Любовь Гудкова: Стихи
Родилась в г. Иваново. В 2007 году окончила Литературный институт им. А.М. Горького (заочное отделение), семинар поэзии В.И. Фирсова.
В 2001 году вышел авторский сборник стихов «Благодарю!»
Также имеются публикации в журналах, газетах и альманахах, в том числе: «Русскоязычная Америка», «Тула», «Артбухта», «45-я Параллель», «Белая Скала», «Откровение», «Гудок», «Литературные знакомства» и др.
Финалист IX международного поэтического конкурса «45-й калибр». Лонг-листы международного литературного Тургеневского конкурса “Бежин луг”, фестиваля-конкурса “Русский Гофман” и ряда других. Участница литературных фестивалей «Русские мифы», «Петроглиф», Международных литературно-образовательных чтений в Гданьске и Сопоте (Польша). Стихи переведены на турецкий язык.
Про улетающих птиц
Из “Осенних Тетрадей”
Забурлила вода, вырываясь за край камышовой оправы.
Клич прощальный нарушил гармонию, врезался в слух.
Полетел белоснежными хлопьями по ветру пух,
опустился на землю, укрыл, точно снег, пожелтевшие травы.
Обжитые просторы когда-то зелёных долин,
покидают сегодня большие и сильные птицы.
Круг почёта над голой землёю – нельзя не проститься.
Машут крылья – и в серое небо вонзается клин.
Солнце первым лучом красит в золото белую стаю,
взявшись за руки, вслед ей мы долго, тревожно молчим…
Всё затихло, и мир этот стал совершенно иным.
Дождь ли, слёзы ли льют по щекам – я не знаю, не знаю…
Так, наверное, очень давно, под сердец перестук,
занесённый навечно в ячейки белковой спирали,
изумлённые люди с щемящей тоской провожали
в первый раз первых птиц, что впервые летели на юг…
Clock-clock
Иду по асфальту я: цок-цок –
Часы по-английски мне: Clock-clock.
С надломленной ветки течёт сок –
Часы по-английски мне: Clock-clock.
Не спит муравейник – жилой блок –
Часы по-английски мне: Clock-clock.
Смеётся с портрета поэт Блок –
Часы по-английски мне: Clock-clock.
Как будто по телу идёт ток –
Часы по-английски мне: Clock-clock.
По темечку, вниз до ступней ног –
Часы по-английски мне: Clock-clock.
Я вырвала с корнем волос клок –
Часы по-английски мне: Clock-clock.
Железною шпорой в больной бок –
Часы по-английски мне: Clock-clock.
Всё время, как бремя, как злой рок
Часы по-английски мне: Clock-clock.
Я злюсь, я зверею!.. Какой прок?
Часы по-английски мне: Clock-clock.
ГРОЗА
«Гроза-то нам в наказание посылается, чтобы мы чувствовали…»
Островский А.Н. «Гроза»
А страшит немало
грешников гроза –
в книге я читала
много лет назад.
На обложке тучка
изображена.
Для тебя я – сучка,
а ему – жена.
Я всегда готова
есть с твоей руки.
Муж приносит снова
с поля васильки.
Он со мною нежен.
Ты жесток и груб
к мякоти черешен
сладких сочных губ.
Дарит муж объятья,
туфельки и брошь.
На груди мне платье
в нетерпенье рвешь!
Высекаешь плетью
из меня огонь!
Мужу шрамы эти
целовать, ладонь…
Я сниму колечко
ржавое от лжи…
Под обрывом речка
темная бежит.
Они
А Она уже не скрывала слёзы…
Пёс Ей вслед смотрел и дрожал всем телом –
он хотел бежать и хотел остаться,
он скулил и тявкал щенком молочным.Подбегал к Нему и просил ответа
на немой вопрос: «Почему так вышло,
что Она уходит во тьму и морось,
а они остались стоять на месте?»Лапы клал на плечи, в глазах пытаясь
прочитать любовь, что они таили.
Только в них теперь ни любви, ни боли –
в них теперь одна пустота слепая.Да и как такое понять собаке
(для которой верность дороже жизни),
что один простить не сумел другому,
и теперь они навсегда чужие.И открылась дверь, как всегда со скрипом,
и они вошли – человек с собакой –
в дом, где пахнет хлебом и корвалолом,
дом, в котором раньше их было трое…
Герберы
Я не любила герберы раньше,
теперь я их ненавижу вовсе!
Что же поделать? Такая осень:
в куртке промокшей из тонкой замшихолодно очень. Да что я тешу
глупой надеждой слепую душу?
Просто я трушу, я трушу, трушу…
Осень, как осень. Газонов плеши,летом протоптанною дорогой,
стали чернее, зато заметней.
Падают листья на плечи? Сплетни
это всё. Просто не ждать итогатрудно, а ждать невозможно больно.
Видеть как ты на краю постели
сидя, решил: «Виноград-то зелен!»
Осенью? Милый, ты что? Ну, полно!Спелого, сочного просто горы!
Чем же тебе, дорогой, отрада
кислая зелень? У винограда
тоже есть срок. Только ты упорноверить не хочешь. Да кавалеры,
как сговорившись, мне шлют поклоны,
проклятый мной виноград зелёный
и пресловутые те герберы.
***
Знаешь, я ненавижу тебя. Очень!
“За что?” – спросят глаза твои синие.
Растопят слова мои кружево инея –
Я повторю, громко, что есть мочи:
“Знаешь, я ненавижу тебя. Очень!”“За что?” – спросят глаза твои синие,
А в них небо, и оно вверх тормашками…
– Но у тебя нет крыльев, бедняжка, и
Для тебя закрыты авиалинии.
“За что?” – спросят глаза твои синие.Растопят слова мои кружево инея –
Крупными каплями он по щекам стечёт, и
Какие ещё между нами остались счёты –
Потушен очаг и разрушена ветхая скиния…
Растопят слова мои кружево инея,Я повторю, громко, что есть мочи:
“Ты, только ты есть у меня на свете!
Только с тобой у меня могли бы родиться дети…”
В середине притихшей и устоявшейся ночи
Я повторю, громко, что есть мочи:“Знаешь, я ненавижу тебя. Очень!
Ты любишь меня, но, как старая лампочка, вполнакала.
И этой твоей любви мне чудовищно мало!
Вот за это я разорву твое сердце в клочья.
Знаешь, я ненавижу тебя. Очень!”
***
Её беды весьма преуменьшены –
Он не любит и бросил с двумя.
Страх и боль поселяются в женщине,
если в полымя да из огня,
о душе своей даже не думая,
сиганет, и была такова…
Вот наивная, вот неразумная.
Перепутать дела и слова,
а потом вечно слушать от матери:
«Что ж в подоле ты нам принесла?»
И смотреть, вытирая со скатерти
капли слез, как они мал мала
еще меньше сиротками бегают
при живом и успешном отце.
Для которого альфой с омегою
на его обручальном кольце
стали клятвы, а вовсе не плотские,
самолюбие как тут не тешь,
встречи с ней и бумажка с полосками,
на которые столько надежд
возлагалось. Красавица, скромница,
есть таланты к искусствам, к тому ж.
Как случилось, что банить приходится
в соцсетях всех, кто спрашивал: «Муж
где у вас? Как детей ваших отчество?»
Волком выть! Но при этом лицо
сохранять! Как же, в сущности, хочется
гада этого сделать вдовцом!
Растерзать бы его благоверную,
чтобы мокрого даже следа
не оставить! Семью их примерную
уничтожить совсем!!! И тогда
приползет, никуда он не денется,
будет ноги в пыли целовать! –
так порочного выбора пленница
рассуждает опять и опять.Её беды весьма преуменьшены.
Только множит грехов своих суть…
Ангел с виду – несчастная женщина.
Помолитесь о ней кто-нибудь!
Й (и краткое)
Дай мне йоду замазать раны.
Да не яду, чудак, а йоду.
Эти раны ветрами рваны,
обречёнными дуть на воду.Ну, не надо истерик. Что ты?
Уж не тронутый ты, не псих ли?
Я себя не отдам ни йоты.
Видишь, боли уже затихли.Если что, я немного йогой
овладела. Теперь я – Будда.
Да не лезь со своей убогой
трепотнёй, всё равно забуду.Я тебе не смогу и трети
рассказать, что со мною было.
Я в тайгу уходила, к йети –
эх, живут они там уныло…
И по стрит-авеню Нью-Йорка
я бродяжила месяц кряду…
Вспомнить сладко, а помнить – горько.
Нет, не йоду. Давай-ка яду.
Александр Евсюков: Два рассказа
Прозаик, критик. Родился в 1982 году в городе Щёкино Тульской области. Выпускник Литинститута. Публикации прозы, стихов и критики в журналах «Дружба народов», «Октябрь», «Роман-газета», «День и ночь», «Наш современник», «Нева», «HomoLegens» и др.; сборниках прозы «Крымский сборник. Путешествие в память» («Книговек», 2014), «Крым. Я люблю тебя» («Эксмо», 2015), «Рождественские истории о котах (и не только)» («Никея», 2020) «КАК мы читаем» («Эксмо», 2021); газетах «Литературная газета», «Литературная Россия», «Русскоязычная Америка», «Вечерняя Москва». Проза переведена на итальянский, армянский, болгарский, польский, турецкий и якутский языки. Победитель российско-итальянской премии «Радуга» (2016); победитель (3 место) премии «В поисках Правды и Справедливости» (2018); Первого международного литературного тургеневского конкурса «Бежин луг» (2018); Всероссийской премии им. В. П. Астафьева (2020). Обладатель диплома и Золотого диплома IX Международного славянского литературного форума «Золотой Витязь» в номинациях «Проза» и «Славянское литературоведение» (2018). Автор книг рассказов «Контур легенды» (М. «Русский Гулливер», 2017), «Караим» (М. «Роман-газета», 2020) и «Двенадцать сторон света» (М. «Формаслов», 2021). Живёт в Москве.
Танцующий лес
Этот её бесконечный разговор с Денисом о своём увольнении то прерывался, то возобновлялся уже третий день. Нина снова и снова заводила его, будто расчёсывая кожу в одном и том же месте. А Денис вновь садился рядом, чтобы выслушивать её с вежливой скукой, как бестолковое дитя, за которым его упросили присмотреть. И при каждой возможности он переключался на что-то более важное: билеты, багаж, срочное письмо на рабочий мейл, звонок из автомастерской или торг с таксистом за лишние сто семнадцать рублей. Ему всё давно было ясно и хотелось только уклониться от пустой траты времени на весь этот семейный психоанализ.
Нина же, замолкая, перебирала в памяти те заповедные уголки, в которых она с детства мечтала побывать. Обязательно в Стокгольме с его Вазастаном и в Лондоне на Бейкер-стрит; искупаться под Ниагарским водопадом и, конечно, оказаться в Долине гейзеров. «О-о, это сладкое слово „Камчатка“!» Однако самым ближним из её «незакрытых гештальтов» оказалась Куршская коса поблизости от Калининграда. Там огромные дюны вдоль моря и бессчётное множество деревьев, в едином ансамбле танцующих на солнечном ветру. Денис мгновенно подсчитал, что это будет самый реальный вариант — всё успеть и вернуться за его выходные. Она отстранённо кивнула в знак согласия.
Конечно, Дениса раздражали и сама ситуация, и все эти душевные мучения его чудаковатой супруги. Когда же она повзрослеет, как другие? Он четырежды подтвердил, что тоже её любит, ободряюще обнимал и говорил, что всё понимает и отчасти разделяет. Он даже согласился на интим не по своему графику. Надеялся, хотя бы это поможет. И что получил?.. Неподвижное бревно с затравленными глазами! Она будто напрочь забыла, как реагировать на его ласки.
Когда же, крутилось в Нининой голове, когда же за эти неполные три года всё стало необратимым?.. В самом начале, на собеседовании, когда она вдруг забыла именно то, что точно знала, и несколько раз мялась, будто в школе у доски, а этот гладковыбритый дядюшка с заострённым носом и благородной сединой так благодушно ей подсказывал? «Поздравляю, Ниночка, вы приняты, теперь я ваш непосредственный руководитель, меня зовут Олег Валерьевич…» Или когда хохотушка Жанка ушла от них в филиал и уже она, Нина, стала время от времени ловить на себе его внимательные оценивающие взгляды?.. Или в тот раз на корпоративе, когда сразу после шампанского, среди громких поздравлений лучшим сотрудницам, она вдруг услышала свою фамилию и узнала о неожиданно щедрой премии? Олег Валерьевич был в ударе, он казался помолодевшим, тонко и порой неожиданно смешно шутил, и Нина почувствовала внутри внезапное любопытство, нараставшее, как зуд от укуса. Он как бы случайно дотронулся до её плеча и, как бы извиняясь, улыбнулся, а она впервые засомневалась, не стоит ли ей всё-таки сделать маленький шажок ему навстречу. Конечно, совсем чуть-чуть и тут же вернуться на место. И она улыбнулась в ответ…
Здесь, в номере калининградской гостиницы с двумя кроватями и одной тумбочкой посередине, Денису вдруг представилось, что Нина, продолжая этот тягомотный разговор, заводит мотоцикл с толкача, не умея его водить и не зная, куда потом нужно ехать. Вот сейчас она станет вполоборота и снова заговорит.
…Нина улыбнулась, и во взгляде Олега Валерьевича промелькнуло что-то победное. Он вновь придвинулся, готовый отпустить комплимент, однако тут ему позвонили, и он против собственной воли приложил трубку к уху. Непосредственный руководитель слегка изменился в лице, хотя и старался держаться по-прежнему, — он кивал и напряжённо поддакивал, как будто стремясь запомнить все указания сквозь хмельной туман. Нина догадалась, с кем именно он может так говорить. С каждой минутой его вид менялся всё сильнее: шея покраснела, а усы обвисли. Нина вдруг отчётливо вспомнила жену Олега Валерьевича, которую видела только раз. Тогда она показалась ей настоящим человеком-тараном с плечами борца, широкими бёдрами и грозным пронзающим взглядом. Нина представила в подробностях, что будет, если та о чём-то таком узнает. Её заколотил озноб и, отставив бокал, она поскорее отошла от столика. С того самого вечера всякие мысли о маленьком шажке навстречу покинули Нину.
— Ну да, работа…— произнёс Денис, — придётся немного заморочиться и найти тебе другое место. Похожее, с привычным функционалом, но где ты не будешь глупить.
И он погладил её по растрёпанным русым волосам. Нина почти уже кивнула, но вдруг расслышала эти последние слова.
— Чего не буду? — недоверчиво переспросила она.
— Глу-пить, — по слогам терпеливо повторил Денис.
— Я?..
— Ну конечно, кто же ещё? Все через это проходят раньше или позже. И тебе тоже нужно повзрослеть.
Она вывернулась из-под его ладони.
— Ты что такое говоришь, Денюша? Он же мне предлагал, чтобы я с ним… Намекал, очень прозрачно, обещал, что у меня всё будет. Я стала его избегать, проскальзывала пораньше или пряталась. И конечно, ничего ему не позволяла. Но сначала это его только распаляло — думал, что я ломаюсь. А потом он как-то резко перестал и однажды вызвал меня к себе, сказал, что всё понял и уважает мой выбор. Как же я обрадовалась и как глубоко выдохнула тогда! А через две недели или даже меньше он попросил об услуге — надо было написать заявление и уступить своё место другой девушке. Сказал, что такой поступок будет проявлением лояльности с моей стороны. А мне пообещал повышение в другом отделе. Гарантировал, что уже есть точные договорённости. Ну, я и поверила, и сама этой рукой всё подписала.
— Но тебя же перевели, правда?
— Да, только вместо повышения — на самое дно.
Денис покачал головой:
— Наверняка был компромиссный вариант. Сначала, конечно, надо поторговаться. Ты всё-таки привлекательна, особенно для мужчин постарше.
Нина глядела на него, как будто не узнавая. А её любимый муж продолжал рассуждать:
— Или, наоборот, надо было как следует подготовиться — вывести этого кобеля на разговор и записать на диктофон. У меня же есть подходящий, убирает помехи и всё очень чётко слышно. Кладёшь заранее в сумочку, потом только кнопку нажать и — пусть говорит! Всё зафиксировать: что обещает, чем угрожает.
— Я так не смогу. Ну, чтобы говорить с человеком, улыбаться, а самой кнопку нажать и всё записывать.
— А так — что ты ему предъявишь? Одни свои эмоции?
— Не могу…
— Слушай. Нин… я знаю, тебя выперли через год с актёрского. Но почему-то же туда взяли?
— Не знаю почему. Кого я, по-твоему, должна играть в жизни?
— Ты ничего не должна. Но, запомни уже, тебе этот мир тоже ничего не должен.
— Значит, надо прогибаться или шантажировать?
— Типа того, — сказал Денис.
— А ты… всегда так делаешь?
— Се ля ви, — чуть заметно пожав плечами, ответил он.
Выйдя из номера, он запер дверь на два оборота, и они спустились вниз. Там уже ждал микроавтобус.
***
Невысокий поджарый мужичок в кепке и старомодном костюме пришёл раньше других и в томительном ожидании топтался под деревом, прикуривая уже третью папиросу. Усатый крепыш-водитель прошагал мимо и широко распахнул дверь автобуса, но забраться внутрь первым мужичок стеснялся. Только дождавшись Дениса с Ниной, он юркнул внутрь следом за ними.
Почти все подходили парами. Вот из-за спин родителей вырвались и загалдели двое неумолчных детей. Автобус наполнялся людьми и разговорами.
В кабину заглянула экскурсовод — худая женщина с внимательными серыми глазами. Поздоровалась с водителем, представилась всем остальным и раскрыла папку со списками.
— Архонтова? — спросила она, сделала паузу, но, не дождавшись ответа, двинулась по списку дальше.
Экскурсовод назвала их с Денисом фамилию. Но сегодня это сочетание звуков, от которого у Нины всегда, все три совместных года теплело на душе, вдруг вызвало странную неловкость, даже стыд. Стало как-то душно и скользко. Захотелось отвернуться к окну и смотреть на что попало, только бы не на него и не отвечать на этот короткий прямой вопрос. Но Денис слегка подтолкнул её локтем, и пришлось подать голос: да, она тоже здесь.
— Ар-хон-това? — громко переспросила экскурсовод и огляделась.
И снова молчание. Одно место сзади, «на колесе», оставалось пустым.
— Архонтова И. Б.? — к фамилии добавились инициалы.
Тишина.
— Ждём пять минут, — подытожил усатый водитель.
Все притихли. Время стало тягучим. Завёлся мотор. Нина всё сильнее ощущала эту скользкую духоту. На исходе пятой минуты с крыльца гостиницы спустилась широкобёдрая дама в шляпе. Она размеренно цокала каблуками и своим видом сразу напомнила Нине жену Олега Валерьевича. Тот же таранный напор, та же непрошибаемая уверенность в своей правоте и всеобщем внимании.
— Это вы Архонтова? — уточнила экскурсовод.
— Инесса Борисовна, — отчеканила та.
Густо накрашена и, кажется, готова к любому скандалу. С близкого расстояния её таранная мощь ощущалась ещё сильнее.
— Тогда давайте скорее, ехать пора, — сказал водитель скороговоркой.
Но, кажется, жужжание комара привлекло бы больше её внимания. Поставив ногу на ступеньку, Инесса Борисовна пристально оглядела салон.
— Я — не бревно! — громогласно объявила она. — И туда не сяду.
«Ну и мы не брёвна», — шёпотом невольно возмутилась Нина и по встречному взгляду тут же поняла, что нажила себе врага. Денис полуиронически улыбался, как бы извиняясь за свою невыдержанную спутницу и сожалея, что всё начинается с такого казуса. Другие пассажиры стали переглядываться.
Водитель ещё что-то возражал, но все его никчемные аргументы уже трещали, как ворота обречённой крепости.
— Кхм, да вы это — сядьте заместо меня. А я вон, кх-кхм, туда перейти могу…
Смущённо покашливая, мужичок в старомодном костюме неожиданно разрядил ситуацию. Сам он тут же проскользнул назад, напоминая птицу, которую спугнули с ветки.
Добытое с боем кресло немедленно превратилось в трон, а Инесса Борисовна величественно на него воссела. Нина чувствовала, что злится на эту самую И. Б. и в то же время невольно восхищается ею. Сама она так не может, и никогда не могла. От любого конфликта всегда испытывала чувство неловкости и неуместности любых своих слов. А этой особе скандальность даже шла, делала её куда интереснее и притягивала взгляды.
Мимо проплывали панельные здания, уцелевшие бастионы форта, лютеранская кирха, православный собор. Стремясь поскорее сгладить неприятный инцидент, экскурсовод говорила и говорила. Сыпала фактами, датами, погружалась в тевтонское Средневековье и проплывала по Восточной Пруссии с её великим философом Кантом, чтобы вновь вынырнуть в современной России. Только иногда она едва заметно морщилась, будто превозмогая себя.
Нина тихо, но прерывисто дышала. Она очень хотела отвлечься и старалась слушать и запоминать, но любая история тотчас проходила насквозь, продувая её, как ветер. Ну нет! Не могла же она так сильно в нём ошибиться. Денис просто пошутил и не хочет сознаваться, или она что-то не так поняла. Он так много работает, куда больше, чем она, он устал и, понятное дело, мог вспылить и неточно выразиться. Конечно, он ей не изменяет. Ни разу не пробовал поднимать на неё руку. Она не могла выразить, что именно у них не так, и, значит, надо перестать об этом думать. Надо просто доехать до этой самой косы, просто полюбоваться этим самым Танцующим лесом, просто искупаться в морском прибое, улыбнуться друг другу, и всё-всё снова будет хорошо. Она прижалась к плечу Дениса.
— В национальном парке водятся разные животные, — предупреждала экскурсовод. — Например, лоси, лисы и кабаны. Бывает, они подходят к автомобилям и заглядывают в них. О случаях нападений на человека нам ничего неизвестно, но очень советую каждому из вас быть осторожным!
В зеркале заднего вида едва заметно усмехнулся водитель. Этот пассаж должен был пощекотать нервы приезжим!
***
Нина закрыла глаза, вдруг осознав, что это и есть тот самый волшебный Танцующий лес. Что она стоит теперь в самой его середине, после того как они уже поднимались по крутой лестнице и смотрели над дюнами вдаль. Нина отчетливо представляла себе, как движутся эти страшные горы песка и как на твой казавшийся надёжным обжитой дом, вставший у них на пути, неотвратимо накатывают песчаные волны. И нужно поторопиться, собрать пожитки, и, увязая то по щиколотку, то по колено, спасаться в глубине земли.
Потом было купание в море. Денис вбежал в воду, не дождавшись Нины, и уже успел покрасоваться, проплыв баттерфляем вдоль буйков. Мужичок, аккуратно сложив на какую-то подстилку свой костюм и накрыв рукавом кепку, запрыгнул в пену и вскоре вынырнул, смешно отдуваясь. Инесса Борисовна в закрытом купальнике потрогала море ногой и презрительно взирала на них обоих с берега. Нина вошла по колено в прохладную воду, и что-то внутри стало оттаивать. Прежняя жизнь вновь замаячила перед ней. Она очень постарается не глупить, чтобы всё у них исправилось.
Но здесь, в Танцующем лесу, все разбрелись, поскрипывая досками, по деревянным переходам. Все что-то разглядывали, куда-то указывали и фотографировались на фоне. А она вдруг — так неожиданно — от живота к груди почувствовала боль этих искорёженных деревьев, с их покалеченными корнями, по которым все топчутся, не замечая. В насмешку их прозвали «танцующими», чтобы приезжать сюда и бесконечно удивляться, ни на секунду не задумавшись об их вечном страдании. Заглушая всё частыми смешками, щелчками фотоаппаратов и звуками собственных шагов.
***
Янтарь просвечивал на солнце. Все что-нибудь разглядывали и обязательно приценялись. Инесса Борисовна успела поторговаться и купить сразу несколько украшений. Нина взяла симпатичную брошку и бусы коньячного цвета.
Рядом продавались бутерброды, шипучка, мороженое, чай и кофе. На природе после купания всегда просыпается особенный аппетит. Инесса и сюда прорвалась первой. Мужичок с костюмом через руку тоже запасся бутербродом и, откусив ровно половину, аккуратно завернул остаток в салфетку.
Экскурсия заканчивалась. Пересчитав всех по головам, они тронулись обратно. Предстояла та же дорога, какие-то заключительные слова, разглядывание фото.
Инесса, хрустя фольгой, разворачивала бутерброд с красной рыбой. Трапезничать в салоне вроде бы не полагалось, но водитель только поджал губы — сделать ей новое замечание он уже не решался. А она снова стала центром всеобщего внимания.
Тем временем экскурсовод наклонилась и что-то прошептала почти в самое ухо водителю. Тот озадаченно глянул и кивнул в ответ.
— А сейчас мы остановимся на прекрасной обзорной площадке. Предлагаю вам ещё несколько минут полюбоваться видом с этой стороны. Можно выйти и сфотографироваться на живописном фоне.
Призывно взмахнув рукой, экскурсовод обогнула автобус спереди, перебежала пустую дорогу и просеменила в чащу. Усатый водитель открутил с термоса крышку и, выпустив лёгкое облачко пара, стал отпивать из неё маленькими глотками, как из пиалы. Место, где они остановились, очень отдалённо напоминало обзорную площадку, так что вылезать здесь на фотосессию никто не торопился.
И тут случилось то, чего никто не предполагал в реальности. Нина заметила, как из-под кустов разом высыпали подвижные полосатые животные. Сначала три, потом четвёртый. Такие забавные, что Нина невольно заулыбалась:
— Смотри, кабанчики!
— Поросята, — поправил её Денис.
— Во дают! — удивлённо выдохнул кто-то. Один из неумолчных детей в восторге завизжал, а второй тут же захлопал по стеклу ладошками.
Но вслед за милыми поросятами с протяжным визгом выскочила их мать — здоровенная чёрная кабаниха. Свирепо дёрнув мордой, так что весь выводок мгновенно замер на месте, она прикрыла их от людей массивным телом. В салоне повисла тишина.
Через секунду кабаниха развернулась к открытой двери. Что-то привлекло её внимание видом или запахом и, слегка примерившись, она вдруг вскочила внутрь и остановилась в нескольких сантиметрах от Инессы Борисовны, едва не наступив копытом ей на туфлю. Надо было что-то сделать в таком узком пространстве, где манёвры почти невозможны. Она отдёрнулась с едва слышным хриплым возгласом, так непривычно понимая — ни одно из доступных ей средств сейчас не подействует. Глядя в эти маленькие голодные глаза, она вдруг ощутила, что свирепая лесная сила куда мощнее, чем она сама. Её не проймёт никакой взгляд и не испугает самый пронзительный вопль, эти челюсти всего несколькими движениями способны разгрызть любую кость, а копыта легко проломят всякую преграду. Она осталась одна с этим злосчастным бутербродом, который давно должен был выпасть из её руки, но пальцы оцепенели, и красноватый кусок рыбы на бледном хлебе будто приклеился к ним.
Кабаниха угрожающе засопела. Показались изогнутые жёлтые клыки. Кисточка хвоста завертелась. Каждый вжался в своё место. А побледневший Денис вдруг отпрянул и всем весом навалился на Нину, чтобы только выгадать ничтожное пространство. Казалось, если бы смог, он прикрылся бы ей как щитом от этой зверюги.
И тут мужичок невозмутимо встал с заднего сиденья и бесшумно двинулся по узкому проходу. Нина заметила его, когда он поравнялся с Денисом. В одной руке была кепка, а в другой — развёрнутая половина бутерброда. Он вскрикнул, привлекая внимание, и кинул эту самую половину вниз на траву. Но лакомый кусок моментально подобрал один из поросят. Глаза кабанихи наливались яростью, и сопела она всё громче. И тут мужчина выхватил из оцепеневшей Инессиной руки целый бутерброд, стремительным жестом фокусника провёл им возле самого кабаньего носа и, накрыв кепкой, отправил по дуге в сторону кустов.
— Апорт! — скомандовал он во весь голос. Кабаниха пронзительно взвизгнула и, стукнув копытами, выскочила из салона. Мужчина подал знак, дверь тут же захлопнулась. Через секунду водитель дал газу, притормозив метров через триста, у поворота. Инессе Борисовне наконец-то удалось опустить руку. А Нина внезапно услышала отовсюду звуки хлопков и поняла, что сама так же восторженно аплодирует их общему спасителю.
— Тебя как зовут-то? — повернулся к нему водитель.
— Макар Петрович.
— Ну, молодец, Макар Петрович! А как ты догадался с бутербродом?..
— Встречал таких. Ещё на Алтае, когда в егерях…
— А вообще, это был мой бутерброд! — вклинилась Инесса Борисовна. — Если бы я не купи…
Но в этот раз всеобщее внимание стало другим и, кажется, даже она сама вдруг поняла, что хватила лишнего. Молча надвинув шляпу, она уставилась в окно.
Экскурсовод бегом догнала их по обочине и сразу вскочила в кабину.
— Не приставали? — осведомился водитель.
— Не-е, они уже подальше отошли.
Она внутренне собралась и, повернувшись вполоборота, с улыбкой произнесла поставленным голосом:
— Как я уже говорила, здесь водятся самые разные животные…
Денис тоже через силу улыбнулся Нине. Соображая, как сейчас правильнее себя вести, он нащупал в кармане смартфон. Кажется, собирался кому-то позвонить, но передумал.
— Так странно всё получилось, да?.. Зато будет что вспомнить. Как ты?..
Нина пожала плечами.
— Давай улетим завтра пораньше?
— Лети. Я пока здесь останусь.
— Зачем это?
— Не хочу лететь с тобой.
Совсем чужой мужчина открыл и беззвучно закрыл рот, не зная, что ответить.
Сапог
Сапог —
- Бывший военный, сохранивший армейские привычки.
- Невежественный, не разбирающийся в чём-либо человек.
Смартфон на прикроватной тумбочке тонко пискнул. Измотанный Даня неподвижно лежал ничком, но уже без малого полчаса как проснулся. Приоткрыв левый глаз, он неохотно протянул руку.
Что-то куда-то пришло и, видимо, как-то его касалось: сообщение, уведомление или же электронное письмо, сразу было не понять. Даня методично проверил соцсети, промчался по мессенджерам и уткнулся в почтовый ящик — ничего нового. Где же тогда? Ещё через минуту он вспомнил про банковское приложение — решил проверить и его. Дважды сбивался, набирая ПИНкод. Наконец мультяшные облака на экране расступились и пропустили его к виртуальным сокровищам.
«Входящий перевод — 50 000 рублей». Даня, резко подскочив, сел в кровати и кулаком протёр глаза. Затем пересчитал нули. Всё верно и никаких данных — откуда вдруг такое счастье?
Теперь ему не было покоя. Заварив чай, он стал проверять и тут же отбрасывать разные версии. Итак, работы у него сейчас нет, и заказчики ничего ему не должны. До дня рождения ещё почти четыре месяца, да и кто бы мог так расщедриться? Даже жена вдруг решила, будто они разругались, причём так, что она наскоро собралась и в час ночи укатила на такси к родителям. Уже третий день сидит там вместе с детьми.
Допив остывший чай и перебрав привычные варианты, как ворох сваленной на пол одежды, Даня размашисто шагнул из кухни в комнату и споткнулся о не распакованные коробки с остатками тиража его книги. Тут Даня вспомнил, что он — писатель и горько усмехнулся. Конечно, говорить об этом некрасиво и даже думать так несколько неудобно, но проверить-то всё-таки надо. И не только надо, но и очень хочется. Причём с каждой секундой всё сильнее.
Даня нашёл закладку с сайтом, где выставлена его электронная книга. Выставлена бесплатно, но снабжена настоятельной просьбой: перечислить автору немного материальных средств по мере возможности. Ага, шесть скачиваний. Вчера было только пять. Смелая мысль вдруг закралась в Данину голову: а что, если за прошедшие сутки кто-то скачал эту его единственную книгу? И потом этот кто-то стал читать и оказался под столь сильным впечатлением, что отправил ему сумму, в сто двадцать пять раз большую, чем Даня мог рассчитывать в своих самых смелых ожиданиях. Ну, да-а, конечно, — на четвёртом десятке ты всё ещё веришь в сказки? До этого момента в его виртуальный карман прилетели только два жалких стольника. То есть сначала пара воробьишек-заморышей и вдруг — целый птеродактиль! Интересно, кто же этот его неведомый благодетель? Или просто дурацкая ошибка номером и теперь этот кто-то уже названивает в колл-центр, требуя немедленно вернуть всю сумму обратно?
Попробовал было писать, но все мысли как отрезало. Причём Даня понял это сразу, едва проснувшись, ещё до писклявого оповещения. Все герои показывали ему фигу, пейзажи и обстановка размывались бесцветными пятнами — самая суть ускользала. Он писал, перечитывал и всё удалял. Часы бесплодно проходили, но оправдать своё существование сегодня было нечем.
Вконец измучившись, Даня собрался и вышел за покупками. Интересно получится, если деньги исчезнут ровно в тот момент, когда ему всё пробьют на кассе и останется только оплатить. Однако до магазина было совсем недалеко, и, начав с малого, он вошёл в азарт и вот уже набрал целую тележку. Выгружая продукты на ленту, Даня ловил на себе подозрительные взгляды. Или показалось? Но оплата легко прошла с первого раза. На радостях он даже подсыпал мелочи калеке-нищему.
Войдя в квартиру, Даня сразу заметил, что свет на кухне включён. За столом расположился его тесть — как всегда обритый на лысо «сапог» в отставке, поджарый и собранный. Уже несколько лет он замдиректора по кадрам в ЧОПе «Гранитный мир». Или что-то в этом роде.
Даня прошёл на кухню, не разуваясь и не выпуская тяжёлых пакетов из рук. В воздухе будто трещало электричество. Краем глаза он заметил, что телевизор включен без звука.
— Здорово, Юрьич, — поставив пакеты на пол, Даня с внутренней опаской протянул ему руку. Тот крепко её стиснул.
— Мне Аня свой ключ выдала. Садись, поговорим.
Даня медленно опустился на табуретку. Как же ему теперь говорить? С этаким родственником будто весь русский язык забываешь. Надо сразу брать в руки военный устав, чтобы перевести свои штатские мысли на понятные ему термины.
— Сижу.
— Взял что? Или одна закусь? — поинтересовался тесть.
— Еды набрал. Ну, ещё чайку и сока три пачки.
— Заработал много?
— Пока сам не пойму.
— Это как?
— Да вот, пришёл какой-то перевод непонятный.
— Так надо сообщить куда следует!
— А куда теперь сообщают? — промямлил Даня.
Но вместо чёткого ответа или нового вопроса тесть странно усмехнулся:
— Ну, это успеется. У меня есть с собой чуток — для понимания.
И выставил на стол коньячную бутылку, как солдата на пост.
— Разливай давай! Вздрогнули, — тесть крякнул. — Что у вас с Аней такое?
— Решили отдельно побыть, успокоиться.
— Значит, нашли время чувства проверять. А чем ты вообще зарабатывать думаешь?
— Может, к вам в контору пойду?! — нашёлся Даня.
Тесть, опрокинув в себя стопарь, окатил его пренебрежительным взглядом, как негодного к строевой новобранца:
— Не возьму. Там ты быстрее всех накосячишь. Вот что ты реально по жизни делать можешь?
— Много чего, — пожал плечами Даня.
Тесть покачал головой:
— Много чего ты перепробовал, только не прижился нигде. Так?
— Можно и так посмотреть…
— А, значит, можешь ты делать ровно две вещи — внуков мне и книжки свои писать.
— Да это на хер никому… — стал было возражать Даня.
— Отставить, солдат. Внуки от тебя годные.
Тесть махнул ещё стопку. Он сегодня пил чаще, а ошалевший Даня уже дважды пропускал.
— Слушай, — продолжил тесть, — я, когда сюда собирался, Аню сначала послушал, на внуков внимательно поглядел. Почти уже надумал тебе морду бить, конкретно так, основательно. Чтобы в чувство привести. — Даня вздрогнул. — Но я же теперь не в своей части — тут настрой нужен. Тогда вспомнил, что ты там чего-то пишешь, а я не читал и даже не заглядывал. Дураку понятно, что говно, но всё-таки непорядок. Дай, думаю, загляну сперва и пойду назавтра с чистым сердцем. А книжки твоей как раз и нет, затерялась куда-то. Непорядок, думаю, — всё равно найду, из принципа. Пошёл в Интернет скачивать. Полазил там и нашёл. Долистал было до середины, потом в начало вернулся. Читаю, читаю — и как-то не так мне становится, не пойму отчего. Как будто похмелье прошло, а трезвость не наступила, — он смущённо провёл ладонью по лысине, будто говорил о чём-то постыдном. — И вдруг… шарахнуло, почти как при контузии. Это же — про меня. Точно про меня. Только я бы слов таких не подобрал. Одни мысли куцые, а тут — на тебе… Потом сижу, думаю, аж вспотел: как эта штафирка протёртая, свинья в берлоге, прохвост, пороху не нюхавший, такое вот изнутри меня вынул, откуда в нём-то это всё?? Так до утра и просидел, пока из-за стола не выгнали. Тогда втихаря и перевёл тебе денег. Чтоб даже не думал, чтоб ещё писал.
Тайна так внезапно и при этом запросто открылась. Даня изумлённо застыл, вглядываясь в лицо тестя.
— А потом взял себя в руки и думаю: схожу, проверю, как он там? Может, шалав себе навёл, пока один-то? Ну, вижу, молодец, — работай дальше!
— На балконах курить по закону не положено, — предупредил тесть.
— Ну, один-то раз отступим, ради такого случая, — подмигнул Даня.
Георгий Юрьевич согласился. Они встали рядом.
— Есть всего две важные вещи: звёздное небо над нами и нравственный закон внутри, — изрёк Даня. — Так говорил этот… философ Кант.
— Небо и закон — это хорошо, — со значением кивнул Георгий Юрьевич.
Как же всё к этому пришло, думал Даня. Он же не хотел этого, откладывал, занимался другим. Но что-то неудержимо полезло и попёрло из него кусками, абзацами, страницами и уже не позволяло ему остановиться. Другая сторона жизни время от времени выныривала из тумана, как круп лошади, и вскоре снова скрывалась в нём. Детский сад, пособия, подработки…
Одну книгу, как первое совместное бедствие, они с супружницей как-то пережили. Но когда через неделю после презентации он заявил, что берётся за вторую, Анино терпение лопнуло. Даня чувствовал себя бездушным эгоистичным чудищем, но «расколдоваться» никак не мог. Она бросала ему прямо в лицо самые ядовитые и заковыристые оскорбления, какие только могла выдумать, а он чувствовал, что не способен ни разозлиться, ни огрызнуться всерьёз. Даня будто слушал незнакомые прежде модуляции на совершенно новом, неизвестном ему языке и даже раз совершенно невпопад улыбнулся.
Аня, стукнув дверью, ушла в ночь. Младшая была завёрнута с головой, старший понуро топал рядом.
А он остался. И, к своему горькому стыду, был почти счастлив. В холодильнике кое-что оставалось, и можно было до послезавтра никуда не выходить. Через три минуты Даня засел писать. Среди ночи внезапно вспомнил, что надо бы спросить, как они там доехали. Отправил вопрос в мессенджер. «Ты — мудак»,— ответила она следующим утром. «Знаю», — написал он, убедившись, что всё в порядке.
— А ты пиши. Пиши… пока никто не видит. Как будто на губе уже сидишь, всех обманул и пишешь. Это каторга твоя. И привилегия. Пока не застукали — пиши. Я не смогу так. Хоть удавлюсь — не смогу. Анька — она хорошая. Детей воспитает. Мы с матерью поможем, когда чего… И ты — тоже что надо сделаешь, — Георгий Юрьевич ткнул пальцем в сторону Дани. — А пока — пиши. Закройся, упрись — и до опупения. Это как плац драить… Как за родину в рост из окопа. Это как, ну, это… самое то…
Голова тестя повисла, его подбородок уткнулся в грудь. Слыша тихий храп, Даня чувствовал, как трезвеет. Сквозь этот пошлейший разговор, с извечным переливом из пустого в порожнее, вдруг сверкнул первозданный смысл. Этот «сапог», в жизни своей не читавший ничего, кроме уставов, неожиданно понял его задачу. Причём понял даже лучше, чем понимал прежде он сам. Даня раздвинул и застелил гостевой диван, осторожно подвёл к нему тестя и заботливо его уложил.
Снова вышел на балкон, на этот раз отчётливо представив, как прижимает к себе жену и как по очереди целует обоих деток. Но, главное, этот кусок ночи в затихшем доме вечно не спящего города — его и только его время.
рассказ опубликован в подборке в журнале Textura 31.10.2021 г.
ссылка http://textura.club/pyos-s-nej/
Надежда Кузнецова: Тайны Сарматов
Надежда Кузнецова. Родилась в 1984 г. Детская писательница, поэтесса, президент Фонда поддержки и развития детской литературы «Надежда». Член Союза российских писателей. Золотой лауреат «Национальной литературной премии Золотое перо Руси» в детской номинации.
Автор поэтических книг “Друзья”, “На зимней тропинке”, “На лесной тропинке” (г Астана). Автор истории в стихах для детей «Путешествие в театр», по картинам народной художницы Казахстана Гульфайрус Исмаиловой, переведенной на казахский язык. В настоящее время продолжает сотрудничество с казахстанским издателем, и работает над созданием серии книг «детям об искусстве». Живёт и работает в Оренбурге.
Тайны сарматов
маленькая повесть
1. Клад
Лёгкий ветер трепал волосы троих мальчишек, когда они быстрыми шагами удалялись от деревни и всё глубже проникали в степь. На вид каждому из них было около двенадцати лет. Стройные, загорелые, с голубыми глазами, похожие друг на друга, как братья.
Они шли по узкой дорожке, которая виляла под ногами, огибая препятствия. Издалека это дикое поле казалось идеально ровным: высокая зелёная трава тщательно скрывала гладкие светло-серые валуны, раскиданные по всей равнине. Каждый валун показывался неожиданно, и от этого местность казалась таинственной.
— Может, зря мы взяли лопату без спроса? Попадёт нам, — сказал Миша, с опаской оглядываясь по сторонам. Он был самым осторожным из них.
— Ничего не попадёт! Никто даже не заметит — все на рыбалку ушли. А мы скоро вернём её на место, — ответил Вова, чуть растягивая слова. Прозвучало убедительно.
— Ну, тогда ладно, — облегченно выдохнул Миша.
— Долго ещё?.. Тяжёлая какая эта лопата!
— Ладно тебе, Сашка, мы почти пришли! Осталось дойти вон до того камня, — и Вова указал пальцем на серый холмик, который немного возвышался над растительностью. — Я у пересохшего ручья на прошлой неделе нашёл монетку. А если там хорошенько раскопать, думаю, целый сундук золотых запросто найти сможем!
— Сундук золотых?! — преобразился Сашка и в голос крикнул: — Здорово!!
— Тише! — сказал Миша. — Сейчас кто-нибудь услышит и не будет нам никакого клада.
Ребята спрыгнули в овраг. По его дну когда-то протекала степная речка. Но она давно пересохла. Лишь отполированная галька, блестящая на солнце, напоминала о том, что здесь текла вода.
— Вот на этом месте я нашел монетку. Она точно старинная.
В подтверждение Вова достал из кармана целую горсть камней: были там зелёные, синие и даже ярко-красные. Из-под них выглядывал диск цвета темной меди.
Отодвинув самоцветы, Миша осторожно взял её и внимательно осмотрел с обеих сторон. Изображение было затёрто, и определить даже примерный возраст монеты никто из мальчиков не мог.
— Слушай, Вовка, а может монета, правда, золотая, только потемнела от времени? — спросил Миша. — Давай попробуем почистить — вдруг она заблестит?
— Мы чего сюда пришли, — раздался хрипловатый голос Сашки, — и лопату эту притащили — монету чистить? Давайте копать уже!
Он был упёртым и не бросал никакого дела на полпути.
— Точно, давай, — заторопился Вова. — Начну я, когда устану — ты продолжишь, а потом уже Мишка.
Мальчик взялся за лопату, которая была не намного ниже его ростом. Пальцы крепко обхватили черенок, правой ногой он сильно надавил на резак и сразу откинул в сторону крупный ком земли.
В каждом его движении чувствовался опыт. Уже через пять минут наметилась неглубокая яма, а рядом с ней вырос земляной холм по колено высотой.
— Ох, устал! Теперь ты, отдохну немного, — Вова протянул лопату Сашке. — А я пока проверю землю…
Он расстегнулсвою клетчатую рубашку, снял и аккуратно повесил её на кустик колючей чилиги. Затем присел возле холмика и начал внимательно просеивать комья.
— Мишка, пока не копаешь, помоги мне. Давай проверим эту землю, вдруг там что-то ценное.
Мальчик закатал рукава и запустил обе руки в теплую рыжеватую массу. Зачерпнув полные ладони, он стал просеивать её сквозь пальцы.
Вдруг что-то длинное и холодное скользнуло по его руке.
— Ой! Змея! — крикнул он и резко отпрыгнул вбок.
Перестав копать, Сашка повернулся в их сторону.
— Чего раскричался? — искоса взглянул Вова.
— Да я от неожиданности, — оправдывался Миша.
— Это не змея, а находка! — радостно заявил Вова.
— Находка? — переспросил Сашка.
— Вот смотрите: цепочка, а на ней крестик. Кажется, серебряные… Кто-то потерял, а мы нашли, потому что они точно не старинные, вон как блестят. Но тоже хорошая находка, — заключил Вова.
— Конечно, хорошая, — подтвердил Сашка. — Эта цепочка очень похожа на ту, которую моя мама потеряла в прошлом году, когда мы за грибами ходили.
— А давайте покажем её тёте Любе! — предложил Вова. — Она свой крестик точно узнает, хорошо, что он не совсем соскочил, а к замку прицепился,
— Давайте! Вот она обрадуется! – повторил Миша.
И, воодушевлённые ценной находкой, ребята продолжили по очереди копать яму, которая разрасталась не только в глубину, но и в ширину. Вскоре ее форма напоминала сковороду без ручки, с ровным дном и аккуратными скругленными краями.
Больше им в этот раз не попалось ничего такого же ценного. Только какие-то «запчасти», которые они решили прихватить на всякий случай. Сложили их в тканевый рюкзачок, и Вовка закинул его за спину.
2. Гость
Когда вернулись в деревню, то решили сразу идти к тёте Любе, чтобы показать ей цепочку с крестиком. Только Миша сначала заглянул к себе и поставил лопату возле забора.
Калитка Сашкиного дома была открыта, все смело вошли во двор и быстро направились к двери.
Разуваясь на крыльце, они заметили незнакомые взрослые кроссовки.
В глубине дома уже что-то шкворчало.
— Привет, мама! — весело сказал Сашка.
— Мальчики, проходите! Присаживайтесь к столу, я как раз беляшей напекла. И чай уже заварился.
— Это мы с удовольствием,— раздался голос Вовы. И друзья прошли на кухню.
Заглянув в комнату, Сашка закричал:
– Ого, вот так сюрприз! Дядя Аркадий, вы как здесь оказались? Ребята, знакомьтесь – это мой дядя Аркадий Петрович, он археолог из Москвы. А это — мои друзья Вова и Миша.
— Здравствуйте, — сказали мальчишки и по очереди по-мужски пожали ему руку.
— Здравствуйте, ребята, рад знакомству! — весело отвечал Сашкин дядя.
Дяде Аркадию было тридцать восемь лет. Высокий и худощавый, он носил круглые очки, которые часто поднимал на переносицу. Аркадий Петрович был родным братом тёти Любы, но всегда пропадал в своих далёких экспедициях и в гости к ней приезжал редко.
— Дядя Аркадий, какими судьбами?
— Да вот, выбрался, наконец, к вам на выходные. Садитесь за стол, попьём чайку. Тут твоя мамка такие вкусности напекла.
Всего за пять минут весь чай был выпит, а блюдо опустело. Мальчишки с шумом высыпали во двор. Тётя Люба и Аркадий Петрович вышли следом.
— Ну, ребятня, показывайте, что там у вас, — сказал он, улыбаясь.
— Сейчас покажу, — сказал Вова, развязывая рюкзак и начиная шарить рукой внутри. Там что-то глухо позвякивало.
— А ты вытряхни на крыльцо, легче будет найти, — предложил археолог.
— Точно, — согласился Вова и начал аккуратно выкладывать содержимое рюкзака на широкую ступеньку.
Рядом с ними стояла тётя Люба и внимательно наблюдала за происходящим.
— Смотрите, это ваше? — спросил Вова и протянул ей цепочку с крестиком.
— Ой, где вы его взяли? — вскрикнула она. — Я же его в том году потеряла, когда мы за грибами ходили!
— В овраге, у пересохшего ручья, — серьёзно ответил Вова.
— А мы тогда все кусты обыскали, но так ничего не нашли.
— Мы сегодня там покопали немного, вот он нам и попался, — добавил Сашка.
— Надо же, какие вы молодцы! Я даже не знаю, как вас и благодарить…
— А нас благодарить не надо! — вдруг ответил за всех Миша. — Мы и так рады, правда же?
— Как это — не нужно? Приходите завтра в час, я приготовлю праздничный обед по такому поводу. Это событие нужно обязательно отметить!
— Обязательно, придём, раз приглашаете, — первым согласился Вова.
— Прекрасно — значит, договорились. До завтра, жду вас! — сказала тётя Люба, улыбнулась и вошла в дом.
— Ну, ребятки, а вы и вправду молодчины! У вас прям нюх на трофеи, как у настоящих археологов! — сказал дядя Аркадий и присел на крылечко рядом с Вовой. — А это что? — спросил он и поправил очки.
— Да так, разные запчасти. Мы их сегодня в овраге нашли, вместе с цепочкой, когда там копали, — пояснил Вова. — Люблю я собирать всякие древности, вот и решил взять на всякий случай, а вдруг там что-то ценное? Иногда старинные вещи стоят дорого. У нас вот был очень старый утюг, который от углей нагревался. Он долго лежал в сарае, а потом папа узнал, что кто-то покупает старые утюги и мы продали его аж за десять тысяч рублей, — поделился Вовка.
— Да, такое бывает, покупают старинные вещи для частных коллекций, — подтвердил Аркадий Петрович и осторожно взял в руки большой глиняный осколок. Повертел его, погладил, поднес близко к лицу и стал внимательно рассматривать. Особенно заинтересовала Аркадия Петровича ручка, которая сохранилась целиком.
На улице темнело, и уже трудно было что-то разглядеть. Он достал из кармана маленький фонарик и продолжил изучать осколок. Мальчишки сидели рядом и смотрели, боясь нарушить тишину. Дядя Аркадий так глубоко погрузился в свои мысли, что казалось, забыл об их присутствии.
Через минуту Вова кашлянул и хотел что-то спросить. Но в этот миг за забором раздался знакомый громкийголос:
— Вова, домой, темно уже!
— Мама, сейчас, иду, — ответил он.
— А Мишка с тобой? Пусть тоже домой идёт, его Татьяна ищет.
— Здесь он. Мы сейчас!
— Да, ребятки, пора по домам, поздно уже, — сказал археолог, будто очнувшийся от сна. — Вова, оставь мне, пожалуйста, все эти вещи до завтра, я их посмотрю внимательно.
— Конечно, — согласился мальчик. — Это что-то ценное?
— Приходите завтра утром. Я всё хорошенько изучу и вам расскажу.
— Обязательно придём! — ответили мальчишки, и оба тут же скрылись за калиткой.
4. Утро
Вчерашний день был богат на события, поэтому наши герои мгновенно заснули, едва их головы коснулись подушек.
Только Аркадий не ложился до полуночи. Он аккуратно разложил предметы на белой ткани, достал из сумки увеличительное стекло, внимательно их рассматривал и только после этого лёг спать…
Когда Вова проснулся, на часах было десять тридцать. Солнце ярко светило в окно. Он резко вскочил с кровати.
— Поваляйся немножко, сегодня же суббота,— сказала ему бабушка. Она сидела рядом в кресле и вязала крючком яркое покрывало.
— Дела, бабуля, — ответил он серьёзным тоном и стал натягивать джинсы.
— Какие у тебя могут быть дела? Сейчас же каникулы, — сказала она.
— Важные, бабушка, очень важные, — пояснил Вова, доставая рубашку из шкафа.
— Ну и ну, что творится! — удивилась она, так что даже перестала вязать.
— Потом расскажу, бабуля! Некогда сейчас, бежать нужно.
— Куда бежать-то?
— К другу! — ответил мальчик.
— И даже не позавтракаешь? — спросила она. — Мама всё приготовила.
— Нет, пока не хочу, только воды попью.
— Ну, смотри…
— А где родители-то? — поинтересовался Вова.
— На базар уехали, сказали, после обедавернутся.
— Понятно! Если что, я у Сашки.
— Ладно, у Сашки так у Сашки, — пробормотала бабушка и продолжила своё вязание.
А Вова быстро рванул на улицу, в три прыжка перемахнул через дорогу и оказался у калитки Мишиного дома — тот жил напротив.
В это время Миша сидел на крыльце и с удовольствием уплетал бутерброд с колбасой и домашним сыром. Увидев друга, он крикнул ему:
— Заходи!
Вова прошёл во двор.
— Ну что — пойдем? Сашка наверно ждёт уже, — сказал он.
— Пойдём. Будешь бутер?
— Давай, — согласился Вова.
Миша отломил ему неоткусанную половину, и они направились к третьему другу. Сашка жил на этой же стороне улицы, через четыре двора.
Когда они зашли во двор, то на лавочке под яблоней сразу увидели Аркадия Петровича. Рядом с ним стоял Вовин серый рюкзачок.
— Доброе утро! — сказал археолог, улыбаясь, — я вас уже жду.
— Здравствуйте! А вот и мы! — весело ответили мальчишки.
— Вы изучили наши находки?— спросил Вова, присаживаясь рядом с ним.
— Конечно!
— Сашка, иди сюда, — крикнул Миша.
Мальчик тут же выскочил из дома.
— Привет! Садись, давай послушаем, — сказал Вова, и трое друзей расселись поудобнее вокруг археолога.
5. Находки
Дядя Аркадий развязал рюкзак и достал из него окаменелый осколок.
— Смотрите, ребятки, на первый взгляд это просто фрагмент какого-то предмета. Но если внимательно присмотреться, то по форме можно понять, — это часть кувшина.
Видите выступ — это ручка, она выполнена в виде клюва грифона.
— А кто такой грифон? — спросил Сашка.
— Хороший вопрос, — улыбнулся дядя Аркадий. — Это такое крылатое существо из древних мифов,с туловищем льва и головой орла. Считалось, что он объединяет небо и землю, добро и зло, отражает могущество, силу и власть.
— Значит, этот кувшин принадлежал очень ловкому и храброму человеку, — заметил Сашка.
— Ты правильно мыслишь! В древности вещи показывали характер и положение в обществе своегохозяина, поэтому все изображения и рисунки на них что-то обозначали.
— А как вы думаете, сколько ему лет? — спросил Миша.
— О! Ребятки мои, это очень древняя вещь. Подобные сосуды мы находили на раскопках сарматских захоронений в Сибири, откуда я недавно приехал. Так вот — им почти две с половиной тысячи лет и этому кувшину точно не меньше! Вероятно, он тоже принадлежит к цивилизации сарматов. Ручка у него в форме клюва грифона, а для них это очень характерно.
— Ого, две с половиной тысячи лет! Сарматы! — восторженно загомонили мальчишки.
— Вот это мы раскопали, даже не верится! — Вова встряхнул головой.
Тут дядя Аркадий и достал из рюкзака плоский предмет, напоминающий тёмную лепёшку с оторванным краем.
— Как вы думаете — что это?
— Не знаю, — признался Вова. — Я взял её, потому что она тяжёленькая, будто из металла.
— Вова — ты прирождённый археолог, она действительно из метала. Из бронзы, — уточнил Аркадий Петрович. — Это пряжка, элемент конской упряжи, она располагалась на груди коня. Через неё пропускались ремешки,с помощью которых управляли лошадью. Раньше она сверкала на солнце, но медь со временем окислилась и стала зеленовато-чёрного цвета.
— Вот посмотрите, это необычная пряжка, на ней интересный рисунок.
Все мальчишки пересели ещё ближе к дяде Аркадию, и едва ли не носами уткнулись в предмет.
— Подождите, отодвиньтесь! Так вы ничего не увидите, здесь нужна лупа, — и через мгновение он, как фокусник, извлёк необходимый им оптический прибор. И только сейчас друзья заметили и поняли, зачем на его одежде такое огромное количество различных карманов: больших и маленьких, на замочках и заклёпках, с пуговицами и даже со шнурками. В каждом из них лежал какой-то нужный предмет.
— Итак, смотрите, теперь всё хорошо видно, — продолжил археолог. — Здесь у нас изображены верблюды, причём они сражаются друг с другом.
— Точно верблюды, — подтвердил Миша, — вот их горбы, у каждого по два, а всего четыре.
Сашка молча провел пальцем по краю пряжки.
— А почему верблюды? У нас они не живут, — спросил Вова.
— Сейчас — нет, а раньше они обитали в этой местности. Да и потом сарматы воевали с персами, а у тех верблюжьи бои были одним из любимых развлечений. Наш сарматский воин мог увидеть такую сцену во время военного похода, а когда вернулся домой, изготовил эту пряжку для своего коня, чтобы все знали, где он побывал… — ответил Аркадий Петрович. — У тебя в рюкзаке я нашел мелкий предмет, который по форме напоминает штыковую лопату. Это наконечник стрелы. Его древний воин насаживал на древко. Такие стрелы были грозным оружием для того времени. Сарматы с их помощью воевали и охотились. Воин мог скакать на коне, и стрелять из лука, причём не только вперёд, но и назад. Они часто побеждали противника, притворившись убегающими.
— Вот это да! — воскликнул Миша и вскочил на ноги.— Как это возможно — стрелять назад?
— Это действительно кажется невероятным, но они же тренировались с детства и почти всегда были в седле, — добавил дядя Аркадий,
— Получается, мы раскопали и украшение для коня,и оружие воина, и всё принадлежало одному человеку? — спросил Вова.
— Очень может быть, — подтвердил Аркадий Петрович.
— Интересно, — задумчиво произнёс Сашка.
— Да, очень интересно! Совсем не хочется вас прерывать, но придётся, обед готов и уже остывает, — добавила тётя Люба. Она стояла рядом с ними и слышала рассказ брата.
— Да, ребятки, пойдёмте обедать, — Аркадий Петрович поднялся с лавочки. — Потом продолжим, время есть. Я решил задержаться здесь ещё на пару дней.
— Тогда мы покажем вам место наших раскопок. Это недалеко, — пообещал Вова. И они зашли в дом.
5. Царская подвеска
Весь стол заставлен угощениями. Самым заметным был поднос с гусем, фаршированным яблоками и черносливом. Всё выглядело так красиво и празднично, что мальчишки даже растерялись.
— Садитесь, садитесь, — поторапливала их тётя Люба, — не стесняйтесь! Я же говорила, будет праздничный обед.
— Да, я его ждал, — признался Вова и присел к столу. Миша и Сашка последовали за ним.
Подошёл Аркадий Петрович.
— У нас сегодня прекрасный повод для радости, – сказала тётя Люба. — Вы — настоящие герои, нашли вещь, которая мне очень-очень дорога. Я всегда чувствовала, что крестик оберегает меня. Поэтому когда потеряла его, очень расстроилась.
Миша и Вова сидели за столом с пылающими от смущения щеками. Они не привыкли, чтобы их так сильно хвалили.
— Ну, ребятня, чего сидим? Налетайте! У нас ещё много дел, — сказал дядя Аркадий…
После обеда мальчишки помогали убирать со стола. Но их разговоры не прекращались ни на минуту.
— Представьте себе, — говорил Вова, — жили в нашей Филипповке две тысячи лет назад люди. Такие же, как мы, только вместо машин были у них лошади.
— Лошади и у нас есть, у моего соседа конь красивый, черный, — добавлял Миша.
— Ну да, — соглашался Вова, — и у нас лошади. Только посуда сейчас другая — рисуют на ней цветочки, стебелёчки, а раньше были головы грифонов, верблюды, может, ещё какие-нибудь звери. Этим мы от них и отличаемся.
— И не только этим, — возражал Сашка. — Оружие сейчас другое, за тысячи лет люди сколько всего напридумывали! Раньше были стрелы, копья, мечи и ножи, а сейчас и бомбы, и автоматы, и танки, и самолёты — всего не перечислишь,
— Это точно!
— А знаете, ребятки, есть вещи, которые за тысячи лет совсем не изменились, — вступил в разговор Аркадий Петрович. Он стоял рядом и вытирал тарелки полотенцем.
— И что же это за вещи? — заинтересовался Вова.
— А они есть у тебя в рюкзаке, — с улыбкой ответил археолог.
— А что у меня там осталось?
— Вот посмотри, — дядя Аркадий отложил посуду и поднял рюкзачок. — Это пряжка от ремня.
— Она же современная! — возразил мальчик.
— Здесь ты не прав, — ответил Аркадий Петрович, — она такая же древняя, как и остальные предметы. Пряжки совсем не изменились за это время. Она, конечно, потемнела, но я попробовал её почистить, вот здесь с краю. Посмотри, как блестит.
— Это же золото! — сказал Вова, и глаза его расширились.
— Да, настоящее золото, — подтвердил археолог, — и вот этот наконечник ремня тоже золотой. Такие были только у знати — сарматских царей или вождей.
— Дайте посмотрю, — не утерпев, вклинился Миша.
— Значит, мы всё-таки нашли клад, — тихо сказал Сашка.
— Нашли, — кивнул дядя Аркадий. — Скажу вам больше: чувствую я, это — только начало. Завтра сходим на место ваших раскопок, возможно, ещё что-то обнаружим. А сейчас я покажу вам одну вещь, думаю, вы тоже решили, что она современная.
И он стал что-то нащупывать на дне Вовиного рюкзака.
— Смотрите, ребята, это подвеска, — археолог торжественно поднял её за верхнее кольцо.
— Может, серёжка? — недоверчиво спросил Вова.
— Нет, это не серёжка. Серёжка вдевается в ухо, а эта штука крепилась на головной убор. Их было две, на каждую сторону. Вот этот камень под височным кольцом называется агат, к нему припаяны пять золотых цепочек, и на каждой из них — малюсенький колокольчик. Очень изящная работа
— Это что же получается? Мы нашли вещи женщины знатного рода, у неё был золотой пояс и золотые подвески, которая две тысячи лет назад была воином, стреляла из лука верхом на коне и участвовала в военном походе в Персию? — подытожил Миша.
— Молодец, ты очень наблюдательный, — похвалил мальчика Аркадий Петрович. — Знаешь, всё могло быть именно так. У сарматов женщины тоже были воинами и сражались наравне с мужчинами, cлава о красоте и отваге амазонок, так их называли, распространилась тогда по всему миру. Известно, что сарматская царица Амага, отличалась необычайной храбростью и лично принимала участие в военных походах против скифов. Её роскошное захоронение обнаружили в Крыму. Сарматы были большим кочевым народом и передвигались от Европы до Азии. Захоронения цариц и вождей отличаются особым богатством, если только их не разграбят черные копатели.
— Чёрные копатели? — переспросил Вова.
— Да, чёрные копатели, — повторил дядя Аркадий. — Они без специального разрешения ищут предметы старины, а потом перепродают их.
— Теперь понятно.
— Если они первыми не раскопают курган, то археологи могут обнаружить там огромное количество драгоценностей и различных предметов.
— Как же всё это интересно, — серьёзно произнёс Мишка.
— Да, ребятки, археология — удивительно интересная наука. Я, как и вы, в детстве увлёкся поиском кладов. Вот так до сих пор не могу остановиться, — он засмеялся.
7. На раскопках
В семь утра Аркадий вышел на улицу. Было свежо. Густой туман окутал деревенские домики. Солнце уже поднялось над горизонтом, но лучи таяли в белой дымке, и казалось, не доходили до земли. Вдруг за забором, нарушив тишину, прокричал петух. Послышалось мычание коровы и через минуту из-за угла вышло небольшое стадо, погоняемое пастухом на чёрном жеребце.
— Здорово, хозяин! — обратился он к Аркадию.
— Здравствуйте, — отозвался археолог. — Прохладно сегодня.
— Да, зябко, — согласился пастух. И тут же спросил: — А ты не местный?
— Нее, я из Москвы, здесь у сестры гощу, — ответил Аркадий.
— Понятно, а то я смотрю — лицо у тебя незнакомое, — сказал пастух. — Ну, будь здоров!
Он стукнул лошадь пятками в бока и умчался вверх по улице.
В этот момент Вова выглянул из-за калитки и, заметив Аркадия Петровича, побежал к нему. Мальчик предусмотрительно облачился влёгкую куртку зелёного цвета, плотные темно-синие джинсы и кроссовки.
— Всё, я готов! Можно идти на раскопки, — радостно крикнул он.
— Отлично, рад, что ты так рано проснулся! Минутку, только вещи возьму, — добавил Аркадий Петрович и ненадолго скрылся за калиткой.
Когда он вышел, на нём была коричневая куртка, а на спине рюкзак.
— А лопату мы брать не будем? — поинтересовался Вова.
— У меня всё с собой, — ответил ему археолог.
— Что-то я не вижу, где она? — удивился мальчик.
— А всё здесь, в рюкзаке, — и дядя Аркадий повернулся к нему спиной.
— Она складная у него, и в сложенном виде сюда помещается, я сам видел, — сказал Сашка, который тоже вышел на улицу.
— Здорово! Тогда пойдемте за Мишкой, — добавил Вова.
И они втроём направились к его дому.
Миша уже оделся, почти собрался и только что аккуратно сложил бутерброды в сумку. Когда Сашка подбежал к его дому, он запихнул вместе с едой бутылку компота и, потихоньку прикрыв дверь, вышел к друзьям. Для родителей написал записку «Я ушёл с Вовкой» и прикрепил её магнитиком на холодильник.
— Всё, собрались? Пора в путь. Ну, коренные жители, показывайте ваши места! — весело сказал Аркадий Петрович.
— За мной, — скомандовал Вова, — здесь недалеко!
Они быстро пересекли полянку и оказались на той самой дорожке, по которой шли два дня назад.
— Да, по этой тропинке мы шли клад искать, — припомнил Сашка.
— Кстати, что теперь делать с золотыми вещами-то?
— Это вам решать, — сказал Аркадий Петрович. — Вы можете оставить их себе или передать в музей, чтобы на них могли и другие люди посмотреть. Подумайте об этом.
— Что тут думать-то? — хором сказали Миша с Вовой,
— Отдадим в музей, конечно, — подтвердил Сашка. — Только в какой?
— Рядом с вами крупный город Оренбург. Там точно есть краеведческий музей, можете передать туда.
— Так мы и сделаем, — ответили мальчишки, — вы же нам поможете?
— Конечно помогу, — ответил дядя Аркадий.
— Вот и решили. А теперь давайте прибавим шагу, — поторопил их Вова.
— Ну, куда мы всё время торопимся? — возмутился Миша. – Может, устроим привал?
— Привал?
— Ага, привал. Зря что ли я тут бутербродики и компот прихватил?
— Привал мы обязательно устроим, – поддержал его Аркадий Петрович, — только давайте сначала дойдем до места. Здесь же недалеко?
— Тут рядом, почти пришли. Вон только до оврага. Видите серый камень — нам к нему.
Через минуту Вовка спрыгнул в овраг. Все последовали за ним. Показалась яма, которую раскопали позавчера.
— Здесь кто-то побывал после вас, — заметил археолог. — Вот следы от лошадиных копыт, они хорошо заметны на свежей земле.
— Точно! Но кажется не копали… — с надеждой добавил Сашка.
— Это хорошо, — сказал Аркадий Петрович и внимательно осмотрел место раскопок со всех сторон. — А теперь можно устроить привал, только давайте выберемся из оврага на ровное место.
— Тут рядом поваленный дуб — отличное местечко для пикника, — сказал Миша и стал подниматься по тропинке вверх.
В самом деле, сидеть на стволе дуба было куда удобнее. Мальчишки уплетали бутерброды с компотом и только Аркадий Петрович ничего не ел. Он достал из рюкзака бинокль и внимательно рассматривал местность, с серьезным и сосредоточенным лицом. Вдруг он отложил бинокль и произнес:
— Так-так, а это что за возвышенность? Интересный у вас тут ландшафт, ребятки. На равнине встречаются одиночные холмы. Это искусственные насыпи. А учитывая ваши находки рядом с ними, у меня почти не осталось сомнений что это места погребения сарматских вождей. Давайте сходим туда, рассмотрим поближе.
Курган находился в нескольких сотнях метров. По пути мальчишки не умолкали.
— Как думаете, в тех холмах может быть много золота? — спросил Сашка.
— Да, думаю, там можно обнаружить много ценных вещей, если только никто не раскапывал это место, — ответил ему дядя.
— А почему мы нашли вещи здесь, в овраге, если всё складывали в курган? — поинтересовался Вова.
— Вам необыкновенно повезло, — отвечал археолог, обходя курган и внимательно его рассматривая. — Я думаю, вы раскопали место гибели этой женщины-воина, поэтому там столько предметов сразу.
Мальчишки шли за ним вокруг кургана.
— А знаете что? Я наверно пока никуда не поеду, — добавил он и присел на траву у его подножия. — Когда вернёмся в село, вызову экспедицию к вам в Филипповку, продолжим тщательное исследование этой территории.
— Ура! Значит, мы будем открывать курганы! — закричали мальчишки.
— Обязательно будем! — подтвердил дядя Аркадий.
И счастливые они пошли по полю в обратный путь.
Всем очень хотелось, чтобы экспедиция началась поскорее.