Наша огромная империя

В биологии, как и в технике, заметна следующая закономерность: перед самым закатом какого-то вида или технического устройства они жутко вырастают в размерах. На земле появляются бронтозавры и брахиозавры, весь смысл существования которых превращается в ежеминутное поедание окрестностей, бесконечное пережевывание и переваривание ради насыщения необъятного тулова, так что голова становится местом “принятия пищи”, а содержимое черепа – мозговыми придатками к непомерному брюху. Уж не знаю, насколько случайно, но именно после этого произошло нечто досадное для динозавров всех стран – то ли астероид врезал, то ли бациллы одолели, но и после того, как все развеялось, гиганты более не воспроизвелись. Экологическая ниша уже была занята небольшими, юркими и сообразительными млекопитающими. Паровозы перед своей кончиной достигли устрашающих размеров бронтозавров, что нисколько не улучшило их кочегарской прожорливости. Самым большим дирижаблем был немецкий “Гинденбург”, который в одночасье сгорел в 1937 году в США, и на этом эпоха цеппелинов завершилась. Экраны кинотеатров под открытым небом для глазения фильмов прямо из автомашин достигли размеров футбольного поля – и сразу после этого начался закат этих кинотеатров, да во многом и прочих, ибо наступала эра видеомагнитофонов.Есть нечто похожее и среди экономических гигантов. Первый звонок прозвенел для них еще осенью 1929 года, когда после краха на нью-йоркской бирже началась Великая депрессия.

Напомню ключевые этапы.

В конце 19 века в США были приняты антимонопольные законы – как раз те, которые должны были бы предотвратить создание огромных монополий, противоречащих самому принципу свободного предпринимательства. Но, согласно американскому прагматизму и уже тогда заметному юридическому буквализму, антитрестовские законы относились, в основном, к нефтяному бизнесу, а также к такой классике, как металлургия, химия, строительство или машиностроительные заводы. Однако к началу Великой депрессии появились виды промышленности, которых и в помине не было в конце 19 века: автомобильная, авиационная, электротехническая и энергетическая, радио- и киноиндустрия и др.

Тенденция к поглощению малого и среднего бизнеса и неудержимый рост монополий в этих новых областях производства в силу крючкотворства и сквалыжничества американской юридической машины не мог быть остановлен существующим антимонопольным законодательством. Дескать, что вы к нам, автомобильным производителям, лезете со своими законами, в которых ясно сказано, что они относятся к нефтяным фирмам, а вовсе не к автомобильным. Сказаное в этих законах отнюдь не ясно, но для адвокатов достаточно и малого. Кроме того, американское судопроизводство строится по принципу прецедента, а прецедентов применения антимонопольных законов именно к автогигантам или монополистам среди энергетиков как раз не было.

Итак, новоявленные бронтозавры пожрали малый и средний бизнес. Те закрылись и на улице оказались миллионы безработных. Иными словами резко сузился потребительский рынок. Товары не находили спроса, покупать было не на что. Магазины и склады начали переполняться, пошла цепная реакция лопания сети магазинов. Быстро выяснилось, что гораздо проще и дешевле на месте уничтожить скопленное добро, чем даже раздать его бедным, ибо для этого его нужно развозить, платить людям, этим занимающимся и пр. Оставшиеся монополисты, торчащие как утесы среди мертвого моря, никак не могли компенсировать исчезновение сотен тысяч фирм и фирмочек и накормить десятки (!) миллионов безработных. Вся эта свистопляска и завершилась в октябре 1929 года крахом ценных бумаг на нью-йоркской бирже, после чего уже идущий процесс обрушения только усилился.

Возник тот самый парадокс, который нещадно эксплуатировали коминтерновцы: кризис перепроизводства, мол, товаров полно, девать некуда и молоко выливают в море на глазах у голодающих людей. Вот он, звериный оскал буржуазии и капитал, его препохабие!

Напомню также, с чего начал свой New deal (Новый курс), Франклин Рузвельт. Компартия США стала расти как на дрожжах. Сразу же после инаугурации в январе 1933 года Рузвельт собрал около 200 ведущих промышленников и банкиров у себя в Белом доме и сказал, что если все оставшиеся на плаву предприниматели не хотят, чтобы в Америке случились события, имевшие место в России в октябре 1917 года, то они согласятся отчислять 40 процентов всех прибылей для спасения страны от социального взрыва. Банкиры понятливо закивали головами. “Идите, и сообщите всем вашим новую установку”. И они пошли.

Так возник фонд Нового курса, из которого оплачивали работу миллионов ранее безработных на строительстве федеральных хайвеев и электростанций (самая известная – гидростанция на Колорадо Боулдер-Дам). Между прочим, работа на этих стройках была почти что принудительной. Никаких бесплатных раздач горячих собак и бесплатных супов. Подобные раздачи только бы поощрили развитие преступности, которая как раз тогда и так махрово расцветала. Трудовые лагеря, охрана, работа без выхода, да ведь и уйти-то некуда – на сотни километров вокруг – никого. Каждый может прочитать ныне в классическом произведении Джона Стейнбека “Гроздья гнева”. Чем-то отдаленно похоже на сталинские каналы или трассу Москва-Минск. Только, конечно, без такого количества жертв и поражений в правах.

Потом, и очень быстро, были приняты новые, улучшенные антимонопольные законы, под которые уже насильственно разделяли монополистов – хотя бы и телефонную компанию Белл. Новые области вроде программного производства эти законы не очень-то покрывают, поэтому разделку Майкрософта на две или даже три части произвести так и не удалось, и, думаю, не удастся. Но причиной последующего кризиса, в который вступила Америка, являлся не монополизм, а рейганомика. Та самая, которая привела к процветанию США в 80- х и в 90- годах прошлого (ХХ) века.

Суть рейганомики была в том, что отменили прогрессивный налог. Он работал как своего рода центробежный регулятор: чем больше доход, тем выше налог. С первых 100 000, скажем, 40 процентов. С последующих 100 000 – уже 60. С еще последующих – 80. С еще – 90. После очередного порога с заработанной сотни тысяч бизнесмен мог получить, например, 100 долларов. И, как говорится, с какой стати пупок надрывать? Прогрессивный налог тормозил творческую инициативу широких предпринимательских масс. И, соответственно, развитие экономики в целом. А ее нужно было очень сильно продвигать, хотя бы и ради додавливания СССР, что в то время было, фактически, объявлено национальной целью США.

А СССР – это гигант среди стран. Такой огромный бронтозавр, который по законам этнополитики и должен был развалиться. Знать о деталях и сроках распада в принципе точно не дано в силу вероятности нашего мира, тем более такой сложной системы как государство. Но прикинуть, что будет – можно. Именно, основываясь на прошлой истории России, включая все ее мифы.

Главная особенность России– огромная территория. Если взять синхронный срез 60-х годов 19-го века, то Россия была самой большой империей в мире (38,4 млн кв. км), превосходя Британскую, которая включала тогда Индию, целый материк Австралию и огромную Канаду (36,2).

Платила Россия за свою территорию свободой. Да, самая большая страна в мире заплатила за свой размер свободой населения. Огромную территорию при малом тогдашнем населении (например, при Иване Грозном – всего от 4 до 6 миллионов, при такой же площади, как у России сейчас) можно было осваивать и защищать, только давая в “зарплату” двор, а к нему – прикрепленных ко двору крепостных. Совсем уж просто: крепостное право – это плата России за свою территорию. Колхозное крестьянство, да и рабочие, прикрепленные к заводам, а служащие – к своим конторам (с 1940 г.) – это то же самое. Знаете, золотое правило механики – сколько выигрываем в расстоянии, столько проигрываем в силе. Замените силу на свободу – получите главное правило русской внутренней политики. Вывод это лично мой, хотя, конечно, я тут опираюсь на Ключевского и его курс о возникновении крепостного права.

Сверхзадача советского ЦСУ была понятна: ради идеологии самого передового общественного строя нужно было показать более высокий рост производительности труда и обгон капитализма по всем производственным показателям. Посему требовалось не только выполнение, но и перевыполнение планов. Встречные планы. Вот и перевыполняли снизу до верху. Особенно впечатляло перевыполнение плана по началу посевной кампании. Она начиналась каждый год все раньше и раньше, пока не пришлась на февраль и сеяние по снегу. Личный интерес в этих перевыполнениях был минимальным – ну, разве что орден, похвальная грамота и (редко) денежная небольшая премия. Главная премия – чтобы не посадили, ибо нет ничего дороже свободы.

Теперь такие перевыполнения происходят с ликвидацией коронавируса. К примеру, губернатор Московской области Воробьев в конце апреля отрапортовал о победе над заразой и выходе области по зараженности «на плато». В то время, как и область, и вся страна находятся еще только в начале эпидемии. При такой традиции всероссийского вранья на бумаге можно отчитаться о достижении вирусом не только плато, но хоть Марианской впадины, хоть Эвереста.

Страна начинает характеризоваться так называемым децильным коэффициентом. Это – степень социального расслоения, он показывает во сколько раз минимальные доходы 10% наиболее обеспеченного населения превышают максимальные доходы 10% наименее обеспеченного населения. В помощь децильному коэффициенту поспешает индекс Джини. Энциклопедия говорит, что это «статистический показатель степени расслоения общества данной страны или региона по какому-либо изучаемому признаку. Используется для оценки экономического неравенства. Коэффициент Джини изменяется от 0 до 1. Чем больше его значение отклоняется от нуля и приближается к единице, тем в большей степени доходы сконцентрированы в руках отдельных групп населения».

Нехороший Джини, близкий к единице, в такой конструкции, как Российская империя или потом Советский Союз, возникает как бы автоматически. Не потому, что верхний слой очень богатый. Он далеко не такой богатый, как в продвинутых странах Запада. А потому, что нижний слой очень бедный. В пределе это картина советского концлагеря, где охранники (вовсе не богатеи) жрут в достатке, а зэки подыхают с голода. Ну, а от этого индекса – знаменитые русские бунты и революции. И тогда индекс Джини становится просто джином из восточного адского кувшина и происходит периодический распад страны, так называемые «темные времена», коих было уже четыре – распад Киевской Руси и переход ее в междуусобицу Владимиро-Суздальской Руси, распад Московии (Смутное время), распад Российской империи (1917) . Последний распад произошел на наших глазах под названием развал Советского Союза, по словам Путина – «крупнейшая геополитическая катастрофа века». Вот сейчас все страны двадцатки, весь Евросоюз выделяет для преодоления пандемии живые деньги ВСЕМ жителям этих стран. В Америке все получают по 1200 долларов (кроме самых обеспеченных). Выплаты в России просто ничтожны. И если Сечину на его яхте это все равно и даже смешно от таких ничтожных цифр, то потерявшему работу нефтянику очень не все равно. А этот Джини не дремлет. Он еще скажет свое слово.

Я могу предположить, что вообще должен существовать закон максимально возможного по территории государства, как организованной структуры, которая обеспечивает его стабильность. Ну, как есть закон максимальной массы звезды (не более 200 солнечных, при больших массах она или коллапсирует или разваливается), или массы галактики.

В истории была одна империя, еще значительно большая, чем Россия, вообще самая большая в мире – это Монгольская, которая занимала 22 процента всей суши (включая Антарктиду с ее пингвинами). Монгольская империя была вполне паразитическим образованием, жила грабежом и взиманием дани с покоренного населения, из всего производства имелось только кочевое “животноводство”. Да и то захирело: чего возиться с выращиванием овец, когда все можно получить сразу в готовом виде. Единственное занятие, в котором (помимо грабежа) преуспели древние монголы – это торговля. Ибо того, что получили в одном месте обширной империи, не было в другом месте и нужно было обмениваться такими вот “продуктами труда”. К этим “продуктам” относились и пленные славяне, которых монголы большими партиями сбывали на исламский Восток, их еще и раньше продавали в Турцию и арабам (в том числе своих продавали и собственные князья).

Ясно, что пауки очень быстро начинают драться между собой за охотничьи угодья. Посему империя была обречена. Сначала она состояла из четырех больших частей- улусов: улус Великого хана – (Китай-Корея), улус Чагатая – Средняя Азия, вся южная Сибирь, улус Ильханат – часть Передней Азии -Персия – Багдадский халифат – Афганистан. Ну и четвертый улус – это наша родная Золотая Орда. Потом она распалась на две – Синюю и Белую. Белая распалась на Казанское и Астраханское ханства. В итоге бывшая Золотая Орда распалась на 7 частей, благодаря чему и закончилось ордынское иго. Это время так называемой Большой Орды, которая на самом деле уже была малой. Во время стояния на Угре в сентябре-октябре 1480 г. среди русских войск тоже имелись татарские воины – и очень много, в частности, Крымская орда под командой хана Менгли-Гирея полностью была на стороне Москвы. Так что, некоторым образом, одни татары стояли против других. И когда река замерзла, то войска просто разошлись в разные стороны. Битвы не было.

Татаро-монгольское иго закончилось и Россия понесла это иго на себе дальше, без помощи монголов. В том числе понесла огромность своей территории, унаследованной от Монгольской империи. Это и есть родовое проклятие России.

Какое наследие оставила Орда в России? Она изменила социальный генотип. Вместо феодальных республик типа Новгорода или Пскова, возникла жесткая централизация власти под управлением ни перед кем не отчитывающегося князя. Точнее поначалу князь отвечал перед ханом. А вот когда стал ханом сам, уже после Орды, то ни перед кем. Причем, власть его была абсолютной и беспрекословной.

Установление твердой вертикали власти, с жесткой иерархией. Культ силы. Жестокие наказания как способ управления и страх как главный стимул. Жесткая фискальная политика. Полная милитаризация государства. Все мужчины должны служить в армии. Армия – главная забота правителя. Принцип постоянного расширения территории страны как главная цель государства. Общее выше личного, государство – это все, отдельный человек – ничто. Ну, и церковь, которая внушает не роптать, слушаться властей и любить их. Причем, эта матрица воспроизводилась из поколения в поколение, из века в век. Иногда начиналось робкое движение к западному типу цивилизации, вроде реформ Петра Первого или Александра Первого и Второго, введение межеумочного парламентаризма в виде Думы 1906 года, реформ Горбачева, но матрица быстро брала свое – наступала реакция Николая Первого, небольшое подмораживание Александра Третьего, или уж совсем мрачное падение в большевизм. Или восстановление авторитарного государства с мощной потенцией перехода в полноценный тоталитаризм.

Всякая машина имеет некие ограничители против собственного разноса. Их имели уже паровые машины Уатта в виде центробежных регуляторов и предохранительных клапанов. Вроде бы хорошо, когда машина работает все быстрее, а давление пара в котле все выше. А регулятор, снижая обороты и давление, как бы ухудшает показатели машины. То же и в атомных реакторах, когда графитовые стержни снижают выход энергии.

Такими ограничителями для социума являются демократические нормы смены власти. А их в России не было и нет. Да, нужны, нужны регуляторы и ограничители. Иначе неудержимо вспоминаются слова Жванецкого о том, что если из кузова машины с цементом утащить сто килограммов, то бетон держать будет, но хуже. Если 200, то держать будет совсем плохо. А если 500, то уж, не взыщите, держать не будет совсем.

В качестве яркого примера – история с ГКО и дефолта 1998 года. ГКО – это Государственные краткосрочные облигации. Основой экономической модели ГКО стал механизм финансовой пирамиды, аналогичный схеме действия МММ. Эти ГКО под гарантии государства охотно покупались западными богатенькими буратино под немыслимые 150 процентов годовых. Как говорят экономисты – «Это была самая крупная финансовая афера за все постсоветское время».

То, что никакой выплаты ни процентов по ГКО, ни возращения первичных сумм по ГКО не будет, знали задолго. И по плану все государство признало себя банкротом – Россия объявила дефолт с криком мошенника: «кому должен – прощаю». Когда после дефолта один из его творцов, в недавнем прошлом вице-премьер Анатолий Чубайс, а в тот момент уже глава РАО “ЕЭС”, прибыл в США, он, не сдерживая своей радости, выпалил: “Мы вас кинули”. Он говорил по-английски, но это слово сказал по-русски за неимением (а может быть и за незнанием) американского эквивалента. Хотя должен ведь быть! Американские банкиры и политики, заглотнувшие под гарантии целого государства эти ГКО, изумились:

– What does it mean “kinuli”?
– Это значит, – осклабился Чубайс, – что вы лохи.
– What does it mean lokhi ?

Толмачи и русологи, специалисты по русскому сленгу и знатоки современной фени быстро объяснили, что, мол, лопухи вы, надули вас, как дешевых фраеров, с этими ГКО.

Что такое лопухи и фраера уточнять уже на стали. А стали понимать без перевода, – как Остап Бендер бенгальские речитативы Рабиндраната Тагора. Даже мифический дьяк Крякутный не надувал свой фурвин таким поганым дымом, как надули господ иностранцев ценными ГКО. Крик стоял большой, МВФ задержал дальнейшие выплаты, для Чубайса и прочих творцов русского экономического чуда накрыли стол с сервизом на 12 персон нон грата.

Вот со всем этим историческим грузом Россия и продолжает жить. И пока все идет по накатанному историческому сценарию огромных империй. И хорошо, если обойдется без кровопролитных восстаний.

P.S.
Из академика Юрия Пивоварова:

В Сибири и на Дальнем Востоке идут процессы депопуляции. Население уменьшается. Люди умирают, люди уезжают. Даже и не в этом дело, — там происходит, если так можно выразиться, выход за пределы социальности… Плюс проблемы «китайских дел»…

В историческом будущем Россия, возможно, не сможет удержать Сибирь и Дальний Восток. И речь не идет только о военном аспекте. Открываешь газету и читаешь, что водные и энергетические ресурсы Сибири, Дальнего Востока славно работают для осуществления 12-й пятилетки Китая.

Удержать эти потенциально богатые районы можно только большой численностью населения, очень живой социальной, хозяйственной деятельностью… и прочее, и прочее.

У меня есть ощущение, что всем этим Россия не может обеспечить Сибирь и Дальний Восток. Она не может обеспечить этим «прочим и прочим» даже районы до Урала…

Пока не создано всемирное правительство (о нем писал еще Кант), а я сторонник такой идеи и, думаю, человечество к этому придет, — Россия одна не справится с управлением огромной сокровищницы — Сибири и Дальнего Востока.

О Кенигсберге… Когда-нибудь, возможно, Россия его потеряет. Но пока никто не рыпается. Как есть — так есть. Главные проблемы России, на мой взгляд, это не Сахалин, Камчатка, Дальний Восток и т.д. Это «обезлюдивание» страны, сотни заброшенных деревень, население которых всосали Москва, Питер, другие крупные города; это — разрушение системы здравоохранения; социальной поддержки населения…

Нужно бороться с Лениным. Ленин — демиург этого режима. Это он — безусловно, — человек номер один XX века, во всяком случае для России, — гениальностью своей, разрушительной гениальностью, разрушительным цинизмом приостановил другую возможность для России. Я глубоко убежден, что Россия начала XX века имела две возможности развития. Она избрала худший вариант.

---

Валерий ЛЕБЕДЕВ,
Бостон, США
Для “RA NY”