Оружие демократии

Зададим вопрос: какое общественное устройство создает более совершенное оружие: жестко централизованное, говоря современным термином – тоталитарное, заточенное на подавление как своих, так и чужих, нацеленное на завоевания и расширение своей территории или демократическое, рассчитанное на положительную реакцию населения, на его голосование, на торговлю с другими странами и развитие искусства и науки?

Казалось, что уж в чем- в чем, а в создании оружия централизованная власть должна точно опережать мягкотелую демократию. Однако небольшой обзор истории создания новых типов оружия показывает, что нет, не тоталитаризм в этом деле имел пальму первенства, а как раз демократия.

Это выглядит парадоксом. Как же это так? Почему агрессивный тоталитаризм не дает преимущества в том, где он, вроде бы, силен? Где без всяких дискуссий можно направить любые ресурсы для укрепления военной машины? Где вообще можно посадить военных ученых и инженеров в шарашку – и пусть там, не отвлекаясь ни на что, изобретают новые орудия смерти.

Самый общий ответ дает философия свободы. Гегелевская хитрость мирового разума заключается в том, что она находит путь для того, чтобы свобода по ходу истории не уменьшалась, а увеличивалась. А так как свобода растет по мере появления, а потом и совершенствования демократии, то такие общества должны выживать в окружении азиатских сатрапий и всяких хищных новообразований типа восточных обществ, то эта самая хитрость мирового разума нашла способ сохранять свободу во враждебном окружении. Этот способ – создавать оружие более совершенное, чем у хищного агрессора.

Причем, главным механизмом открытий и прорывов является психология свободного человека. Он становится творцом, прорывающимся в будущее. А у заключенного или опасающегося репрессий и всего боящегося ученого на глубинном подкорочном уровне затормаживаются процессы озарения и инсайта. Неизвестно, чего ждать от этого озарения. Вдруг не получится, вдруг ошибка – тогда обвинение во вредительстве, в измене, предательстве. Пытки и смерть. Одним словом, замораживается очень тонкий механизм творчества.

Сделаем краткий обзор предыдущих эпох.

Наиболее характерным примером работы древнегреческой демократии стали эпизоды греко-персидских войн. Это пятый век до наше эры, время стратегов Фемистокла и Аристида. Персидские орды Дария к тому времени уже сожгли Афины и теперь намеревались захватить всю Элладу.

На агоре в Афинах решался вопрос жизни или смерти: что делать. Выступает Аристид и приводит доказательства за то, что все силы и средства нужно направить на укрепление сухопутных сил. Фемистокл же обосновывает необходимость все средства направить на строительство боевых триер, сделать ставку на военно-морской флот.

Первый раз народное собрание поддерживает Аристида. Все силы – сухопутным войскам, гоплитам. И что же? Разгром Дария при Марафоне.

Второй раз на Элладу нацелился Ксеркс. Снова общее собрание афинян. И снова две концепции войны: Аристида (гоплиты) и Фемистокла (триеры). На этот раз предпочтение отдано логике Фемистокла и Афины строят 200 новых триер.

Далее морская битва при острове Кипр при Саламине – и снова блестящая победа греков. В третий раз несметные полчища персов снова вторгаются в Пелопоннес. Собрание поддерживает Аристида – и полный разгром персов при Платеях. Это надолго отбило у династии Ахеменидов попытки завоевать маленькую Грецию (современный аналог – маленький Израиль против океана арабских орд).

Есть сообщения, что для победы в морских сражениях греки использовали так называемый «греческий огонь», горшки со смесью нефти, серы и масла. Если так, то это был первый явный пример применения нового оружия для победы над сатрапией.

Энциклопедия говорит, что в своих успехах греки видели победу свободы над рабством. Народная независимость и общественная свобода, связанные с развивавшейся демократией, были спасены. Так как преимущество оказалось на стороне афинской демократии, то после греко-персидских войн почти все греческие государства были охвачены демократическим движением, а Афины превратились в великую морскую державу и стали культурным, политическим, интеллектуальным и экономическим центром Греции. Об этом же говорил и Перикл – один из стратегов греко-персидских войн.

В средневековье новым видом оружия были рыцарские доспехи, арбалеты, потом пушки и порох. Это Европа. Китай вроде бы изобрел порох, но никакого военного применения ему не нашел.

Позднее появился воздушный шар Монгольфье. В принципе с него можно было бросать бомбы, тем более – листовки. Можно вести разведку. Лейтенант военных инженеров Мёнье представил Французской академии наук в 1783 г. сочинение: «О применении аэростата для военных целей».

Примерно тогда же появилась паровая машина, которую позже поставили на суда и появился броненосный флот.

XIX век принес небывалый урожай открытий и изобретений. Из самых важных – открытие электромагнетизма, соответственно, электромоторов, освещения, телеграфа и телефонии. Это все Англия и США. Как мелкую добавку можно упомянуть станковый пулемёт Максим, разработанный британским оружейником американского происхождения Хайремом Стивенсом Максимом в 1883 г.

Начало ХХ века –радио, самолеты, танки, авианосцы. Это тоже все Запад. Но этот век сделал вообще невероятный прорыв в военном деле. Речь идет о новом типе получения огромной энергии – атомной энергии.

И вот тут нужно остановиться подробнее, ибо эту энергию могли поучить только в демократической стране. Ибо тут требовалось безусловное доверие к интеллекту, следовательно, к науке и ученым. В тоталитарных же системах на первом месте стоит идеология и всякого рода догмы. В нацистской Германии физика была поделена на немецкую и еврейскую. В СССР наука делилась на материалистическую и идеалистическую. А также подверженную религиозному дурману. Идеализм был строго науке противопоказан. Посему ни идеалист, ни верующий в науке открыть ничего не могли. Ученого могли объявить идеалистом просто из политических соображений, к примеру, если он отзывался критически о советском социализме.

Так как атомное оружие сыграло решающую роль в завершении ВВ2, и продолжает играть эту роль в политике сегодня, есть смысл несколько подробнее коснуться истории того, почему именно в США была получена атомная бомба. А не в Германии, ученые которой первыми открыли цепную реакцию деления ядер урана. Но то были австрийские евреи Лиза Мейтнер и ее племянник Отто Фриш. Не говоря уж об Эйнштейне, способном, как писала немецкая пресса, лишь на разные бесчинства, за что его исключили из Прусской академии Наук. Во главе атомной науки в Германии поставили нацистов Ленарда и Штарка (нобелиаты, но в прикладных областях физики). И не в СССР, где и теория относительности, и квантовая механика объявлялась идеалистическими бреднями.

Ниже я сделаю компендиум из трех ценных источников: Лесли Гровс Теперь об этом можно рассказать (История Манхэттенского проекта); Роберт Юнг. Ярче тысячи солнц; Джим Бэгготт Тайная история атомной бомбы, из коих будет виден путь, каким лично президентом Рузвельтом было принято решение о финансировании Манхеттенского проекта.

Перед миром стоял вопрос, каким путем Гитлер сумеет бросить вызов великим державам. Сравнение источников сырья и производственных мощностей Германии и ее политических противников делало совершенно очевидным, что «фюрер», несмотря даже на его временное превосходство в авиации и танках, никогда не сможет серьезно рассчитывать на победу. Но, может быть, существовал какой-нибудь неизвестный фактор, который мог опрокинуть все расчеты союзных держав?

Отдельным физикам, уже тогда представлявшим себе ужасающие возможности атомной бомбы, казалось, что подтверждаются их подозрения о создании этого нового сверхоружия, которое в 1939 г. являлось неизвестной величиной в политическом уравнении потенциальных возможностей государств.Однако первоотрыватели деления атомного ядра оказались в Германии не ко двору. Отто Фриш уехал из Германии еще в октябре 1933 года. На тот момент молодой физик, обладавший к тому же явным талантом, был сотрудником Гамбургского университета. Но он был еще и австрийским евреем и в силу происхождения стал одной из жертв закона «Об упорядочении национального состава управленческого аппарата», принятого правительством национал-социалистов в апреле 1933 года и ставшего первым из 400 подобных распоряжений. Опираясь на упомянутый закон, нацисты могли теперь абсолютно легально отстранить евреев от гражданской службы, включая университетские должности. Его тетя Лиза Мейтнер тоже была австрийкой еврейкой, тот факт, что она еще в тридцать лет вышла из иудейской веры и приняла протестантство, никак не мог защитить ее от действия нацистских законов, основанных на понятии расовой чистоты.

Эксперименты Отто Гана и Фрица Штрассмана по бомбардировке нейтронами ядра урана сводились к получению высокорадиоактивного элемента радия, атомная масса которого немного ниже массы урана. Получить трансурановые элементы им никак не удавалось. Превращение урана в радий никак не находили объяснения в рамках тогдашней теории атомного ядра. Ган и Штрассман провели повторные эксперименты и пришли к выводу, что полученный ими элемент был вовсе не радием. На самом деле им удалось создать атомы бария!

Самый распространенный изотоп бария имеет всего 56 протонов и 82 нейтрона, что в сумме дает 138. Эти цифры как раз и являли собой самый удивительный факт. Использован был, как обычно, тот же самый уран, но полученный элемент стоял ни на одну-две или даже четыре позиции ниже в периодической таблице, как было после первых экспериментов, а на целых 36! В результате бомбардировки нейтронами ядро урана разделилось практически надвое.В конце 1938 года Ган отправил своей коллеге Лизе Мейтнер, которая тоже бежала в Голландию, а потом в Швецию, письмо с сообщением об итогах экспериментов.

По подсчетам Мейтнер и Фриша, фрагменты ядра урана должны разлететься под действием отталкивающей силы своих положительных зарядов. Энергия каждой разлетевшейся частицы равнялась 200 миллионов электрон-вольт. В сумме же один грамм урана при этом выделял невероятно огромную энергию. Но откуда могла взяться энергия? Мейтнер вспомнила свою первую встречу с Альбертом Эйнштейном в 1909 году. Она была на его лекции по теории вероятности и внимательно следила за тем, как он выводит свою знаменитую формулу Е=мс². Глубочайшее впечатление на нее произвела сама идея того, что масса может превращаться в энергию. Лиза помнила также и о том, что общая масса фрагментов, полученных при расщеплении ядра урана, не должна равняться массе неразделенного ядра. Разница должна составлять около одной пятой массы протона, то есть массы, теряемой при ядерной реакции.Все цифры совпали. Расчеты оказались верны. Под воздействием нейтрона ядро урана делится пополам, превращая при этом крайне незначительную массу в энергию.Фриш вернулся в Копенгаген 3 января 1939 года. Прибыв в институт, он сразу помчался докладывать Нильсу Бору об открытии, сделанном им вместе с Мейтнер. Услышав их теорию, Бор потребовал, чтобы Фриш немедленно опубликовал свое с тетей Лизой открытие.

Датский коллега Фриша Кристиан Меллер первым выдвинул предположение о том, что если новообразованные фрагменты делящегося ядра в свою очередь высвободят один или два лишних нейтрона (впоследствии названных свободными нейтронами), то эти нейтроны могут вызвать дальнейшее разделение ядра, при котором выделится большее количество энергии, а также появятся новые нейтроны — и реакция будет продолжаться и продолжаться. Итогом станет каскадная, или цепная, реакция, при которой ядерная энергия будет выделяться в больших объемах. Если поставить эту реакция под контроль, то можно получить ядерный «реактор». Однако неконтролируемая цепная реакция будет подобна взрыву бомбы чудовищной разрушительной силы.

Статья Фриша и Мейтнер о делении ядра урана появилась 11 февраля 1939 г. в британском научном журнале Nature. Неделю спустя, 18 февраля, там же была опубликована новая статья Фриша, в которой он сообщил о результатах простого эксперимента, проведенного им для подтверждения деления ядра. Бор также написал краткую статью об этом открытии, подтвердив авторство Лизы Мейтнер и ее племенника. Его публикация вышла в Nature 25 февраля 1939 г.

Когда в конце января 1933 года было объявлено о назначении Гитлера рейхсканцлером Германии, Лео Сцилард, физик из Венгрии, немедленно упаковал свои вещи в два чемодана и приготовился покинуть Берлин сразу, как только «станет совсем уж туго». «Совсем туго» стало через несколько месяцев. Сцилард перебрался в Лондон. Именно он сделал сообщение Эйнштейну о работах Гана, Мейтнер и Фриша и попросил его подписать письмо на имя Рузвельта с изложением возможности получения атомной бомбы.

16 июля 1939 г. Сцилард и Вигнер (еще один физик, беглец из Германии) навестили Эйнштейна в его загородном доме в Лонг-Айленде. Знаменитый ученый тогда впервые услышал о том, что цепная ядерная реакция вполне осуществима, поэтому с готовностью согласился помочь коллегам и продиктовал им письмо на немецком.

Заручившись поддержкой Эйнштейна, Сцилард вскоре отыскал еще один способ достучаться до власть имущих с известием о надвигающейся возможной угрозе от Германии. Он связался с советником американского президента Франклина Рузвельта по вопросам экономики Александром Саксом. Тот внимательно выслушал все опасения ученого, решая, стоит ли сообщать о них президенту лично, и в итоге пообещал это сделать.

Эдвард Теллер (тоже беглый физик-венгр, в последующем отец водородной бомбы) и Сцилард еще раз встретились с Эйнштейном 30 июля 1939 г.. Эйнштейн согласился внести изменения в их первоначальный план, и физики-заговорщики вместе набросали черновик письма. Его окончательный вариант, датированный 2 августа 1939 года, был передан Александру Саксу (советнику Рузвельта) 15 августа, однако он смог сообщить о нем Рузвельту лишь в октябре.

Авторы письма предупреждали о “теоретическом появлении” – «бомб нового типа, обладающих невероятной разрушительной силой». Они также ставили президента в известность о том, что Германия запретила экспорт урана, добываемого в шахтах на территории недавно присоединенной Чехословакии, и в данный момент усиленно работает над освоением результатов исследований по расщеплению ядра атома урана, проведенных в Америке.

Александр Сакс уже не один раз пытался попасть на прием к Рузвельту и обсудить с ним письмо физиков, однако дальше президентского секретаря пройти пока не мог.

Прошло почти десять недель, прежде чем Александр Сакс получил, наконец, возможность 11 октября 1939 г. вручить президенту Рузвельту лично письмо, составленное Сциллардом и подписанное Эйнштейном. Чтобы президент ознакомился с полным содержанием документа и не отложил его в кучу других бумаг, ожидающих своей очереди, Сакс прочел ему приложенный к письму меморандум Сцилларда. Эффект от этих сообщений оказался вовсе не таким неотразимым, как ожидал Сакс. Рузвельт, утомленный продолжительным разговором, попытался устраниться от этого дела. Он сказал разочарованному посетителю, что все это очень интересно, но вмешательство правительства на данной стадии, по-видимому, преждевременно.

Однако, уже уходя, Сакс получил в качестве утешения от президента – приглашение к завтраку на следующее утро. Войдя утром к Рузвельту, Сакс увидел его сидящим за завтраком в коляске. Президент спросил иронически:

«Что за блестящая идея у вас появилась? Сколько времени вам надо, чтобы изложить ее?»

«Я хочу рассказать вам одну историю, — ответил Сакс. — Во время наполеоновских войн к императору Франции явился молодой американский изобретатель (Фултон) и предложил ему построить паровой флот, с помощью которого Наполеон был бы в состоянии, несмотря на неустойчивую погоду, высадиться в Англии. Корабли без парусов? Это показалось великому корсиканцу столь невероятным, что он прогнал Фултона. По мнению английского историка лорда Актона, это является примером того, как Англия была спасена благодаря близорукости противника. Прояви тогда Наполеон больше воображения и сдержанности, история девятнадцатого столетия могла бы развиваться совершенно иначе».

Выслушав Сакса, президент несколько минут сохранял молчание. Затем он написал что-то на клочке бумаги и передал его слуге, прислуживавшему за столом. Последний вскоре вернулся со свертком, который, по приказу Рузвельта, начал медленно распаковывать. В свертке оказалась бутылка французского коньяка наполеоновских времен. Президент, сохраняя торжественное спокойствие, приказал слуге наполнить два бокала. Затем он поднял свой, чокнулся с Саксом и предложил ему выпить.

Далее он заметил: «Алекс, Вы хотите иметь уверенность в том, что нацисты не надуют нас?»

«Совершенно верно», — ответил Сакс. После этого Рузвельт вызвал своего атташе, генерала Уотсона, по прозвищу «Па», и, указывая на принесенные Саксом документы, обратился к нему со словами, ставшими впоследствии широко известными:

«Па, это требует действий!»Теперь, наконец, Рузвельт узнал обо всем. «Алекс, — сказал он, — твоя задача теперь — следить за тем, чтобы нацисты не сбросили на нас бомбу». Президент заявил, что начинать действовать нужно немедленно, и уже через неделю отослал Эйнштейну ответное письмо.Так начался Манхеттенский проект, хотя до его полного развертывания прошло еще около двух лет.

А вот безразличие Гитлера и его приспешников к исследованиям в области физики доходило до враждебности. Только немногие из физиков, либо те, кто вовсе не имел самолюбия, либо те, кто не сумел выдвинуться до «Третьего рейха», предложили Гитлеру свое сотрудничество.

«Попытка Гитлера поднять Германию до положения мировой державы оказалась слишком несерьезной и поэтому не могла иметь успеха».

Американцы и англичане очень нервничали, зная, что в Германии работают отменные физики вроде Гейзенберга, Лауэ (лауреат Нобелевской премии фон Лауэ открыто критиковал фашистский режим), Вейцзекера, Йордана. От них можно было ожидать прорывов. Однако беспокойства были излишни: в 1942 году Гитлер издал приказ, запрещающий финансировать любые проекты, если они не давали выход в военное производство в пределах 6 месяцев. В США работа по атомной бомбе заняла около 4 лет.

Германия же надрывались в создании своих вундервафе типа Фау-2, Ме-262, танков Тигр, кои никаким чудо-оружием не являлись.

6 декабря 1941 г., как раз за день до японского нападения на Пирл-Харбор и официального вступления Америки в войну, было принято решение о выделении серьезных финансовых и технических ресурсов на создание атомного оружия.Конечно, американский атомный проект преодолевал огромные трудности. К примеру, такой, что научный руководитель проекта и директор Лос-Аламосской лаборатории Роберт Оппенгеймер имел сильное “левое тяготение”. Он был 4-м мужем у Китти, у которой первые трое были членами американской компартии. У нее был нюх на своих. Китти, ее брат Фрэнк, близкий друг Хаакон Шевалье и некоторые члены его исследовательской группы в Беркли в разное время состояли в этой партии.

В марте 1941 года на Оппенгеймера завело дело ФБР, после того как в декабре 1940-го он приехал на собственном автомобиле на собрание-дискуссию в дом Шевалье. В поле зрения ФБР по этому делу оказались двое других активистов, но в ходе расследования была установлена связь между Оппенгеймером и Стивом Нельсоном, также известным как Стив Месарош, одним из ключевых деятелей в органах управления коммунистической партии в области залива Сан-Франциско. Поэтому сам Оппенгеймер был допущен к секретным документам только в середине 1943 года, ибо недопуск мешал работе. Административный руководитель проекта генерал Лесли Гровс, считавший Оппенгеймера незаменимым, дал согласие. 20 июля 1943 г.он продавил разрешение на допуск Оппенгеймера к секретной работе.

Из 150 000 человек, занятых в «Манхэттенском проекте», едва ли человек двенадцать знали весь план в целом. Очень немногие из всего персонала вообще знали о том, что работают над изготовлением атомной бомбы. Например, большинство работников вычислительного центра в Лос-Аламосе в течение длительного времени не имели представления о действительном назначении сложных вычислений, выполняемых ими на счетных машинах. Такое неведение не давало им возможности проявить подлинный интерес к работе. Наконец, Ричард Фейнман, один из молодых физиков-теоретиков, ухитрился получить разрешение на то, чтобы рассказать сотрудникам в Лос-Аламосе, какую работу они должны выполнить. После этого служба здесь достигла значительно более высокого класса, и многие сотрудники с этого времени добровольно оставались работать сверх положенного времени.

Мы подошли к нашему времени.

Принцип сохранения хрупкой демократии от наседания тоталитарных звероящеров продолжает действовать. Это – интернет, GPS, системы наведения, сами способы распределенного ведения боя. Конвенциональное оружие Запада превосходит таковое у России и Китая. Например, танки Абрамс имеют многослойную броню, и один из слоев состоит из обедненного урана, что делает его неуязвимым для русских снарядов.

Однако дело не в тактических преимуществах танков, самолетов и гаубиц западного вооружения. Самое главное – открытие принципиально нового оружия, столь же неожиданного, как в свое время цепная реакция атома. Это – Искусственный интеллект.Что-то смутное в этом роде докладывали Путину. В сентябре 2017 года, обращаясь к более чем миллиону учащихся в 16000 российских школах в рамках Национального дня знаний, президент России Путин заявил: «Искусственный интеллект — это будущее не только для России, но и для всего человечества. Кто станет лидером в этой сфере, тот станет правителем мира».

«Съест-то он съест, да ко ж ему даст?»

Огромное число айтишников за последний год с небольшим бежало из страны. Зачем там оставаться, если за любое свое политическое мнение можно оказаться в лагере? Или в окопах под снарядами. И неслучайно огромный прорыв снова сделали в США. Молодые айтишники из компании Open AI создали и выпустили свой ИИ chat GPT-4 с фантастическими способностями. Между прочим, в этой компании много бежавших из России. Сейчас компания готовит GPT-5, которого даже сама немного побаивается.

В свое время шахматные программы стали обыгрывать чемпионов мира, начав с Каспарова. Обыгрывают они и чемпионов по Го. Что-то в этом духе будет со стратегическими играми «в войну». Настоящая война – очень сложная система с привлечением всей экономики, логистики, учетом боевых характеристик разного типа оружия, включая мотивировку солдат и их моральный дух. ИИ выдаст результат того, как нужно выстроить войска, чем вооружить, каковы будут резервы, пути подвоза, ремонта, лечение раненых и учтет еще тысячи параметров, которые и не снились убогим генштабистам типа Герасимова и министрам вроде Шойгу.

«Как только с одной стороны воюют роботы, а с другой — люди, люди проигрывают. Потому что для программистов, управляющих военными роботами за много тысяч километров от театра военных действий, это будет как компьютерная игра. На экране падают фигурки и горят города. Есть нажатие кнопки. Нет персонального риска. Нет персональной боли. Это хуже, чем атомная бомба»- пишет Ольга Ускова, (59 лет, российский предприниматель, основатель и президент группы компаний Cognitive Technologies, генеральный директор Cognitive Pilot).

Сообщения передовиков:

Technologies Raytheon Technologies является крупнейшей в мире компанией в области аэрокосмической и оборонной промышленности. Наша глобальная команда из 180 000 сотрудников выходит за рамки известной науки и переопределяет то, как мы связываемся и защищаем наш мир.

Благодаря развитию компьютерной интеллектуальности и технологии сенсоров, ранее неподвижные роботы, не осведомленные об окружающей среде, теперь превращаются в умных автономных мобильных роботов. Это не только поможет снять с людей потенциально опасные задачи, но и оптимизировать повторяющиеся задачи в реальных условиях, с экономической точки зрения.

А вот это пишет команда Tomahawk Robotics:

Революционный рост безпилотных технологий и искусственного интеллекта создал сложный лабиринт робототехнических платформ и решений с закрытой архитектурой. В Tomahawk Robotics мы создали Kinesis – решение универсального программного обеспечения для управления платформами и коммуникациями, которое преобразует работу человека с роботами и беспилотными системами в самых стрессовых и жестких условиях.

Kinesis открывает возможности для 20+ беспилотных систем более чем от дюжины производителей. Они все могут быть просмотрены на одном экране и управляемы с помощью общего пользовательского интерфейса, который был дополнен новыми возможностями искусственного интеллекта и подключен к тактической сети.

Базовый летающий дрон, который изначально функционирует как летающая камера, может теперь сотрудничать как часть гетерогенного роя, автономно искать интересующие цели и отправлять координаты пользователям TAK/ATAK. Все эти невероятные возможности не требуют никаких изменений в вашей беспилотной системе, поскольку все функции предоставляются в программном обеспечении на KxM.
https://www.tomahawkrobotics.com/defense?utm_term=defense%2Brobot&utm_campaign=Tomahawk+Robotics+Web+Traffic&utm_source=adwords&utm_medium=ppc&hsa_acc=5984407507&hsa_cam=9629917423&hsa_grp=101780427242&hsa_ad=430926153734&hsa_src=g&hsa_tgt=kwd-898943737620&hsa_kw=defense%2Brobot&hsa_mt=b&hsa_net=adwords&hsa_ver=3&gclid=Cj0KCQjw27mhBhC9ARIsAIFsETEkUXOpPKTrEeJsmXUlzz2JUhpqzPyCSg7t9_CjF7-Y6HEayewFAqsaApwDEALw_wcB

А вот сообщение известной военной фирмы Northrop Grumman:

Летальные автономные системы оружия (ЛАСО) – это особый класс систем оружия, использующих комплексы датчиков и компьютерных алгоритмов для самостоятельной идентификации цели и использования оружейной системы на борту для уничтожения цели без ручного управления человеком.
https://www.northropgrumman.com/what-we-do/advanced-weapons/?utm_source=google&utm_campaign=fy23framework&utm_medium=kw&utm_audience=list_g&utm_content=null_null&utm_format=copy&utm_code=OTH-13321&source=OTH-13321&gclid=Cj0KCQjw27mhBhC9ARIsAIFsETFTOSKGR318Dc43d877jHMby34e1a1SqwP8JFcEAeQMaoyuiB5CN_IaAtD6EALw_wcB

Ну что ж, если война станет битвой между дронами и роботами, то это тоже стает победой демократии над силами зла и тьмы.

---

Валерий ЛЕБЕДЕВ,
Писатель, журналист, издатель.
Член The International Academy of science, industry, education & arts.
Бостон, США.
Для “RA NY”