Критики о романе Александра Потемкина “Соло Моно”

Роман Александра Потемкина “Соло Моно” хорошо известен русскоязычным американским читателям. Он был издан в Нью-Йорке большим тиражом и буквально за несколько дней “разошелся” среди любителей современной литературы.

Наша газета получила много писем с высокой оценкой этого талантливого произведения и просьбой опубликовать материалы о том, как оценивают роман известные российские критики.

Выполняем пожелания наших читателей. Впечатлениями о романе Александра Потемкина “Соло Моно” делятся критики Капитолина Кокшенева и Лев Аннинский.

Предзакатные откровения

О романе Александра Потёмкина «Соло Моно. Путешествие сознания пораженца»

Капитолина Кокшенева, литературный критик, доктор филологических наук

В романе Александра Потёмкина сосредоточены новейшие идеи различных областей науки, дана острая критика современногосостояния мира, а также – злободневная публицистика. Автор смело включил в роман статьи (их пишет герой), актуальная всеохватность которых, быть может, через сто лет много скажет жаждущему знания потомку о политических и гуманитарных «буднях» начала XXI века. Напечатав три статьи внутри романа на русском, и тут же дав переводы на испанский, английский, немецкий и китайский языки, автор этим приемом вынес роман вообще за скобки принятых литературных норм. А изящные китайские иероглифы смотрятся тут совершенно эстетски.

Мне запомнилась реклама американской кампании, страхующей жизнь: «Это – первый день жизни, которая вам еще осталась». Звучит почти нагло. Беспардонно бросается в лицо обывателю напоминание о том, что жизнь есть всего лишь «движение к концу». А смерть, в сущности, «лишена содержания». Вот этот самый мировой обыватель, коллективный герой и станет вторым «действующим лицом» романа «Соло Моно». А первым? Первым, центральным, героем-идеей будет Федор Михайлович Махоркин (в каждом потемкинском романе есть «достоевская рефлексия», и хотя этот роман совершенно глобалистский по эстетике, «национальная родинка» на его «лице» все же осталась.).

Огромную мировую идею («свою максиму») – создание сверхразумного, сверхмощного интеллекта «человека нового типа», имя которому «Соло Моно» – продумывает и наконец-то решает воплотить в жизнь тот самый Махоркин, фамилия которого звучит несколько нелепо для такой суперзадачи. (Вообще у Потёмкина образы главных героев часто иронически снижены, а внешнее их убожество сильно и намеренно преувеличено).

Интеллектуальное создание (на основе реальной биологической матрицы) хорошо тем, что его не будут одолевать желания «гомо сапиенса» – «половой инстинкт, желание убивать, гордыня, алчность, чревоугодие». В Соло Моно (как, впрочем, и в самом герое, подготовившего свой разум для такого фундаментального эксперимента) не будет никакой «отвратительной природной порчи, внесенной в биокупаж …стихийными мутациями».

Соло Моно – это существо, полностью занятое интеллектуальным рациональным содержанием, и напрочь лишенное каких-либо чувственных «разнузданных желаний»: «Соло Моно фактически стало частью моего собственного существа; кроме идеи создания жителя Вселенной, в голове моей ничего нет и быть не может».

Соло Моно «должен быть бесполым сверхсуществом». Оно (он) –«хозяин Вселенной», «новый бог», «новый житель вселенной», подобным которому станет и будущий человек. Он – фантастический кумир, в котором будут радикально исправлены все «погрешности природы». (С помощью нано-пико-фемтопинцета и сборщика атомов можно будет «собирать» «нового человека» – и как бы фантастично это не звучало, такую задачу сегодня тоже решают ученые, создавшие уже «сборщики атомов»).

Соло Моно – это явление «созидательного разрушения», при появлении которого так же не учитываются «категории морали», как и при эволюции Вселенной (ведь нынче никто не печалится о «пещерном человеке» и его 15 HIC, – полагает герой). И тут Александр Потёмкин дерзко предлагает интеллектуалам, украшенным нобелевскими премиями, менять ориентиры. Вместо популярного IQ как измерителя интеллекта, предлагает новый показатель HIC – «эйчайси» – higher intelligence consciousness – с предельным значением 200. Таким образом, HIC – единица высшего выражения сознания.

Соло Моно будет обладать интеллектом в 25 тысяч HIC («эйчайси»), но «не станет этим пользоваться для корыстных и криминальных целей». Хотя,конечно, мировой обыватель общаться с таким сверхсуществом не сможет – слишком разный интеллектуальный ранжир. Впрочем, с Богом нынешний обыватель, как мы знаем, может общаться, а вот с всемогущим Соло Моно – нет.

«Все сбудется! Потому, что это нужно Вселенной!», – уверенность героя вполне тотальна.

В общем, вся эта история с проектированием Соло Моно развертывается в сознании путешествующего Махоркина– роман написан монологически, практически как разговор с самим собой, в нем нет даже абзацев. Герой движется с севера на юг страны, т.к. на юге находится потенциальный спонсор грандиозного мирового проекта. Спонсор откажется финансировать проект, и Махоркин тут же «переведет» свое сознание в иную плоскость и в мир иной, предварительно написав честное «Письмо ученым» об опасности создания искусственного интеллекта.

В соединении Соло + Моно (критическое усиление «одного», «единственного») передается как степень надежд героя (Махоркина), так и, смею, предположить, уверенность автора романа в пронизывающим наш мир моногамном ожидании тотального изменения человека. Впрочем, ухо улавливает и другое имя – еврейского царя Соломона, что переводится как шалом — «мир», в значении «не война», или шалем как «совершенный», «цельный». Идея зашкаливающей единственности и отдельности ассоциативно сопрягается с совершенным…И такое «совершенное» не может не быть не спорным.

Путешествие сознания закончится вполне традиционным и очень человеческим вопросом: так есть ли что-то ТАМ, по ту сторону нашего мира и жизни? Если ожидание Соло Моно – это бегство в бессмертие, то финал романа только подтверждает, что есть даже в таком фантастическом пораженце и путешественнике как Махоркин предчувствие и предвестие Того, Кто больше и Соло Моно.

Мировой обыватель назван в романе «сивомасковцем». Назван именем маленького городка Сивая Маска, откуда происходит по рождению герой Махоркин, отказавшийся ради своей идеи Соло Моно от любых радостей жизни – «рвать ягодки, читать Пушкина, влюбляться в Машеньку, рожать детей» (от семьи и товарищества, от любви, счастья). Так что его душа для такого рода «гостеприимства закрыта, даже заколочена крупными гвоздями…».

Композиция романа – линейная структура, упирающаяся в запредельные пространства. И из этой устремленности читатель может сделать свой вывод. Или перед нами стрела пути, демонстрирующего полнейшую бессодержательность жизни. Или указание на то, что жизнь вечна и за «горизонтом».

Весь род людской (мировой обыватель, сивомасковец) собран в роман (в сознании героя). Он «стоит» и «смотрит», как «невероятный фокус умирания» мира, увиденный глазами Александра Потёмкина, для него все еще полон не смерти, но жизни. Обывателю все еще нравится «рвать ягодки, читать Пушкина, влюбляться в Машеньку, рожать детей». И совсем не бессмысленной видится череда жизней и смертей.

Читатель незаметно для себя переходит на сторону обывателя.

Писатель остается в привычном одиночестве, «меланхолично прогуливая» своего героя среди руин цивилизации.

О романе А. Потемкина “Соло Моно”

Лев Аннинский, литературный критик, литературовед

Роман Александра Потёмкина открывается списком двенадцати великих интеллектуалов человечества (от Конфуция и Аристотеля до Эйнштейна и Бора), каковой список мог бы показаться празднично-комплементарным, но странным образом воспринимается как… реквием. Отчасти потому, что общий тон повествования дышит предзакатными сумерками, но ещё потому, что «конец человечества» (сидящего на ядерных арсеналах), становится у Потёмкина темой научно-эсхатологических фантазий.

А вдруг и вправду…

«Ведь вершину человечество уже миновало. Последние тридцать лет оно катится в бездну, набирая скорость…»

И что же дальше?

«Утром солнце восходит, а вечером заходит, ветер бушует и стихает, сограждане появились и исчезли – работают законы неизбежности.… И никакого обморока, или трагедии нет… всё течет и меняет свои формы или бесследно пропадает в бесконечности».

То есть в пустоте?

«До возникновения моего сознания существовала вселенская пустота, и она опять бесцеремонно наступит».

Эта бесцеремонность должна успокаивать?

Именно! «Если земле несколько миллиардов лет, а гомо сапиенсу всего лишь сто тысяч от роду, то кто может и станет утверждать, что он пришёл на вечные времена? Глупость! Чушь!»

А «вечные времена» – не чушь? Как всё это измерить?

«Человек сотворён стихийными биомутациями лишь сто тысяч лет назад, и это при 13-миллиардной истории мироздания. Это не щелчок, не писк, даже не миг в возрасте Вселенной, а только…»

Ну-ну! Уточняйте!

«…В квантовом времени приблизительно одна и три десятых, умноженные на 10 в минус 43-й степени секунды от возраста Вселенной…»

Сдаюсь! В обрамлении математических расчётов «конец света» выглядит особенно неотвратимо! Если этот конец спрятан в атомной войне, так чему тут удивлятся? Не мы выдумали начало, не нам и конец оспаривать. Кто и зачем поселил нас на этой крутящейся в пустоте Земле? Не знаем. И о конце ничего не можем знать. Разве что признаём его неизбежность.

Однако для моего обыденного сознания небезразлично, какой это будет конец. Если мгновенное уничтожение, то и спорить не о чем. И не с кем. Взрыв – и точка. Пустота! А если вырождение человечества окажется столь же длительным, как его укоренение на Земле, то как такое вытерпеть?

В предвидении вырождения пытается Александр Потёмкин справиться с его неизбежностью… вернее, «лирический герой» его романа, имя которого расчитано опять-таки на чисто художественный эффект. Фёдор Михайлович Махоркин. Имя и отчество взывают к Достоевскому. Фамилия же возвращает героя в реальность: кто-то из предков, наверное выращивал дешёвый табачок… а может, и сам покуривал.

И такое же сочетание обыденности и загадочности явлено в названии деревни, откуда родом герой Потёмкина. Сивая Маска! Что-то сивое, низовое, первозданное… но и загадочное, если что-то спрятано за маской. Из этой сиво-загадочной деревни, спрятавшейся в дебрях Коми, – Махоркин устремляется в Астрахань, надеясь, что отыщется там благодетель, который поможет ему реализовать фантастический план спасения человечества (через преодоление его нынешней невменяемости) и создания нового варианта бытия для землян.

Что за вариант? «Цветущий ад», которым сменится нынешний «чёрно-белый рай». Нечто «бессмертное, всепространственное, бескрайнее, всеподобное, всетемпературное, всезнающее…» Не будем придираться к этим характеристикам, тем более, что сам автор вовсе не надеется убедить соотечетвенников в реальности таких качеств, он готов к тому, что его не станут слушать, и больше боится «быть понятым, чем непонятым». Но если не в рациональном, то в том же чисто «художественном» плане это изобретение обретает смысл, если вслушаться в его имя: Соло Моно – звучание это вносит в махоркинскую гипотезу что-то от Торы, от Библии, от тысячелетней истории…

Эти гипотезы художественно подкупающи, но я всё-таки хочу уловить за ними ту реальную, злободневную, актуальную остроту, которую чует Потёмкин за мечтаниями Махоркина.

Из потёмок проступает не абстрактно-эсхатологическая песнь «предзаката», а крутые контуры нынешней реальности. Согласно анализу Потёмкина, мир скатывается к террору – не только в глобальных параметрах, но в оголтелой повседневости. Ценность человеческой жизни оказывается несущественным пустяком, и человечесто готово принять эту продиктованную убийцами-самоубийцами повседневность, забыв, что уже почти век оно, человечество, сидит на смертельных ядерных арсеналах… Это – вверху социальной иерархии, а внизу? Тут – ножи и пули ежедневной повседневности… Оголтелость убийц=самоубийц…

Как справиться с этим безумием? – спрашивает автор. Приговорив к небытию отскобленное до «чистого ствола», лишённое национальных, местных и иных непредсказуемостей имперское мироощущение, Потёмкин предлагает: «…Органично смешать малые и большие народы…»

Я-то склонен думать, что если существование человечества продлится, и обогащение его новыми плодами деятельности продолжится, – то лучше не отскабливать это древо очередной раз до «чистого ствола» (имперского), а сотносить с Целым новые и новые ветви – социальные, религиозные, культурные… Опыт России, с её двумястами племён, объединившихся в общероссийское Целое и сохраняющих при этом свою своеобычность, бесценен. А опыт Америки, Индии, Китая… и Европы, конечно.

Чувствуете? Соглашаясь с Потёмкиным (в девяти случаях из десяти) или споря с ним (в каком-то одном из десяти сюжетов), я взаимодействую с мыслителем глубоким и острым. Это проницательный знаток реальности и крутой аналитик – замечательный писатель Александр Потёмкин…

Угощение будет явно знаменательное. Финальное. Предзакатное.

P.S. Книгу Александра Потёмкина «Соло Моно. Путешествие сознания пораженца» можно приобрести в магазинах успешной сети «Читай-город».