Коммуникация как война: анекдоты, фейки и другие трансформации обычных коммуникаций

Мир консервативен, он даже защищается от любых изменений. Но они все равно происходят. В том числе с помощью коммуникаций.

Окружающий человека мир постоянно “трансформируется”. Во многом это связано с изменениями, которые начинаются первоначально в мире коммуникаций. Коммуникации являются наиболее динамичным инструментарием, позволяющим менять мир, причем делая это и до того, как он начнет изменяться реально. Мир консервативен, он даже защищается от любых изменений. Но они все равно происходят. В том числе с помощью коммуникаций. Мир в них нуждается, если хочет остаться “живым”, поскольку коммуникации дают возможность быстрого реагирования на ситуации. Чем опаснее ситуации, тем важнее становится реагирование на нее.

Изобретение книгопечатания создало возможность для появления книг и газет, резко расширивших распространение информации. Общественное мнение в результате стало иметь большее воздействие, поскольку появился инструментарий для создания и разрушения репутаций. Приход романа совпал с появлением свободного времени у буржуа, так как у сельского труженика перерыва в работе не было. Буржуа погружались в такие “книжные” сновидения, по сути уходя в другую реальность. Кстати, кино однотипно погружает в “сновидения”. Люди все время хотят уходить в миры, которые непрямо соответствуют их действительности вокруг. Виртуальная действительность чаще привлекает больше реальной физической.

Даже юмор может демонстрировать эту альтернативную реальность. ЦРУ собирало советские анекдоты, поскольку считало, что люди реально думают именно так. ЦРУ приводит такой пример: Что такое русское трио. Это русский симфонический оркестр, вернувшийся из концертного тура по Америке. А вот еще один из тех же “запасов”: Вопрос: В чем разница между Горбачевым и Дубчеком? Ответ: Никакой, но Горбачев еще этого не знает. Как видим, анекдот может быть достаточно жестким вариантом юмора, особенно в условиях, когда власть максимально защищена от критики, как это было в СССР.

Приводится также вариант анекдота, который известен и всем нам:

– Алло, это КГБ?

– Нет, КГБ сгорел.

Снова звонок.

– Алло, это КГБ?

Опять: — Алло, это КГБ?

— Да сколько раз вам повторять: КГБ сгорел!

– А может, мне приятно это слушать…

Известно, что для Рейгана ЦРУ делало подборки советских анекдотов. Вот, например, такой: Мужчина заходит в магазин и спрашивает: «У вас что, нет мяса?». Продавщица отвечает: «Нет, у нас нет рыбы. А вот в магазине через дорогу нет мяса». Был среди них хороший анекдот и про самого Рейгана: “Просыпается Рейган посреди ночи в холодном поту. Жена Нэнси спрашивает:

— Ронни, что случилось?

— Кошмар приснился, — отвечает Рейган. — Идет очередной съезд КПСС, на трибуне Брежнев говорит: «Дорогие товарищи, мы заслушали доклады о положении дел на Брянщине и Орловщине. Теперь хотелось бы услышать, как дела на Вашингтонщине. Слово предоставляется первому секретарю Вашингтонского обкома КПСС товарищу Рейгану». А я сижу и чувствую: не готов!”

Анекдот – это по сути своеобразная “пружина”, которая открывает “шкатулку”, где спрятана истина, раскрывающая то, что не хочет акцентировать государство. Так общество как бы восстанавливает социальную справедливость, хотя бы в информационном поле. А “запрещенное” всегда привлекает больше массовое сознание, чем “разрешенное”.

Получается, что юмор не просто отражает, но и вскрывает спрятанную конфликтность, которая всегда присутствует в обществе. И когда ее пытаются “приглушить”, она легко становится объектом анекдотов. А они интересны и сильны тем, что передаются устно, и цензура остановить их не может. Именно устная передача “оттачивает” анекдот, создавая нужный уровень его остроты, поскольку обычная информация не будет передаваться.

А. Ильницкий, главный российский разработчик по ментальным войнам, говорит: “Каждый тип войны разделяется по уровням — тактический, оперативный и стратегический, различающиеся масштабами, временными рамками и способами ведения. В рамках той же ментальной войны выделяются уровни: тактический — информационные кампании (дни, недели, месяцы); оперативный — когнитивные операции (недели, месяцы, год); стратегический — ментальная война (годы, десятилетия). С февраля 2022 года противостояние России и США / коллективного Запада перешло в качественно другое состояние, ключевым направлением осталась экономическая война, перешедшая на стратегический уровень с оперативного. Вооруженное противостояние выросло до оперативного (СВО на Украине), ментальная же война пока идет на тактическом (информационном) уровне и отчасти на когнитивном уровне, элементы стратегического ценностного противостояния только начинали проявляться. Переход противостояния на этот стратегический уровень означает объявление цели полного уничтожения противника, вычеркивание его из истории”.

Особенно резко возрастает роль коммуникаций в критических ситуациях. Война является именно таким временем, когда люди начинают искать информацию и не могут ее найти, поскольку все окутывается туманом секретности. Выпуск газеты приравнивается по важности к производству снарядов. А диктор Левитан воспринимался населением главным пропагандистом, хотя он просто зачитывал тексты, написанные другими. Условно говоря, он был актером в сфере коммуникаций, но не автором. Вот Соловьев с российского ТВ одновременно и актер, и автор. Он даже френч себе придумал, чтобы выделяться в толпе. Правда, сейчас и Медведев перешел на френч… А “нехорошие” комментаторы связали его ядовитые комментарии последнего времени с поставками вина с его виноградника в Италии:

– “После начала полномасштабной войны Дмитрий Медведев продолжил получать вино с итальянской винодельни. Согласно данным ImportGenius, 17 июня 2022 года в Россию поступило вино от Fattoria della Aiola. Перевозить товар помогала фирма Wellman Logistics из Латвии, а получателем выступило ООО «Рю де Вин», которое через цепочку принадлежит АО «Скалистый берег». Учредителем этой компании выступал подконтрольный Медведеву фонд «Соцгоспроект» из расследования Алексея Навального.

Буквально через два дня после поступления итальянского вина Медведев пишет в Telegram пост, в котором прогнозирует исчезновение Евросоюза и называет главу Еврокомиссии Урсулу фон дер Ляйен «теткой»”;

– “Наверное, попадание медведевских виноградников в список санкций могло бы снизить уровень токсичности в социальных сетях. Впрочем, на этот случай есть у компании «Скалистый берег» (то есть и у самого Медведева) собственная винодельня в Краснодарском крае. Она производит 150 тысяч бутылок вина в год”.

Такой юмор вполне может стоять в одном ряду с созданием анекдотов, поскольку достаточно ядовито реинтерпретирует действительность.

Все массовое внимание возникает потому, что информация реально становится оружием. То есть информационное и виртуальное пространства начинают более интенсивно работать по воздействию на пространство физическое. Мир сразу становится черно-белым. Исчезают нюансы, поскольку они могут восприниматься неоднозначно. Все начинают делиться на друзей и врагов, причем число врагов растет быстрее. Их клеймят, но они никуда не исчезают.

Резко сужается палитра разрешенных слов и действий. Возникает то, что можно обозначить как пространство стерильных коммуникаций. Все говорят, но почему-то одинаково. Кстати, в постсоветском мире почему-то исчезла ирония… Мы вновь приблизились к плакатной коммуникации. Хотя в позднем СССР именно ирония порождала интерес к текстам. Например, ее много в сказках Е. Шварца, правда, это еще не поздний СССР, а более сталинский. Шварц скончался в 1958 г. Есть множество нестандартных ситуаций в его собственной жизни, например: “Евгений Шварц был человеком принципов. Он бесстрашно помогал семье арестованного Заболоцкого, а на вопросы о литературной деятельности отвечал «пишу всё, кроме доносов»”.

Кстати, это был еще сталинский Союз, чем постсталинский. Но как писал А. Кушнер: Времена не выбирают, В них живут и умирают… В любом случае все властители дум того времени писали не прямолинейно, а сложно: к примеру, Стругацкие vs. Ефремов. Хотя и Ефремов казался “родным органам” подозрительным. Как пишут сегодня: “КГБ несколько лет вел разработку фантаста еще при его жизни! На момент смерти в Московском управлении КГБ были оперативные материалы, что «писатель Ефремов не являлся истинным лицом и в его действиях могут усматриваться признаки преступной деятельности». Потому во время долгого обыска у вдовы чекисты искали не идеологически вредную литературу и не средства связи с внеземными цивилизациями, а улики иного преступления. Не нашли. И тогда возбудили уголовное дело по идентификации личности Ефремова и выяснению обстоятельств его смерти”.

Или такие факты: “Официальная причина обыска — подозрение, что смерть была насильственной. Якобы писателя могли отравить некие злоумышленники, которые хотели ограбить квартиру: ведь Ефремов являлся весьма состоятельным человеком — печатался много как в СССР, так и за рубежом, гонорары были огромными. Однако при чём здесь КГБ? И откуда такой интерес следователя ко всем событиям в жизни Ивана Антоновича — по воспоминаниям вдовы Таисии Иосифовны, начиная “с рождения и до смерти”, шрамам и ранениям на его теле? Дело составляет 40 томов и до сих пор не рассекречено. Это позволяет предположить другую версию о причинах неприкрытого интереса КГБ. Как считают многие биографы учёного, “Конторе глубокого бурения” не давали покоя источники удивительно точных предсказаний Ефремова по поводу будущего, с одной стороны, и секретные знания, доступные чрезвычайно узкому кругу посвящённых, — с другой”. Интересно, что он умер в 1972, но материалы его дела до сих засекречены…

Советский Союз существенно стоял на цензуре. Ничего не могло появиться на свет божий без разрешения цензора. От этого страдали писатели, страдали режиссеры, ученым тоже закрывали рот… Постсоветское время точно так существенно стоит на рекламе и сопутствующим сферам (паблик рилейшнз, политтехнологии). Цензура – запрещала, реклама и другой инструментарий, наоборот, привлекает. Это как бы два вида коммуникации: запрет и заманивание…

Если раньше был мир цензуры, то сегодня пришло время фейков. Соцсети создали мир из множества коммуникативных источников. Теперь не надо ждать выхода очередного номера газеты “Правды”, чтобы узнать кристально правильные новости. Миллионы таких “правд” сами ищут своих читателей…

Фейки являются вариантом подложенной когнитивной мины в наше сознание. Они пытаются нарушить картину мира в данный момент или на более долгий период. Они интересны в политической борьбе, когда одноразовый вброс компромата может изменить результаты выборов.

Они давно стали предметом изучения и практикой, и ученых. О. Лепилкина, например, пишет: “Фейковые новости напрямую связаны с информационными войнами. И если говорить об информационной войне с позиций разрушения государства, очевидно, что в первую очередь это направлено против власти, чтобы заставить её принять какие-то решения, в том числе ошибочные. Создание напряжённости это и есть давление на власть. Опосредованное давление. Именно поэтому сегодня фейковые новости – в поле зрения и журналистов-практиков, и учёных”.

Интересно, что все как-то забыли, что в прошлом также был такой же феномен, он не принадлежит исключительно нашему дню. Тогда – в эпоху газет – его именовали газетной уткой, которую определяли так: “газетная утка — непроверенная или преднамеренно ложная информация, опубликованная в СМИ с корыстной или иной целью”.

Это было время наступления приоритетности печатного слова, которое всегда носит более авторитетный характер, за счет этого покоряя мир. И тут в него “врывается” неправда, сознательно созданная под то, чтобы суметь захватить массовое сознание.

Газетную утку можно видеть как прообраз фейка, возникшую в те времена когда массовое сознание впервые стало формироваться вполне индустриально. До этого только религия была способом “индустриальной” коммуникации. Кстати, это наиболее наглядно проявилось в методах индоктринации, разработанных иезуитом И. Лойолой. Именно у него форма воздействия очень четко ориентировалась на результат.

Как пишут современные исследователи: “”Газетная утка” связывает два пространства – по воздействию устное, по передаче – индустриальное. Это входит в ее определение: “зафиксированный в письменной форме слух, “средой обитания” которого является массмедийный дискурс”.

В этих словах можно увидеть аналогию с анекдотом. Он также является неправдивым сообщением, но анекдот и не претендует на отображение реальности, а “утка” или фейк претендуют… Сила утки, фейка как раз состоит в том, что они не отражают реальность, но скрывают это, выпячивая как бы свою правду. Анекдот отражает реальность на другом уровне – художественном. И этим становится опаснее, так как становится обобщением, а не просто отражением. Хотя и газетная заметка всегда тоже является обобщением, поскольку массовое сознание отдельный факт переносит на повсеместное распространение.

Политический анекдот всегда был опасен в СССР и для СССР. Было подсчитано, что за два-три дня он доходил из Москвы до Владивостока. Он, как правило, строился на тех же советских “аксиомах”, но подавал их в искривленном виде. Так что все их узнавали и понимали.

Вот примеры таких анекдотов, построенных на советской канонической информации:

– “Коммунизм – это советская власть плюс электрификация. Отсюда следует: советская власть – это коммунизм минус электрификация. Или: электрификация – это коммунизм минус советская власть”,

– или: “Из репродуктора доносится: ” Великая Октябрьская революция навеки освободила народ от цепей капитализма”. Старушка – внуку: – Точно, так и было ! Помнится , пришли к нам тогда матросы, все перерыли и сняли с меня золотую цепочку…” .

– “Рабинович, глядя на плакат ” Ленин умер, но дело его живет!”: –Лучше бы ты жил, а дело твое умерло!”.

– “В карпатском селе умирает старый гуцул:

– Сынку, зови парторга, хочу перед смертью в партию вступить! – Бать, всю жизнь против коммунистов боролся – зачем тебе это?!

– Э, сынку, вот помру – одним коммунистом меньше станет!”.

– Почему рыбы в магазинах нет?

– Потому что нет воды.

– А почему воды нет?

– Двести миллионов набрали в рот воды и молчат как рыбы!

Особенностью анекдота является то, что он, кстати, как и фейк, мимикрирует под “нормальное” сообщение. Но он носит абсурдный характер, никто так не мог говорить, особенно в Советском Союзе. Это особый тип речевой игры. И самое главное – он самораспространяемый, поскольку не надо прилагать дополнительных усилий для его продвижения. Мы всегда, кстати, жили в мире анекдотов. Они и распространялись за счет того, что противоречили информации газеты “Правда”.

Сегодня политический анекдот “умер”, современность перестала его “бояться”… Причиной, вероятно, является возросший негативный фон информационного пространства, появившийся с приходом соцсетей. И с другой стороны, множественность источников коммуникации, пришедшая с появлением интернета и соцсетей, нивелирует сам смысл такого контроля.

Мы, точнее наши мозги, являются по сути тем, что мы читаем и смотрим. А. Дугин, например, даже определяет врагов государства именно по “медиасмотрению”. Он пишет в своем телеграм-канале: “Старую элиту Путин обязался разогнать. Лучше бы ей разогнаться самой по себе и заранее. Не дожидаясь, когда герои вернутся с фронта и начнут ее утилизовывать принудительно. Ведь либералы и олигархи 90-х, читатели Новой газеты, слушатели Эхо Москвы и смотрители Дождя (эти и другие иностранные агенты запрещены в РФ) по сути такие же русофобы, как и те, кого наши воины убивали на Украине”.

Власть всегда пытается создавать и особенно тиражировать нужные тексты и сообщения, правильные с ее точки зрения. Это, собственно говоря, как создание той же контролируемой газеты, но в устной стихии. Мы по сути окружены большей частью теми текстами, которые кто-то хочет, чтобы мы прочитали.

Массовый человек знает и получает все то, что ему положено знать. Время Сталина, например, проверяло все виды воздействия, стараясь не оставлять человека наедине с собой: ни на работе, ни дома. А. Архипова пишет: “власть сначала экспериментировала на частушках […]. Но частушки были не очень популярны. Потом стали возникать сказки о Ленине, и самый массовый проект — это, конечно, так называемые новины, то есть былины о Сталине, Ленине и других деятелях большевистской партии. Строилось это таким образом: обученный фольклорист ехал в деревню, готовил сказителя, показывал вырезки, изучал матчасть, биографию, а потом сказитель это исполнял при большом стечении народа. Это публиковалось, издавались тома этих новин. Пик издания приходится на 37-й, 39-й и 40-й годы. Таким образом, эксперимент в масштабе страны — особенно хорошо он шел в Казахстане, Таджикистане, на Алтае — был популярен в 30–40-е годы, к 50-м годам он пошел на спад, и в 60-е годы были мельчайшие элементы. Больше советская власть фольклором не интересовалась, хотя городские исследования были по-прежнему под запретом”.

И еще: “При этом, видимо, собирали информацию по определенным анкетам. Возможно, в создании этих анкет участвовали фольклористы. Это были, конечно, как бы секретные агенты, которые буквально подслушивали на заводе, что говорят рабочие по поводу смерти Ленина. Поэтому мы знаем такое количество анекдотов, частушек, песен, сохранившихся в архивах ФСБ. В 1929 году пошли слухи о том, что за это арестовывают, но по крайней мере первая волна арестов, репрессий — это 1925–1928 годы — была не очень значительной. Но в 1934 году, после убийства Кирова, начинается действительно волна против так называемых анекдотчиков, которая к 1937 году достигает своего пика. Анекдотчиками называли людей, которые были арестованы за рассказывание не только анекдотов, но и частушек, песен — любого антисоветского фольклора, который вначале именовался контрреволюционным, а в середине 30-х — антисоветским. Анекдотчиками стали наполняться лагеря — так много, что в 1937 году была издана специальная инструкция, которая предписывала разделять тех, которые действительно рассказывали крамолу против Сталина, и тех, кто просто пошутил и спел песню. Людей продолжали арестовывать за анекдоты вплоть до хрущевского времени, и в хрущевское время такие случаи еще существовали”.

У нее встретился и современный анекдот с …уголовным наказанием за него: “13 марта в Касимове был арестован Василий Большаков. Против него возбудили уголовное дело по статье о повторной “дискредитации” российской армии (280.3 УК) за анекдот, опубликованный 9 ноября 2022 г в ВКонтакте, когда сдали Херсон.

“Давненько не читал действительно смешных анекдотов:

— Сергей, а почему мы отступаем от Херсона?

— Володя, так ты же сам приказал освободить Украину от фашистов и нацистов…”.

Сегодня должно быть введено новое правило коммуникаций в быту: смеяться надо осторожно. Никто не любит, когда над ним смеются, особенно это касается власти.

Анекдот, как получается, является редким вариантом индустриальной критики власти, которую она не может контролировать. Власть привыкла создавать свои аналоги для замены негатива. Но от анекдота так избавиться нельзя, поскольку в результате теряется сама его суть. Негативная ориентация является его основной характеристикой.

Д. Вернер, редактор сайта «Анекдоты из России», говорит: “Сейчас, конечно, есть люди, которые целенаправленно придумывают политические анекдоты. Кто-то считает, что все они проплачены. Поставщиков анекдотов в поддержку власти называют «кремлёвскими троллями», поставщиков оппозиционных анекдотов — троллями украинскими или «агентами Госдепа». Но я не знаю, придумывают они эти анекдоты за деньги или по зову души”.

В его жизненной истории анекдот тоже сыграл свою роль: “Моего деда, земского деятеля, активного участника партии кадетов, а после революции обычного советского служащего, Леонида Ивановича Бельговского расстрелять не расстреляли, но 7 лет «от звонка до звонка» отсидел он в лагере за анекдот. Естественно, я не жду возвращения тех времён. Сейчас бывает, что на сайте появляется какой-то текст, публиковать который запрещает Роскомнадзор. После получения соответствующего предписания я убираю такой текст из публичного пространства, и претензии обычно снимаются”.

Интересно, насколько живым организмом является массовое сознание, которое таким “суммарным” способом реагирует на “странности” современной истории, давая им, хоть и анекдотическое, но все же объяснение. Анекдот – это как бы путеводитель по нашему миру, в котором раскрывается как наше прошлое, так и наше будущее в самой конденсированной форме.

Историки из будущего могут представить наше неотцензурированное настоящее именно по анекдотам. Именно там спрятаны наши герои, с которыми нам приходится жить. Фильмы, будучи отцензурированы, всегда отражают несколько отлакированную действительность. По крайней мере в ней все правильно, в противном случае они бы не нашли дорогу на широкий экран. А вот анекдоты отцензурировать трудно.

Естественно, что Путин стоит на первом месте по количеству анекдотов. Д. Вернер рассказывает: “На нашем сайте, например, собрано более 25 тыс. текстов со словом «Путин». То тесть, президент России лидирует с огромным отрывом ото всех остальных. Слышали такое высказывание? — «В России есть только один политик — Путин». Это не просто слова. Есть такие анекдоты, которые можно рассказать почти про любого руководителя, просто заменив одну фамилию другой. Это скучно. Гораздо интереснее новые, уникальные анекдоты. В 2000 г., например, появилась шутка:

«Ещё одна причина, по которой Путин наш президент. В его личности соединились два любимых персонажа анекдотов — Штирлиц и Вовочка». Сравнивая анекдоты советские и современные, он говорит: Думаю, что самые злые сейчас. Это уже не классические анекдоты прошлых лет, а горькие, саркастические высказывания, порой очень жёсткие”.

Каждые выборы актуализируются анекдоты, отражающие “стабильность” политической ситуации:

— Владимир Владимирович, у меня для вас две новости, хорошая и плохая, с какой начинать?

— С хорошей.

— Вы будете президентом РФ.

— А плохая?

— За вас никто не проголосовал.

Получается, что нет новой реальности, раз ее могут описывать инструментарий анекдотов. Вот еще интересный своей актуальностью пример: “Недооценил я Зеленского, вот его лучшая шутка за всю карьеру. Он предложил перевести переговоры в Израиле. То есть, Путин рассказывал бы двум евреям про денацификацию” (https://www.anekdot.ru/).

Это удивило всех, даже Т. Карлсон, бравший интервью у Путина оказался в этом случае недоумении. Он так отвечает в подкасте Л. Фридмана на такой вопрос: “Что вы думаете о том, что Путин сказал, что оправданием для войны является денацификация?”: “Я подумал, что это одна из самых глупых вещей, которую я когда-либо слышал. Я не понял, что это значит – денацификация. Я ненавижу все эти разговоры, потому что в них нет ничего реального, это просто ad hominem. Это способ ассоциировать кого-то со злым режимом, который больше не существует”, – ответил Карлсон”.

Наш мир в некоторой степени потерял свою реальность. Его заменило потребление нами индустриально создаваемой реальности в виде, к примеру, фильмов и телевидения. Нам кажется, что мы живем, как прежде, но реально мы живем именно в ней.

Мы чаще видим то, что должны увидеть, слышим то, что должны слышать. И у каждой массово транслируемой истины всегда есть заказчик.

Одна статья Архиповой имеет в качестве эпиграфа такой анекдот:

Под конец я спросил его:

— А вы знаете анекдоты про Путина?

— Нет, — ответил Эдуард Моисеевич.

— А почему?

— Так, на всякий случай…

Нас ждет еще более веселое будущее. Это не только дипфейки, но и просто озвучка: “«Фишка» приложения Parodist — возможность отправить другу мем или поздравление, озвученное голосами Владимира Путина, Ксении Собчак или Юрия Дудя. Новый сервис уже успел стать самым скачиваемым в российском App Store в категории «Развлечения» после TikTok. Сможет ли проект, созданный опытными IT-предпринимателями и знаменитым режиссером Тимуром Бекмамбетовым, сохранить популярность и научиться зарабатывать? «Идите вы все ***** [куда подальше], ******** [нецензурное обращение], со своими поправками в Конституцию», — гремит голос Владимира Путина в начале YouTube-ролика Артемия Лебедева. Так известный дизайнер и блогер решил продемонстрировать аудитории возможности приложения”. Или распространившаяся отсылка на Путина как “бункерного деда”. Это стало даже отдельной статьей в Википедии.

При этом общество очень четко реагирует давление, даже информационное, как бы пытаясь избавиться от него. Так произошло с полетами и ныряниями российского первого лица: “Образ Путина как молодого мачо продвигали так долго и так настойчиво, что это не могло не вызвать побочного эффекта — повышенного интереса общества к здоровью Путина. А также к его внешности — о том, что российский президент якобы пользуется ботоксом, чтобы выглядеть моложе, журналисты пишут уже больше десяти лет”.

Перед нами по сути вариант современных когнитивных операций или даже войн. Если детям нравились сказки и мультики, то взрослым всегда нравились анекдоты… Политический анекдот смеется над властью, призывая нас сделать то же самое.

---

Георгий ПОЧЕПЦОВ.
Доктор филологических наук, профессор.
Киев, Украина.
Печатается с любезного разрешения автора