Порыв к Единому Богу

Статуя Эхнатона (Аменхотеп IV), реформатора культа Солнца, выполнена из песчаника. Высота – 293 см. В одной руке сжимает плеть, в другой зажат скипетр хека, обозначающий царскую власть. На голове – двойная корона.Идея единобожия возникла в восточном мире – в Древнем Египте. Для нее она гораздо более естественна, чем для демократии, так как легко связывается с идеей единого, всеобщего, неукоснительного и всевластного правителя. Так сказать, – один народ, один фараон, один бог. Есть своя логика. Посему не случайно, что монотеизм родился в Древнем Египте. Но по некоторым причинам не закрепился. И потому не перешел в западноевропейскую культуру, как то произошло с христианством.

В принципе, еще с Древнего царства, после 4-й династии (это Хеопс с его пирамидой, самое время для введения монотеизма) нечто вроде монотеизма уже стало пробиваться. Правда, имелось множество других богов. Но первым среди равных уже был бог солнца Ра. Который потом стал именоваться Амоном. А чтобы не терялось родство – Ра-Амоном и, несколько позднее, Амоном-Ра. Фараон и в самых ранних династиях почитался за сына бога солнца Ра. Был его представителем на земле. Не так и далеко от христианской идеи богосыновства Христа.

Казалось бы, отчего, если и не запретить прочих богов (кроме Амона-Ра), то хотя бы превратить их в святых или пророков? Или в иных, подсобных персонажей, как то и произошло в православии, преобразившим Перуна в Илью-пророка, Мокошь в Параскеву-Пятницу, а всяких низших богов в домовых, леших, кикимор и прочую мелкую нечисть народный веры.

Конечно, у Амона-Ра было еще множество недостатков с точки зрения чистого монотеизма, каковым являлся, например, иудаизм. Амона-Ра имел и зооморфные и антропоморфные представления. В виде сокола, человека с соколиной головой, или бараньей головы. Или человека с головой барана, без всякого намека на его скудоумие. Когда Гор (Хор), обычно воплощаемый соколом или мужской фигурой с головой сокола, сын Ра, как бы замещал Амона, а то и был им самим, то его (Гора) иногда изображали уже вполне символически, в виде солнечного диска с распростертыми крыльями.

В дальнейшем, в силу религиозного синкретизма, все больше египетских богов сливались с Ра-Амоном и как бы превращались в его аватары (аналогичный процесс шел и в индуизме). Но, конечно, не все боги поддавались объединению. Скажем, повелителю подземного мира умерших Осирису это удалось, но всяким его помощникам вроде шакала Анубиса и даже злобному брату Осириса Сету уже нет. Равно как и вождю темного воинства зла змею Апопу, чисто зооморфным богам быку-Апису, Тоту-ибису и павиану, Басту-кошке, гнусному Себеку-крокодилу.

А ведь среди богов были не только животные, но и насекомые. Тот же священный жук скарабей. Как его было слить с великим и лучезарным богом Ра-Амоном-Атоном? Даже для простодушного египетского дехканина было бы трудно принять в навозном жуке Единого Бога только на том основании, что он скатывает из коровьей лепешки шарик, своей круглой формой сходный с лучезарным Солнцем. К тому же никак не удавалось изменить пол на явно мужской у Амона женским божествам Исиде, этой любящей сестре-жене Осириса, или богине неба Нут.

Антропоморфные и даже зооморфные представление – не самое большое препятствие для идеи монотеизма. В христианской иконографии Господь Саваоф вполне смотрится в виде умудренного седобородого старца. Да и его третья ипостась Дух Святой тоже привычен в виде изображения голубя. Уж не говоря об антропоморфной второй ипостаси Сына божьего, Господа нашего Иисуса Христа.

Стало быть, дело не только в иконографии. В конце концов, в двух видах монотеизма – в иудаизме и в исламе, всякие изображения Господа запрещены, но третий вид – христианство, вполне совмещается с изображением бога и его проекций. Попытки иконоборчества, имеющие быть в ранней церкви (особенно в Византии) потерпели крах. И ничего, – христианство, вроде бы, только выиграло. Во всяком случае, изобразительное искусство – точно.

В общем, синкретическая идея сближения всех богов в одном дошла до своего предела при Аменхотепе III, фараоне Нового царства (даты в разных источниках отличаются, беру более распространенную, ок. 1455 – 1419 гг. до н. э.), в конце 18-й династии. Времени с момента появления главы мемфиской триады (создатель всего Птах – его жена Сехмет, их сын Нефертум, Птах затем слился с Ра) прошло около 1,5 тысяч лет, более, лет чем достаточно, да и со времени фиванской триады (во главе с Амоном, его женой Мут их сыном Хонсу), то есть со времен Среднего царства, когда фараоны происходили из новой столицы Фивы, тоже полтысячи лет. За это время можно было бы уже и родить Единого Бога.

При Аменхотепе был сделан последний шаг в естественном процессе слияния всех богов в одном вседержителе: появился бог Атон, который есть видимый диск Солнца и он уже символизировал и первобытного Ра, и вечернее солнце Атума, и дневное солнце Амона.

Дальше при Аменхотепе дело не пошло. При этом Атоне оставался и весь остальной невообразимый сонм зооморфных и антропоморфных богов. Да и сам Атон как-то не совсем заменил собой Гора и Амона-Ра. В титулатуре фараонов по-прежнему фигурировали их имена. То ли Аменхотеп III был занят устройством своих дочерей, которых не отдавал замуж на сторону, а оставлял в качестве жен при себе, то ли был занят грандиозным строительством в Фивах и его окрестностях, Карнаке и Луксоре храма Амона и другого храма, своего имени, огромных статуй, в сидячем виде 21 метр (колоссы Мемнона), а также себя в виде сфинкса, но делу религиозного реформаторства он был не привержен.

Историки полагают, что как раз во времена Аменхотепа III Египет достиг своего высшего могущества. Сам сын Солнца войн не вел, а все огромные средства и жар сердца (помимо жен-дочерей) направил на храмовое, дворцовое и прочее строительство.

Останавливаюсь на Аменхотепе III только потому, что он был отцом самого главного и уникального реформатора, автора введения единобожия в Египте, Аменхотепа IY (Аменхотеп – Амон доволен), принявшего во времена своих новаций имя Эхнатона (Полезный или Угодный Атону).

Впрочем, все наши написания имен весьма далеки от звучания этих имен на древнеегипетском. Если следовать работам Б.А Тураева, В.В. Струве, но особенно ведущему специалисту по этому времени (ныне покойному) акад. Михаилу Александровичу Коростовцеву и Юрию Яковлевичу Перепелкину (тоже покойным), которые изучали эволюцию иероглифистики, ее прочтение и озвучивание в разных языках, в том числе в коптском, который генетически восходит к разговорному древнеегипетскому периода Нового царства, и более позднего, Саисского периода, то можно прикинуть, как на самом деле звучали хотя бы некоторые имена и слова по-древнеегипетски в Новом царстве (потом и это звучание немного изменилось). Скажем, имя Эхнатон произносилось (скорее всего) самими египтянами как Ах-на-Йати.

Эхнатон – это греческое звучание, как оно дано в списках Манефона, египетского жреца 3 века до нашей эры, который писал свой труд по-гречески и был, судя по всему, египетским жрецом несколько условным, ибо сам египетский язык в эллинистическое время “фараона” грека Птолемея Второго уже стал забываться. Аменхотеп звучал как Аман-хатпи, Мемфис – Минфи, да и само слово фараон (тоже греческое прочтение) звучало как пер-о или в других вариантах пер-аа (большой дом).

Удружили нам греки и с самим названием страны, которая, по некоторым разысканиям, звучала как Та-Кемет — “Чёрная Земля”. Один из ее древних городов, который был в Раннем Царстве, а то и в додинастический период столицей (еще до Мемфиса) назывался Хет-Ка-Пта (Крепость души-Двойника Птаха). Скорее всего, от этого названия и произошло название всей страны: греческое “Айгюптос” и затем современное “Египет”.

Но самая большая метаморфоза произошла со второй столицей (начиная со Среднего царства) с Фивами. М. А. Коростовцев в своем труде “Религия Древнего Египта” пишет:

“Почему греки дали египетской столице название своего беотийского города Фивы – сказать трудно”.

Одним словом, древние греки поступали так же, как через две с половиной тысячи лет после них американцы, которые просто брали да и называли свои поселения Мемфисом, Фивами, Москвой, Одессой. Точнее, наоборот: греки давали чужим городам свои названия, а американцы своим – чужие.

Уже во времена позднего Рима, в IY веке нашей эры появилась последняя иероглифическая запись, а еще через сто лет, в Y веке – последняя скоропись (демотическое письмо), после чего ни один человек в мире более не мог написать и произнести ничего по-египетски. Язык, а вместе с ним и древняя культура, просуществовавшая около 4 тысяч лет, умер.

Но вернемся во времена ее славы, в Новое царство, в правление фараона 18-й династии Аменхотепа III.

Вот что писал об этом времени Юрий Яковлевич Перепелкин (1903-1982):

“Двор Аменхотепа III был сказочно великолепен. Блестели золото, драгоценные камни, слоновая кость, лоснилось черное дерево, колебались страусовые перья, шуршало тонкое до прозрачности полотно (знать стала одеваться в просторные со складками одежды; мода на женские платья такого рода распространилась даже в народе)… На юго-западной окраине Фив откопаны остатки загородного дворца фараона, огромного сооружения из кирпича-сырца с превосходными росписями на потолках, стенах, полах. Местами стены были облицованы голубыми изразцами и поверх них покрыты узорами из листового золота. Постройку этого “дворца” не без основания связывают с празднеством “тридцатилетия” царствования. Действительно, он именовался “Домом ликования”, как принято было называть здания, предназначенные для отправления обрядов таких празднеств. “Тридцатилетняя” годовщина правления Аменхотепа III вызвала к жизни целое праздничное “производство”. В развалинах дворца обнаружили надписи и печати от множества сосудов с вином, мясом, маслом, заготовленными впрок для этого празднества. За первым празднеством “тридцатилетия” с промежутками в несколько лет последовали второе и третье. “Дом ликования” был поистине таковым для двора Аменхотепа III. Ко дню “тридцатилетия” царствования управляющий государственной казной Хаэмхет (Ха-ма-хи) приготовил владыке приятный подарок: представил отчет о богатом урожае, собранном по всей “мировой” державе — от Эфиопии до Месопотамии. Царь щедро наградил перевыполнивших задание сборщиков. А кто из придворных не был осыпан тогда золотыми знаками отличия в ознаменование “тридцатилетия”!

Аменхотеп III правил не менее 37 лет (последний известный год его царствования — 38-й). … Царица Тэйе сохраняла свое необычное положение рядом с фараоном вплоть до его кончины, несмотря на то что Аменхотеп III был женат не только на иноземных царевнах, но и на нескольких собственных дочерях. Бывает, что на одной и той же надписи стоят рядом имена Аменхотепа III, “жены царя” Тэйе и их дочери, “жены царя” Ситамон (Си-аманы)”.

Между прочим, использование золота для настилки полов, облицовки стен, покрытия колонн и прочих дворцово-хозяйственных нужд косвенно говорит о том, что в Древнем Египте во все его времена были почти неразвиты товарно-денежные отношения. Посему золото шло не на чеканку монет, а на строительно-отделочные работы. А рынок пробавлялся натуральным обменом. Ю.Я. Перепелкин в “Истории Древнего Востока” пишет:

“Обычно меняли по старинке предметы на предметы, предварительно “оценив их в меновых единицах. При XIX династии (Каирский папирус 65739) девочка-рабыня была куплена за 1 передник, 1 простыню, 1 полотняную одежду, 3 одежды тонкого полотна, 1 одежду из такого полотна иного покроя, 10 рубах, 3 медные чаши, 1 медный котел, 1 медную кружку, около 1 кг медного лома и 1 кружку меда. Все вещи были оценены в серебре, составив в общей сложности 373 г. …. Захват несметных богатств в завоеванных странах и распределение их и продукции собственной страны в виде довольствия и вещей, наград и дарений не могли способствовать развитию обмена”.

А по поводу ритуального использования золота добавляет:

“ Для египтянина золото прежде всего нетленное, вечное. Поэтому, как некогда в Старом царстве, он и в Новом называл тела своих богов и царей золотыми (костям достаточно было быть медными). Поэтому фараон, земное явление соколообразного бога Хора, был “золотым соколом”. Поэтому царей клали в золотые или обшитые золотом гробы, пальцы покойных обворачивали золотым листом, лицо покрывали золотой маской. Поскольку не ржавеет и серебро, в него одевали, как в перчатку, руку покойного. Нетленность золота и серебра, предполагалось, сообщается одетому в них трупу”.

Аменхотеп хранил старые традиции устраивать все правление страной внутри ограниченного круга ближайшей родни. Он не только утилизировал своих дочерей да сестер в виде жен (что было тогда нормой во всех древних обществах, в том числе и у инков и майя), не то что в Древнем Риме, где шалости Калигулы, Нерона, Агриппины и Мессалины уже сильно осуждались), но все посты в государстве раздавал сыновьям, братьям, мужьям сестер и дочерей, которых не успел приспособить для личных нужд, детям от многочисленных наложниц, родственникам зятьев и пр. А потом подоспевали внуки с разными отпочкованиями. Правил-то Аменхотеп долго, так что наплодил целое министерство и даже правительство. Дело находилось для всех. Это было настоящее правление Семьи.

В конце жизни Аменхотепа III по непонятной причине разнесло, так что на вздувшийся труп ушло очень много листового золота, которое потом было украдено древними грабителями гробниц. После закладки тела Аменхотепа III в усыпальницу в Городе мертвых в Долине царей (пирамид уже давно не строили, даже из кирпича-сырца, – страна надорвалась), трон унаследовал его и царицы Тэйе сын Аменхотеп IY. Но до кончины старый фараон успел женить сына Аменхотепа IY (Эхнатона) на красавице Нефертити, по некоторым данным, тоже своей дочери, то есть – женил на его сестре.

Эхнатон, конечно, был невероятный новатор в деле религиозных новаций, но в семейных делах оставался консерватором. Ради разнообразия прочтения египетских имен приведу справку из Британской энциклопедии о составе семьи великого реформатора:

Akhenaten (Эхнатон)

• Wives (жены) Nefertiti, Merytaten, Kiya, Mekytaten, Ankhesenpaaten
• Son (сын) Tutankhamun
• Daughters (дочери) Merytaten, Mekytaten, Ankhesenpaaten, Merytaten-tasherit and others.

Прошу обратить внимание на то, что из 5 названных жен 4 имени – это имена его дочерей (кроме приблудной Кийи) и сестры Нефертити. Только из установленных. Дело здесь не в морали. Дело – в генетике. Во всяком случае, это одна из причин последующего угасания элиты и схода со сцены когда-то могучего государства.

Правление Аменхотепа IY поначалу ничем экстравагантным не отличалось, все было как обычно. При воцарении молодой Аменхотеп IY принял традиционную пятичленную фараонскую титулатуру.

Да, все как будто бы было обычным. Но уже в конце первого года правления молодой фараон немного подправил свою пятичленку. Чуть-чуть. Так, что никто ничего не заметил.

Передаю далее словами большого авторитета Юрия Яковлевича Перепелкина из его работы “Солнцепоклоннический переворот” (в “Истории Древнего Востока”, том 2, М., “Наука”, 1988, с. 497-498):
“Аменхотеп IV присоединил к своему фараоновскому имени слова “Единственный для Ра” в смысле “Имеющий исключительное значение для Солнца”. Этому эпитету, засвидетельствованному уже для начала 2-го года царствования, суждено было стать потом излюбленным именем фараона».

Я думаю, что читатели, равно как древние жрецы и сановники, тоже не слишком насторожилиь. В чем дело? И ранее фараоны почитали себя за сына бога Солнца Ра, Амона-Ра. И ранее фараон был земным воплощением бога Солнца Ра. Этот бог имел еще и видимое воплощение – на небе каждый мог видеть солнечный диск. Это было зримое воплощение бога Солнца Амона-Ра, этот его зримый облик называли Атоном. Да и то не Аменхотеп IY его так назвал, а это имя широко употреблялось еще при его отце.

Был бог Солнца Амон, которого представляла баранья голова, появился наряду с ним зримый солнечный диск Атон, которого представлял своей головой, да и всем телом, новый фараон. Даже и лучше стало. Как бы ближе народу. И жречеству.

Так было первые шесть лет правления Аменхотепа IY. Постепенно значение Солнечного диска все более усиливалось, значение Амона и прочих богов уменьшалось. А уж когда Аменхотеп IY перенес столицу из Фив в новый, специально построенный город Ахетатон (Ах-Йати) – Горизонт (или Небосклон) Атона, то есть, то место, где солнце уходит в свою ночную ладью, сам принял новое имя Эхнатон (Ах-на-Йати), то сопротивляться было поздно. Жрецов огорчило не новое имя владыки. И не новый город. А то, что старые храмы в Фивах опустели. Все “правительство” и челядь переехали. Некому было приносить дары. К тому же сие было опасным: все старые боги были строго запрещены. Даже такие знаменитые и почитаемые две тысячи лет подряд как Гор, Птах, Осирис. Вот этого в начале царствования нежного лицом фараона представить себе никто не мог.

Оставался только он, единственный – Бог Солнца Атон. То был не только символ Солнца – круг. Нет, у него сохранили и кое-какие антропоморфные детали. Солнечный диск Атон всегда снабжался длинными лучами с ладонями на концах. И эти ладони бережно касались головы и плеч солнцеподобного сына Атона – фараона Эхнатона и его семьи.

Между прочим, знаменитый египтолог Перепелкин написал немного смутные слова (они взяты из текстов времен Эхнатона) о том, что “еще на 6-м году царствования фараон хорошо помнил о чем-то дурном, “слышанном” им на 1-м”. Эти слова Перепелкин никак не комментирует и затем на всем протяжении своей работы не вспоминает. Ибо никаких разъяснений в оставшихся древних текстах про “что-то дурное” в самом начале царствования Аменхотепа IY нет. И никаких гипотез на этот счет тоже не было. До недавнего времени. Но теперь такая гипотеза появилась.

О причинах невероятного для консервативного Египта нововведения монотеизма, задолго, почти за 900 лет до написания Торы, а потом и о причине провала этой грандиозной реформы мы сейчас и поговорим.

Монотеизм в Древнем Египте появился не только за 900 лет до написания Торы, но и, по крайней мере, на сто лет раньше событий, отраженных в легенде о Моисее (примерно 1305-1196 гг. и позже, то есть во времена XIX династии). Даже если они вообще имели место.

Да и сам Моисей – фигура не историческая (нет никаких исторических сочинений о нем, нет и упоминаний ни в одном египетском документе рассматриваемой эпохи, о чем можно прочитать в книгах видных египтологов Пьера Монте “Египет и Библия” и Эдуарда Мейера “Израильтяне”, в любой энциклопедии), а мифологическая, персонаж легенды.

Вспомним, что никаких оснований для изменения традиционной религии, привычек и всего уклада жизни у Эхнатона не было. Однако на 6-м году правления он решился не беспрецедентные новации и отменил весь многотысячелетний уклад жизни своей державы.

Аменхотеп IY, ставший в одночасье Эхнатоном, не мог не понимать, что он может столкнуться с интриганским сопротивлением жрецов и глухим недовольством низов. Как бы ни почитали фараона, а человеческие чувства и эмоции унять невозможно. Тем более, ни в какие времена нельзя было совершенно истребить и аннулировать такую мощнейшую причину человеческих поступков как “личный интерес”. Он был движущей пружиной задолго до и независимо от открытий Маркса.

К примеру, как уж оберегали покой усопшего фараона! Всеми возможными религиозными запретами и карами, которые постигнут святотатцев в подземном царстве Осириса в случае преступного вторжения с недобрыми (да даже и с добрыми) намерениями в посмертные покои солнцеподобного царя.

А грабители царских могил все равно вторгались. С намерениями очень недобрыми: они тащили из пирамид и захоронений все ценности, при этом крайне непочтительно обращаясь с мумиями: быстро разматывали и разрывали бинты, в кои были те спеленуты (под бинтами в рамках заупокойного ритуала закладывались драгоценные камни и золото), мумии бросали на пол, могли и руку-ногу голову оторвать мумии впопыхах. И это при том, что приходилось преодолевать неимоверные технические препятствия: месяцами пробивать новые входы в пирамиду, раскапывать завалы, избегать всяких ловушек вроде проваливающихся полов и падающих потолков. А ведь сохранность и покой мумии – это первейшее и необходимейшее условие для посмертной и вечной жизни фараона. Стало быть, древние грабители убивали фараона по настоящему, в гораздо большей степени, чем если бы они убили его живым: они лишали его вечной жизни.

Жрецы, видя крайне низкую работоспособность идеологических мер превентивной защиты, начали выставлять охрану вокруг городов мертвых. Какое там! Охранники вступали в преступный сговор с похитителями царских сокровищ и дело даже пошло быстрее и веселее, ибо охранники стали принимать живейшее участие в подкопах. Жрецы и пока еще здравствующий фараон ставили над этой охраной другую, нечто вроде внутренней службы безопасности. Но и их быстро вовлекали в долю. Процесс шел неудержимо, вроде как в России времен приватизации, и еще за тысячу лет до времен великих открытий памятников Древнего Египта Мариэттом, Лепсиусом, Питри, Картером, все фараонские (да и знати тоже) гробницы были разграблены. Кроме гробницы Тутанхамона, которого уже начали потрошить, но по какими-то неизвестным причинам не закончили (воры, побросав все добро, опрокинув и поломав ритуальную утварь, поспешно бежали). В известной книге К.В. Керама ( К.В. Марека) “Боги, гробницы, ученые” даже целая глава “Грабители в Долине царей” посвящена древним добытчикам золота, умельцам горячо и холодно обрабатывать драгметаллы.

Среди высшего египетского жречества всегда имелось большое число родственников фараона. А именно родню и нужно опасаться в первую очередь в случае затрагивания их интересов. Уж слишком много знают о священной особе фараона, канальи. Да и доступ в покои владыки для них облегчен. В любой момент могут отправить сына Амона на свидание с Анубисом. Но именно интересы жречества и затрагивались реформой Эхнатона.

Вообще все такого рода реформы очень хлопотное дело. К примеру, уж на что был крут Владимир Красное Солнышко, приказал высечь устаревшего и не оправдавшего надежд Перуна и всю его команду, выбросить идола в Днепр, но народ глухо сопротивлялся. А иной раз и не глухо. Приходилось дяде Владимира, Добрыне Никитичу, с дружиной ездить с карательными экспедициями по городам и весям и силой внедрять истинную веру в Господа нашего Иисуса Христа. Как говорится, крестом и мечом.

Существуют стандартные объяснения великой новации Эхнатона: дескать, захотелось ему иметь независимость от жреческого сословия. Ради этой независимости он ввел новый культ, храмы этого культа перенес в специально построенную столицу, старые культы уморил, а жрецов вверг в ничтожество. Очень неправдоподобно. У фараона и так была полная независимость от жрецов. Конечно, он не мог бы истребить их всех, хотя каждого в отдельности мог. Ну, так ведь и всех феллахов он не мог истребить. Или, допустим, все войско. В этом смысле он был “зависим” от простых крестьян и простых воинов. От них всех вместе. Но не от каждого в отдельности, и даже не от их значительной части. Нет, причинами хотения большей свободы реформу Эхнатона не объяснить. У него и так была максимально возможная в тех условиях свобода.

Довольно давно, в 1990 году в журнале “Наука и религия” – №3 появилась любопытная и очень правдоподобная гипотеза, объясняющая феномен Эхнатона. Она была изложена в статье доктора физико-математических наук Алексея Морозова “Загадка культа Атона”.

Воспроизведу из нее “идееносную” часть.

“ На исходе первого года его (Аменхотепа IY- Эхнатона) правления до Египта доносятся последствия первого крупного извержения на острове Санторин. По цвету пепла, отложившегося на Санторине (красный слой), это извержение можно было бы назвать “красным”. По-видимому, до Египта дошли достаточно мощные цунами, мрачные ядовитые тучи, надолго закрывшие небо. Начались затяжные дожди, град, грозы с мощными раскатами грома и молниями…

Но главное, эта страна, всегда обласканная благосклонным к ней солнцем, вдруг лишилась его тепла и света. Народ воспринял это как страшное бедствие, трагедию. Жрецы Амона и других богов пытались справиться с бедствием, но напрасны были их моления и жертвы. Страну охватывает панический страх. А для Аменхотепа IV ситуация драматична вдвойне. Ведь в Египте фараон не только царь, он еще и бог. И потому все хорошее и все плохое в стране мистическим образом связывается с фараоном. Он лично ответствен за обрушившиеся несчастья. Аменхотеп IV понимает: отвести беду от страны – значит отвести ее и от себя.

Может быть, Солнце разгневалось на Египет из-за недостаточного внимания к нему? Может быть, египтяне молятся не тем богам, и статуи их в темных храмах не могут помочь людям? Надо молиться “Видимому Солнцу”, а не старым богам, – с этой радикальной идеей Аменхотеп IV и выступает перед народом. Именно в это время он вводит в свою титулатуру слова “Единственный для Ра”.

Действия фараона “достигают цели”! Спустя некоторое время извержение прекращается. Солнце вновь появилось над Египтом. Народ ликует. Тут и возникает идея о “ликовании на небосклоне”, связываемая с “выздоровлением” Солнца. Не проходит и двух лет, как все повторяется. Но теперь фараон знает, что надо делать: молиться и приносить дары новому богу – “солнечному диску” Атону или его древнему предшественнику – Ра. Старые боги отодвигаются на второй план. И снова через некоторое время извержение прекращается. Опять – Солнце, опять – нормальная жизнь. На этом этапе двоеверие, хотя уже и ослабленное, сохраняется. И Атон этого “не прощает”. На шестом году правления Аменхотепа IV начинается третье извержение, завершающееся, как мы знаем, гигантским взрывом Санторина.

Сопровождаемые гулом дальнего извержения огромные удушливые тучи, рассекаемые грохочущими молниями, закрывают непроницаемым пологом долину, принося с собой гибель десяткам тысяч людей. Кошмар продолжается день, другой, третий. Трудно представить себе весь драматизм этих беспросветных суток. Естественно, что в мятущихся толпах все больше должна была зреть жажда увидеть диск Солнца, олицетворяемый единственным богом – богом Солнца – Атоном. Обеты, жертвы, моления, клятвы. И вот наконец сквозь тучи прорезается багровый солнечный диск, что вызывает неописуемый восторг и покаянное стремление покончить с двоеверием. Аменхотеп IV становится Эхнатоном, начинается строительство новой столицы, посвященной Атону, где Эхнатон клятвенно обещает построить “дома ликования в небосклоне”. Выбор места для новой столицы – Ахетатона вполне можно объяснить, например, тем, что именно здесь фараон увидел выглянувшее из-за туч Солнце или до этого места докатились волны разбушевавшегося моря. И все трагедии завершились. Жизнь входит в нормальную колею. Вскоре фараон узнает, что вулкан, грозивший гибелью Египту, угас”.

Эта гипотеза была благосклонно воспринята египтологами. Конечно, у нее нет прямых доказательств в виде тогдашних записей, например, жрецов о каких-то небесных знамениях в виде внезапного затемнения или ядовитых дождях. Нет и прямых археологических свидетельств в виде нахождения слоев пепла при раскопках культурных слоев того времени. Тому есть простые объяснения: жрецы записывали только периодические природные явления, либо имеющие отношения к разливам Нила и циклам посевов-уборок урожаев, либо к событиям ради религиозных и календарных целей (типа затмения Солнца и Луны). Да и пепла было мало: все-таки Фивы находились на расстоянии 1000 км. от Санторина.

Зато есть поразительные совпадения по датам. И первый подход к изменению титулатуры (на первом году царствования), и признание Единым богом Атона (на 6 году), и полный запрет всех остальных богов (на 12 году) точно коррелируют с активностью вулкана Санторин, а уж на 12 году он и вовсе взорвался, погубив Крито-минойскую цивилизацию и укрепив Эхнатона на его пути к единобожию, и (видимо) породив затем в Древней Греции легенду о погружении Атлантиды в пучину вод. Проясняются и смутные слова из уцелевших записей в гробнице Эхнатона (в передаче Ю.Я. Перепелкина): “на 6-м году царствования фараон хорошо помнил о чем-то дурном, слышанном им на 1-м”.

Более того. На 12 году Эхнатон вообще запретил слово бог, а тем более боги. Атон был объявлен фараоном. Таким же, как сам Эхнатон. То есть, появились как бы египетские сиамские близнецы-фараоны.
Перепелкин рассказывает, что:

“ как царь, так и само Солнце перестали считаться богами. Отныне оба они строго последовательно назывались только царями. Себя и свое Солнце Эхнатон противопоставил старым “богам” как царей. Таким образом, старых богов отвергли полностью, вплоть до отказа от слова “бог” и от знаков письма, зрительно или мысленно представлявших их. Одновременно получило завершение представление о Солнце как о фараоне. В своем окончательном виде Солнце в образе царя представляло необыкновенное, очень своеобразное, единственное в своем роде явление среди всех прочих видов почитания природы. Неслыханное новшество, впрочем, никак не затрагивало ни представлений о Солнце как создателе и покровителе мира, ни храмовой службы. Какими они были в предшествующие годы, такими и остались”.

Сохранились следы былого великолепия его правления: развалины новой столицы Ахетатона (Ах-Йати,“Небосклон Солнца”) . Теперь это небольшое селение Эль-Амарна. Именно по этому селу называют целый период в египетском искусстве эль-амарнским.

Строительство новой столицы шло ударными темпами, как спустя три тысячи с лишним лет Санкт-Петербурга. Тогда в России было запрещено всякое каменное строительство, а три тысячи лет назад этот метод уже опробовали в Египте. Камень на новостройку брали даже из храмов уволенных богов. Новые храмы были огромны и великолепны. Перепелкин описывает жилье фараона:

“Огромным был дворец Эхнатона в солнцепоклоннической столице, сооруженный в основной своей части из белого камня. Этот дворец считают самым большим из всех гражданских зданий древности. У входа в него высилось сооружение, называвшееся “Восходит Солнце для Эхнатона”. За ним следовал обширный двор, окруженный высокими изваяниями фараона, с великолепным крыльцом в глубине — навесом на каменных колоннах, покрытых тонкой резьбой. … Роскошна была и отделка дворца: покрытые росписями или выложенные изразцами стены, обшитые золотом и испещренные самоцветами. Через улицу, соединенные висячим переходом, были расположены личные покои семьи Эхнатона — обширное кирпичное здание со множеством помещений внутри и садом спереди. Кроме главного у царя было еще несколько дворцов в столице”.

Длина главного дворца была около километра! И от всего этого великолепия остались какие-то жалкие развалины, даже, скорее, только остатки фундаментов. Если тысячи лет не производить ремонты, да еще и растаскивать камни на храмы возрожденных многочисленных богов, то другого и ожидать не приходится. На этом основании можно утверждать, что, скажем, через три тысячи лет не останется ни одного небоскреба Манхэттена. И даже, скорее всего, его самого.

Фараон всегда традиционно был сыном Солцна – Ра, Амона, потом Атона. И сам как бы заместителем бога на земле. Фактически, Эхнатон не принизил бога Атона, возведя его в сан фараона, а возвысил себя, уподобив фараона Солнцу. Он как бы сказал, что он не просто сын Солнца, не просто заместитель бога Атона на земле (как то было раньше), но он и есть сам бог Атон. А фараон бог Атон – это и есть он, фараон Эхнатон. Такое трансцендентное раздвоение личности. Ход сильный, но, вместе с тем, предопределивший оглушительное (посмертное) падение реформы.

Три с половиной тысячи лет назад правители были достаточно умудрены. И Эхнатон понимал, что радикальный отказ от сонма прошлых богов, закрытие их храмов – это, в первую очередь, удар по всему традиционному жречеству. И несколько более смягченный – по простому египтянину, которого лишали привычной поддержки и опеки разнообразных и полезных в быту богов.

Эхнатон понимал, что ему нужно то, что называется социальной поддержкой. Нужно было создать слой, который бы поддержал его новации. И такой слой был создан. Как Петр Первый опирался на худородных дворян в своей борьбе с боярами, как большевики возвеличили пролетариев, набирая из них руководящий состав на всех уровнях управления, так за три тысячи лет до них Эхнатон стал назначать выдвиженцев из низкого звания, рекрутируя из них правящий слой. А уж они так были благодарны ему, так величали и кланялись, так искренне почитали и любили фараона-Атона и Атона-Эхнатона!

И точно также, как многие молодые бояре быстро перешли на сторону Петра, выдавая себя за обиженных старшими, как многие дворяне или разночинцы из интеллигенции перебежали к большевикам (они все равно назывались лишь попутчиками, несмотря на крики Маяковского “У меня не было вопросов, принимать или не принимать революцию – моя революция”), так при Эхнатоне возникло целое движение “сирот”.

Египетская знать (как и вся последующая во всем времена и в любой стране) всегда очень кичилась как раз своим происхождением. Указать на свою древнюю родню, на своих высокопоставленных родителей – это сразу иметь выигрышные позиции, фору, отличный старт.

Но в случае с Эхнатоном и его реформой такая родня могла сильно повредить карьере. Вообще ее пресечь. Это как если бы некто пришел в наркоминдел в 1920 году и требовал бы назначить его послом, рекомендуясь князем, прямым потомком рюриковичей. Назначили бы – до ближайшей стенки.

Посему наиболее сметливые из древнеегипетской знати придумали ловкий ход: они стали называть себя сиротами. Никого из родни, дескать, нет. Один, совсем один. Бедный и несчастный. И единственная надежда – только на фараона-Солнце.

Приведу типичный документ того времени – это прославление фараона, помещенное в гробницу важного сановника (то есть – написанное как бы не ради сиюминутной конъюнктуры, а для вечности).

“[Слу]шайте, что я скажу, всякое око (т. е. все, кто прочтет надпись), большие, как и малые! Я расскажу вам о благодеяниях, оказанных мне властителем, и вы скажете: „Как велико сотворенное этому сироте!”, и [в]ы пожела[ете] ему (т. е. царю) вековечность в тридцатилетних празднованиях, вечно (быть) владыкою обеих земель (т. е. Верхнего и Нижнего Египта), и он сделает вам [подобное] сделанному мне богом, дающим жизнь. Я — сирота об отце (и) матери. Создал меня властитель. Он дал стать (?) мне (чем-то), (после того как) обо[гатил] меня своим питанием, (а) я был неимущим. Он дал стать для меня моим людям… (чем-то). Он дал умножиться моим братьям. Он велел заботиться (?) обо мне всем моим людям, (когда) я стал владыкою селения. Он дал смешаться мне с сановниками (и) друзьями (царя, т. е. придворными), (а) я был тем, кто позади”.

( Текст из книги Перепелкин Ю. Я. “Переворот Амен-хотпа IV”).

Само собой разумеется, что фараон и его везиры знали, кто есть на самом деле эти сироты. Но сие было неважным. Важным было то, что сановник назвал себе сиротой, без роду без племени. Это была формула отречения от проклятого прошлого, после этого мосты были сожжены, он становился предателем и врагом для всего старого сословия. Это примерно тоже самое, что формулы отмежевания в раннее советское время: я, такой то, сегодня ровно в 10 часов объявляю, что отрекаюсь от своих подлых буржуазных так называемых родителей, я их больше не знаю и знать не хочу…

Страну времен Эхнатона заполнили эти казанские египетские сироты. Размазывая слезы по лощенным мордасам, они вопили о своей несчастной сиротской доле, о своей нищете и молили фараона о милостях. Примерно также, как Карабас Барабас Тарабарского короля. Так сказать, бывший князь, ныне трудящийся востока.

Простой, подлый народ был несколько в недоумении от всего происходящего. Да, было неуютно от потери многочисленных заступников среди богов. Нельзя было обратиться за помощью ни к Гору, ни к Птаху, ни к Исиде. Даже коровы и кошки более не были священными представителями всемогущих богов. Так что и простой человек почувствовал себя сиротой. Но если казанско-египетские сироты взамен своего сиротства получали ощутимые блага, то подлый народ не имел ничего.

И вот еще что сильно омрачало древнее народонаселение.

Внешний вид фараона. Его самого мало кого из простых людей видел, да еще вблизи. Но ведь в храмах Атона его статуи и портреты могли видеть все.

И портреты эти поражали.

Посмотрите на типового фараона до времени Эхнатона. Да и после этого времени. Все как на подбор добрые молодцы. Тысячелетия назад сформировался канон: фараон в плоских росписях представлен как бы в ракурсе ¾ , голова в профиль, тулово развернуто грудью к зрителю. И какая это грудь! Косая сажень в плечах. Атлет, силач, осетинская талия и борцовский плечевой пояс. В статуях тоже самое: сидит на троне настоящий Геракл, титан, торс чемпиона, мистер универсум. Лица у всех фараонов почти не несут индивидуальных черт. Тоже что-то вроде мужественных стражей, неустрашимых берсерков, коих мечтал поставить Гитлер на границах тысячелетнего рейха для утверждения всеобщего нового порядка.

Теперь посмотрим, каковы портреты и статуи Эхнатона. Лицо – вполне индивидуальное (сравните с изображением его отца Аменхотепа III). Фигура самая заурядная. Даже хуже. Тонкая шея, руки – плети, пивное брюхо, толстые ляжки, толстый зад и кривые тонкие ноги.

Это до сих пор поражает египтологов.

Перепелкин пишет:“После отказа от старых богов, царя стали изображать в естественном виде со всеми далеко не всегда привлекательными особенностями строения его головы и туловища. Череп у царя выдавался назад, лицо было узким, с большими раскосыми глазами, мягко очерченным тонким носом, пухлыми губами и острым, отвислым подбородком. Тонкая длинная шея слегка отгибалась назад. Груди выступали, а грудная клетка была впалой. У невысокого ростом фараона был вздутый живот, бедра толстыми, руки и ноги тонкие. И чем резче, чем отчетливее подчеркивали художники особенности телосложения, чем меньше его новые изображения походили на отвергнутые, старые, тем больше они нравились фараону. К началу 6-го года правления Аменхотепа IV художники постепенно дошли до такого преувеличения его особенностей, что изображения этого и ближайшего последующего времени производят на европейца впечатление злой карикатуры. Однако их менее всего принимали тогда за таковую. Новому облику фараона как образцу стали уподоблять изображения царицы и других людей”. (СОЛНЦЕПОКЛОННИЧЕСКИЙ ПЕРЕВОРОТ, История древнего Востока, т.2. )

Я нигде не нашел объяснения этому странному феномену. Просто констатируется факт , что во времена Эхнатона египетское искусство перешло от условно-героической манеры изображения фараонов (и вообще людей) к очень реалистической манере. Именно этот реализм и называется амарнским периодом в египетском искусстве.

Рискну высказать свое соображение.

Как известно, наличие мумии и ее сохранность были главным условием и гарантом того, что в потустороннем мире фараону уготована и обеспечена вечная жизнь.

Можно с полным основанием предположить, что функцию ка – двойника человека, внешне и по существу тождественным самому человеку, которым обладают все люди, включая и самого фараона – в Египте играли любые изображения и статуи фараонов (и сановников). Из этого можно сделать очень важный вывод: раньше, во времена многобожия, ка могло и не иметь портретного сходства с усопшим, важно было лишь то, что ка есть. Для представительства перед Осирисом было даже полезно изобразить ка лучше, чем оригинал. Примерно так, как писали характеристики в советское время. Да как и сейчас пишут в объективках на повышение. Или как пишут американцы в своих резюме для интервью на работу. Почитаешь, так лучшего специалиста еще мир не видел.

Пока богов было много, кто там будет разбираться, похож ка на оригинал или не очень. Но с утверждением жесткого монотеизма дело изменилось. Бог один, он все видит. Ему уж очки не вотрешь и лапшу не повесишь. Для вечной жизни нужно, чтобы ка был максимально похож на оригинал. Вот вам и истоки эль-амарнского реализма. Более того, Эхнатон считал полезным преувеличить некоторые особенности своего тела. Чтобы уж никаких сомнений не возникало, что это он. Художественный портрет и даже шарж могут точнее передать характер и облик персонажа, чем просто фотография. Этот подход к изображениям (ка) был воспринят и другими сановниками, что легко видеть на стеле начальника ваятелей Бака с женой. Прекрасную голову Нефертити мастер из мастерской Тутмоса готовил, скорее всего, после смерти Эхнатона, когда можно было вернуться от гиперрализма к простому реализму. А до того, страшно было смотреть. Головы у всего семейства и так были вытянуты (из за длительного инцеста начиналось вырождение), но ради выпуклости образа художники вытягивали их уж вовсе в дыни украинского сорта “Леся”.

Эхнатон вкусил вечную жизнь даже по древним меркам рановато – в 33 года. Тоже очередное совпадение – возраст Иисуса Христа. Имеются и гипотезы о его насильственном умерщвлении. Никаких доказательств этому нет, так что разбирать их не будем.

Культ Атона был свернут быстро. Отождествление Атона с фараоном, а себя, Эхнатона, с богом сослужило реформе дурную службу. Негеройский вид скульптур и росписей-портретов Эхнатона навевал нечестивые мысли. Получалось, что и блистательный Атон, чей ослепительный диск без всяких изъянов и даже без пятен каждый день все видят на небе, тоже в чем-то убог и ущербен. Это было слишком большим искушением для народной веры. К тому же еще совсем не окрепшей. Старых превосходных богов нет, а тут нам подбрасывают что-то колченогое. Ну его.

Первый преемник реформатора Сменхкар – сын и зять Эхнатона от второстепенной жены, правил очень мало, но и он уже начал возвращать старых богов. Второй сын ввел в свою титулатуру имя еще недавно запрещенного Амона и изменил свое имя с Тутанхатона на Тутанхамона. Эйе – супруг кормилицы Нефертити, (“крестный отец”, тогда он носил звание “отца бога”), и вовсе забыл о недавней реформе, столица была возвращена в Фивы и даже частично в Мемфис (старая и новая столицы). Все они умерли очень быстро. И рано. Тутанхамон и вовсе в 18-19 лет. Это навевает дурнные мысли – но доказательств нет.

И как раз после этого на престол взошел мрачный военачальник Хоремхеб, основоположник 19- й династии. Вот при нем не только был усилен возвращенный культ Амона и всего его небесного и подземного воинства, но все четыре фараона (Эхнатон, Семнехкар, Тутанхамон, Эйе) были названы еретиками, Эхнатон к тому же страшным преступником, после чего их имена были истреблены (картуши были уничтожены), а даты и деяния правления приписаны Хоремхебу. Экзекуция тех фараонов была гораздо более тотальной, чем, например, ликвидация портретов и статуй Сталина в конце октября 1961 года. И уж совсем не такой, как в Греции, где в течение столетий не уставали повторять: греки, раз и навсегда запомните, что вы должны забыть имя Герострата.

Забыть, так забыть. О преступном, возомнившим о себе фараоне и его родственниках потом не было сказано и написано ни единого слова. Их открыл заново только в 1907 году Г.Девис. Еще несколько позже, в 1912 году откопали знаменитую голову (недоконченную, головной убор водрузили теперешние реставраторы) Нефертити.

С первой попытки введение единобожия не удалось.

Эпилог.

В заключение упомяну о самой последней работе (1938 г.) Фрейда “Этот человек Моисей”, написанной им незадолго до своей смерти.

Главная ее идея: Моисей был не евреем, а египетским сановником. Он жил примерно во времена Хоремхеба или кого-то из его преемников. Был горячим почитателем культа единого Бога. Не мог видеть, как у него на глазах уничтожается сама память о Едином Боге. Чтобы спасти саму идею, он вывел проживающих 400 лет в Египте евреев и внедрил в их незамутненное сознание идею монотеизма.

Конечно, никаких доказательств этой экстравагантной гипотезе нет. Но уж точно – причина не в предвзятом отношении Фрейда к иудаизму. Я в эпилоге говорю об этом лишь ради некоторой полноты картины – обойти самую последнюю работу, своего рода завещание Фрейда, было бы нетактичным.

Автор книги “Фрейд: человек и его дело” Рональд Кларк пишет:

“ Страстное ощущение Фрейдом своего еврейства не может быть поставлено под сомнение, и поэтому “Моисей и монотеизм” произвел тем большее впечатление на ортодоксальные круги”.

Сам же Фрейд писал:

“ Зависимость еврейского монотеизма от монотеистического эпизода египетской истории, это основное ядро моей концепции.

… Нельзя, например, исключить, что и после низвержения официального культа Атона монотеистическая тенденция в Египте могла сохраниться. Школа жрецов в Он, откуда пошла эта традиция, могла пережить катастрофу и вовлечь целые поколения – уже после Эхнатона – в орбиту своей религиозной мысли. Вполне возможно поэтому, что Моисей участвовал в этом деле, даже если он и не жил во времена Эхнатона, и не находился под его личным влиянием, а просто был последователем или даже членом школы в Он”.

Кто-то может вспомнить Авраама, с которым Богом был заключен завет и отнести возникновение монотеизма во времена праотцов. Но Авраам-то уж точно фигура мифологическая. Говорить о его биографии и датах жизни не приходится. Можно лишь напомнить, что сама Тора (Пятикнижие Моисеево) была записана не ранее 7 века до нашей эры, то есть спустя не менее 800 лет после Эхнатона. Я рискну сделать следующий вывод: если Моисей был египтянином (что никак не доказано и не будет доказано, дай Бог доказать его реальность) и передал евреям свою религию под названием иудаизм, то религия эта в истоках была эманацией идеи монотеизма Эхнатона.

Если так, то в итоге Эхнатон выиграл свой исторический матч.

---

Валерий ЛЕБЕДЕВ,
Писатель, журналист, издатель.
Член The International Academy of science, industry,education & arts.
Бостон, США.
Для “RA NY”