Революционеры, готовые ради счастья человека убить его

Максимильен Мари Изидор де Робеспьер фр. Maximilien Marie Isidore de Robespierre; 6 мая 1758, Аррас — 28 июля 1794, Париж). Избранный депутатом от третьего сословия в Генеральные штаты в 1789 году, он вскоре стал одним из ведущих деятелей демократов в Учредительном собрании, выступая за отмену рабства, смертной казни, а также за всеобщее избирательное право. Его последовательность в отстаивании своих принципов вскоре заслужила ему прозвище «Неподкупный» (фр. L’Incorruptible). Член Якобинского Клуба с момента его основания, он являлся самым известным и ведущим его членом.

Весной 1794 года провозгласил культ «Верховного Существа» и поддержал принятие закона от 22 прериаля (10 июня 1794 года), ознаменовавшего собою начало периода «большого террора». 27 июля 1794 года) после бурного заседания в Конвенте он был арестован вместе со своим братом Огюстеном и сторонниками: Кутоном, Сен-Жюстом и Леба. После восстания Парижской Коммуны того же дня в поддержку арестованных, объявлен Конвентом вне закона и казнён без суда и следствия на следующий день, 10 термидора (28 июля 1794 года) с двадцатью одним из его сторонников. Ему было 36 лет.

В самой последней речи, произнесенной визгливым голосом Робеспьером в Конвенте (у него был резкий высокий голос) 27 июля 1794 года, он смутно, но с угрозой кричал о массовых изменах в самом Конвенте и о необходимости срочно казнить предателей. Но без имен. Любой мог отнести это на свой счет. Потому остатки эбертистов (левые бешенные) и дантонистов (умеренные) объединились.

Сен-Жюст, будучи фаталистом, не оказал какого-либо противодействия перевороту, а впоследствии не проронил ни слова.

В сумятице криков членов Конвента малоизвестный монтаньяр и дантонист Луше подал предложение арестовать Робеспьера. Под крики «Да здравствует Республика!» предложение арестовать Робеспьера, Сен-Жюста и Кутона было единогласно принято. «Республика погибла — настало царство разбойников!» — были последние слова Робеспьера в Конвенте.

Робеспьера и еще кучу его сторонников (в том числе его младшего брата Огюста и Кутона с Сен-Жюстом) передали жандармам, те повели группу в Ратушу. И вот там начальник караула выстрелил в упор Максимилиану Робеспьеру в челюсть. Почему и зачем? А чтобы не распропагандировал охрану. Ведь и ранее у Робеспьера ничего кроме языка не было. Вся сила в нем сидела в языке, как у Черномора – в бороде. Этим и брал.

Но вот поворот: на следующий день первым был гильотинирован Кутон, затем — Робеспьер младший. Затем Сен-Жюст. Последним был мэр Парижа Флерио-Леско. Робеспьер был казнён предпоследним. Всего в этой группе – 21 человек. Когда помощник палача сорвал повязку, которая поддерживала его раздробленную челюсть, Робеспьер закричал от боли. «Крик, который раздался не только над Парижем, а над всей Францией, над всей Европой; и долетевший к нам через все предыдущие поколения. Лезвие упало. Головы Робеспьера, Кутона и мэра Флерио-Леско были показаны народу под аплодисменты присутствующих”.

Да, тот крик Робеспьера – это вопль всех погибших и замученных во всех революциях. Как бы звуковая эмблема революции вообще.

Дантон перед казнью сказал: «Революция пожирает собственных детей», а на эшафоте успел крикнуть: “Максимиллиан, я жду тебя”. Ждать оставалось недолго, всего пару месяцев.

На следующий день после казни Робеспьера, Сен-Жюста, Кутона и еще девятнадцати их сторонников, были казнены семьдесят один функционер восставшей Коммуны, крупнейшая массовая казнь за всю историю революции.

Эмигрант из Ирландии, Гамильтон Рован, наблюдая казнь: — «всё произошло на площади Революции в течение полутора часов, и, хотя я находился на расстоянии около ста ярдов от места казни, кровь казнённых струилась к моим ногам. Что меня поразило — это с каждым падением головы в корзину, повторение одного и того же возгласа: „Долой максимум!“ (фр. A bas le Maximum!) – это “твердые цены на продовольстве”, разорявшие крестьян. Тарифы, «максимум», объявленные в начале недели, определённо, были одной из причин того, что секции не откликнулись на призыв восставшей Коммуны.

Роялист Жозеф де Местр, автор изречения «Каждая страна заслуживает своё правительство» комментировал в эмиграции события 9 термидора: «Одни злодеи казнили нескольких других злодеев».

Три недели после 9 термидора, 19 августа 1794, монтаньяр и якобинец Луше, тот самый, который 9 термидора предложил объявить обвинение Робеспьеру, провозгласил в Конвенте, что единственный путь, чтобы справиться со всё ещё угрожающими общественной свободе опасностями, — это продолжение террора ( maintenir partout a l’ordre du jour terreur). Он был прерван громкими протестами со всех сторон: — «Правосудия! Правосудия!» — «Правосудия? — воскликнул Шарлье — Да, для патриотов, но террор для аристократов!». И множество голосов ответило: — «Правосудия для каждого! Правосудия для всех!» (justice pour tout le monde).

И это был крик из самого сердца Франции — Франции, которая питала столько надежд последние пять лет и которая была так часто обманута. Это извиняет термидор.

Тела казнённых были похоронены в братской могиле кладбища Эранси и засыпаны известью, чтобы от Максимилиана Робеспьера не осталось никаких следов.

Верно писал Анатолий Гладилин, что якобинцы забыли заветы своего учителя (как они считали) Жан Жака Руссо. Для него главным был человек. Высшей ценностью. А для этих – победа и торжество мертвой доктрины любой ценой.

Песня о гильотине: https://www.youtube.com/watch?v=HYioZOD3QmY

Думаю, что в феноменальном романе “Парфюмер” Зюскинда прототипом героя был Робеспьер. Не только он – всякий демагог-популист типа Ленина или Гитлера, но в первую очередь именно Робеспьер.

Да будет это памятником всем революционерам-террористам.

Жорж Огюст Кутон (Georges Auguste Couthon; (1755-1794, 38 лет)— французский адвокат и политик, деятель революции 1789—1792 годов. В период с 21 декабря 1793 года по 5 января 1794 года исполнял обязанности председателя национального Конвента, где совместно с М. Робеспьером и Сен-Жюстом составлял так называемый монтаньярский триумвират.

Страдал параличом обеих ног. Сначала передвигался с помощью трости или двух костылей. После полного отказа ног передвигался в механическом кресле, которое приводилось в движение с помощью двух рукояток, приделанных к подлокотникам (зубчатая передача передавала движения на колёса). В настоящее время «кресло Кутона» находится в музее.

У Кутона еще до революции отнялись ноги, он ездил в инвалидном кресле и скрип его колес холодил сердца ужасом. Вот уж кто был беспощаден к врагам народа! Его за успехи даже назначили вождем Конвента.

Отчего такая ненависть? До революции некий аристократ застал его ночью в своем доме у своей жены. Кутон выскочил в окно, забежал в туалет типа “сортир” и там залез в дыру, погрузившись в суспензию по горло. Аристократ по скудости ума не догадался его там искать. Шел ноябрь, холодно. Mного часов сидения в феодально-аристократическом компосте вредно и для революционеров. Застудил несостоявшийся ученый нервные корешки, отнялись у него ноги. Тем страшнее оказалась его месть аристократам. Как-то в один день в Париже по приказу Кутона казнили более 1200 человек – вполне ежовский масштаб. Но вскоре и ему устроили праздник усекновения головы – одновременно с Робеспьером и Сен-Жюстом.

Луи Антуан Леон де Сен-Жюст (Louis Antoine Léon de Saint-Just, 25 августа 1767 года, Десиз, ныне департамент Ньевр, — 28 июля 1794 года (26 лет).

Избран в Национальный конвент в 1792 году, являлся самым молодым депутатом. После восстания 31 мая — 2 июня 1793 года стал членом Комитета Общественного Спасения 10 июля 1793 года.

Монтаньяр и якобинец, отличался красноречием и непоколебимостью принципов. Один из основателей Революционного правительства.

Начиная как борец за гуманизм, свободу личности и критик смертной казни даже в контексте трудов своих кумиров, Сен-Жюст постепенно пришёл к совершенно противоположным позициям. Стал главным вдохновителем якобинской диктатуры и террора^[. Имел прозвище “архангел смерти”.

«Вы должны наказать не только предателей, но и тех, кто слишком равнодушен, слишком пассивен по отношению к республике, а также тех, кто ничего не делает с этим». Он считал, что единственный способ создать истинную республику, это уничтожить всех её врагов, и «полностью уничтожать любое противодействие». В этом плане показательно его высказывание в Конвенте во время войны, где он с сожалением отметил, что «Судно Революции не может прийти в порт, не окрасив воды в крови». Он также призывал депутатов «понять, что нация может создать себя только с помощью горы трупов».

Жан-Поль Марат Jean-Paul Marat; 1743 – 1793, 50 лет)

Марат, будучи редактором и издателем газеты “Друг народа”, принимает молодую (ей было 24 года) девушку, находясь в ванне!

Марат кроме революционной чесотки страдал еще от жуткой кожной экземы, и чтобы избавиться от своего почесухеса сутками сидел в горячей ванне, где и писал, и принимал посетителей. Горячая ванна унимала раздиры.

Менее известно, однако, то, что Марат был настоящим лжеученым, и его провалы на ниве науки привели к дикому озлоблению против существующего строя, так что он стал главным теоретиком массового якобинского террора. Да и сама газета “Друг народа” породила понятие “враг народа” – это по началу были его личные враги.

Вот некоторые сведения о “научной работе” Марата.

Марата очень возбуждало то, как много безвестных прежде людей “низкого” происхождения стало в Век Разума знаменитыми благодаря успехам в философии, науке и литературе. Сначала Марат что-то измысливал “философского”, но был осмеян Отцами Просвещения Вольтером и Дидро, которые назвали его “чудаком” и “арлекином”.

Тогда он решил стать медиком и даже подобрался к брату Людовика XVI – сделался придворным врачом брата французского короля. Хотел поразить мир открытием некоей электрической жидкости. Писал “мои открытия о свете ниспровергают все труды за целое столетие!”. Ученые того времени смеялись над его “открытиями”. На что только ни шел он, добиваясь признания: анонимно публиковал хвалебные отзывы о собственных “открытиях”, клеветал на оппонентов и прибегал к откровенному жульничеству! И тут вдруг – революция, падение Бастилии, народ обретает свободу! С ненормальной, просто бешеной энергией бросился Марат крушить Старый порядок, который не признал его гениальность. Уже с 1789 г. издававшаяся им газета “Друг народа” не имела себе равных в призывах к самым крутым мерам против “врагов народа и свободы”. Причем в число последних Марат постепенно включил не только окружение короля, но и большинство крупнейших деятелей революции. Марат стал кумиром черни. Его именем называли детей. А он требовал все больше и больше казней. Имена публиковал в своей газете “Друг народа”.

Но вот нашлась романтическая девушка Корде (правнучка Корнеля) и остановила лжеученого и теоретика террора. При обыске у девушки нашли написанное ею “Обращение к французам, друзьям законов и мира”, где были и такие строки: “О моя родина! Твои несчастья разрывают мне сердце. Я могу отдать тебе только свою жизнь и благодарю Небо за то, что свободна располагать ею“.

Она спокойно пошла на казнь. Когда казнь свершилась, помощник палача (им был потомственный палач Сансон) показал зрителям отрубленную голову и, желая им угодить, нанес ей пощечину. Но толпа ответила глухим рокотом возмущения…

Вопрос о числе жертв.

Ю.В. Гусева в своем исследовании “Террор в годы Великой французской революции” пишет:

“С 17 сентября 1793 г. действовал закон о подозрительных, по которому лица, не имевшие гражданского сертификата (аристократы, родственники эмигрантов и другие), подлежали аресту. Но это само по себе не привело к массовым казням. Гораздо опаснее в этом отношении была деятельность некоторых комиссаров Конвента, посланных в провинцию. Среди комиссаров были и честные люди, много сделавшие для победы революции, но были и настоящие разбойники, убивавшие людей из-за денег, как, например, Тальен и Фрерон, или кровавые маньяки, которым доставляли удовольствие чужие страдания, как Каррье и Колло д’Эрбуа, убийцы ради карьеры, как Фуше. Именно за счет их “деятельности” (массовых расстрелов и утоплений чаще всего ни в чем не повинных людей) следует отнести наибольшее число жертв Террора (более 8 тысяч человек из 14.080, чьи имена известны. Всего-же за период 1793-1794 гг. по приговорам властей погибло около 17 тысяч человек). Когда об этом стало известно в Париже, большинство кровавых комиссаров по предложению Робеспьера было отозвано. Но репрессий против них не последовало, так как у комиссаров были сильные покровители в Комитете общей безопасности”.

http://larevolution.ru/Guseva.html

Якобинцы перевернули одну из основных аксиом юриспруденции, презумпцию невиновности: по «Закону о подозрительных» обвиняемый должен был сам доказывать, что невиновен. В это время Робеспьер сказал одну из своих знаменитых фраз: «Никакой свободы врагам свободы». Историк Дональд Греер подсчитал, что число объявленных «подозрительными» достигало 500 тысяч.

Жан-Батист Каррье, один из самых кровавых комиссаров Конвента, устроил массовые убийства в Нанте. Он приказал казнить множество жителей города — подозреваемых в симпатиях к роялистам или просто недостаточно преданных революции. Приговорённых погружали на специальные корабли, которые после топили в реке Луаре. Каррье глумливо называл это «национальной ванной». Всего республиканцы убили таким образом больше четырёх тысяч человек, в том числе целые семьи, вместе с женщинами и детьми. Кроме того, комиссар приказал расстрелять 2600 жителей окрестностей города.

В октябре Лион поднялся против якобинской власти и прогнал местную администрацию. Восстание подавили, после короткой осады город пал, началась волна террора. Власти отправили в Лион «Комиссию народной справедливости» с приказом отомстить мятежникам. Чтобы оценить масштаб революционной злобы, можно взглянуть на указ, который Бертран Барер протолкнул в Конвенте. В нём говорилось, что Лион нужно лишить имени (его стали бы называть «Освобождённый город») и стереть с лица земли. Собирались уничтожить 600 зданий; в реальности снесли 50. Около двух тысяч человек казнили официально, множество людей без суда и следствия убили солдаты. Роялистское Вандейское восстание привело к смерти 150 тысяч человек; они погибли от самой войны, карательных экспедиций, голода («адские колонны» из Парижа сжигали поля) и эпидемий.

Апофеозом Террора стал «Закон о Революционном трибунале от 22 прериаля Второго года Французской республики, единой и неделимой», также известный как «Прериальский закон». С него начался период, именуемый «Большим Террором» или, до начала одноимённых событий в СССР, «Красным Террором».

Закон ввел в оборот термин, который, как и многое другое из истории Французской революции, обрёл новое, ещё более печальное значение в СССР: «враг народа». Именно наказание «врагов народа» провозглашалось целью Периальского закона. Свидетели защиты не допускались (институт защиты отменили целиком).

Жертвы, убитые без суда или в тюрьме, не входят в цифру официально казненных (17 тысяч). Всего убитых в городах около 40 тысяч, но и в это число не входят десятки, а то и сотни тысяч жертв в провинции, где карательные отряды Комитета общественного спасения безжалостно выжигали всё, что считали остатками контрреволюции.

Французский историк Патрис Генифе в книге «Политика революционного террора. 1789 – 1794» писал: «Общий итог Террора насчитывает, следовательно, минимум 200 и максимум 300 тысяч смертей, или примерно 1% населения на 1790 г. (28 млн. жителей)». Всего же, по его подсчётам, за годы революции и наполеоновских войн Франция потеряла 2 миллиона человек.

Идеи «Свободы, Равенства, Братства» утонули в крови десятков тысяч невинно убитых. Это произвело впечатление не только внутри Франции — вся Европа сотряслась от страха перед Террором. Многие симпатизанты революции, взглянув на её наглядные результаты, отвернулись от либеральных идей.

Одним из первых монументов, построенных в советской Москве, стал памятник Робеспьеру. Красная, как кровь, нить связывает Комитет общественного спасения и «чрезвычайку»; одним голосом кричали жертвы Робеспьера и жертвы Троцкого. Русский народ, как и французы, оказался в плену озлобленных утопистов, которые реагировали на гибельность своих идей фанатичным неистовством.

Красная Россия повторила уроки якобинцев и затмила своих учителей в стократном масштабе.

Справка: Реквием героям революции

БАРНАВ – лидер Учредительного собрания, человек, которому Франция обязана первой конституцией
– гильотинирован
РАБО СЕНТ-ЭТЬЕН – видный законодатель Учредительного собрания, немало способствовавший поражению монархической партии
– гильотинирован
ВЕРНИО – лидер жирондистов, подготовивший свержение монархии
– гильотинирован
ЖАНСОНЕ – лидер жирондистов, подготовивший свержение монархии
– гильотинирован
ГАДЕ – лидер жирондистов, подготовивший свержение монархии
– гильотинирован
КЮСТИН – полководец, с именем которого связаны первые значительные победы республиканской армии
– гильотинирован
МАНОН РОЛАН – сделавшая так много для жирондистской партии, проповедник республиканских идей
– гильотинирована
ПЕТИОН – знаменитый якобинец, первый демократический мэр Парижа
– погиб в лесу, скрываясь от революционного суда
БРИССО – республиканский журналист, герой 1791 года
– гильотинирован
КОНДОРСЕ – философ, последний из энциклопедистов
– отравился в ожидании суда
Герцог ОРЛЕАНСКИЙ – приведший дворян на помощь третьему сословию, Филипп Красный, видный якобинец
– гильотинирован
МАЙАР – участник штурма Бастилии, похода на Версаль и штурма Тюильри
– привлечен к суду по доносу Фабра д’Эглантина, после чего перестал существовать как политический деятель.
ТЕРУАНЬ де МИРЕКУР – участница Версальского похода и штурма Тюильри
– выпорота якобинцами, сошла с ума
ЖАК РУ – лидер «бешеных», яростный защитник парижской бедноты
– отравился в ожидании казни
МАРАТ – истинный друг народа
– зарезан в ванной
ЭРО ДЕ СЕШЕЛЬ – член Комитета общественного спасения, составитель и докладчик конституции 1793 года
– гильотинирован
ЭБЕР – знаменитый республиканский журналист, вождь парижской бедноты
– гильотинирован
КЛООТС – космополит, пропагандист всемирной революции
– гильотинирован
ШОМЕТ – прокурор Парижа, защитник бедноты, руководитель Коммуны
– гильотинирован
ШАБО – составивший планы штурма Тюильри, видный якобинец
– гильотинирован
РОНСЕН – организатор парижской революционной армии
– гильотинирован
ВЕНСАН – разгромивший вандейцев
– гильотинирован
ЛАВУАЗЬЕ – знаменитый химик, способствовавший своими работами вооружению французской армии
– гильотинирован
ФАБР д’ЭГЛАНТИН – автор республиканского календаря
– гильотинирован
КАМИЛЛ ДЕМУЛЕН – вдохновитель штурма Бастилии, первый республиканец Франции
– гильотинирован
ЖОРЖ ДАНТОН – вождь революции, человек, спасший Францию в 1792 году
– гильотинирован
Это герои революции.

Национальный Конвент (Convention nationale) — высший законодательный и исполнительный орган Первой французской республики во время Великой французской революции, действовавший с 21 сентября 1792 по 26 октября 1795. Суть исполнительной власти Конвента состояла в его комитетах. Два из них имели наиболее существенное значение — Комитет общественного спасения и Комитет общественной безопасности.

и влиятельное политическое движение революции, связанное с определением радикального эгалитаризма, республиканизма и применения насилия в достижении целей

Комитет общественного спасения (Comité de salut public) — один из многочисленных комитетов Национального Конвента Франции, который к осени 1793 года сосредоточил в своих руках всю верховную власть в революционной Франции — назначал и смещал чиновников, послов, генералов в действующей армии. Принимал решения об арестах, распоряжался специальным финансовым фондом. Решения Комитета беспрекословно утверждались Конвентом и становились законами.

Комитет общественной безопасности (Le Comité de sûreté générale, переводится также как Комитет общей безопасности) — один из комитетов Национального конвента. В период якобинской диктатуры, с июня 1793, КОБ был основным орудием террора, находясь с сентября 1793 под прямым руководством Комитета общественного спасения, который получил право выдвигать кандидатов во все комитеты Конвента. Комитет общественной безопасности выдавал ордеры на арест и препровождал обвиняемых в Революционный трибунал.

Монтаньяры (Montagnards — люди на вершине, горцы) — политическая партия, образовавшаяся во время Великой французской революции. С открытия Законодательного собрания 1 октября 1791 года монтаньяры занимали верхние ряды левой стороны, откуда и произошло название их партии — «вершина», «гора» (La Montagne).

Якобинцы (Jacobins) — участники Якобинского клуба (фр. Club des Jacobins; Jacobins; Société des Jacobins, Amis de la Liberté et de l’Égalité), — самого известного французского политического клуба эпохи Великой французской революции. Названиие от места проведения заседаний клуба в доминиканском монастыре святого Якова на улице Сен-Жак.

После Термидорианского переворота 27 июля 1794 года влияние и значимость клуба падает. Клуб и его члены ассоциируются с эксцессами террора и Якобинский клуб был закрыт 11 ноября 1794 года (21 брюмера III года). Ассоциация дочерних клубов запрещается пришедшими к власти термидорианцами, и их деятельность прекращается.

Начиная с XIX века термин употребляется не только для обозначения членов клуба и их союзников, но и как название радикального политического течения.

Начиная с работы „Что делать?“ Ленин настаивал на внутреннем сходстве большевизма с якобинством». “Великие буржуазные революционеры Франции, – писал он, – 125 лет тому назад сделали свою революцию великой посредством террора против всех угнетателей и помещиков и капиталистов”.

---

Валерий ЛЕБЕДЕВ.
Бостон, США.
Для “RA NY”