях Именно при нем были созданы редакции газет на языках потенциальных противников. К 1940 году Лев Захарович свою миссию в Главпуре выполнил. И получил от вождя новое назначение – наркома Государственного контроля СССР. По своей сути это было второе карательной ведомство страны, которое поддерживало весьма тесные связи с НКВД. Но для борьбы с воровством и коррупцией, будучи на посту наркома, он сделал много. При нём воровать боялись. Сам же Мехлис, справедливо отметим, был бессребреником и палат каменных даже к концу жизни не нажил.

ВЕЛИКАЯ ОТЕЧЕСТВЕНННАЯ….

Рано утром 21 июня 1941 года Мехлису был доставлен пакет, в котором содержалось постановление Политбюро ЦК ВКП(б). Он вновь назначался на старую должность, называемую уже «начальник Главного управления Политической пропаганды». Затем ведомство вновь было переименовано в Главное Политическое Управление Красной Армии. При этом за ним сохранялась должность наркома Госконтроля. И ночью Мехлис уже был в Кремле, где узнал о начале войны. С первых дней он на фронте и пытается остановить отступление армии. Действовал присущими ему методами. Именно он настоял на аресте командования Западного фронта и некоторых других руководителей и предании их суду. Генералы Павлов, Климовских, Коротков, и еще многие осужденные по его требованию, были впоследствии реабилитированы. В мае 1942 года он направляется представителем Ставки Верховного Главнокомандования на Крымский фронт. Воевал представитель Ставки с искренним воодушевлением. Но не разумел, что при этом мешает другим делать своё нелёгкое дело. Методы у Мехлиса были те же, что на финском фронте, что на Дальнем Востоке: требование сместить командующего, других командиров, расстрелы без суда и следствия. Да и сам командующий фронтом Козлов был человек мягкотелый, скажем прямо – слабый. К этому добавим, что противником у него был самый опытный и талантливый немецкий генерал Манштейн, силы которого, кстати, имели превосходство над войсками Крымского фронта. Да тут еще Мехлис, которого он боялся, нависал над ним. Все это в конечном итоге привело к падению Крыма в 1942 году. Но Сталин на этот раз обвинил своего подручного. Даже хотел предать его суду. Ходят различного рода байки о том, что Мехлис просил у Сталина прощения на коленях. Это не более чем сказки. Мехлис, при всех его недостатках, был человеком храбрым. И ответственность за поражение взял на себя и этим спас командующего фронтом Козлова от расправы. Сталин, хотя и простил Мехлиса, но снизил его в воинском звании до генерал – лейтенанта, сместил его с должностей. Но оставил в составе Оргбюро ЦК ВКП(б). В данном случае Лев Захарович отделался лёгким испугом. За эту же провинность маршала Кулика разжаловали и в конце концов расстреляли. А Мехлиса вскоре восстановили в звании генерал – полковника. В течение всей войны он был на фронте членом Военного Совета ряда фронтов.

Еще раз отметим, что Лев Захарович был чрезвычайно храбр.

Порой казалось, что он сознательно ищет смерти. А может быть так оно и было. Ведь на фронте он потерял единственного сына Леонида. Но стиль у него всегда был своеобразным, сталинским… По – иному он просто работать не мог. Лев Копелев отмечал, что Мехлис был «человеком столь энергичным, сколь и вздорным, тем более решительный, чем меньше компетентный, обладающий разнообразными, но поверхностными знаниями и самоуверенный до самодурства». Столь же резко отрицательно отзывался о нём адмирал Кузнецов в своих мемуарах «Накануне»: «Обладая широкими полномочиями, он всюду пытался подменить командование, всё сделать по – своему, подавляя всех, и в то же время не нёс никакой ответственности за исход боевых операций». И ещё одна особенность деятельности генерал – полковника. Когда он приезжал на какой – то фронт, то немедленно выяснял, сколько евреев в редакции фронтовой или армейской газеты. А затем приказывал всех их отправлять на передовую. Иногда доходило до того, что выпускать фронтовую газету некому было, так как в редакциях все должности, сопряжённые с творческой работой, действительно были часто заняты журналистами еврейского происхождения, но, как правило, людьми талантливыми, отнюдь не избегавшими опасности и часто находившиеся в поисках материалов на передовой и без всякого на то принуждения. Примеров таких в истории войны более чем достаточно, и погибло евреев – журналистов очень много – чего стоили такие как Павел Коган, Иосиф Уткин и многие другие. Все, видимо, помнят фильм «Жди меня». И там – об этом же. А вот Мехлису лично хотелось доказать своё «антиеврейство».

Его заслуги Сталиным были высоко оценены. Как уже отмечалось, с 1934 года он был членом ЦК, одновременно с 1938 года и до конца своей жизни – членом Оргбюро ЦК ВКП(б), депутатом Верховного Совета 1 – го и 2 – го созывов, членом Президиума Верховного Совета СССР. А до мая 1944 года – заместителем главы правительства. Отметим, что Мехлис был награжден четырьмя орденами Ленина; за бои на Курской дуге орденом Красного Знамени, затем за участие в операции «Багратион» – полководческим орденом Кутузова 1-й степени, а в 1944 году ему одному, из немногих политработников высокого ранга, присваивается звание генерал – полковника. Кстати, под его началом служил и начальник политотдела 18-й армии Леонид Ильич Брежнев. Все это вместе взятое даёт представление о роли Льва Захаровича в политической жизни страны.

С 1946 года Мехлис вновь возглавил министерство Государственного контроля СССР. Находился он на этой должности до самой смерти. Отдадим ему должное: на этом посту в меру своих возможностей он вел или пытался вести борьбу с коррупцией, взяточничеством, воровством. Сам министр в таких делах замечен не был и вёл довольно скромный образ жизни. Да и из Германии, как многие другие это сделали, «трофеев» себе не привез, хотя возможности имел неограниченные. Члены его семьи тоже себя нигде не проявляли и не выделяли. В 1949 году в связи с 60-летием и юбилеем органов государственного контроля он получает два ордена Ленина. Но тут наступает беда. Инсульт сваливает неутомимого министра. И он вынужден уйти на пенсию.

Но Сталин не забыл своего подопечного. На ХIХ съезде партии его избрали членом ЦК КПСС. Это был невиданный случай в истории Советского Союза, когда больного пенсионера избирают членом высшего партийного органа. И в этом тоже загадка его взаимоотношений со Сталиным. А они были довольно странными. Когда он был помощником вождя, то только он мог войти к генсеку без доклада. Вихнович в своем исследовании приводит доверительный рассказ Льва Захаровича Ортенбергу, суть которого состоит в том, что до войны он, Мехлис, не очень – то боялся Сталина. «Был такой случай, – сообщал Ортенберг, – Мехлис находился у Сталина. Рядом сидел Каганович. Был сердитый разговор у Сталина с Мехлисом. Словом, дело дошло до того, что Сталин покрыл Мехлиса матом. А Мехлис тут же такими словами ответил Сталину». Из всех министров только Мехлис позволял себе проходить в кабинет вождя без приглашения. Были у него недруги. Писали и на него жалобы и доносы. Но Сталин в шутку отвечал, что сам боится Мехлиса. Вот такие странности.

В конце своей политической карьеры и жизни, а они почти совпали по времени, он стал очевидцем подготовки судебного процесса над группой врачей еврейского происхождения, который, по замыслу его устроителей, должен был привести к репрессиям против еврейского населения страны. Свидетельств о его причастности к этой акции, как и документов о подгодовке самой акции, не обнаружено. Об этом свидетельствуют работы выдающегося специалиста по истории евреев СССР Г.В. Костырченко. Но и голоса протеста он не поднял, хотя сталинская стратегия в еврейском вопросе ему в основных чертах была совершенно понятной ещё с 20-х годов.

Вождь народов не забыл своего подопечного и после смерти. Несмотря на свирепствовавший тогда в стране антисемитизм, связанный с делом «врачей – отравителей», слухами о погромах, вождь приказал похоронить своего «клеврета» «по первому разряду» у Кремлевской стены. Таково и нынешнее место упокоения праха бывшего социал – сиониста, начинавшего когда – то свою карьеру в конторе Каца в Одессе, Льва Захаровича Мехлиса. Происходило все это в феврале 1953 года. И было Льву Захаровичу всего лишь 64 года. Сталин пережил его всего на месяц.

Упрекать, обвинять Мехлиса – дело бесполезное и вряд ли нужное. Он был человеком системы, сыном своего времени, как и многие другие – верным соратником вождя. А вот сделать соответствующие выводы из прошлого необходимо всем, дабы уроки истории не прошли впустую.

СТАЛИН О МЕХЛИСЕ.

Секретари правления Союза писателей СССР Фадеев и Макарьев пожаловались Сталину на главного редактора «Правды» Л. З. Мехлиса,. Сталин сказал в ответ: – Это страшный человек Мехлис. Просите о чём угодно, но с ним я ничего не могу сделать. Он работал у меня помощником, и был случай, когда уборщица не успела протопить печи в Кремле, опоздала на работу, что – то у неё в доме случилось. Мехлис её уволил – дескать не заботится о здоровье товарища Сталина. Она пришла ко мне в слезах, и я её восстановил на работе. Но не тут – то было! Ко мне является Мехлис и кладёт мне на стол заявление с просьбой уволить его по собственному желанию. Я удивился, а он говорит, что поскольку я отменил его приказ, то теперь у него не будет авторитета среди подчинённых. Я ему говорю: «Забери заявление и иди работай». Он послушался, забрал заявление, но часа через два снова говорит: «Я всё обдумал и всё – таки считаю нужным подать заявление». Я ему говорю: «Слушай, не морочь мне голову, порви это заявление, я сижу здесь, ты сидишь там. Иди работай!». Послушал, но через некоторое время снова приходит. Я вынужден был отправить его в «Правду». Это страшный человек. Ничего не могу с ним поделать, – повторил Сталин. Это фрагмент из книги Феликса Чуева «Солдаты империи». Об этом случае ему рассказал писатель Михаил Бубённов. (Ф. Чуев. «Солдаты империи.)

---

Вилен ЛЮЛЕЧНИК.
Кандидат исторических наук, доцент, полковник в отставке.
Нью Йорк
Для “RA NY”