Франсиско Франко, третий враг марксизма

В СССР этого диктатора называли фашистом с гораздо большим основанием, чем Салазара. Достаточно сказать, что прийти к власти ему помогли Гитлер и Муссолини. Тем не менее, он пережил их обоих на тридцать лет, избежав международного трибунала и продолжая править Испанией. Как же это ему удалось?

«Я НЕ ХУЖЕ ДРУГИХ!»

Франсиско Франко с детства не сомневался, что будет служить в военном флоте, как его отец и дед. Ради этого он учился отлично, опережал школьную программу и получил аттестат в неполных пятнадцать лет. Но тут его ждало жестокое разочарование: прием в военно-морское училище резко сократили. О поступлении в него подростку нечего было и мечтать.

Сокращение приема имело серьезные причины. В 1898 году Испания, проиграв войну Соединенным Штатам, отдала им Кубу, Пуэрто-Рико, Филиппины и тихоокеанский остров Гуам (какая ирония судьбы: Америку-то Колумб открыл под испанским флагом!). А в начале ХХ века стремительно усиливался германский военный флот: немцам тоже не терпелось отобрать чужие колонии… В Мадриде здраво рассудили, что соперничать в мировом океане со сверхдержавами бесполезно, – дай Бог отстоять интересы Испании в близлежащем Марокко на северо-западе Африки…

Франсиско, скрепя сердце, поступил в пехотное училище. Он был мал не только годами, но и ростом, поэтому вместо винтовки ему пытались выдать карабин. Франко наотрез отказался: «Я не хуже других!». Он так и не вырос выше 160 см, а коротышки, как правило, крайне честолюбивы.

Окончив училище, он попал в портовый город Эль-Ферроль на побережье Атлантики. Однообразная гарнизонная служба тяготила восемнадцатилетнего младшего лейтенанта – здесь явно не было места для подвигов. А гордый вид офицеров с местной военно-морской базы сыпал соль на старую рану… Он терпел два года и в 1912-м попросил перевести его в Марокко.

КАК СТАТЬ ГЕНЕРАЛОМ

Марокко, считавшееся единым и как бы независимым султанатом, фактически было оккупировано в 1908 году Францией и Испанией. Последней досталась северная часть страны с горным хребтом Риф и одноименным берберским племенем, исповедующим ислам. Оно не смирилось с вводом испанских войск. Началась многолетняя война.

В Марокко Франко поначалу использовали как офицера связи или поручали ему охрану шахт. А он рвался в бой – и получил вместе со званием лейтенанта бригаду из местных наемников. Других желающих командовать ею не нашлось, – ведь аборигены, которых испанцы по старинке называли маврами, слыли ненадежными солдатами, готовыми переметнуться к своим сородичам. У Франко, однако, не было с ними проблем: он заботился об их нуждах, не прятался в атаках за их спины – и заставил себя уважать. К противнику он, подобно им, был безжалостен. Однажды штурмовая группа вернулась с трофеями – отрезанными головами. Одна из них болталась на его поясе…

За два года боев Франко не получил ни царапины, – в бригаде даже пошел суеверный слух, что он заговорён от пули. Но летом 1916-го ранение в живот надолго разлучило его с Марокко.

После госпиталя майора Франко направили в Овьедо, столицу провинции Астурия. Чем скрасить в 24 года унылую гарнизонную службу? Любовью! Но Франсиско не пользовался успехом у девушек: он казался им слишком серьезным и не умел танцевать… Всё же ему повезло: он познакомился в Овьедо с юной Кармен Поло из старинного дворянского рода и сумел заинтересовать ее своими африканскими подвигами. Однако ее семья встретила ухажёра в штыки: беден и не знатен! Франко долгих шесть лет упорно делал карьеру, прежде чем добился руки возлюбленной.

Волна русской Февральской революции докатилась и до Испании. В августе 1917-го социалисты с анархистами призвали к всеобщей забастовке: «Хватит с нас королей, хотим республику!». В Астурии, шахтерском краю, назревало восстание. Власть подавила его в зародыше. Франко со своими солдатами активно в этом участвовал – не из любви к монархии (политическая позиция у него еще отсутствовала), а просто по долгу службы. Он впервые боролся с «внутренним врагом»…

А войне в Марокко не было видно конца. Рифы объединились еще с десятком племён. Немцы и французы снабжали их оружием в надежде вытеснить испанцев и прихватить этот кусочек Африки. В Мадриде забили тревогу: армия устала, не верит в победу и не хочет воевать! Пришлось создать в 1920 году Испанский иностранный легион, в котором под лозунгом «Да здравствует смерть!» собрались всевозможные «джентльмены удачи». Этот контингент уважал храбрость, жестокость и хитрость. Франко не мог пожаловаться на отсутствие этих качеств. Он стал заместителем командира легиона, а потом и командиром.

В 33 года, после победы в Марокко, он уже генерал. Впечатляющий успех! Правда, другой коротышка – Наполеон Бонапарт – получил это звание на девять лет раньше.

УДАР ПО КАРЬЕРЕ

В 1931 году в Испании прошли муниципальные выборы. В Мадриде, Барселоне и других крупных городах победили противники монархии. Начались бурные манифестации. Король Альфонсо ХIII надеялся, что их разгонит гражданская гвардия, но ее командующий Хосе Санхурхо развел руками: «Ваше величество, это невозможно!». Запахло гражданской войной, и король спешно покинул страну. Учредительное собрание провозгласило Испанию демократической республикой.

Левое правительство начало земельную реформу в пользу крестьянской бедноты и отделило церковь от государства. Премьер-министр Асанья взялся и за армию: «Офицеры, как саранча, пожирают бюджет страны!»

Он вдвое сократил число дивизий, уволил восемь тысяч офицеров и ликвидировал «рассадник этой саранчи» – Академию Генерального штаба. Ее начальником был Франко.

Своей высокой должности лишился и генерал Санхурхо. Оскорбленный и униженный, он затеял переворот. Франко к нему не примкнул. Почему? У биографов есть две версии. Романтическая: не мог изменить присяге. Реалистичная: не хотел рисковать, поставив всё на одну карту (храбрость в политике и на поле боя – вещи разные).

Путч провалился. Санхурхо сел в тюрьму, едва избежав расстрела. Асанья поблагодарил Франко за лояльность, но чувствовал, что это просто осторожность, и отправил его от греха подальше на Балеарские острова командовать местным гарнизоном.

«УМИРОТОВОРИТЕЛЬ»

Испанию издавна раздирали противоречия. Жители Каталонии (главный город Барселона) не считали себя испанцами, говорили на собственном языке и стремились к независимости. Баски на севере, на границе с Францией, тоже были активными сепаратистами. А в Галисии на северо-западе упрямо твердили, что испанский язык произошел от галисийского…

Еще пестрее был партийный спектр: монархисты, социалисты, анархисты, коммунисты, либералы разных мастей… В стране кипели страсти. Яростные политические споры оттеснили на задний план даже корриду и футбол, не говоря о работе. Это в городах. А в деревне тоже было не до работы – там дрались за землю.

В годы Первой мировой войны Нацбанк Испании скопил немало золота (нейтралитет позволял стране вести широкую выгодную торговлю). Это поддерживало экономику на плаву, – голод, во всяком случае, не грозил народу. Но люди рассчитывали, что после крушения монархии немедленно наступит благоденствие. Им хотелось «всего и сразу». На очередных выборах большинство голосов получили популисты из правых партий.

После двух «красных лет» республики наступили два ее «черных года». К радости помещиков, церковников и военных реформы правительства Асаньи были отменены. Генерала-заговорщика Санхурхо выпустили из тюрьмы. Возникла партия фашистского типа «Фаланга».

Этот резкий разворот возмутил шахтерскую Астурию: если «черная» власть в Мадриде против социализма, мы построим его у себя! На этот раз всё было куда серьезнее, чем в 1917 году. Протестующие захватили склады оружия и перерезали транспортные магистрали.

Испуганное правительство обратилось к Франко. Он организовал операцию по «умиротворению» Астурии. Особенно жестоко действовали вызванные им из Марокко батальоны туземцев и легионеров. Восстание подавили при поддержке авиации, убив более тысячи человек. Левые поклялись отомстить.

Никто в Испании не представлял, что скоро счет жертвам с обеих сторон пойдет на десятки и сотни тысяч.

ТРУСОСТЬ ХРАБРЕЦА

В мире, особенно в Москве, Берлине и Риме, внимательно следили за испанскими событиями.

Сталин в 1932 году запретил коммунистам Германии объединиться перед выборами в рейхстаг с социал-демократами – и в результате победили нацисты. Теперь он изменил свою тактику: испанские коммунисты получили указание сомкнуть ряды со всеми левыми силами страны – от социалистов до анархистов. Так в январе 1936-го, всего за месяц до парламентских выборов, образовался Народный фронт. И вопреки всем прогнозам победил, опередив правых почти на миллион голосов! Эта победа давала Сталину шансы сделать Испанию своим плацдармом в Европе.

Генералу Франко возвращение левых во власть не сулило ничего хорошего. «Черное» правительство щедро отблагодарило его за усмирение Астурии: назначило начальником Генерального штаба и наградило орденом «Военные заслуги». Было ясно, что левые не простят ему этих «заслуг», – раньше или позже всё припомнят! Кроме того, после женитьбы на Кармен Поло он породнился с аристократией, а отношение красных к знати и богачам было хорошо известно на примере России. На улицах уже появились, как знаки беды, портреты Маркса, Энгельса и Ленина…

Правительство вновь возглавил Асанья, когда-то отправивший Франко на Балеарский архипелаг. Теперь он послал его служить еще дальше – на Канарские острова в Атлантике.

Вскоре был арестован один из генералов, чьи солдаты без суда расстреливали в Астурии пленных повстанцев. Франко и остальные понимали, что это только начало. Они могли гарантированно сохранить свободу лишь в одном случае: если правительство призовет их для подавления массовых беспорядков.

А беспорядков хватало. Амнистия, объявленная по случаю победы Народного фронта, освободила множество уголовников – и страну захлестнули грабежи. Крестьяне, не дожидаясь формальных решений парламента, захватывали земли помещиков. 25-тысячную фашистскую «Фалангу» запретили, и ее члены в отместку устраивали теракты. Анархисты (их было более полумиллиона), объявили, что трудящиеся имеют право брать в магазинах любые товары, обедать в ресторанах и ничего за это не платить. Их активисты носились по улицам на «испано-сюизах» и других реквизированных роскошных авто, по малейшему поводу пуская в ход оружие. В Мадриде кто-то распустил слух, что монахи угощают детей в рабочих районах отравленными конфетами, – и работяги бросились поджигать храмы, убивать монахов и священников…

Однако правительство не желало наводить порядок штыками: «Мы же демократы!». Да и не мог Асанья положиться на армию, которую ненавидел и которая отвечала ему взаимностью.

Генералы во главе с Хосе Санхурхо и Эмилио Мола начали готовить переворот. Для Санхурхо это была уже вторая попытка. Предполагалось, что он станет диктатором.

Франко считал его неудачником и серьезно сомневался в успехе. Но отказаться от участия в заговоре, как пять лет назад, он не мог, – Санхурхо и Мола угрожали расстрелять генералов, которые их не поддержат (нескольких потом действительно расстреляли). Франко, не робевший в боях, лихорадочно искал на случай провала спасительную лазейку. Очень обрадовался, узнав, что в одном из округов состоятся дополнительные выборы в парламент, – победа в них дала бы ему депутатскую неприкосновенность! Увы, оказалось, что участвовать в этих выборах могут только местные уроженцы.

Санхурхо и Мола обвинили Франко в трусости, но обойтись без него не могли. Он имел тесные связи с офицерами испанской армии в Марокко и должен был по плану заговора ее возглавить, как только поступит условный сигнал…

ТРЕТИЙ ВРАГ МАРКСИЗМА

В СССР считалось, что таким сигналом стала фраза «Над всей Испанией безоблачное небо», переданная в эфир 17 июля 1936 года. Красиво, но на самом деле генерал Мола разослал заговорщикам сухую условную телеграмму: «Семнадцатого в семнадцать. Директор». Получив ее, Франко вылетел с Канарских островов в Марокко (Мола специально прислал за ним арендованный в Англии самолет).

Сторонников законной власти называли республиканцами. В Марокко их сопротивление подавили за пару дней. Один из них, двоюродный брат Франко, был в числе защитников аэропорта. Путчисты взяли его в плен и решили расстрелять. Франко отказался подписать приказ о расстреле и – попросил об этом своего заместителя…

В Испании дела путчистов, именующих себя «националистами», шли не столь успешно. Они выступили на день позже и сумели захватить только три крупных города: Севилью, Овьедо и Сарагосу. А в Мадриде и Барселоне уличные бои закончились их поражением. Еще одним ударом для националистов стала гибель генерала Санхурхо: маленький самолет «Ночной мотылёк», на котором он отправился из Португалии в Испанию, зацепился при взлете за кроны деревьев. Это не была диверсия: пилот предупредил генерала, что его багаж слишком тяжел. Но Санхурхо заявил, что диктатору необходим большой выбор превосходной одежды и обуви, – не тратить же ему в Мадриде драгоценное время на их поиски!..

Лидеры националистов были в растерянности. Они рассчитывали на быструю победу, но выяснилось, что на их стороне далеко не вся армия. А военно-морской флот вообще оказался «красным»: матросы перебили там офицеров, поддержавших путч. Гибралтарский пролив был под контролем республиканских кораблей, и Франко не мог переправить свои войска из Марокко в Испанию. Спасти могла только иностранная помощь. Франко обратился за ней к Гитлеру и Муссолини: выручайте, мол, такого же, как вы, смертельного врага марксизма!..

В Берлине 1 августа начинались Олимпийские игры. Даже нацистские дипломаты считали, что это самое неподходящее время для военных действий. Но медлить Гитлер не стал: интересы рейха выше дурацких традиций! Он пышно назвал предстоящую операцию «Волшебный огонь». Из Германии в Марокко вылетели 20 транспортных самолетов «Юнкерс» и 6 истребителей «Хейнкель». А Муссолини выделил для начала 12 бомбардировщиков «Савойя-Маркетти».

Двадцати «юнкерсов» было явно мало для переброски в Испанию 50-тысячной марокканской армии. И Франко пошел на риск: отправил почти всех солдат морем под прикрытием боевых самолетов. Он логично рассудил, что республиканские корабли, оставшиеся без опытных офицеров, будут парализованы угрозой воздушных атак.

Переправа, которую Франко пафосно, в духе Гитлера и Муссолини, назвал «Победоносным конвоем», удалась. 6 августа торжествующий генерал прилетел в Севилью. В интервью американскому корреспонденту он заявил:

– Я возьму Мадрид и любой ценой избавлю Испанию от марксизма!

– Но для этого вам придется расстрелять полстраны, – резонно заметил журналист.

– Я же сказал: любой ценой!..

ПОЗДРАВЛЕНИЯ ОТ ФЮРЕРА

Гибель Санхурхо лишила националистов лидера. Мола командовал Северной армией, а Франко с марокканцами находился на юге страны, и каждый из них действовал по своему разумению. Германию это не устраивало: хотите получать нашу помощь – выберите вождя, который будет всё держать под контролем! Для решения этой задачи собралась генеральская верхушка, гордо именующая себя Хунтой национальной обороны («хунта» по-испански значит «совет»).

У ее членов не было единомыслия: кто-то выступал за возрождение монархии, кто-то за республику без левых, кто-то за фашистское государство с военной диктатурой. Мола был известен как ярый антимонархист, а его соперник Франко не спешил проявлять свои политические симпатии и выглядел компромиссной фигурой. Главное же, он наладил отношения с Гитлером и Муссолини, которые ему явно симпатизировали… При таком раскладе у хунты не было выбора. Она назначила Франко верховным главнокомандующим, главой правительства и – гулять так гулять! – «главой Испанского государства». А чтобы выделить его из генеральской среды, присвоила ему звание «генералиссимус».

Эмилио Мола страдал. Ему шепнули: не надо переживать – всё это врем енно, лишь до победы! Некоторые члены Хунты искренне так считали…

Вскоре Франко сделает фашистскую «Фалангу» единственной разрешенной партией и станет ее лидером. Его будут называть «каудильо» (вождь), что соответствует германскому «фюрер» и итальянскому «дуче». Лозунгом франкистов станет слоган: «одно Отечество, одно Государство, один Каудильо!», скопированный с нацистского «Один Народ, один Рейх, один Фюрер!».

Гитлер прислал Франко в связи с приходом к власти личные поздравления. Новоиспечённый каудильо от восторга взял на себя повышенные обязательства: обещал спасти от коммунизма не только Испанию, но и всю Европу! А в качестве первого шага очистить от красных Мадрид.

Его марокканцы – «мавры» и легионеры – двигались от Гибралтарского пролива к Мадриду, лишь местами встречая на 500-километровом пути сопротивление. Эта война им нравилась: можно было безнаказанно грабить, насиловать и убивать. Пленных республиканцев и тех, кто им сочувствовал, сотнями расстреливали из пулеметов или резали, экономя патроны. Франко считал жестокость оправданной: она должна ужаснуть противника и сломить его волю к борьбе. Но она дала обратный эффект. «Инстинкт самосохранения прибавит сил и смелости мадридскому народу», – писал в те дни Михаил Кольцов, спецкор газеты «Правда» и негласный представитель Сталина при республиканском правительстве.

Националисты (они же теперь франкисты) наступали на Мадрид с разных сторон четырьмя колоннами. Генерал Мола победоносно заявил, что в самом городе действует подпольная «пятая колонна» (это выражение стало крылатым). В наступлении участвовали полученные от Гитлера танки. Самолеты германского «добровольческого» легиона «Кондор» бомбили Мадрид. Его защищали вместе с республиканскими солдатами граждане, получившие винтовки.

В ноябре бои шли уже на окраинах города. И он, безусловно, пал бы, если бы не помощь СССР. «Под Мадридом республиканцы освоили новые для них роды оружия – от истребителей и танков до простых минометов», – писал Кольцов, не уточняя, откуда взялось у них это оружие.

Испания стала полигоном, на котором вермахт и Красная Армия приобретали опыт для будущей войны. (Правда, Сталин в 1939-1941 гг. расстрелял многих носителей этого бесценного опыта, в том числе командующего советскими ВВС, дважды Героя Советского Союза Якова Смушкевича, который воевал в Испании под псевдонимом «генерал Дуглас»).

«ВОЙНА – НЕ ДЛЯ ИСПАНЦЕВ»

Франция и Англия предложили всем странам подписать соглашение о невмешательстве в испанские события. Почти никто не возражал. Подписали даже Германия, Италия и СССР, заведомо не собиравшиеся его соблюдать. Открыто вмешалась Португалия: 20-тысячный добровольческий легион «Вириатуш» пополнил армию Франко с ведома и согласия диктатора Салазара. А Куба послала 850 человек в помощь Республике. Более 15 тысяч добровольцев воевали против франкистов в составе интернациональных бригад. Чаще всего они попадали в Испанию при содействии Коминтерна, но многие добирались на свой страх и риск.

Хорошие писатели, как правило, на стороне благородного дела. Франко не мог похвалиться их поддержкой, – в области литературы его головорезы отметились только убийством замечательного испанского поэта Гарсиа Лорка. А поддержать Республику приехали американец Эрнест Хемингуэй, француз Антуан де Сент-Экзюпери, англичанин Джордж Оруэлл.

Многое их неприятно удивило. В частности, безалаберность испанцев. «Война – это не для них, – писал Оруэлл. – Все иностранцы приходили в ужас от их нерасторопности и прежде всего от их чудовищной непунктуальности. Есть испанское слово, которое знает – хочет он этого или нет – каждый иностранец: «manana», «завтра». При малейшей возможности, дела, как правило, откладываются с сегодняшнего дня на «маньяна»… В Испании ничего, начиная с еды и кончая боевой операцией, не происходит в назначенное время. Как правило всё опаздывает; но время от времени, как будто специально для того, чтобы вы не рассчитывали на постоянное опоздание, некоторые события происходят раньше назначенного срока».

У республиканцев, особенно у анархистов, эта национальная особенность многократно усиливалась отсутствием дисциплины. Партия анархистов, по словам Михаила Кольцова, впитала в себя огромную массу случайных людей – «частью отсталых рабочих, частью деклассированный люмпен-пролетариат и просто уголовные элементы из «китайского квартала». Всё это сорвано со своих мест, вооружено, находится в непрерывном брожении и кипении, плохо подчиняется руководству»…

У Республики, по сути, не было армии. Были отдельные воинские части, сохранившие верность правительству, и ополченческие отряды, наспех создаваемые партиями Народного фронта, в том числе анархистами. Эта пестрая смесь называлась Народной милицией. Она не имела и не желала иметь единого командования. Ее отряды воевали без общего плана – где хотели и как хотели. Можно ли с таким войском победить, даже если твое дело правое?..

ОПЕРАЦИЯ «ИКС»

Республиканцы очень рассчитывали на помощь Франции, где тоже победил Народный фронт. Они отправили туда часть своего золотого запаса как предоплату за поставки оружия. Но левое французское правительство не захотело ссориться с Гитлером. Оно не только призвало всех к невмешательству в испанские события, но и «заморозило» полученное золото — на случай если Франко победит и потребует его вернуть… Кое-какое оружие присылала Мексика, но много ли она могла?

У республиканцев оставалась одна надежда — СССР. В Москву с мольбой о помощи отправились представители Мадрида, однако дальше Одессы их не пустили: велели сидеть там у моря и ждать. Сталин хотел посмотреть, как будут развиваться события. Убедившись, что Гитлер и Муссолини активно вооружают франкистов, он решил помочь Республике, но максимально секретно, чтобы не быть втянутым в войну.

Главное управление Государственной безопасности (ГУГБ НКВД, бывшее ОГПУ) во главе с Генрихом Ягодой получило задание создать в разных странах «частные» фирмы по торговле оружием. Они фрахтовали суда для рейсов, скажем, в северную Африку, специалисты ГУГБ снабжали их превосходными фальшивыми документами, и грозный груз в итоге попадал в один из испанских портов, контролируемых республиканцами. Такие суда отправлялись также из Севастополя (а по документам из какого-нибудь румынского или болгарского порта). Их перекрашивали, изменяли название, флаг и даже силуэт — могли, например, установить дополнительную дымовую трубу, внутри которой жгли паклю…

Одновременно разными путями и с разными документами прикрытия добирались из СССР в «страну Икс», т.е. в Испанию, советники и военспецы — летчики, танкисты, технические инструкторы. За всё время гражданской войны, длившейся 32 месяца, их прибыло около 2500. Почти 200 из них погибли.

Советских людей поражало в испанцах то же самое, что и Хемингуэя с Оруэллом и Экзюпери. Один из моряков вспоминал, что портовые грузчики небрежно бросали ящики со снарядами в кузова грузовиков, словно внутри были апельсины. Никакими увещеваниями не удавалось искоренить и курение возле бочек с бензином. Вот в Картахену прибыл советский пароход с упакованными в здоровенные ящики бомбардировщиками и авиабомбами. «Разгрузка корабля, — вспоминает советский моряк, — началась сразу по прибытии, но вскоре остановилась, так как наступило время обеда, а один из ящиков так и завис в воздухе на тросе подъемного крана, совсем немного не достигнув земли. После обеда испанцы согласно вековому обычаю, отправились поспать (сиеста!), а ближе к вечеру появились «юнкерсы» и довольно метко бомбили транспортное судно»…

СУДЬБА ИСПАНСКОГО ЗОЛОТА

Когда осенью 1936 года франкисты приближались к Мадриду, республиканское правительство обратилось в Москву с просьбой принять на хранение золотой запас страны:

— У вас он будет в безопасности и послужит гарантией, что мы рассчитаемся за вашу помощь!

Сталин, естественно, дал согласие, и 7800 ящиков с золотом весом 65 кг каждый,— а всего 507 тонн — были тайно вывезены в Картахену и отправлены на четырех судах в СССР. Один из советских гебистов, отвечавших за погрузку, не знал этих цифр, но сказал много лет спустя, что эти ящики, поставленные вплотную, заняли бы всю Красную площадь в Москве.

Сталин до конца жизни делал вид, что советская помощь Испании была бескорыстной и безвозмездной. Но золото не вернулось в Испанию, и это позволило утверждать, что СССР его присвоил. Так, широко известный американский журнал Forbes писал в 2011 году:

«Золото было отправлено, а в ответ было получено НЕМНОГО ВЕСЬМА ПЛОХОЙ ТЕХНИКИ (выделено мной. — Авт.). Она была так плоха, что республиканцы регулярно оставляли ее на полях сражений солдатам Франко. Это было чистой воды мошенничество. Однако у Сталина в Мадриде и Барселоне было столько агентов, что он сумел это обстряпать».

Сталин никогда не упускал своего — и чужого тоже. Но обвиняя его в мошенничестве, автор статьи смошенничал сам.

«Немного техники» — это сколько? Пара десятков танков и самолетов? Нет, Испанская республика получила от СССР за время войны 648 самолетов, 347 легких танков, 60 бронеавтомобилей, 1186 артиллерийских орудий, 340 минометов, 20 486 пулеметов и 497 813 винтовок, а также боеприпасы, нефтепродукты, медикаменты, продовольствие и др.

«Весьма плохая техника»? Но советские танки Т-26 однозначно превосходили немецкие. Не стану утомлять читателя техническими подробностями. Достаточно сказать, что Т-26 имел 45-миллиметровое орудие и пулемет, а у немецких Т-1 пушки не было. Что касается самолетов, то Республика получила порядка трехсот новейших туполевских АНТ-40 (он же СБ — скоростной бомбардировщик). Испытания АНТ-40 в СССР закончились за пару месяцев до начала войны в Испании. Республиканцы ласково называли его «Катюша». Чехословакия перед гитлеровской оккупацией производила этот «весьма плохой» бомбардировщик по советской лицензии…

Истребители И-16 конструктора Поликарпова, испытанные в канун 1934 года Валерием Чкаловым, были хороши для своего времени и выигрывали в Испании воздушные бои у немецких и итальянских бипланов. Но явно уступали появившимся позднее в легионе «Кондор» «Мессершмитам-109». К тому же, как ни странно, в Испанию попало немало бракованных И-16 (в их двигателях находили металлическую стружку и тряпки). «Вредителей» на авиазаводе, несомненно, нашли и расстреляли, хотя они, скорее всего, были просто разгильдяями…

В общем, Forbes, мягко говоря, неправ. Без советской «весьма плохой техники» Испанская республика не продержалась бы и полгода. Другой вопрос, сколько реально стоила помощь СССР с учетом дальней доставки и примерно семисот тысяч человеко-дней, отработанных советскими специалистами в Испании. При большом желании можно приблизительно подсчитать эту сумму. Вероятно, ее золотой эквивалент не дотянет до пятисот тонн. Но что бы вы сделали на месте Сталина после гибели Испанской республики — вернули бы остаток золота фашисту Франко?

ТАЙНАЯ ВОЙНА СТАЛИНА

А Гитлер не называл свою помощь франкистам «братской и бескорыстной». Уже в 1937 году немцы стали совладельцами 73 лучших рудников и шахт в Испании и Марокко. Геринг откровенно говорил: «Это наша военная добыча!». Германия поставляла оружие в Испанию отнюдь не бесплатно, а в кредит под 4% годовых, требуя погашать его железной рудой и продовольствием. Кроме того, в 1938 году немцы напомнили Франко, что легион «Кондор» не благотворительная организация: оплатите, дорогой каудильо, его расходы, счет на 190 миллионов рейхсмарок прилагается…

Франко тихо скрипел зубами, но вынужден был соглашаться. Без немецкой помощи ему давно пришлось бы бежать назад в Марокко. Военные силы республиканцев при всех своих недостатках одержали ряд убедительных побед. Первой из них после успешной обороны Мадрида стал разгром итальянских колонн под Гвадалахарой. «Генерал Дуглас» (Яков Смушкевич) применил там свой новый тактический прием: два звена самолетов атаковали голову и хвост автомобильной или танковой колонны, парализуя ее движение, а затем штурмовики «прочесывали» всю ее вдоль. Недаром Геринг обещал премию в миллион рейхсмарок пилоту, который собьет «генерала Дугласа».

Неоценимую помощь Франко, как ни странно это звучит, оказывал Сталин. Коммунистическая партия Испании с начала гражданской войны стремительно росла и насчитывала уже до 250 тысяч членов. Но кремлевского вождя это не радовало, ведь очень многие из них были сторонниками Троцкого. В интербригадах та же картина, не говоря уже о чисто троцкистской POUM — «Рабочей партии марксистского объединения». А Троцкого Сталин ненавидел и боялся. Поэтому в Испании он вел двойную войну: открытую против Франко и тайную с троцкистами. Последняя была для него важней.

В страну помимо военных специалистов прибывали многочисленные «спецы» с Лубянки. Изучали анкеты и настроения республиканцев. Создавали свои секретные тюрьмы. Вербовали агентуру для похищений и убийств троцкистских лидеров.

«Во время пребывания в Барселоне я впервые встретился с Рамоном Меркадером дель Рио, молоденьким лейтенантом, только что возвратившимся после выполнения партизанского задания в тылу, — вспоминал известный лубянский генерал Судоплатов. — Обаятельный молодой человек — в ту пору ему исполнилось всего двадцать лет».

Вскоре Судоплатов направит его в Мексику, чтобы убить там самого Троцкого.

МЮНХЕНСКИЙ РУБЕЖ

В сентябре 1938 года судьба Испании решалась в Мюнхене, на встрече Гитлера и Муссолини с премьер-министрами Чемберленом и Даладье. Нет, об Испании там не вспоминали — речь шла о территориальных претензиях Гитлера к Чехословакии. Фюрер выдвинул войска к ее границе, и Европа оказалась на пороге войны. Начнись она — и Германии с Италией стало бы не до Франко. Но Англия и Франция трусливо пошли в Мюнхене на попятную, — Гитлер фактически получил от них «добро» на аннексию Судетской области. Франко ликовал: теперь он не останется без поддержки! — и послал фюреру искренние поздравления.

А Сталин, наоборот, в 1938 году начал сворачивать советскую помощь Республике. Одной из причин стал рост напряженности на дальневосточной границе СССР (бои с японской армией на озере Хасан). Но, главное, после Мюнхена политическая ситуация в Европе радикально изменилась, и теперь, по расчетам Сталина, следовало не конфликтовать с Гитлером, а сближаться с ним…

В ноябре 1938 года республиканское правительство послало в Москву своего представителя Идальго де Сиснероса.

— Ваши поставки оружия, — сказал он в Кремле, — стали «капельными», а нам для победы срочно нужны 200 истребителей, 90 бомбардировщиков, 250 танков…

— Товарищ Сиснерос хочет разоружить Красную Армию, — пошутил Сталин.

Вождь сделал другой благородный жест: распорядился вывезти в Советский Союз около трех тысяч детей республиканцев, спасая их от войны и франкистского террора. Для них открыли 15 детских домов: десять в России и пять на Украине. Большинство этих выросших в СССР «детей» в конце 50-х начали возвращаться в Испанию, а примерно триста пожелали остаться. С одним из них — Бернардо дель Рио Салседа — мне довелось работать в 60-е годы в киевском Институте кибернетики.

ПОБЕДИТЕЛЕЙ НЕ СУДЯТ…

27 февраля 1939 года правительства Англии и Франции сделали следующий после Мюнхена постыдный шаг: официально признали власть Франко «единственно законной» в Испании. Могли ради приличия подождать месяц до окончательной победы франкистов или хотя бы две недели до взятия ими Мадрида, но очень уж торопились в очередной раз ублажить Гитлера. Президент Асанья, узнав об этом, в отчаянии подал в отставку. Премьер-министр Негрин пытался руководить обороной столицы, но полковник Касадо, которому он недавно присвоил генеральское звание, поднял против него мятеж. Касадо уже месяц вел с Франко тайные переговоры в надежде сохранить свою жизнь и эполеты. Негрин 6 марта едва успел улететь во Францию, взяв на борт своих министров и некоторых лидеров компартии.

Дороги Испании, ведущие к французской границе, были запружены беженцами, не ожидавшими от франкистов пощады. Над ними носились, поливая пулеметным огнем, самолеты легиона «Кондор». Как говорится, ничего личного — просто тренировка…

Лондон просил Франко дать письменную гарантию, что после победы он не займется политическими репрессиями, а будет судить республиканцев только «за преступления и в разумных пределах». Каудильо высокомерно ответил, что никаких гарантий давать не будет, — побежденные должны положиться на его благородство.

Представление об этом благородстве дает простая арифметика. За время войны погибли 320 тысяч сторонников республики и 130 тысяч франкистов. Боевые потери сторон можно считать примерно равными. Обе стороны убивали и безоружных противников (прежде всего пленных). Но огромная разница в числе жертв доказывает, что франкисты делали это гораздо шире и активнее. Франко не только знал о жестоких массовых расправах — он поощрял их, считая, что они приближают его победу.

В конце войны, 9 февраля 1939 года, он подписал закон об уголовной ответственности за сопротивление «национальному подъему» (alzamiento nacional). За этой пышной и чрезвычайно расплывчатой формулировкой стояло любое сопротивление франкистам вплоть до хранения запрещенной литературы. Заработали трибуналы. Очень многих республиканцев приговаривали к расстрелу или к удушению посредством гарроты — сжимающегося ошейника. Сотни тысяч были отправлены в концлагеря. А миллионы гадали, не придет ли завтра их черёд…

На страну безоблачного неба опустилась пелена страха.

ТВЁРДЫЙ ОРЕШЕК ДЛЯ ГИТЛЕРА

Франко чувствовал себя теперь абсолютно уверенно. «Одно Отечество, одно Государство, один Каудильо!» И никто не рисковал спросить, а что же это за государство. Станет ли оно королевством? Или, может, республикой с выборными президентом и парламентом? Франко, сделавший своей резиденцией королевский дворец в Мадриде, не касался этой темы.

Он вернул помещикам почти все отобранные у них земли. Восстановил права и статус католической церкви, но дал при этом понять, что будет держать ее в определенных рамках. Разогнал профсоюзы, а вместо них по примеру Муссолини и Салазара стал создавать корпорации, принудительно объединяющие предпринимателей, служащих и рабочих.

Пакт СССР и Германии в августе 1939 года стал для него сильным ударом. Франко не мог понять, как Гитлер пошел на это и даже не предупредил его. По военной логике «союзник моего врага — мой враг». И кто же теперь для него фюрер?..

В 1940 году, после быстрого поражения Франции, войну с Рейхом вела только Англия. Гитлер стремился захватить принадлежащий ей Гибралтар, — это закрыло бы для британского флота Средиземное море. Генералы вермахта рассчитали, что для такой операции нужны двадцать дивизий. Оставалось договориться с Франко, чтобы он пропустил их через свою территорию на юг Пиренейского полуострова.

Фюрер и каудильо встретились 23 октября на французско-испанской границе. Они видели друг друга в первый и последний раз. Гитлер посулил Франко «за эту небольшую дружественную услугу» часть французской Каталонии. Каудильо отвечал, что он сам горит желанием освободить Гибралтар от англичан, но сделать это должны только испанские войска и не раньше конца весны, поскольку горные перевалы уже в снегу. А кроме того… А кроме… И, кстати, он давно убежден, что Французское Марокко должно принадлежать Испании… Словом, выставил фюреру невыполнимый ряд условий, любезнейше улыбаясь и заверяя его в полной солидарности. Встреча длилась десять часов, и Гитлер потом сказал, что лучше дал бы вырвать себе пару зубов, чем снова пережить этот торг.

Так осторожный каудильо избежал войны с Англией. А летом 1941-го уклонился от войны с СССР, хотя Германия настойчиво призывала его к участию. В Испании были энтузиасты «крестового похода против большевиков» — в основном, фалангисты. И Франко отправил на Восточный фронт сформированную из них «Синюю дивизию» (рубашки членов «Фаланги» были синими, отсюда и название). Тем самым он убил двух зайцев: сделал навстречу фюреру маленький шаг и одновременно избавился от крикунов, требующих объявить России войну. Кстати, пять тысяч «синих» остались в полях под Волховом и Ленинградом.

Франко старался следовать старинной мудрости: «Не храни все яйца в одной корзине». Он с пониманием отнесся к созданию гитлеровцами гетто в оккупированной Варшаве, но приютил в Испании 60 тысяч евреев, бежавших от нацистов. Считал, что в случае поражения Германии победители это ему зачтут…

Когда советские войска 2 мая 1945 года взяли Берлин, Франко мог хвалить себя за предусмотрительность, но его терзали сомнения. Да, Испания официально оставалась нейтральной, однако добровольческая «Синяя дивизия» (более 18 тысяч солдат) воевала в составе вермахта. Там же, в России, летала на «мессершмитах» «Синяя эскадрилья». А тут еще мировая пресса подняла шум: видные нацисты бегут «крысиными тропами» через Испанию в Южную Америку! Как бы не оказаться на скамье подсудимых рядом с Герингом и его партайгеноссен («товарищами по партии»)…

Франко, как перед путчем в 1936-м, нашел спасительную лазейку. После победы над Германией союзники возьмутся за Японию — и тогда он, каудильо, объявит ей войну! Есть хороший повод: год назад японцы убили на Филиппинах почти 1700 испанцев… Он стал формировать специальный легион, но вскоре понял, что воевать с Японией отдельно от всех невозможно, а союзники не захотят иметь с ним дело.

Снова нахлынули мрачные предчувствия. Всё, однако, обошлось. «Третий враг марксизма» остался у власти и пережил не только Гитлера с Муссолини, но и Сталина, Черчилля, Рузвельта, Трумэна и Хрущёва.

ЖУКОВ МОЖЕТ ОТДЫХАТЬ!

17 июля 1945 года в Потсдаме под Берлином встретились руководители СССР, США и Великобритании. На этой конференции Большая Тройка принимала итоговые решения о послевоенной судьбе Европы, в том числе Испании. Зная это, Франко сделал «шаг к демократии»: за день до встречи лидеров добавил в конституцию страны свободу собраний, объединений и право на труд. А еще раньше отменил фашистское приветствие фалангистов вытянутой вперед и вверх правой рукой.

«Хитрая бестия!» — вероятно, подумал Сталин, надеявшийся договориться с союзниками о ликвидации франкистского режима. У него было для этого всё готово: маршал Жуков находился там же, в Потсдаме, и ждал приказа…

Из официальной записи беседы Сталина и президента США Трумэна: Сталин говорит, что советская делегация хотела бы обсудить вопрос о режиме Франко в Испании, который был уcтановлен в Испании странами “оси” – Италией и Германией. Этот режим можно рассматривать как навязанный испанскому народу. Его существование наносит вред Объединенным Нациям, так как он укрывает у себя остатки фашистских режимов других стран. Поэтому Советское правительство считает необходимым порвать с режимом Франко и дать испанскому народу возможность установить у себя в стране тот порядок, который он желает.

Трумэн отвечает, что Франко ему никогда не нравился и что он готов обсудить этот вопрос. Он, Трумэн, хочет также обсудить ряд вопросов, которые имеют исключительно важное значение для США.

В переводе с дипломатического языка Трумэн ответил, что хоть Франко и сукин сын, этот вопрос для Америки не важен. Всё — маршал Жуков может отдыхать, каудильо спасен!

Объяснение простое: президент США видел в СССР, вчерашнем союзнике в войне, завтрашнего противника. А значит, был весьма заинтересован сохранить в Испании антисоветский режим.

Всё же Запад довольно долго соблюдал приличия: большинство стран, имевших дипломатические отношения с Испанией, прекратили их по рекомендации ООН. Но это лишь сплотило испанцев вокруг Франко. Полмиллиона жителей Мадрида собрались на площади Ориенте перед королевским дворцом, чтобы выразить каудильо свою поддержку. На улицах появились транспаранты: «Богатый или бедный, помни, что ты испанец!»

Неумный правитель решил бы после этого, что может игнорировать Запад с его санкциями. Но Франко понимал, что народный энтузиазм недолговечен, и понемногу отходил от диктатуры к авторитарному режиму. В 1947 году он провел референдум по вопросу государственного устройства Испании. Более 80% голосов были отданы за монархию. После ужасов прошлого испанский народ видел в ней залог своего единства.

По итогам референдума Франко объявил Испанию королевством. Но с оговоркой, что короля, своего преемника, он назовет позднее, а страной будет править сам, пока жив и здоров.

Будущим королем он назначил в 1969 году принца Хуана Карлоса — внука покинувшего страну 38 лет назад Альфонса XIII. Принц по настоянию каудильо получил военное образование, став лейтенантом пехоты, авиации и флота.

Испания к этому времени сильно изменилась. Еще в конец 50-х Франко для сближения с Америкой удалил из правительства фалангистов и заменил их технократами. Вскоре последовал визит президента Эйзенхауэра в Мадрид, что стало сигналом для всего Запада. Новое правительство с согласия Франко разрешило иностранные инвестиции в экономику, — и начался ее подъем. Особенно быстро развивались туризм и автомобилестроение (в 1957 году в Барселоне начали выпускать по лицензии FIAT «народный автомобиль» SEAT 600).

1 апреля 1959 года в честь 20-летия окончания гражданской войны в горах недалеко от Мадрида был открыт величественный мемориал — Долина Павших. Его начали строить еще в 1940 году двадцать тысяч республиканцев из концлагерей. Франко поставил архитекторам задачу превзойти монументы древности. Один лишь крест поражает воображение: высота 150 метров, вес 220 тонн!

В Долине Павших захоронены останки 34 тысяч участников гражданской войны с обеих сторон. По идее, этот мемориал — символ национального примирения. Тем не менее, Франко лишь в 1964 году объявил амнистию политзаключенным периода гражданской войны. И до конца жизни жестко контролировал либерализацию, допуская ее в экономике, но отнюдь не в политике и не в искусстве. За этим бдительно следила первая леди Испании донья Кармен, имевшая немалое влияние на супруга. (Недаром в Испанию не вернулся из эмиграции активный сторонник Республики Пабло Пикассо).

В 1973 году из-за болезни Паркинсона Франко ушел в отставку. Через два года, сразу после его кончины, принц Хуан Карлос вступил на престол.

В день смерти каудильо мадридское радио передало его обращение к народу: «Да простят меня все, как я сам чистосердечно прощаю всех называвших себя моими врагами, хоть я не считал их таковыми»…

Франсиско Франко схитрил даже в своих последних словах.

---

Леонид САПОЖНИКОВ
https://proza.ru/