Наша огромная империя
В биологии, как и в технике, заметна следующая закономерность: перед самым закатом какого-то вида или технического устройства они жутко вырастают в размерах. На земле появляются бронтозавры и брахиозавры, весь смысл существования которых превращается в ежеминутное поедание окрестностей, бесконечное пережевывание и переваривание ради насыщения необъятного тулова, так что голова становится местом “принятия пищи”, а содержимое черепа – мозговыми придатками к непомерному брюху. Уж не знаю, насколько случайно, но именно после этого произошло нечто досадное для динозавров всех стран – то ли астероид врезал, то ли бациллы одолели, но и после того, как все развеялось, гиганты более не воспроизвелись. Экологическая ниша уже была занята небольшими, юркими и сообразительными млекопитающими. Паровозы перед своей кончиной достигли устрашающих размеров бронтозавров, что нисколько не улучшило их кочегарской прожорливости. Самым большим дирижаблем был немецкий “Гинденбург”, который в одночасье сгорел в 1937 году в США, и на этом эпоха цеппелинов завершилась. Экраны кинотеатров под открытым небом для глазения фильмов прямо из автомашин достигли размеров футбольного поля – и сразу после этого начался закат этих кинотеатров, да во многом и прочих, ибо наступала эра видеомагнитофонов.Есть нечто похожее и среди экономических гигантов. Первый звонок прозвенел для них еще осенью 1929 года, когда после краха на нью-йоркской бирже началась Великая депрессия. Подробнее…