ГОЛДА ГОРБМАН ИЗ МАРДАРОВКИ, СУПРУГА МАРШАЛА ВОРОШИЛОВА

В руках у меня интереснейшая книга известной в России и за её пределами поэтессы, прозаика, драматурга, автора более двадцати сборников стихотворений, романа «Книга об отце», пьесы «Липовый цвет» и многих других произведений, изданных в России и за рубежом. Многим она известна также как автор многочисленных статей по женской проблематике.

Лариса Васильева много лет была президентом Международной лиги писательниц. Сейчас мы обратимся к получившей международную известность работе «Кремлёвские жёны». Вышла она в 1993 году невиданным для того времёни тиражом – 150 тысяч экземпляров. Но многновенно разошлась. Это книга – о женах и подругах кремлёвских руководителей. Понятно, что личная жизнь советских руководителей особенно не афишировалась. И подготовить такую работу непросто.

Как отмечала Лариса Васильева, для реализации этой задачи перед ней было три дороги. Первая – исследования и книги воспоминаний. Но где их тогда было взять? В советских и зарубежных изданиях, посвящённых общечеловеческой, а точнее мужской истории, о женщинах Кремля, – лишь крупицы, чаще вообще ничего нет. Были отдельные издания, касающиеся Крупской, Арманд, Колонтай. Есть их произведения, где об интересном тоже умалчивают. Были воспоминания жён «врагов» народа – трагических, волнующих, но тоже скрывающих нечто самое интересное.

Вторая – легенды, слухи сплетни. Несолидно? Да. Однако же даже серьёзные историки говорят, что слухи также являются важным источником информации. Да и есть ли женская жизнь без легенд, слухов, сплетен? На этой дороге автор книги встретилась с изобилием интереснейшего, пусть и недостоверного материала, но именно он потянул её к третьему пути, дабы не завраться и установить истину.

Третья дорога – архивы, рукописи, документы, письма. Встречи с живыми героинями, родственниками и близкими знакомыми умерших героинь. На этом пути её ожидали сенсационные открытия.

«Была ещё четвёртая дорога, – отмечала Лариса Васильева, – собственная тропа. Так сложилась моя жизнь, что время от времени мне приоткрывались каменные занавесы Кремля. Я не жила кремлёвской жизнью, но в разные периоды и по разным обстоятельствам на короткое время оказывалась внутри этого своеобразного быта, отчего впечатления, не притупленые повседневностью, были острыми, запоминающимися. Судьба также свела меня с писателем Иваном Поповым, работавшим в эмиграции с Лениным: летом 1953 года, не желая записывать свои уникальные, но, по его мнению, могущими быть, знания, он использовал память как записную книжку, за что по гроб жизни останусь ему благодарна…».

Естественно, она выражает благодарность работникам ЦГАЛИ, ныне не существующего Института марксизма – ленинизма, оказавшим ей огромную помощь в подготовке книги. В результате – читатель получил блестящее историческое исследование, раскрывающее внутреннюю жизнь жителей Кремля и осбенно женской части его обитателей. Монография Л. Васильевой объёмная – более 500 страниц. В ней исследованы судьбы многих женщин – спутниц жизни кремлёвских руководителей. Естественно, высказать своё мнение по каждой главе в газетной статье у меня нет возможности. Хотя о некоторых мне приходилось писать ( П. Жемчужина – супруга В. М. Молотова ). Но я выбрал одну из самых загадочных фигур, о которой и говорили – то мало – жену К. Е. Ворошилова. Много неизвестного я узнал из этой главы и решил подготовить рецензию именно на эту часть столь блестящего исследования, понимая что через столько лет после выхода в свет этой книги вряд ли многие сумеют с ней ознакомиться. Она стала библиографической редкостью.

Итак, речь пойдёт о супруге первого советского красного офицера, Маршала Советского Союза К. Е. Ворошилова – Голде Горбман.

НАЧАЛО

Вероятно, многие заметили, что значительная часть высшего советского руководства была жената на женщинах еврейского происождения. Так, к началу революции и позднее, в двадцатых – тридцатых годах многие партийные вожди и их окружение оказались женаты на еврейках: Ворошилов, Бухарин, Рыков, Молотов, Киров, Дзержинский, Луначарский, Каменев, Косарев, Андреев, Ежов, Посрёбышев, Щорс, генерал Хрулёв и многие и многие другие, а в новейшие времена Брежнев и далеко не только он. Естественно, этим не преминули некоторые “историки”, которые утверждали, что еврейки это делали по заданию сионистов, для того, чтобы через своих мужей влиять на политику России – СССР. Они даже распустили слух, что женой Сталина, после смерти Надежды Аллилуевой, стала то ли сестра, то ли дочь Л. М. Кагановича – Роза Каганович. Это чистейшей воды миф. Такой женщины в природе не существовало, и такой родственницы у Лазаря Моисеевича никогда не было. Родословная его семьи изучена досконально, в том числе и её американская ветвь. И утверждения такого рода не выдерживало никакой критики.

Дело ещё и в том, что многие советские вожди еврейского происхождения были женаты на русских – Свердлов, вторым браком Троцкий, Зиновьев, если правда, что и Андропов был еврей, то и его жена была русской. Этот список смешанных браков бесконечен. Тогда не понятно, а кто давал «задания» русским девушкам выходить замуж за евреев? И с какой целью? Получается полнейший абсурд.

Объяснение этому феномену дала Лариса Васильева. Она отмечает, что в начале двадцатого столетия группа еврейских девушек повылетала из своих местечек навстречу зову революционных труб. Девушки были очень разные. Но у всех одна общая черта , пленявшая «простых парней» из Луганска, Мариуполя, Смоленска и прочих мест, включая Москву и Санкт – Петербург: некая явная ощутимая экзотичность, почти что «заграничность», непохожесть на тех женщин, среди которых «простые парни» росли.

Со своей стороны, замечала Лариса Васильева, девушкам определённо нравились мужественность и бравость славянского мужского начала, их великодержавное происхождение казалось защитой, которую не способны были дать свои мужчины из черты оседлости. Вот таким образом к началу революции и позднее в двадцатых – тридцатых годах многие партийные вожди, а потом дети, оказались женаты на еврейках.

У Сталина большинство внуков были евреями по иудейским законам. Дочь второго лица в государстве – Маленкова, первым браком тоже была замужем за евреем. И разводы с мужьями – евреями были отнюдь не по национальным мотивам. Этот перечень бесконечен и свидельствует о неизученной в полной мере до сей поры проблемы близости русского и еврейского народов. Хотя по этому поводу написаны тома.

Шутка ли – совместное проживание с русскими более полутора тысячи лет! По – человечески это понятно и естественно. «Думаю, что весь мир в результате жестоких этнических войн через несколько тысячелений придёт к смешанному типу и гибриды будут владеть землёй. Но пока люди ещё бьются друг с другом из – за того, какая кровь в ком течёт, считая : моя кровь лучше. Женщинам всех рас и наций изначально национализм чужд. Женщины изначально открыты навстречу мужчине, на раздумывая, какого он происхождения. Женщины изначально интернациональны…», – писала Лариса Васильева. И далее она рассуждает не менее мудро. Вот что говорила русская женщина по этому поводу: «Не знаю, есть ли еврейский центр, рассылающий девушек к перспективным мужчинам, но знаю, что большевистский центр, рассыпанный по ссылкам, тюрьмам и эмиграциям явно предпочитал, чтобы женщины и мужчины, связанные единством революционной большевистской цели, объединялись в семьи, независимо от национальных различий и религиозных тоже».

И примером тому – семья Ворошиловых. Многие детали из жизни этой семьи Васильева почерпнула из бесед с Надеждой Ивановной Ворошиловой, супругой сына четы Ворошиловых – старших – Петром Климентьевичем и их детей, внуков Климентия Ефремовича и Голды Горбман – Клима и Владимира. В квартире на Грановского висели портреты маршала К. Е. Ворошилова, его сына Петра Климентьевича, Надежды Ивановны и её детей Клима и Владимира. Портрета Екатерины Давидовны не было. Она не любила позировать. По рассказам членов семьи Первого Маршала страны, архивным документам, мемуарам воссоздала Лариса Васильева правдивую картину жизни этой именитой семьи. Все приведённые факты и примеры перепроверены и никаких сомнений в добросовестности цитируемого автора не вызывают. Если появятся оппоненты, то мы рады будем подискутировать. Но условие, как всегда, одно: оппоненты должны оперировать не слухами и различного рода придумками, а достоверными источниками самого различного рода.

А мы возвратимся к личности Екатерины Давидовны. Она родилась в селе Мардаровка, за чертой оседлости, в очень бедной многодетной еврейской семье: два брата, три сестры. Девичья её фамилия Горбман. Звали её Голда. Освоила она мало – мальски грамоту и возмечтала вырваться из Мардаровки. Поехала в Одессу и выучилась там на белошвейку. Чувствуя недостаток общего образования, стала ходить в школу для взрослых – там преподавала Серафима Гопнер, тоже еврейка и пламенная революционерка. Естественно, девушка из Мардаровки втянулась в революционное движение без особого труда. Педагогом Серафима Гопнер была отменным. Так Голда Горбман стала эсеркой. Как эсерку её и сослали в 1906 году в Архангельскую губернию. Там было много ссыльных из разных партий. В основном мужчины. «– как луч света в тёмном царстве. Многие революционные романы начинались в ссылках».

Исключением не была и Голда. Именно там у неё начался роман Авелем Енукидзе. Как он начался, неизвестно. Известно, что кончился роман разрывом. Позднее ссыльные стали замечать черноглазую эсерку в обществе ссыльного большевика Клима Ворошилова, невысокого роста, симпатичного, озорного. Далее Лариса Васильева отмечает: «Авель Енукидзе, с его блистательной внешностью, с его грузинским темпераментом, только что, можно сказать , в поезде флиртовал с дочерью генерал – губернатора Саломеей, и – белошвейка родом из Мардаровки!». Продолжая, цитируемый автор отмечает, что для Голды Енукидзе был звездой. Для него она – всего лишь мимолётное увлечение в ссылке. От отсутствия кого бы то ни было другого. «Сила девушки из Мардаровки, – писала далее Васильева, – оказалась в том, что она не зациклилилась на своих переживаниях, не стала плакать, а быстро нашла себе достойную замену. Да, да, достойную. Если с Авелем Енукидзе она чувствовала себя зависимо, неуверенно, без надежд на будущее, то с Климом она была более чем на месте: рабочий и белошвейка – ровня».

Отношения между ними складывались более чем гармонично. Жена сына Ворошилова Петра Климентьевича, Надежда Ивановна, рассказывала автору цитируемой работы: «Екатерина Давидовна… обладала по отношению к Клименту Ефремовичу особым тактом. Она сразу же поставила его перед собой на пьедестал. Он с первой минуты был для неё на всю жизнь. Она никогда не сомневалась в правильности его поступков, она не позволяла себе критики в его адрес, она была полностью подчинена ему, его делу и предназначению. За всю жизнь ничто не могло свернуть её с этого пути. Гармония казалась полная. Много лет спустя, уже после смерти Екатерины Давидовны, Климент Ефремович говорил мне, что она была с первой минуты предельно честна с ним, всё рассказала ему о Енукидзе и о себе, чтобы он никогда не упрекнул её, чтобы не было между ними никакой неясности…».

Само собой разумеется, что Ворошилов быстро переагитировал свою подругу в большевичку: пойдя рядом с ним, она приняла и его взгляды. Из ссылки Голду Горбман освободили раньше, чем Климента Ефремовича. Она уехала. Он остался. Жить со ссыльным ей разрешили только при условии венчания в православной церкви. Как венчаться еврейке? Она приняла православную веру и стала Екатериной. Их тут же обвенчали. Узнав об этом, очень расстроились её родители. В Мардаровке , в синагоге, при большом стечении народа её проклял местный раввин. ( Почему – то не посвящённый в указания легендарного центра: поощрять подобные браки, саркастически замечает цитируемый автор).

Ссылка Ворошилова кончилась, и новобрачные уехали в Луганск, на его родину. Был у него «волчий билет», устроиться на работу не мог. Средства к существованию зарабатывала белошвейка Екатерина Давыдовна. В апреле 1917 года все большевики съехались на встречу с Лениным в Петроград. Были здесь и Климент Ефремович и Екатерина Давидовна. В Петрограде она встретилась со своей учительницей Серафимой Гопнер, которая дала Ворошилову рекомендацию в партию большевиков. А в октябре 1917 года началась кремлёвская жизнь Екатерины Давидовной, продолжавшаяся до самого последнего её дня 1959 года.

ЖИЗНЬ КРЕМЛЁВСКАЯ

Всю Гражданскую войну Екатерина Давидовна прошла рядом с супругом. Была с ним и на Царицынском фронте. Она стала ортодоксальным членом партии. Для неё не было середины. Она ниикому не давала поблажки, и в первую очередь себе. Это казалось довольно тяжело для окружающих. Все удивлялись, как они уживаются – контактный доброжелательный и весёлый Климент Ефремович и суровая, неразговорчивая, даже угрюмая Екатерина Давыдовна. В 1918 году Екатерина Давидовна была членом женсовета Первой конной армии. Занималась детьми – беспризорниками. Распределяла их по детским домам. Ей очень приглянулся мальчик Петя. Она показала его сначала Будённому. – Какой кудрявый – восхитился он. Екатерина Давидовна задумалась не на шутку. Знала: детей у неё не будет – болезнь, результат первого романа. А мальчик запал в душу. Она позвала Климента Ефремовича посмотреть на Петю. Он посмотрел и не стал раздумывать.

Затем Лариса Васильева приводит воспоминания Петра Климентьевича Ворошилова, того самого, приглянувшегося Екатерине – Голде мальчика: «Она ( Екатерина Давидовна В. Л. ) очень хорошо за мной, маленьким, ухаживала. Шила всё по женским выкройкам, которые сохранились у неё с тех пор, как она была белошвейкой. Вообще, всё для меня она делала сама. Только, когда мы жили в Ростове, появилась гувернантка Лидия Ивановна, которая говорила по – немецки и учила меня языку. Стал я их сыном в 1918 году. Было мне тогда четыре года. Сама Надежда Ивановна, жена Петра, рассказывала: «Никогда в жизни ни Екатерина Давидовна, ни Климент Ефремович не сказали мне, что Петя, мой муж, не их родной сын, хотя знали, что это всем известно Климент Ефремович и бранил его, и упрекал, и сердился так, как сердятся только на родных детей. Без всяких комплексов. В двадцатых годах, все кремлёвские люди демократично жили в квартирах со своими помощниками, готовили по очереди. На дачах все были на равную ногу. Пете в детстве попало, когда повариха послала его за хлебом, а он не захотел идти. Климент Ефремович рассвирепел, бегал за ним вокруг клумбы, хотел надрать уши… И Пётр Климентьевич любил их как родных. Когда Климент Ефремович умер в 1969 году и встал вопрос о наследстве, вопрос о том, что Пётр Климентьевич приёмный сын Ворошилова, не вставал – он был родной».

Хотя, о каком наследстве шла речь? Если после смерти Сталина осталось 30 тысяч рублей, которые Светлана Иосифовна разделила между наследниками (это был гонорар за изданные книги ), то можно представить, что за наследство мог оставить маршал Ворошилов. Ведь всё, чем пользовались руководители, принадлежало государству.

Первым «приватизатором», и об этом мало кто знает, стал Горбачёв, которому после отставки передали в собственность солидную недвижимость в центре Москвы. Но возвратимся к чете Ворошиловых. Екатерина Давидовна приехала в Москву из Царицына в 1919 году. Жили в «Метрополе». Потом поселились в Кремле. Она училась и работала. И колесила по стране с ребёнком вслед за командармом. Окончила Высшую партийную школу, пошла в газету «Беднота», потом вернулась в Высшую партийную школу и проработала там многие годы заведующей парткабинетом. Последние три – четыре года перед своей смертью Екатерина Давидовна была заместителем директора музея Ленина. «Строгая, суровая, неласковая. Правильная. Сама партийность во плоти. Родная племяница Екатерины Давидовны за глаза звала её «парттётя».

Так что разговоры о том, что она, в отличие от многих жен советских руководителей, не работала – это обычная клевета. Правда, она не не была наркомом, как жена Молотова, Андреева, или замнаркома, как Крупская. Но трудилась она всю жизнь от души. Далее цитируемый автор сообщает, что в 1928 году жена Ворошилова сильно заболела и перенесла тяжёлую операцию. Делали её за границей. И с этого времени стала полнеть и тяжелеть. Она очень любила детей. И одного Пети явно не хватало для её материнских чувств. Ворошиловы поселили у себя ещё двоих: Труду, племяницу Екатерины Давидовны, и Колю, племяника Климента Ефремовича. Появились в семье дети Фрунзе: Таня и Тимур.

Дружба Фрунзе и Ворошилова была известна. И когда ЦК решал вопрос об осиротевших детях Фрунзе, естественно, оказалось ворошиловское опекунство. Так Таня и Тимур появились в доме семьи Ворошиловых. Екатерина Давидовна полюбила их, особенно Таню – она всегда мечтала о девочке.

Сплетни же о том, что к смерти Фрунзе были причастны Ворошилов и Сталин не выдерживают никакой критики. И сегодня врачи, изучая историю болезни М. Фрунзе, отмечают, что и сейчас, в ХXI веке, излечить его было бы невозможно. Но годы есть годы. Молодость Екатерины Давидовны угасала, по – видимому, с революционным пылом. За стенами Кремля, где её предстояло жить, был иной пыл: борьба вождей между собой. Вернувшись из своих ворошиловских походов, Екатерина Давидовна становится одной из самых заметных кремлёвских жён.

Теперь, видимо, читателю стало понятным, почему мне очень уж захотелось довести до них то, о чём писала Лариса Васильевна. О Екатерине Давидовне мы знали мало или почти ничего. Но она была одной из самых ЗАМЕТНЫХ кремлёвских жён. Она дружила с женой Сталина. «И в тот роковой для жены Сталина день они всё сидят за одним вечерним, праздничным столом в квартире Ворошилова. Екатерина Давидовна знала очень много. Значительно больше, чем хотелось бы, скажем, Сталину…», – писала Л. Васильева. Как вспоминает сноха К.Е. Ворошилова Надежда Иваноновна, жена сына Петра, Екатерине Давидовне доставляло удовольствие что – то сделать, что – то достать самой, без помощи и влияния Климента Ефремовича. Так, однажды она пришла домой и сказала: «Клим, я купила себе и Наде билеты в театр. Сама. Без твоих привилегий». Мы пошли. Оказалось, что билеты просрочены – она перепутала дни. Нам, конечно, нашли места. Но это уже было, к сожалению Екатерины Давидовны, за счёт имени Климента Ефремовича».

Национальный вопрос в семье Ворошиловых вообще никогда не обсуждался. Казалось бы, Екатерина Давидовна забыла, что она еврейка. Правда, ничего удивительного в этом не было. В те годы многие евреи, в силу ряда обстоятельств обрусели. Но после расстрела евреев в Бабьем Яру, с Екатериной Давыдовной будто что – то случилось. Там, в той страшной яме, погибла её родная сестра с дочерью. Екатерина Давидовна как будто глаза открыла на жизнь. Как будто что – то увидела – стала много человечнее, чем была до сих пор. «Когда возникло государство Израиль, – сказала сноха Ворошилова Надежда Ивановна, – я услышала от Екатерины Давидовны фразу: «Вот теперь и у нас тоже есть родина». Я вытаращила глаза: это говорит ортодоксальная коммунистка – интернационалистка! Проклятая в синагоге за измену своей религии! Видимо, я не могла её понять, потому что не была еврейкой и не меня прокляли в синагоге. Я ничего не сказала ей».

Вот такой она была Голда Горбман из Мардаровки. В 1959 году она умерла после тяжёлой и продолжительной болезни. Онкология. Перед смертью простились. Когда Ворошилов пришёл её проведать, маршал понял, что это последнее свидание. Он сел на краешек её постели. Она взяла его за руку. И врачи услыхали: «…Помнишь Климушка, как мы с тобой пели в Петербурге? А у обоих абсолютный слух. И она запела. А он следом: «Глядя на луч пурпурного заката…». Старческими, слабенькими голосами. Врачи и сёстры зажали рты руками, и слёзы текут по щекам. Допели они романс до конца. Он её поцеловал. А через несколько дней она умерла в больнице. Она никогда о себе не думала. Она думала только о нём И немного не дожили до своей золотой свадьбы. Климент Ефремович пережил её на 10 лет. Когда он умер, у него на сберкнижке ничего не было. Ворошиловы всегда любили помогать другим людям. После смерти маршала люди из КГБ изъяли имевшиеся в квартире документы. В том числе дневник Екатерины Давидовны. Где – то он сейчас пылится в архивах. Вот сколько интересного нам поведала Лариса Васильева.

Думаю, что и некоторых читателей заинтересует история жизни этой неординарной четы.

---

Вилен ЛЮЛЕЧНИК.
Кандидат исторических наук, доцент, полковник в отставке.
Нью Йорк
Для “RA NY”