Микробы из древности

На днях на глаза мне попалась статья о том, что ученые из Центра полярных и климатических исследований и Центра изучения микробиома Университета штата Огайо изучили пробы льда с Тибетского плато и обнаружили почти 30 видов неизвестных вирусов, средний возраст которых составляет 15 тысяч лет. Ведущий научных исследований, микробиолог Чжи-Пин Чжон отметил: «Почти половина вирусов вернулась к жизни после того, как ледник начал таять. Это очень важно, потому что каждый год ледники Тибета уменьшаются, оттаивают. Древние вирусы выходят на волю, кто знает, что природа приготовила нам на будущее».

По идее новость будоражащая. Найдены микробы, которым 15 тысяч лет, и они ожили! Но меня новость не удивила. Сейчас объясню почему.

10 лет назад я брала интервью у ученого из подмосковного города биофизиков Пущино, доктора геолого-минералогических наук Давида Гиличинского. Давид Абрамович в то время руководил лабораторией криологии почв Института физико-химических и биологических проблем почвоведения РАН. Вместе со своими коллегами он исследовал микробы, которые прожили в мерзлоте несколько миллионов лет! Но почему-то он неизвестен широкой публике. Действительно почему? Скорее всего потому, что он российский ученый. А ученые из России не так популярны в мире, как другие. Почему? Интересный вопрос. Я считаю, не без политики здесь.

Другая причина, почему Гиличинский так и не стал известен даже среди россиян, может, в том, что он недолюбливал прессу. Мне он сделал исключение, потому что я была представителем академической газеты с исключительной репутацией. А вот других журналистов он сторонился. При встрече признался мне, что корреспонденты всегда искажали информацию, которую он им давал. Как-то его попросили выступить на радиопередаче. Он согласился, так как был уверен, что там искажений уж точно не будет. Ведь говорить будет он. Это не текст, который исправлять можно как угодно. Но оказалось, что даже на радио умудрились все сделать не так. Речь ученого, вернее обрывки речи, были смонтированы странным образом, каждый обрывок следовал после каких-то слов ведущего. В результате получилась бессмысленная каша.

Когда я спрашивала Давида Абрамовича про его работу, он больше перенаправлял свои слова на других ученых, в основном молодых, которые у него работали. Наверно, гордился тем, что есть продолжатели его научного пути. А делали они, судя по его словам, действительно уникальную работу, опять же неизвестную широкой публике. Вот цитата из моего интервью с Гиличинским, которое было опубликовано26 июля 2011 года в газете «Поиск»:

– Много ли видов микробов вы находите в мерзлоте? Отличается их количество от численности в живой почве?

– Образцы из Арктики и Антарктиды содержат бактерии, дрожжи, грибы. Наши сотрудницы, недавние аспирантки Анастасия Шатилович и Любовь Шмакова, первыми в мире выделили из мерзлоты простейших: инфузории, жгутиковые, амебы. По результатам своих исследований молодые ученые опубликовали ряд статей, теперь готовятся к защите кандидатских диссертаций. Что касается количества микроорганизмов, то в наших породах от 10 до 100 тысяч микробных клеток на один грамм грунта. А в живой почве больше – от 100 тысяч до десятков миллионов.

– Удалось ли вам найти какие-либо необычные виды микроорганизмов?

– Наш молодой сотрудник Кирилл Кривушин описал новый вид метанобразующей археи (группа безъядерных микроорганизмов). Совместно с лабораторией Виктории Щербаковой (Институт биохимии и физиологии микроорганизмов РАН) мы выделили ранее неизвестные анаэробные микробы. Наш аспирант Василий Миронов обнаружил термофильные микроорганизмы в мерзлых вулканических отложениях, аспирантка Екатерина Караевская выделила чистые культуры из антарктических отложений, возраст которых более 3,5 миллиона лет, сейчас занимается их идентификацией. Совместно с Ладой Петровской, старшим научным сотрудником Института биоорганической химии РАН, разрабатываем новое направление – биотехнологическое: оказалось, что микроорганизмы, выделенные из вечной мерзлоты, содержат белок родопсин, обладающий уникальными свойствами. А наша сотрудница Ксения Новотоцкая-Власова обнаружила, что некоторые виды микроорганизмов могут вырабатывать ферменты, проявляющие активность при низких температурах.

Одна из наших задач – найти кардинальные различия между древними и современными объектами, но пока это не удается сделать. Микробы появились на Земле три-четыре миллиарда лет назад. 100 тысяч или даже три миллиона лет – слишком маленький интервал, для эволюции это секунды. Хотя более древние микроорганизмы можно найти в Антарктиде, мы на это надеемся…

Кстати, пущинские криологи работают не только с микроорганизмами. В Арктике они находили кости и бивни мамонтов. Но по словам Гиличинского, вывозить их категорически запрещено. Поэтому все эти древние ценности ученые передавали археологам. А однажды они обнаружили замороженного человека, как оказалось, 300-летнего. Тоже оставили на месте.

Но самое впечатляющее открытие, связанное с крупными вещами из Арктики, связано с сусликами. 30 тысяч лет назад эти животные таскали в свои домики семена, они были вмерзшими в лед. Исследователи из Пущино привезли эти семена в родной город и передали сотруднику соседнего Института биофизики клетки РАН Светлане Яшиной. Ее группа прорастила эти семена (как выяснилось, “смолевки арктической”), растения даже зацвели. Об этой истории писали многие СМИ. Шутка ли, взрастить семена, которым аж 30 тысяч лет!

Мой муж Василий Янчилин, журналист отдела науки газеты «Поиск», тоже написал статью о том событии. К слову, идея работать с норами и семенами принадлежит сотруднику лаборатории Гиличинского, доктору биологических наук Станиславу Губину. Какой же выросла смолевка из очень далекого прошлого? Выяснилось, что сначала она отличалась от известных растений, но постепенно начала преображаться и становится все более похожей на своих «современных родственниц». Это, кстати, тоже удивительный феномен, что живые организмы из прошлого «приспосабливаются» к новой окружающей среде. В этом, может, кроются некие тайны нашей эволюции.

Но основные полевые исследования научной группы Гиличинского были сделаны в Антарктиде. Почему? Одна из причин, которая меня поразила, – это относительная дешевизна. Антарктида – ничейная территория. Поэтому главное для многих стран – обозначить эффект присутствия в Антарктиде. И это присутствие официально связано с наукой, хотя никто не скрывает политической подоплеки, поэтому многие страны держат на этом материке вечной зимы свои станции, где круглый год обитают люди. Кстати, по заверению Гиличинского, никакой вражды между представителями разных стран нет. Напротив, они сотрудничают, помогают друг другу в исследованиях.

Исследования на Антарктиде финансируются из бюджета. Как рассказал Давид Абрамович, ежегодно от Санкт-Петербурга отходит судно «Академик Федоров». На путь до конечного пункта уходит полтора месяца. Полный рейс составляет полгода.

Российских станций в Антарктиде шесть, они появились в 1950-х и были одними из первых. Инфраструктура осталась прежней. Конечно, станции, которые строят сейчас другие страны, по уровню комфортности на порядок отличаются от российских. Тем не менее россияне обеспечены четырехразовым питанием, постоянно работает сауна, всегда тепло, есть свет, стиральная машина.

Через полгода после публикации интервью пришло известие, что Гиличинский скоропостижно скончался. Ему было всего 63 года, и он был полон глобальных планов изучать и дальше древние микробы. Мечтал «докопаться» до пластов Антарктиды с микроорганизмами возрастом несколько десятков миллионов лет.

Но даже то, что сделал этот неизвестный миру ученый, несомненно огромно.

---

Фирюза ЯНЧИЛИНА,
Нью-Йорк.
Член Всемирной федерации научных журналистов (WFSJ).
Член Международной ассоциации научных писателей (ISWA).
Автор свыше 1000 статей на тему физики, астрофизики, химии, биологии, экологии, медицины.
Для “RA NY”