https://www.pinterest.com/
«…искусство всегда, не переставая, занято двумя вещами. Оно неотступно
размышляет о смерти и неотступно творит этим жизнь. Большое, истинное
искусство то, которое называется Откровением Иоанна, и то, которое его дописывает».
(«Доктор Живаго». Борис Пастернак)
«Быть знаменитым некрасиво.
Не это поднимает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.
Цель творчества – самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.
Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.
И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.
И окунаться в неизвестность
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги.
Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.
И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть живым, живым и только,
Живым и только до конца».
(Борис Пастернак, 1956)
В отношении пробелов – не согласен. Про тех, кого любишь, надо знать все. Хотя любовь – вещь странная и запутанная. Сейчас, когда идет очередная война и говорят пушки – в Сирии, на Донбассе, – Пастернак может выйти из моды. Не годится он в качестве знамени, с которым хочется идти воевать. Почему же мне хочется думать о нем? Наверное, дело в сложности его талантливой, противоречивой личности, мне хотелось разобраться – действительно ли Борис Леонидович предал родину, как говорят его критики. Он, вроде бы, не доносил, не боролся за власть, не интриговал, не навязывал другим своего мнения. Просто писал и думал, был свободным художником, сохранившим почти идеальное духовное зрение. Не присягал кровью пропитанным идеям, не подписывал подметных писем, сострадал узникам и гонимым – Осипу Мандельштаму, Анне Ахматовой, Марине Цветаевой, Ариадне Эфрон, Варламу Шаламову… В страшное, жестокое время, позволял себе остаться добрым, смог не изгваздаться в крови, а многие попробовали себя в палаческом ремесле. Чем же он так обидел Россию? Тем, что не готов был нажать на курок по приказу, выкрикнуть проклятие отверженному, затоптать непохожего? Тем, что сторонился господствующей идеи, верноподданнического пафоса? Тем, что не любил заседаний и вместо этого возился на своем огороде в Переделкино? Что же был он за человек, если одного стихотворенья Пастернака о Нобелевской премии было достаточно, чтобы воспламенить ЦК КПСС и мировую общественность? На фотографиях взгляд у него чистый, как у ребенка, отстраненный, как у блаженного. Он даже не смог «правильно» выступить на антифашистском конгрессе в Париже, куда его силой привезли в 1935 – сущий ребенок по искренности и простодушию. Недаром убить его не поднялась рука ни у Сталина, ни у Хрущева, хотя подготовка к уничтожению шла – Ольгу Ивинскую посадили только за любовь к поэту. «Оставьте в покое этого нэбожителя», – как-то сказал Сталин, когда у него в очередной раз просили разрешения арестовать Пастернака. Как же он жил там, на своем поэтическом небе? Об этом писали Иван Толстой, Дмитрий Быков, Владислав Отрошенко, но Пастернак до сих пор оставляет место для авторских прочтений. Его мысли, образы часто туманны, основаны на личной рефлексии, с ним не всегда соглашаешься, в них мало простых формулировок, поэтому Пастернак долго был поэтом и писателем для интеллигенции. Его не смогли понять, осилить Троцкий, Ходасевич, Горький… Пастернак предельно сложен, для понимания его творчества мало познакомиться с философией того времени, мало вспомнить духовное наследие Толстого, перелопатить идеи акмеизма, футуризма, символизма, воспринять культурный, исторический, искусствоведческий контекст той эпохи. Нужно знать его личный опыт, а такой возможности ни у Троцкого, ни у Ходасевича не было. Зато эта возможность есть у нас, благодаря открытым сейчас архивам гениального писателя. Мне хотелось пробиться к душе этого сложнейшего человека через письма к родным и друзьям, любимым женщинам. Тут не обманешься, здесь человек снимает с себя маски, личины, роли. Пастернак почти каждый день писал дорогим ему людям, за эту драгоценную ниточку я и попробовал слегка распутать клубок его удивительной жизни.
Борис Пастернак родился в Москве 10 февраля 1890 года в семитской по крови, христианской по отношению к религии, толстовской по воззрениям семье художника-импрессиониста, иллюстратора книг Толстого, академика живописи Леонида Осиповича Пастернака. Мамой Бориса стала пианистка Роза Исидоровна Кауфман, ученица Антона Рубинштейна, родом из Одессы. Борис Пастернак в детстве был крещен, рассказывал в старости Маслениковой про множество православных служб, которые отстоял в детстве. Он и в старости хорошо помнил Псалтырь и ход литургии, тщательно изучил Евангелие и откровение Иоанна Богослова, но жизнь его родителей была связана не с церковью, а с Толстым. Подробнее…
