Смерть Михаила Фрунзе или Убийство в операционной “Кремлевки”

Мало кому из старых большевиков – профессиональных революционеров – удалось проявить себя и в военном искусстве. Михаил Васильевич Фрунзе прославился на фронтах гражданской войны по заслугам, в отличие, скажем, от Буденного или Ворошилова, которых героями сделала пропаганда.

26 января 1925 г. М.В. Фрунзе сменил Л.Б. Троцкого на постах председателя Реввоенсовета СССР и наркома по военным и морским делам СССР, а с февраля 1925 г. стал и членом Совета Труда и Обороны СССР.

Едва он только встал во главе Наркомвоенмора и Реввоенсовета СССР, в английском еженедельнике «The Aeroplane» вышла редакционная статья «Новый русский вождь».

Высоко оценив военное прощлое Михаила Васильевича, безымянный автор нашел истоки дара полководца в его родословной, поскольку Фрунзе – потомок воинов Римской империи и донских казаков. «…Карьера Фрунзе обращает на себя внимание, – писал автор. – Прежде всего, отметим его румынскую кровь… Румыны гордятся своим происхождением от той колонии, которая в древние времена была передовым постом Римской империи против скифских орд. Поэтому вероятно, что румыны в состоянии и ныне дать великого военного» гения… С другой стороны, мать Фрунзе была крестьянской девушкой из Воронежа. Сегодня Воронеж – центр области, граничащей с территорией донского казачества в Южной России, и можно предполагать, что в девушке текла казачья кровь, а стало быть, ею унаследованы боевые качества. Соединение римских предков с казачьей кровью очень легко может создать гения». “В этом человеке, – заключал автор, – объединились все составные элементы русского Наполеона”.

Статью прочитали в ЦК. По свидетельству Б. Бажанова, статья вызвала гнев Сталина, он зло критиковал ее “внутри тройки” (Сталин-Каменев-Зиновьев). Однако достаточно быстро выяснилось, что новый нарком не желает быть беспрекословным исполнителем приказов Сталина, а имеет самостоятельное мнение о том, какой должна быть Красная Армия.

Уже к сентябрю 1925 г. акцент реформ в РККА сместился в сторону введения жесткого единоначалия. “Прежняя система двоевластия, вызванная политическими соображениями”, мешает поставить “во главе наших частей людей, обладающих достаточной самостоятельностью, твердостью, инициативностью и ответственностью”, – заявлял Михаил Фрунзе. – Надо “иметь единый, вполне равноправный командный состав, не разделяя его в служебном отношении на партийцев и беспартийных”.

Все знали, что Фрунзе несколько лет жаловался на боли в животе.

Сталина это неожиданно заинтересовало.

8 октября 1925 г. участники консилиума, созванного по приказу Политбюро, под председательством наркома здравоохранения РСФСР Н.А. Семашко, обследовав полководца, рекомендовали хирургическое вмешательство. Сохранилось письмо Фрунзе его жене, тогда лечившейся в Ялте: “Ну, вот наконец подошел и конец моим испытаниям. Завтра утром я переезжаю в Солдатенковскую больницу, а послезавтра (в четверг) будет и операция. Когда ты получишь это письмо, вероятно, в твоих руках уже будет телеграмма, извещающая о ее результатах. Я сейчас чувствую себя абсолютно здоровым и даже как-то смешно не только идти, а даже думать об операции…”

Старый друг и многолетний соратник Фрунзе И.К. Гамбург вспоминал: “Я убеждал Михаила Васильевича отказаться от операции, поскольку мысль о ней его угнетает. Но он отрицательно покачивал головой: – Сталин требует сделать операцию; говорит, что надо раз и навсегда освободиться от язвы желудка. Я решился лечь под нож. С этим делом покончено.

Гамбург пишет: “Ушел я из больницы в этот день с тяжелым чувством, с какой-то тревогой. Это было мое последнее свидание с Фрунзе. 28 октября он был переведен из Кремлевской в Солдатенковскую больницу (ныне Боткинскую), где через два дня профессор Розанов сделал ему операцию. На него плохо действовал наркоз, он долго не засыпал. Пришлось увеличить дозу. Сердце не выдержало большой дозы наркоза, и через полутора суток оно перестало биться. 31 октября в 5 часов 40 минут М.В. Фрунзе умер”. (Гамбург И. Так это было… – М., 1965, с.182).

Газеты Советского Союза скорбно сообщали:

«В ночь на 31 октября от паралича сердца умер после операции председатель Реввоенсовета СССР Михаил Васильевич Фрунзе. Союз ССР потерял в лице умершего опытного, закаленного в революционной борьбе вождя революционного народа, потерял борца, который всю свою жизнь, от подпольного кружка до ожесточенных боев в гражданской войне, был на самых опасных и передовых постах.

Армия и флот потеряли одного из лучших знатоков военного дела, организатора вооруженных сил Республики, непосредственного руководителя победы над Врангелем и организатора первого победоносного удара против Колчака.

В лице покойного сошел в могилу виднейший член правительства, один из лучших организаторов и руководителей Советского государства»…

3 ноября 1925 года Фрунзе проводили в последний путь. Сталин произнёс краткую надгробную речь, вскользь заметив: «Может быть, это так именно и нужно, чтобы старые товарищи так легко и так просто спускались в могилу».

Всего лишь через три года он старых товарищей начнет отправлять в ссылки, тюрьмы и братские могилы сначала сотнями, потом тысячами и десятками тысяч. Тогда же на эту обмолвку – так именно и нужно – даже не обратили внимания. Но шок от смерти одного из самых известных деятелей партии и государства вызвал недоумение у многих, кто помнил товарища Арсения по подполью и революции, под его командованием сражался на гражданской войне.

Н.А. Семашко на заседании правления Общества старых большевиков в середине ноября 1925 г., отвечая на вопросы о смерти Фрунзе, сообщил, что определила состав консилиума лечебная комиссия ЦК РКП (б). Врач В.Н. Розанов считал операцию совершенно ненужной, но после вызова в Политбюро, где генсек И.В. Сталин объяснил ему необходимость радикального лечения наркомвоенмора, прекратил сопротивление.

Как пишет В.Д. Тополянский в очерке «Гибель Фрунзе»:

«В.Н. Розанову ассистировали профессора И.И. Греков и А.В. Мартынов, наркоз проводил А.Д. Очкин. На операции присутствовали сотрудники лечебно-санитарного управления Кремля П.Н. Обросов, А.М. Касаткин, А.Ю. Канель и Л.Г. Левин. Наркоз давали 65 минут. Больной перед операцией трудно засыпал и плохо переносил наркоз. Для общего обезболивания применили первоначально эфир, но затем из-за резкого и длительного возбуждения перешли на анестезию хлороформом. Приступить к операции смогли только через полчаса. Операция длилась 35 минут. Хирургическое вмешательство, судя по уцелевшим документам, ограничилось ревизией органов брюшной полости у Фрунзе и рассечением части спаек. Язвы не обнаружили. Говорить о неумело и халатно проведенной операции не приходится. В связи с падением пульса прибегали к впрыскиваниям, возбуждающим сердечную деятельность, после операции боролись с сердечной недостаточностью, в чем участвовали хирург из отделения Розанова Б.И. Нейман и профессор Д.Д. Плетнев. Но лечебные воздействия оказались безуспешными. Через 39 часов Фрунзе скончался. Через 10 минут после его смерти, ранним утром 31 октября, в больницу прибыли И.В. Сталин, А. И. Рыков, А.С. Бубнов, И.С. Уншлихт, А.С. Енукидзе и А.И. Микоян. Вскоре они снова собрались у тела покойного в анатомическом театре Боткинской больницы. Прозектор записал: обнаруженные при вскрытии недоразвития аорты и артерий, а также сохранившаяся зобная железа являются основой для предположения о нестойкости организма по отношению к наркозу». (Вопросы истории, 1993, №6).

Насколько компетентным был анестезиолог Очкин? По окончании медицинского факультета Московского университета в 1911 г. и 3 лет стажировки в отделении В.Н. Розанова работал хирургом в Солдатенковской больнице, к 1916 г. вырос до старшего ординатора. В 1919-1921 гг. служил в 1-й Конной армии главным врачом госпиталя. В 1922 г. его пригласили в лечебно-санитарное управление Кремля.

Все хирурги, оперировавшие Фрунзе и присутствовавшие при операции, внезапно скончались в течение 1934 г. Первым в январе погиб “от сепсиса” Мартынов. Перед смертью он председательствовал на областной конференции врачей Москвы и Московской области. Греков умер 11 февраля “из-за ослабления сердечной деятельности” прямо на заседании в Ленинградском институте усовершенствования врачей. В мае 1934 г. Розанов перенес отек легких, в октябре умер из-за “сердечной недостаточности” в 1935 г. Вдова Грамши Ю. Канель, уволенная с поста главного врача Кремлевской больницы, умерла в феврале 1936 г. Ее дочерей и зятя репрессировали в 1939 г. В августе 1937 г. арестовали Обросова. Левина и Плетнева в 1937 г. тоже арестовали и в марте 1938 г. расстреляли по делу “антисоветского правотроцкистского блока”.

По версии автора одной из биографий М.В. Фрунзе, на операции хирургу В.Н. Розанову ассистировал профессор Б.Л. Осповат. Вспоминая о ней, он категорически заявил: “Что касается двойной дозы хлороформа, введенной Фрунзе для обезболивания, то это слухи и – не больше. Именно я, и никто другой, вводил хлороформ. И не двойную норму, а минимум, требовавшийся пациенту для обезболивания. Михаил Васильевич умер не от введения хлороформа, а от последовавшего после операции общего заражения крови. Произошло это не на операционном столе, а в палате, в отсутствие Розанова. Это его обескуражило. Ведь когда он уходил после операции на отдых, ничто не предвещало беды. Операция прошла успешно. Все говорило за то, что Фрунзе спасен. Будет жить и работать. И когда Розанову сообщили, что Фрунзе плохо, он немедленно последовал в палату. Но было уже поздно”…

Данные о причастности Сталина к смерти наркома подтолкнули Б.А. Пильняка к созданию “Повести непогашенной луны”. По мнению Пильняка, врачи точно знали, что его сердце не выдержит хлороформа, – это было почти не замаскированное убийство. Но 13 мая 1926 г. Политбюро ЦК ВКП (б) назвало его повесть «злостным, контрреволюционным и клеветническим выпадом против ЦК и партии» и запретило ее.
По мнению историков Р.А. Медведева и В.Д. Тополянского, Фрунзе стал одной из первых сталинских жертв, открыв собой длинную вереницу странных самоубийств, нелепых отравлений, глупых смертей. Вскоре при загадочных обстоятельствах был убит и друг наркома, революционер и герой гражданской войны Григорий Котовский. Фрунзе хотел взять его в свои заместители.

Перед операцией Михаил Фрунзе просил посещавших его друзей передать в ЦК, чтобы похоронили его обязательно в Шуе.

На его последнюю волю наплевали. Могила полководца, как известно, находится у Кремлевской стены на Красной площади в Москве.

---

Сергей ШРАМКО.
Проза.ру