Будущее как источник богатой жизни миллионеров сегодня

В США в начале ХХI века создали специально организованную и намеренно сложную финансовую систему. И совсем не бескорыстно. Хотя сложность вовсе не гарантия правильности. В свое время в системе Птолемея нагромоздили десятки эпициклов и эксцентров, чтобы хоть как-то согласовывать расчеты с наблюдениями. А вопрос решился просто: Коперник в центр планетной системы поместил не Землю, а Солнце. И сразу все упростилось.

Когда-то, в конце 19 века, изобрели форварды, получившие название фьючерсов. То есть, контрактов по будущим ценам. Придуманы они были из разумных соображений: фермер для проведения посевной должен был закупить зерно, топливо, удобрения и пр. Покупал он это все под будущий урожай и, соответственно, под цены на этот будущий сбор. Стороны прикидывали виды на урожай, погоду, характер почвы и ударяли по рукам.

Получать деньги «до» стульев показалось заманчивым. Фьючерсы стали распространять на все прочие товары, вовсе не связанные с сезонностью: на нефть, металлы, электроэнергию. Потом прикинули, каким образом еще можно добывать деньги без всяких продуктов и изделий, и изобрели индексы на фьючерсы. А потом – фьючерсы на индексы.

Прошу внимания, привожу определение: «Фьючерс на индекс представляет собой соглашение двух сторон осуществить на определенную дату в будущем (в день исполнения фьючерса) взаиморасчеты на основании разницы фактического значения индекса в день исполнения и значения индекса, закрепленного во фьючерсной цене в день совершения сделки».

Не вникайте, не ломайте голову: индекс еще дальше от реальности с его хлебом насущным – вот это для нас важно.

Далее возникло хеджирование. Это страхование сделок будущего – фьючерсов со всеми их индексами. Вдруг в еще более далеком будущем цены окажутся не такие как во фьючерсе-индексе, а, допустим, выше. Тогда хедж-фонды заплатят страховку тем, кто купил-продал фьючерс.

Потом возникли свопы – соглашения об обмене активов и пассивов на аналогичные активы или пассивы, каковые будут происходить совсем уж в далеком будущем. Валютный своп – соглашение на обмен оговоренного объема одной валюты на другую валюту на определенную будущую дату. Ну, там еще разные промежуточные «ценные бумаги», которые означают и индексируют другие ценные бумаги, а те – еще более другие.

Наконец вершина, достигнутая на сегодняшний день, – это страхование страховых компаний. Ибо вдруг они переплатят за чье-то будущее банкротство, вот тогда их и должны подстраховать коллеги второго эшелона обороны. В принципе, как это известно из военной науки, линий обороны может и три, и больше. Все вышеназванное называется общим словом «деривативы», что означает «производные» от денег и товара. Таких производных, как мы уже догадались, может быть сколько угодно. Как линий обороны. Или число лесозащитных полос в величественном сталинском плане преобразования природы.

На все это дело наложились события как бы идеологического порядка.

Число белых людей, получающих банковские ссуды на жилье (моргидж), сильно превышало таковых у черных. При покупке дома, скажем, в 200 тысяч долларов им нужно было показать, что их зарплата не менее 50 тысяч долларов в год. И нужно было положить даунпеймент в, скажем, 40 тысяч долларов, то есть 20%. Или хотя бы в 20 тысяч, 10%. Таковы были правила. Таких денег у черного населения в общем не было. Из соображений «социальной справедливости» правительством было принято решение о выравнивании положения и о выдаче моргиджа бедным без этого правила.

Другими словами, все выше обозначенное называлось борьбой с дискриминацией, и правительство для этого приняло специальное постановление под названием deregulation – дерегуляция, позволяющее ипотечным компаниям и банкам самим определять правила выдачи моргиджа. Вот они и взялись за дело.

Банки легко и даже охотно на это пошли, потому что они ведь были застрахованы. Пусть эти бедные не платят взносов по моргиджу, нам все вернут страховые компании. Банки убрали первичный взнос – даунпеймент. Беднота под выдаваемые банками суды моргиджи радостно стала хватать дома и квартиры. Все стали вдруг домовладельцами. При этом не платили ничего.

В рамках государственной политики обеспечения каждого американца жильем американские инвестиционные банки, особенно специально для этого предназначенные государственные корпорации Fannie Mae и Freddie Mac охотно страховали ипотечные долги. К концу 2006 года стриптизерши, нянечки детских садов, бродячие музыканты в метро и безработные покупали по 5 квартир, каждый год рефинансируя покупку. Банки выдавали кредиты, по которым в первый год вообще можно было ничего не платить, так называемые «Zero Downpayment». Эта машина ехала, пока цена на жилье росла, позволяя несостоятельным должникам перезакладывать жилье под более высокую цену. В 2006 году она стала буксовать, к 2008 году пузырь лопнул окончательно. Lehman Brothers обанкротился, еще 4 крупнейших инвестиционных банка США – Bear Stearns, Merrill Lynch, Goldman Sachs и Morgan Stanley прекратили свое существование в прежнем виде. А Fannie Mae и Freddie Mac были взяты во внешнее управление, хотя они и так принадлежали государству, и государство взяло их во внешнее управление, переложило из одного кармана в другой.

Все вместе эти 7 крупнейших финансовых учреждения США имели 9 триллионов долларов долга, то есть больше половины годового ВВП Америки.

Банки, чтобы не терпеть убытки и банкротства обратились в страховые компании. Те – к своим страховщикам типа AIG. А та – к правительству, которое брало займы у всех, у кого могло, включая Китай.

Дальнейшее развитие, рост и процветание финансового рынка в его устремленности к будущим успехам оборвалось самым прискорбным образом крахом банка Lehman Brothers и огромных ипотечных компаний Fanny Mae и Freddy Max, коих кредитовали Лимонные братья. И тут же подкосился еще один гигант ипотеки и инвестиций в светлое будущее – страховая компания номер один AIG (American International Group).

В чем же причина? Чисто технически – в том, что все финансовые инструменты деривативов, именуемых не иначе как «финансовые продукты», никакими продуктами никогда не были и по замыслу быть ими не могли. Это – химеры, фантазии, выдумки. Королевство кривых зеркал, некая камера-обскура, в которой одно зеркало отражает другое, в третьем отражается второе, в четвертом – третье. Все это уходит в бесконечную перспективу, и что там соответствует отсветам во втором, третьем и последующих зеркалах, узнать не дано никому. Ибо уже самое первое зеркало было дико кривым и создающим собственным артефакты – например, какие-то несуществующие в природе гало и блики.

Что имеется в виду? Да вот хоть бы то, что американский банк на каждые 1000 долларов уставного капитала может выдавать на 9 тысяч долларов кредитов. Иначе говоря, банк выдал кому-то кредит, который есть на самом деле долг этому банку. Этот «кто-то» может положить чек на свои 9 тысяч в тот же самый банк (или в другой – не важно), и вот уже долг дивным образом превратился во вклад, в деньги, в прибыль. Этот вклад, самом собой, страхуется. Потом этот вклад (а на самом деле долг) один банк может продать другому, а тот, засунув его в свою свопу и разные спреды в обрамлении страховок разного уровня толкнет его третьему банку. И все запишут на свои счета удачно проведенную финансовую операцию, у всех появились на счетах деньги, коих изначально не было. Все это напоминает забаву «зачем просто, когда можно сложно», устанавливаемую в некоторых аэропортах, когда катящийся сверху шарик падает на разные лопатки, те двигают рычажки, рычажки открывают заслонки и пр., в результате чего шарик оказывается в самой нижней точке, откуда его лифтик снова поднимает наверх. Ну, если денег изначально не было, так зачем дело стало? Давайте аннулируем эти фантики и начнем сначала. Не тут-то было.

В конце эфемерной цепочки, где-то в центре хитрой финансовой паутины сидит, например, господин Мэдофф. Или Стэнфорд. Или Джон Тейн (John Thain). О первых двух строителях пирамид говорить не будем – они сидят и уже поэтому считаются виновными. Поговорим о Джоне Тейне, президенте огромной финансовой компании Merrill Lynch, которую от банкротства спас крупнейший в мире Bank of America, купив банкрота с потрохами и тем самым получив пинок, от которого сам закачался.

Напомню, что этот John Thain, считающийся лучшим из всех американских топ-менеджеров, при увольнении за доведение до краха своей компании получил за моральный ущерб компенсацию в 161 миллион долларов (при годовой зарплате в 120 миллионов)! И вообще все ушедшие в конце прошлого года руководители (в связи с банкротством) из банка Лиман бразерс, из ипотечных контор, из AIG (взятых государством к себе) – все получили десятки миллионов отступных.

Да что там – миллионы! Уже после восшествия Обамы руководство банков Wall Street получили бонусы общей суммой на 18 миллиардов долларов! Это из денег, выданных на санацию правительством! Благостный Обама сказал, что это где-то нехорошо, непорядочно и даже стыдно. Таким образом, некие фикции, будущие цены, еще более будущие индексы, страховки и прочие «финансовые продукты» сконденсировались в отдельных точках, в отдельных карманах. Как лучи света, которые фокусируются линзой в очень яркую и жаркую точку. Этот фокус жжет. Ибо тысячи очень умных менеджеров и директоров за якобы фикции и отражения кривых зеркал имеют вполне явные на ощупь яхты, самолеты, дворцы и гурий, многократно превосходящих мусульманское число 72.

Есть таинственное недоумение: почему Мэдофф, кинувший своих друзей на 75 миллиардов долларов, так долго не привлекал внимание контрольных государственных органов? Простого аудита? Мэдофф во время ареста сказал, что с самого начала, 40 лет назад, когда начал строить свою пирамиду, уже знал, что кончится вот этим – арестом и судом. И это при том, что его компания обещала всем не менее 12 процентов годовых, а отдельным – до 20. Это само по себе должно было вызвать самое пристальное внимание к аферисту. Но – не вызвало. Не потому ли, что у него были высокие политические покровители, крайне заинтересованные в долгожительстве его феноменальной пирамиды? И не деятельность ли мэдоффов и джонов тейнов есть одна из главных причин кризиса 2008-2009 годов?

Вот еще один тип – президент утонувшей AIG Martin J. Sullivan 1955 года рождения.

Общественники пишут о нем так:

M-r Sullivan was vilified in hearings in Washington as one of the alleged faces of corporate greed responsible for the global financial crisis – singled out as a prime culprit in the meltdown during the worst week in the history of the world’s stock markets.

Мистер Sullivan жестко критиковался на слушаниях в Вашингтоне как один из предполагаемых деятелей корпоративной жадности, ответственный за глобальный финансовый кризис. Он является главным преступником, виновным в падении фондовых рынков этой худшей в мире неделе за всю историю.

Салливан не дотягивает до бонусов Джона Тейна, но живет хорошо. Само собой, он – филантроп. Вот некоторые данные:

“Президент AIG Martin Sullivan получал зарплату $25,4 миллионов (годовых), включая $322 000 для личного использования корпоративного самолета, $153 000 для автомобиля и парковки, $160 000 для обеспечения личной безопасности и $41 000 для финансового планирования”. Агентство Рейтер сообщило, что он в 2008 году получил $47 миллионов. AIG в настоящее время находится под расследованием Генеральной прокуратурой штата Нью-Йорк. Генпрокурор штата Andrew Cuomo назвал исполнительные расходы уже после первого долларового пакета поддержки AIG американским правительством в $85 миллиардов – “безответственными и возмутительными”.

Глядя на котовье выражение лица Салливана, не скажешь, что его эти слова задели.

Нет смысла говорить об остальных. Можно только вспомнить президента Федерального резерва старикашку Гринспена, который уже после своего ухода сказал, что разрешение деривативов было ошибкой. Ну, не рассчитали малость последствий. Вроде прогноза погоды на дальний срок. Думали, будет тепло, а ударили морозы. Дескать, погода – дело ненадежное, миллионы переменных, наука здесь еще многого не знает. Но ошибка ли то была или умысел?

Давайте глянем на эти деривативы и вообще на финансовую систему Запада с птичьего полета. В ней все четче стали проявляться черты классической финансовой пирамиды, первую из которых построил в начале ХХ века в Бостоне американец итальянского происхождения Карло Понзи. Суть всякой пирамиды в том, чтобы получить деньги сейчас, а якобы вернуть их с дивидендами потом. Дело всегда, таким образом, переносится в будущее. Будущее становится манящей целью, маяком, влечением и обетованием. Это дивным образом роднит пирамиды, облигации, деривативы и политические обещания о коммунистическом завтра. Именно потом, в очень близком будущем, полыхнет заря новой эры и блага польются широким потоком. А «потом» выясняется, что деньги сегодняшнего дня быстро сфокусировались в яхты, дворцы, «Бентли» и «Майбахи», а на завтра остались объявления о закрытии офисов МММ и розыск архаровцев через Интерпол. Необходимость отдать долги будущему чем-то напоминает ответ мадам Грицацуевой на вопрос старика Ворфолемеича, сколько она готова заплатить за сведения о местопребывании ее мужа Остапа Бендера. «Все берите». Но с трудом наскребла трешку.

Идеология займов, инвестиций, облигаций и бэйлаутов удивительным образом вырастает из второго пришествия, спасения, эсхатологических ожиданий и воздания каждому по делам его: бедные утешатся и получат вожделенное в Эдеме, а мироеды будут гореть в аду. Впрочем, христианская экзегетика справедливее американской реальности: там все грешники наказываются, а тут только некоторые. Но мы будем тоже справедливыми к нашим дням: тут хотя бы некоторые наказываются сегодня, а там – только в будущем. Притом же не на этом свете, а на том. Заправилы хотели бы «торговать» без всякого надзора. Кто же не хочет на халяву грабастать из будущего? Из такого далекого, что не будет ни их, ни ныне живущих прокуроров. Ответим, де, перед Всевышним. И ведь и не боятся. Видать, безбожники.

Вся группа экономистов, получивших нобелевские премии (в 70-е годы и далее, по кризис 2008-2010 годов) были исключительно американцами (пусть иногда и итальянского или французского происхождения и за исключением одного затесавшегося в 1989 г. норвежца Trygve Haavelmo ) и все их открытия сводились к одному: как из будущего, которого еще нет и не известно, настанет ли оно, получить деньги сейчас. Это – теоретические отцы огромных, невероятных финансовых пирамид, среди них нечего делать шелудивому мальчишке Мавроди. В последующие годы нобелиатов-американцев по экономике стало гораздо меньше (думаю, нобелевский комитет поразили открытия лауреатов-американцев за прошлые годы, приведшие к победе деривативов и мировому кризису), а если и встречаются, то их порывы изыскивать экономическое просперити в будущем несколько поутихли. (Список лауреатов http://nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/ )

Вспомним, что Великая Депрессия имела в своей основе знакомые и нам причины: тогда тоже раздули до небес цену акций, так как не имелось законов, ограничивающих выдувание мыльных пузырей под видом роста и преуспеяния компаний. Там был еще и другой механизм, связанный с отсутствием узды на некоторые разновидности монополий, но для нас важна сейчас именно первая причина. Когда выяснилось, что акции многих важнейших компаний не имеют под собой никакой реальности, кроме атмосферы, наступил черный вторник октября 1929 года. Вспомним сравнительно недавнее (2000-2001 гг.) проткнутие хайтековского пузыря «воздух дот ком». Этот пузырь был построен все на той же идеологии: покупайте растущие акции нашей компании сегодня – завтра они станут дороже в два раза, а послезавтра – в десять. И хватали их, как билеты МММ, продавая дома и дачи.

Суть хайтековского пузыря была нам ясна за пару лет до его самоподрыва. Знакомые программисты рассказывали, что новички после компьютерных 3-месячных курсов, которые до того не видели клавиатуры, не только ничего не знают, но им и не надо знать. Они не получают никаких заданий и целыми днями играют в тетрис.

Вопрос: зачем еще и еще компания набирает «программистов», если и эти не заняты ничем? Ответ напрашивался: затем, чтобы записать в штат их ID, показать рост компании, получить под этот рост кредиты и – главное, раздуть цену своих акций как бурно растущих и процветающих компаний. А так как эти компании ничего не производили, то было ясно: они созданы только для того, чтобы вырастить в своих пустынях дутые акции, а потом на пике свалить их на бирже. Сваливали инсайдеры и руководство фирм. Остальные – кусали локти, так как курс акций после сброса падал до нуля. Вот и вся тайна доткомов.

Однако деньги, по закону фокусирования рассеянного света инсайдерской линзой, как обычно, сконденсировались у лучших представителей, а все прочие побежали в бесплатные харчевни. Энрон и Ворлдком со товарищи записывали «расходы будущих периодов» как прибыль и под эту несуществующую прибыль (более того – расходы) разгоняли цену своих акций до небес, а потом неожиданно сбросили это добро на головы миллионов рядовых держателей «ценных бумаг», сразу ставших дешевле, да и хуже туалетной. Будущее манило с неудержимой силой. Хватали кредиты, дома, акции. Потом отдадим кредиты, потом получим дивиденды. Потом, когда фьючерсы станут гораздо дороже, мы получим нежданный навар. А если не станут дороже, а напротив, сделка сорвется, то все равно получим, потому что все застраховано на двойную сумму.

Ясно, что система глубоко порочна. Что-то в ней периодически подправляют. Например, ограничили дивиденды по ценным бумагам 18-ю процентами, чтобы отбить охоту к построению пирамид. И они в явном виде зачахли. Ввели более строгие антимонопольные законы, чтобы некто не захватил рынок и не стал бы на нем выкомаривать. Но одну дыру затыкают, зато открываются другие. Например, те же деривативы. Все эти дыры буравят вовсе не случайно и не стихийно. Невозможно себе представить, чтобы финансовые волчары не догадывались, какие райские кущи скрываются за этими деривативами. Придумывание этих финансовых «инструментов и продуктов» очень похоже на взлом сейфа с применением технических средств и по предварительному сговору. Политики спохватываются только тогда, когда все государственное здание грозит обрушением. Тогда ведь задавит и их, да и заядлых яхтсменов, бороздящих широты и долготы в тропических заводях накроет цунами. Тогда следует окрик, и наиболее ретивых могут даже пересадить с яхт на нары.

Папа римский того времени Бенедикт 16-ый вместо идеи крестового похода вдруг призвал изучить «этический опыт» исламских банков и применить его для оздоровления западной финансовой системы. Опыт хорошо известен: скажем, Исламский банк Саудов дает своим беспроцентные кредиты. Точнее, проценты исламский банк берет не с суммы выданных взаймы денег, а с прибыли, полученной от их использования. Это и значит – беспроцентные. Допустим, прибыль очень маленькая или ее вообще нет. Значит – банк не получит своих процентов. Нормальный банк берет проценты именно от суммы кредита. То есть, Исламский банк – это не банк в нашем понимании слова, а своего рода касса взаимопомощи. Банки как западное предприятие не есть такая касса. Это коммерческая контора: банк дает кредиты, чтобы получить его с процентами. Банк должен процветать, потому что он есть еще и public company, то есть выпускает акции и дает миноритариям (своим то само собой) дивиденды. Банк кредитует то, чего еще нет, – новые производства или исследования. Поэтому происходит прогресс, которого нет и не может быть при исламской кассе взаимопомощи.

Но Запад дал основания своими безумными деривативами (кроме фьючерсов на сельхозпродукцию) говорить исламскому миру, что вся западная жизнь – бесовская выдумка белых дьяволов, черных шайтанов. Речь же должна идти просто о прижигании язвы, запрет зелья под названием деривативы. Точно так же, как государство запрещает наркотики. Ведь они тоже могли бы приносить колоссальный доход. Гораздо больший, чем продажа долгов и их страхование. Вот только расплатой общества за этот доход станет его гибель.

Экономика, как струна, имеет собственный период колебаний. Например, циклы Кондратьева, связанные с переходом от одной промышленной эпохи к другой.

Если на этот процесс автоколебания наложить местные флуктуации, то система может обрушиться. Точно также, как если на собственные колебания моста наслоить дружный шаг роты солдат, своим топанием попавших в резонансную частоту, то мост может рухнуть. Орава СЕО, носорожьим топотом пронесшаяся по дрожащим финансам, вполне может превратить их в обломки.

Система свободного предпринимательства в том и заключается, что сегодня делается вклад в будущее, например, делаются открытия, инновации, в них инвестируются средства, что даст в будущем прибыль. Инвесторам – прибыль, а «простому человеку» – сотовый телефон, интернет, экран высокого разрешения, персональную медицину. Но эта же особенность имеет и иное направление – в силу изворотливости человеческого ума всегда найдутся криминалы, которые захотят из еще несуществующего будущего засосать в сегодня мифические, виртуальные деньги, преобразовать их в настоящие и здесь кататься сыром в масле. Так было с акциями, которые-де вырастут, так и с фьючерсами далекого завтра, которые сегодня оборачиваются имениями. Запретят деривативы – хитроумные черно-белые шайтаны придумают еще какой-нибудь насос для перекачки будущих свершений в сегодняшние дворцы. Так и будет идти эта борьба хорошего с еще более лучшим.

Доходы СЕО объясняются вовсе не их умом и талантами. И не их знаниями. Дело в корпоративной доле “законного” участия в краже. Нынешняя элита страны рвет ее на части. Ссылка на то, что в частной компании совет директоров сам назначает свои зарплаты и что СЕО имеет на это «законное право», утешает мало. Не есть ли это дележка большого пирога стаей господ? Ишь как – духом коллективизма вдруг потянуло. Слушали – постановили.

Ну, и что это за закон такой? Это закон, позволяющий на сходках директората банка (фирмы и пр.) назначать себе любые зарплаты. Один стоит на шухере, второй вскрывает сейф, третий грузит, четвертый отвозит, а пятый прикрывает отход. Не потому, что они самые умные, а потому что так сорганизовались и решили.

Что “коллективное решение” делает любую акцию законной? А вот в УК, напротив, такое решение называется “по предварительному сговору” и является отягчающим обстоятельством.

Папа Иоанн-Павел II (давно покойный) во время своей пастырской поездки на Кубу в январе 1998 года нелицеприятно говорил о язвах капитализма. Особенно о том, что американское социальное устройство позволяет унизительно низкие заработки одних за счет диких, несоразмерных ни с каким здравым смыслом доходов других, и эти доходы никак не объясняются их вкладом в общее дело, а зависят только от места богатеев на лестнице власти. Они сами себе устанавливают эти доходы.

Любые юридические законы есть решение некоей группы лиц. Этим они радикально отличаются от законов Ньютона. В связи с такой особенностью социальные законы можно менять. Вот и стоило бы немного укоротить аппетиты умных всегда в свою пользу СЕО. Иначе они своими действиями уподобятся солитеру, который удушает хозяина-жертву (народ) изнутри.

Сила людей во власти в социальных связях. В их записной книжке, забитой именами и телефонами власть имущих. Именно поэтому отставные политики легко находят свое место среди советников (или на иных фиктивных должностях) всяких фирм. Или они основывают “консалтинговые фирмы”. Там дело тоже не в их “умных советах”, а в их связях. И они решают в частном порядке вопросы, которые трудно (невозможно) или долго решать по формальным каналам. Решают они вопросы, например, в саунах. Или ресторанах. Или на общей площадке для тенниса и гольфа.

Имеются трудовые песни разных стран. Ну, помимо “Мы будем петь и смеяться как дети среди упорной борьбы и труда”. Но вот американская – “16 тонн”. Это о шахтерах. Вот Ната Эддерли «Рабочая песня» (“Work Song”). Вот даже о безработном – Brother, Can You Spare A Dime? (Lyrics by Bing Crosby): “Брат, не дашь ли ты мне 10 центов” (и дальше – или хотя бы дай сэндвич). Вот что любопытно: в мире, по-моему, нет песен о топ-менеджерах и президентах банков. Нет и об адвокатах, лупящих по 1000 долларов в час. Это далеко от СЕО, но тоже еще не тянет на песню.

Бреттон-Вудская система, возведшая доллар в паритет к золоту, была следствием мощного роста американской экономики во время войны. Американские заводы и предприятия появлялись и росли как на дрожжах. Именно заводы и фабрики, а не их акции и индексы с фьючерсами. По мощности своей экономики США обходили, пожалуй, все воюющие страны вместе взятые. Своего рода бенефитом и торжеством победы США в войне и стала Бреттон-Вудская система, призвавшая разоренную Европу признать доллар своим спасителем и почитать его не ниже золота. То есть, признать доллар паритетной золоту валютой. Европа была благодарна за спасительный план Маршалла и преданно смотрела в рот дяде Сэму.

Доллар стал мировой валютой (пока еще – наряду с золотом) . Но дальше-то что делать? Жить на пике, конечно, можно. При условии, что выше лезть никто и не пытается. Некуда. Стало быть, как бы застой. Американский дух не переносит застоя, натура требует активности, приключений, амбициозности. Пошел в ход adventure world.

Приключения начались с введения деривативов. Скоро это слово начнет звучать, как сифилис или СПИД, – «производные» от денег, акций и товара. Зато сколько красивых слов: форварды, фьючерсы, опционы, индексы, фьючерсы на индексы, свопы, спреды, хеджи, CMO (Collateralized Mortgage Obligations — облигации, обеспеченные закладными), CDS (Credit Default Swaps — кредитные дефолтные свопы)…

В США еще в 70 годах заложили основу кризиса 2008-09 годов. Именно в 70-е годы начали расцветать пресловутые деривативы. Если в них идет цена на будущие товары, будущие сделки, будущие риски, будущие долги, будущие страховки на еще более будущие риски, а потом еще хеджирование этих будущих страховок будущих рисков, то настает запредельная лафа. Что там будет потом – кто знает. Но деньги – вперед. Тем более, что будущее рисовалась всегда очень дорогими красками. Ох, тогда вы заплатите много больше! Так что заплатите сегодня, вот вам скидка 10 процентов от той будущей дороговизны для трудящихся всех стран.

Со второй половины 90-х годов появились и расцвели CDS (кредитные дефолтные свопы – натурально, это тоже дериватив). Это был совершенно фатальный прорыв в мире деривативов.

Этот новый «финансовый инструмент» был “изобретен” молодым экономистом JP Morgan Chase, имя которой не следует произносить, как и имя Герострата. Но с Геростратом вышла промашка, ибо каждый день в Афинах начинался как бы с молитвы: «Греки, запомните раз и навсегда, что вы должны забыть имя Герострата». Во так это имя и дошло до нас.

Впрочем, назовем имя этой милой дамы: то была выпускница Кембриджа математик Блит Мастерс (Blythe Masters), взятая на работу в J.P. Morgan Chase Bank в Нью-Йорке. Вот ее-то изобретение и двинуло на рынок руководство Morgan Chase под видом нового «финансового продукта» для управления рисками, как вскоре стали называть CDS. Именно CDS, принятые на вооружение JP Morgan, подорвали (с помощью всех других деривативов и шустрых мошенников типа Мэйдофа) нынешний финансовый мир!

Привожу определение:

«CDS представляет из себя кредитный дериватив (вторичный финансовый инструмент) или соглашение между двумя сторонами: одна делает регулярные взносы другой, которая берет на себя обязательство погасить выданный кредит в случае дефолта третьей стороны, т.е. должника».
http://en.wikipedia.org/wiki/Credit_default_swap

Этот неприличный своп вроде бы похож на страховой полис, но отличается от него в сильно худшую сторону. У него нет гарантий платежеспособности и резервных фондов, потому что его продажа не регулируется государством. Не продался своп и через биржу, а продавался кем попало и кому попало.

Не следует так уж напрягаться, рассуждая о кредитных свопах: схема проста и примерно одна и та же, вполне в духе нобелевских открытий по экономике: все это есть не что иное, как залезание в карман будущего. Мы платим вам взносы за то, что получили страховку сейчас. А вы получаете взносы за то, что третья сторона, которая ваш должник, вдруг в будущем обанкротится. Тогда вы тоже ей заплатите страховку. А что получает третья сторона (должник)? О, она получает репутацию очень надежной конторы. Которой можно доверять огромные деньги. Вон – ее страхуют аж два надежнейших партнера. И рейтинговые агентства дают высокие баллы. За все это третья сторона тоже платит за свои свопы. Как видим, все платят сейчас. Но риск (он далеко, где-то в будущем, да может и нет его?) при этом как бы распределен между тремя контрагентами. А поскольку свопы можно многократно перепродавать, то риски и вовсе размазываются по неопределенному числу, в пределе – по всей стране. Потом, когда третья сторона обанкротится, выяснится, что страховой суммы второй конторы не хватает. Потому что и у первой конторы и в помине нет таких денег. И непонятно, где искать крайнего. Именно это сейчас и произошло, когда первый и главный страховщик «всех» – AIG оказался без денег и запросил наличные у правительства США. А у него тоже нет.

Все мафиози вместе взятые с нобелиатами от экономики чуть не задохнулись от восторга, у них дыхание в зобу сперло от открытия девушки Блит Мастерс. Даже хотели выдвинуть ее на Нобеля.
Закон от 2000 года освободил от надзора государственного регулирования весь рынок деривативов, но главное, сделал вольными как птица свопы! Бери – не хочу. А сколько это? Минимальная сумма, на которую разинули пасти акулы Уолл-Стрита – 62 триллиона долларов! Именно таков, по прикидкам, оказался рынок свопов. Это примерно в пять раз больше всего годового ВВП США, включая услуги по чесанию пяток и эротический массаж в джакузи. И даже больше ВВП всего мира – всего мир нарабатывает на 54,5 триллиона. Я видел сведения о том, что всяких деривативов в США выпустили на сумму 512 триллионов долларов! Это, конечно, оценка, точная сумма неизвестна никому. Учета и контроля нет, пиши любую цифру, продавай-перепродавай любимые свопы. Примерно как Швейк продавал одну и ту же собаку, которую каждый раз крал у нового хозяина. В этом мире таких денег никогда не будет. Это возможно только на том свете. Баффет не раз называл спекулятивные производные инструменты (то есть – деривативы) «финансовым оружием массового уничтожения».

Итак, всякое государственное регулирование с CDS в 2000 г. было снято. Они торговались не через биржу, а в частном порядке. К тому же они не обязаны были иметь необходимого резервного обеспечения (ну, нечто вроде неприкосновенного запаса). Своп можно было перепродать, что и стали делать. Короче, свопы – по прелестной задумке дамы Мастерс, – должны были уменьшать риски каждого участника, так как эти риски распространялись как минимум на троих участников (А, В, С) . Теперь, предположим, своп продан 4-му участнику (D) Значит, он по договору тоже становится гарантом рисков. Потом 4-й перепродал 5-му (F) – вот и он стал гарантом.

С чем бы сравнить? Да вот с лошадьми, которые вытаскивают телегу. Запрягают две лошади – им легче вытащить. Потом третью пристегивают – еще легче. Потом 4-ю. 5, 6, 7… По идее все легче и легче. Так сказать, всем миром вытаскиваем попавшего в беду товарища, вытягиваем его телегу, засевшую в болоте банкротства. Выручаем все миром, понимаете ли.

Отлично!

Идея коллективизма в чистом виде, торжество мира и дружбы. Однако, каждый раз своп продавался дороже, чем был куплен. Ну там, риски, де, выросли. Поправка на инфляцию. Да и вообще в мире неспокойно. Теоретически происходило размазывание рисков по все большему количеству участников свопа – те, кто продал, не освобождались от обязательств, какая-то его доля участия в будущем спасении телеги оговаривалась в контракте по продажам. Но – когда-то там будет то банкротство “третьей стороны”? А может и не будет его? Но деньги за своп – вперед. В результате свопы пошли гулять по миру как девка.

Но когда, допустим, законный, третий участник самого первого контракта (С) по свопу обанкротился , выяснялось, что этот своп удалился в далекие края и в нем уже, скажем, 1000 участников, в том числе, за границей. Разобраться, кто и в какой пропорции должен внести страховую долю этому С стало практически невозможным. Началась игра «Иван кивает на Петра», адвокаты, имущественные суды и пр., что может занять сотни лет.

В принципе главным страховщиком, который взял бы суммарно все риски на себя считалась ныне печально известная самая крупная в мире страховая компания AIG (American International Group). Но эта контора сама выпустила необеспеченных свопов на 450 млрд. долларов. И вовсе не думала отдуваться за неизвестных ей и далеких держателей свопов.

Мне тут в голову пришла одна финансовая идея, на уровне будущего нобелевского открытия по экономике.

Допустим, у некого человека А есть отец В. И этот А решает выпустить нечто вроде ценной бумаги под свое будущее наследство. Сын назвал этот новый финансовый инструмент “насло”.

На самом деле никакого наследства нет и не предвидится, отец А живет в богадельне, но у него в тумбочке остались от прошлой жизни 10 лотерейных билетов. А может, и один, папа забыл, сколько. Он (В) ведь обязательно выиграет! А если и не выиграет, то билеты перейдут по наследству к сыну (А). Наследство не только предвидится, но, можно сказать, в кармане.

Этот актив в сумме будущего выигрыша в 1 миллион сын закладывает в насло. Насло, напомню, – это ценная бумага, она подпадает под закон о дерегуляции от 2000 г. и потому свободно может быть продана кому угодно.

Сын А дает объявление, что он продает свое насло с вероятной суммой наследства в один миллион всего за 10 долларов. Еще не было случая, чтобы на такого рода объявления никто не откликнулся. Натурально, покупатель быстро находится.

Поразмыслив, покупатель решает (ибо среди покупателей много умных и сообразительных) продать свое насло за сто долларов. Желающих уйма. Надо же, всего за сотню заиметь будущий миллион! Покупатель берет за сотню – сразу же с целью перепродать. Но уже за 1000. О насло начинает писать пресса. 4-й покупатель дает интервью. К нему поступает масса заманчивых предложений.

Цена насло быстро достигает 100 тысяч. Насло страхуется на полмиллиона. Затем насло покрывается фьючерсом, опционом, индексом, свопом. О нем снимают блокбастер. Он становится более знаменит, чем Черный квадрат и поступает на аукцион Сотби, откуда уходит за 52 миллиона. На эти 52 миллиона некая компания покупают свопы и перепродает за 500 миллионов.

В это время в богадельне папа умирает, но перед смертью в припадке белой горячки сжигает все свои 10 лотерейных билетов. Об этом тогда даже никто не узнал.

500 миллионов свопов уже давно лежат в китайском банке. Когда выяснится, что за ними нет ничего, вообще- пустое место, даже пепел от лотерейных билетов развеялся в пространстве, тогда объявят дефолт, провозгласят кризис и откроют сенатские слушания по поводу премии, полученной гардом из банка, в который когда-то сын (А) положил свой насло.

Вот так и работала до недавнего времени американская, а вместе с ней и мировая финансовая система.

---

Валерий ЛЕБЕДЕВ,
Бостон.
Для “PA NY”