ЕВГЕНИЙ СКОБЛОВ: ДВА РАССКАЗА
Дорогие друзья!
Новый год это праздник, который с нами с самого нежного детства и до самой мудрой старости… С течением времени и накоплением опыта можно перестать праздновать некоторые общественные, корпоративные и даже календарно-сезонные праздники, а в некоторых случаях, забыть о собственном дне рождения… Но от всего, что связано с Ёлкой, дедом Морозом, Снегурочкой, новогодними подарками и телевизионным обращением Президента уйти просто невозможно… Поскольку этот праздник дарит надежды на лучшее будущее, зарождает позитивные мысли, которые преобразуются в грандиозные планы, а планы, конечно, реализуются в великие свершения. При этом всё что было трудного, неудачного а порой и опасного в жизни, уходит вместе со Старым годом в прошлое, покрывается снегами Былого.
Хотелось бы от всей души пожелать всем в Новом году доброго здоровья, спокойствия, исполнения благих желаний и достижения самых высоких целей!
Желаю счастья!
Евгений Скоблов
Выход из положения
Где-то ближе к середине предпоследнего рабочего дня уходящего года меня срочно вызвал к себе в кабинет начальник. Вызов неожиданный, и скорее всего, не обещающий ничего хорошего. Уже хотя бы по той причине, что у нас в отделе накрыт предновогодний столик. Завтра тридцать первое, значит будет не до того, все разбегутся по домам сразу после итогового общего собрания коллектива.
– До меня дошла информация, Смородин, – холодно и глядя в стол, сказал Сергей Петрович, – что в начале декабря, следуя в командировку, следуя из командировки, а так же во время самой командировки вы употребляли.
– Враньё! Сергей Петрович…
– И не просто употребляли, а напивались каждый день… В грязь!
– Да кто это вам такое сказал?! Сергей Петрович, у них же совести нет, у тех, кто это сказал… Он сказал и забыл, зато мне теперь… – я попытался изобразить искреннее негодование.
– Неважно, Смородин. Точнее, теперь уже неважно. И это ещё не самое безобразное. Само наличие этой информации свидетельствует о том, Смородин, что не вы один там развлекались. Но… – Сергей Петрович сделал многозначительную паузу, прокалывая меня насквозь своим взглядом, – но вы, помимо всего прочего, позволили себе критиковать руководство. Причем, в самой неприглядной форме, пытаясь копировать Илью Алексеевича, и его заместителей.
– Не было такого, – твёрдо сказал я, хотя точной уверенности не было. Да разве всё упомнишь, что там было! Тем более, командировка, действительно выдалась на редкость весёлой. Работали, конечно, и день и ночь, и конечно же, усугубляли понемногу, куда же без этого? Но… я призадумался (пока С.П. говорил по телефону).
Ведь нашёлся же мерзавец, который нас всех сдал! Главное, пил-жрал-зубоскалил со всеми вместе, а потом всё рассказал, кому следует. И что теперь? Подумаешь, разок покривлялся, так что, из-за этого с работы слетать? Да и пил-то я не только с товарищами по командировке, но так же, и даже в основном, с нужными людьми, так сказать, решая сложнейшие вопросы, которые, иной раз без «топлива» никак не хотят решаться. Ладно, посмотрим, что ещё начальник добавит к сказанному.
Сергей Петрович сказал, когда закончил по телефону:
– Смородин, понимаешь ли, в чем дело. Работник ты, конечно неплохой. Можно сказать, мастер своего дела. Но пойми сам. О чём знаю я, о том знают выше. И они знают, что я знаю. Знаю и не докладываю, знаю и мер не принимаю. Вот в чем вся штука, Смородин. И чтобы не создалось неправильного мнения на самом верху, дескать мы тут у себя прикрываем алкоголиков, то вот тебе листок и пиши объяснительную. А вот второй листок, пиши заявление о переводе на другую должность. С меньшим объемом работы, якобы по состоянию здоровья. Разборчиво пиши.
– А если я не буду всего этого писать, ведь ничего же не было!
– Было! Не было! Какая разница! – ожидаемо вскипел начальник, – сигнал поступил, значит было! Скажи ещё спасибо, что я не требую указать в объяснительной всех соучастников пьянки.
– Спасибо, Сергей Петрович.
Начальник снова очень пристально посмотрел мне в глаза, и я почувствовал неловкость. Понимаете ли, дело-то ведь совсем не в том, что я пьянствовал в командировке, то есть пьянствовали все, а попался я один. Дело в том, что я попал в «луч прожектора», и значит теперь, случись нечто подобное, независимо, со мной ли, без меня, именно я буду под подозрением. В общем, я попал.
Конечно, самое простое, это уйти по собственному. Буду я ещё писать заявление на нижестоящую должность! Правда, есть ещё один ход. Указать в объяснительной всех участников веселья в командировке, и подробно рассказать, кто и что говорил, кого и как изображал, чем и снять с себя часть ответственности. Чего это я буду отдуваться за всех? Но ведь это будет неправильно по отношению к товарищам. Более того, меня это не спасет, зато товарищи будут испачканы, да ещё под самый Новый год. И чем я тогда буду отличаться от того, кто рассказал про меня? И что лучше: уйти с гордо поднятой головой, или остаться, презираемым как предатель? Ну и… он что, не мог подождать с этим до следующего года?
За каких-нибудь тридцать секунд, эти вопросы измотали меня окончательно, а я так и не принял решения.
Решение пришло само.
Дверь неожиданно открылась, и в кабинет вошел не кто иной, как Илья Алексеевич, наш директор. Лично. От неожиданности, мы с шефом вскочили, поскольку генеральный обычно не ходит по кабинетам, а вызывает к себе, и то, только через секретаря. Илья Алексеевич поздоровался за руку с каждым из нас.
– Ну что, Смородин, – густым басом, как обычно веско, произнес он, – наслышан, наслышан, о твоих успехах. Молодец. Вот так надо работать, правильно я говорю, Сергей Петрович?
Интересно, о чём это он? Если бы кто-нибудь видел наши лица, моё и Сергея Петровича, то именно этот вопрос и прочитал бы на них.
– Да, в общем-то… м-м-м это, значит, вот… – довольно толково пояснил Сергей Петрович.
– Я так и думал. Серёжа, подай его в приказ на поощрение по итогам года, к шестнадцати часам. Другим руководителям отделов я уже такую задачу поставил. А вы, Смородин, пожалуйста, подготовьте до конца января что-то вроде методического пособия, или рекомендаций, что ли, как надо организовывать дело таким образом, чтобы результат был не ниже чем у вашей группы. В этом году ещё ни одна рабочая группа не добилась ничего подобного, только командировочные деньги проездили… и вообще, этот вопрос с Трестом «Эй-Оу-Ка – 725» мы два года решить не могли. Да-а… Посему, Смородин, вам моя личная благодарность и признательность за работу.
Илья Алексеевич ещё раз пожал мне руку и ушёл.
Сергей Петрович прочистил горло, прокашлялся. Затем посмотрел в окно.
– Вот видите, Смородин, – медленно, но уже несколько другим тоном сказал он, – о вас всё известно, на самом верху. Идите и больше так не делайте.
Больше не буду. Или постараюсь.
Но главное-то, и писать ничего и ни на кого не понадобилось. Теперь Сергей Петрович сам будет писать докладную о поощрении меня за успехи в командировке. Вот ведь как всё повернулось, бывает же!
Ну что, самое время «квакнуть» с ребятами за моё будущее поощрение, тем более, что всё уже готово.
И… какой же я всё-таки, отличный парень!
Кое-что об элитных квартирах
Получив срочное задание начальства (осмотреть и сфотографировать элитные квартиры в строящемся доме), Костриков взял фотоаппарат, блокнот и выдвинулся на выполнение этого задания.
В круг служебных обязанностей Кострикова не входили осмотры и фотографирование элитных квартир, либо чего-нибудь подобного. Однако, начальство посчитало, что именно он лучше других справится с этим заданием. Чего там, в самом деле, сложного? Служебный цифровой фотоаппарат сам всё зафотографирует (ни в коем случае не на телефон, тем более, личный!), только жми кнопку, Костриков. В сущности квартиры ещё и не очень-то и квартиры, а просто помещения без окон, без дверей, заваленные строительными отходами. Важна планировка, размеры жилых и прочих помещений. А также, этажность и вид из окон.
«Наверное, уже делят между собой», – думал Костриков, потягивая пиво в тенёчке. Перед выполнением ответзадания, он решил поправиться после вчерашнего. Приехал брат из Мурманска. Они не виделись два года, было что порассказать друг другу, вот и просидели до утра. А утром, нате, получите задачку!
Костриков набрал на мобильнике домашний номер, хотел справиться о здоровье брата. Брат, конечно, был нездоров, а потому ещё добавил белой и лег опять спать.
Строящийся дом на Проектируемом проезде, Костриков нашел сразу. Однако, загвоздка была в том, что на этом самом проезде было несколько домов, и какие из них элитные, а какие нет, пока было непонятно.
Костриков взял в ближайшем минимаркете ещё пива, зашел в один из подъездов стройки, и присел на ступеньки. Он уже себя чувствовал почти хорошо, и даже, относительно весело. Всё просто: он сейчас разыщет прораба, и тот ему всё расскажет, ничего искать самому не придется.
Костриков допил пиво и закурил. Вместе с добрым расположением духа, пришла лень. Ему не хотелось снова выходить на жару, в пыль, а хотелось сидеть здесь, и спокойно размышлять. Например, о том, когда он сам получит постоянное жильё. И не в элитном, а в простом, многоквартирном доме для самых обычных тружеников. Элитные квартиры, понятное дело, для «элитных людей». Тут никуда не денешься, и в начальники Кострикову пока пробиться не удалось, и поэтому, зачем расстраиваться зря?
Сверху послышались голоса. Кто-то спускался с верхних этажей. Люди громко и нецензурно обсуждали результаты вчерашнего матча с участием нашей сборной по футболу в очередном отборочном туре на Чемпионат Европы.
Костриков проворно спрятал почти пустую бутылку под лестницу, отряхнул сзади брюки, достал для вида из кармана какую-то бумажку и сделал сосредоточенное выражение лица.
Эти двое, наверное, были строителями. Во всяком случае, по мнению Кострикова, они были похожи на отделочников: перепачканные краской, небритые, слегка навеселе (Костриков это определил сразу).
– Здравствуйте, уважаемые, – вежливо сказал он, и протянул руку для приветствия.
Его руку пожали мозолистые, грязные и горячие руки строителей. На лицах появилось подобие улыбок.
– Здоров, – сказал один из них, помоложе.
– Чего? – спросил слегка потрепанный, в кепке, второй.
– Мужики, – по свойски просительно-доверительно обратился к ним Костриков, – помогите, а? Мне тут начальник сказал посмотреть общий вид квартир, планировку там, кухни, туалеты, и всё это…ну и… сфотографировать…
– Чего? – опять спросил мятый, – сфотографировать? Тут нельзя фотографировать! Давай, дуй отсудова, мы тебя не знаем.
– Погоди, Петрович, – сказал младший. – Это тебе, мужик, не к нам, это к прорабу надо. Он может такое разрешить. Но его сейчас нету, уехал в контору.
– А этот дом элитный? – спросил Костриков.
– Чего? – опять переспросил Петрович, – прораб тута всем заведует. Давай, мужик, двигай, пока цел.
– Да погоди ты, Петрович, – опять вмешался молодой, – видишь, человеку помочь надо. У тебя что, и фотоаппарат есть?
– Ну да, вот! – Костриков предъявил солидный, внушительных размеров футляр с фотоаппаратом. Дорогостоящую цифровую зеркальную камеру фирмы «Canon» с массой опций и широким динамическим диапазоном («окунитесь в мир невероятных фотографий»), недавно приобрели для отдела рекламы, но пользовались, по необходимости и другие подразделения фирмы.
– Это… – сказал молодой, – меня Толяном зовут, а это – Петрович. Мы, в принципе, можем тебе чего помочь… Но, покумекать надо. Сам понимаешь… это, на сухую ключи в замки не вставляются. Смазать надо.
– А? – не понял, или сделал вид, что не понял Костриков.
– Чё, а! Я грю, у Петровича ключи от квартир имеются. Но, понимаешь ли, в чем дело. Петрович, человек конкретный. Не будет он за просто так открывать-закрывать. Да и времени у нас нема.
– А… – начал Костриков.
– А … вот чего, – продолжил Толян. – Давай-ка обеспечь нам сюда угощение. Я имею ввиду выпить-закусить, если не понял. А мы тут тебе пару номеров откроем… это, я хотел сказать, квартир. Да, Петрович?
– Чего? – переспросил Петрович, – ты, Толян, блин, загнул. Я чё прорабу скажу? Он мне скажет, я тебе, Петрович, за кой хрен, ключи выдал, чтобы ты сюда корреспондентов таскал? А может, ты ещё и баб водишь! Не…
– Да подожди, Петрович! Прораб не узнает. Его сегодня не будет, а нам обедать надо.
– Мужики, – Костриков вынул пачку сигарет и протянул им, – мне вас задерживать ни к чему. Вы пока покурите, а я быстренько…
– Ну… – важно протянул Петрович, – если-в только быстренько…
– … если только сначала квартиры снимем, а потом я быстренько сбегаю, – закончил Костриков.
Петрович с Толяном переглянулись.
– Прикинь, Петрович, – усмехнулся Толян, – этот мужчина опаздывает. Ну, значит, и нам некогда. Пошли, Петрович, нам еще в соседний дом надо. Квартиры посмотреть.
Отделочники отстранили Кострикова и пошли на выход из подъезда.
– Э! Куда же вы? – встрепенулся Костриков, – стойте! Ладно, я сейчас сразу схожу, ждите здесь.
Он направился к знакомому уже минимаркету, по пути набирая номер домашнего телефона на мобильнике. Жена сообщила, что брат ещё не проснулся, поскольку ещё раз «добавился».
Костриков купил две бутылки водки, банку маринованных огурцов, пару вакуумных упаковок сырокопченой колбасы, бутылку минералки, три пива и три пластиковых стаканчика. С такой подготовкой можно идти фотографировать хоть все квартиры в доме.
Товарищей он нашел там же. Петрович как-то сник, осунулся. Толян выглядел немного лучше, но лицо его выражало неудовлетворение.
– О! – сказал он, – тебя хоть за смертью посылай! Смотри, Петрович чуть не издох, пока ты ходишь. Пошли, мы тут одну квартиру уже вскрыли, ну, то есть, откупорили.
Они прошли в помещение на втором этаже, прошли по коридору в будущую кухню. На полу валялись пустые банки из-под краски, разорванный мешок с цементом и грязная фуфайка. Посреди помещения стояли невысокие козлы, на которых лежали мастерки, шпатели, шурупы и погнутые гвозди.
– Это что, элитная квартира? – поинтересовался Костриков, позвякивая бутылками в пакете, – что-то непохоже, кухня маловата.
Толян и Петрович засуетились. Они убрали с козлов инструменты. Толян разложил газету, которую подобрал с пола.
– Тебя как зовут? – спросил он, – Миша? Давай, Мишок, наливай, а то в горле пересохло. Это мы просто зашли. Сейчас перекусим и пойдем в элитные, тут недалёко, наверху. Давай.
Костриков разлил водку по стаканчикам и открыл пиво.
– Тут, если хочешь знать, – сказал Петрович, опрокинув стакан (было видно, как у него разгладились морщины на лбу), – какие хочешь квартиры! Мы, если хочешь знать, везде тут работаем. Это хорошо, что ты нас поймал. Все пошли обедать в четырнадцатый, а мы, значит, здесь остались. Я грю, Толян, чего мы пойдем в четырнадцатый, если и тут кто-то должен быть, охранять, значит. Тут же инструмент, и плитка, и рамы — чистый пластик…
– Давай ещё по одной, – предложил Толян, и Костриков разлил ещё по одной.
Выпили, запили пивом, хрустнули огурчиком. Костриков слегка поплыл. На старые дрожжи хорошо пошло, и он не сопротивлялся. Ему всё больше нравились его новые друзья. Правильные ребята, а главное, с ними можно иметь дело. Раз даже, сам прораб доверил ключи Петровичу!
Толян, между тем, авторитетно докладывал о том, что работать на стройке – выгодно. Во-первых, экономия. Никуда не надо ездить, всё прямо сюда привозят. Во-вторых, тут спецформу выдают, правда, они с Петровичем сегодня не в форме, решили не надевать. Вон она, в будке новехонькая лежит. А в-третьих, и, в самых главных, платят исправно, день в день. Это, конечно, у них исправно, а на других стройках он не знает.
Уже пошла вторая водка, когда Костриков глянул на часы. Ух, ты! Уже половина четвертого. Он, в свою очередь, рассказывал, что их фирма побогаче других будет, вон, какие квартиры покупают. А он здесь по личному указанию технического директора.
Наверное, все же настало время фотографировать, и Костриков предложил друзьям подняться наверх, где располагались элитные квартиры. Лифт, конечно же, не работает, его и нет даже, пока. Придется идти пешком. И Петрович сказал, что он в день по пятьдесят раз туда-сюда подымается и спускается, и ничего.
– Слышь, братан… А сфотографируй нас с Петровичем, так сказать, на память, – предложил Толян, – У нас с Петровичем ни одной фотки нема.
– Это не вопрос, – согласился Костриков, – чего там, хоть два раза могу сфотографировать!
Он сфотографировал Толяна в обнимку с Петровичем, потом, одного Толяна, и одного Петровича (портретный снимок). Потом, Толян сфотографировал Кострикова с Петровичем, и в завершении, Петрович щелкнул Кострикова с Толяном. Потом сделали несколько сюжетных, можно сказать, художественных кадров: Толян ведёт беседу с Костриковым; Петрович наливает; Петрович с Толяном чокаются; Костриков дает прикурить Петровичу. Каждый снимок они обсуждали и оценивали, внимательно рассматривая их на дисплее камеры. Снимки получились очень хорошими.
Потом, Костриков захотел в туалет, а отделочники захотели пофотографироваться на натуре, непосредственно у строящегося объекта. Хотя, лично Толян, считал, что лучше бы на крыше, всё же на фоне панорамы города.
В конце концов, они выпили ещё по одной, и решили сначала на крыше, а потом во дворе. Костриков в решении этого вопроса участия не принимал, ему жутко хотелось в туалет, а товарищей он бросить не мог. Как-то на второй план отодвинулось решение главной задачи – съемки элитных квартир.
Дело уже двигалось к пяти часам, когда у Кострикова запел мобильник. Звонил заместитель технического директора. Его интересовало, как выполняется задание и где сам Костриков в настоящее время. Он так же сообщил, что фотографии уже ждут Самые Серьезные Люди, между прочим из самой Москвы. Костриков сжал остатки воли в кулак, чтобы говорить складно, без запинок. Дескать, тут всё закрыто, он с ног сбился в поисках прораба, который уехал в контору. И вот только теперь, он нашел ребят, которые…
На той трубке громко заскрипели зубами, пару раз непечатно выразились, и сказали, что для ускорения процесса за ним сейчас вышлют машину с помощником.
– Всё, мужики, амба! Сейчас нас тут всех сфотографируют! Давайте, показывайте квартиры!
Он не заметил, пока говорил по телефону, что товарищи куда-то подевались. Может быть, они пошли фотографироваться на крышу, а может, и во двор. Не было отделочников, не было фотоаппарата.
Костриков вывалился из квартиры на лестничную клетку, и, что было сил, заорал:
– Мужики-и-и-и!!!
Ответа не последовало.
Об авторе:
Евгений СКОБЛОВ, автор восемнадцати книг прозы крупных и малых форм, участник более семидесяти российских и зарубежных периодических литературных изданий.
Евгений Скоблов – Лауреат литературных премий имени А.П. Чехова и М.Ю. Лермонтова, дипломант нескольких конкурсов «Лучшая книга» Московской городской организации Союза писателей России.
Член МГО Союза писателей России, Академии российской литературы,