ПРОВОКАЦИЯ

На совещании, которое показали все центральные российские телеканалы, Путин назвал прорыв частей ВСУ в Курскую область и закрепление их на российской территории «грандиозной провокацией».

Провока́ция (лат. provocatio «вызов») — вид психологической манипуляции, осуществляемой в интересах провокатора с целью побуждения оппонента к определённым действиям, влекущим для действующего лица негативные последствия. Может быть использована в качестве манипуляции как попытка повлиять на поведение или мышление провоцируемого. В психологии «провокация» рассматривается как механизм социального взаимодействия, который может иметь как положительные, так и негативные последствия.

«Провокатор» чаще всего использует её для достижения своих целей, совершая действия для вызова у провоцируемого эмоций: гнева, раздражения, страха и других, чтобы вывести его из работоспособного состояния, контролировать и манипулировать им. Достигнув цели, «провокатор» получает почти полный контроль, что помогает подчинить его своей воле и навязать свою точку зрения. Это говорят психологи.

Скорее всего, примерно такой постулат передали российскому лидеру, поэтому… ни войска, ни руководство страны на «провокацию» не поддались, т.е. ничего не противопоставили «вызову», потому что произошедшее в Курской области и не вторжение вовсе, а всего лишь провокация, не вписывающаяся в рамки СВО.

Именно этим можно объяснить отсутствие молниеносного ответа, пресекающего действие украинской стороны. Кто ж пойдёт против твёрдой воли и определения президента?! Помните, как Сталин в июне 1941-го не поддался на провокации перебежчиков и «проворонил» начало войны с Германией, так и начальник Генштаба ВС РФ Валерий Герасимов не поддался на провокации «перебежчиков» и не доложил своему верхоглавку (или главковерху) о скоплении сил противника на границе. И нападение оказалось «вероломным, без объявления войны», хотя и Путин её Украине до сих пор не объявил. Все ждали, что наконец-то объявит, но он на «провокацию» не поддался.

Как следствие (или причина?), вторжение не вызвало у местного населения прилива патриотизма. Жители занятых ВСУ территорий, в свою очередь, не поддались на «провокацию» депутата Милонова, призвавшего не покидать насиженные места, а подписывать контракты с минобороны и с оружием в руках защищать свои дома, вернее, территорию государства, на которой эти дома стоят и которую регулярная профессиональная армия отстоять не смогла. Ни партизанских отрядов, ни добровольцев, ни «за Родину, за Путина!»…

В результате боязни руководства называть всё происходящее своими именами, и местные власти, и население воспринимает вторжение, не как войну, а как чрезвычайную ситуацию, как стихийное бедствие, причём, которое можно пережить. Это даже не лесной пожар, готовый перекинуться на избы, а что-то вроде подтопления: вода сойдёт, и жизнь – нет, не наладится, – вернётся в прежнее русло.

О чём это говорит? Либо живётся настолько плохо, что о сопротивлении не может быть и речи, либо способных держать оружие в тех населённых пунктах практически не осталось: кто в города побольше подался, кто спился-скололся, а кто уже в земле сырой.

Вопреки требованиям лидера нации и гаранта Конституции, рождаемость в его России продолжает снижаться. По данным Росстат, в первом полугодии на свет появились менее 600 тысяч младенцев, что на 16,6 тысячи или на 3% меньше, чем за тот же период 2023 года. Меньше с самого «неурожайного» 1999 года ещё не было. При этом число умерших за первое полугодие выросло на 4%, до 921,1 тысячи. В среднем по стране умирало в 1,5 раза больше, чем рождалось, а в некоторых регионах и в 3 раза.

Хорошо сейчас рассказывать о Великой Отечественной войне всякие небылицы – опровергнуть уже некому. Я давно живу на этом Свете, ту войну не застал, конечно, но застал ещё тех, кто в подробностях ещё в коммунистические 1980-ые рассказал, как «под немцами жили»: где были партизаны – оккупанты свирепствовали, хатыни устраивали и прочие карательные акции, а где партизан не было, нормальной жизнью жили, работали, за свой труд зарплату получали, а не палочки-трудодни, влюблялись, детей рожали, потому что жизнь в оккупации на селе по всем ощущениям была гораздо лучше, чем при родной советской власти. Это если партизаны не докучали. Статистика того времени доказывает, что на оккупированных территориях в период Великой Отечественной войны рождаемость среди местного населения практически не уменьшилась, в отличие от тыловых регионов СССР, где она просто практически «обнулилась». Скажете, не от кого было рожать, все мужики на фронте! Как оказалось, далеко не все годные к строевой были призваны в действующую армию. Многих вернули с фронта на оборонные предприятия. Процент «бронированных» и «белобилетчиков» военного времени поражает. Миллионы советских граждан, в первую очередь, горожан, имели законное право не быть призванными. Только в Москве численность первых составляла 45% от общего числа военнообязанных мужчин. А не годных по разным показателям, включая возраст, – превышала первый по количеству. В Западной Сибири удельный вес «бронированных» мужчин призывного возраста в городах достигал 28%, правда, в сельской местности – лишь 5%. Бронь получали также советские граждане, отсидевшие в тюрьмах и лагерях ГУЛАГа по политическим статьям и вышедшие на свободу, и их ближайшие родственники, чтобы армию не компрометировать. Обязанность служить была «почётной».

Тогда на защиту советского государства добровольно встали те, кого оно защищало, и принудительно – в основном, крестьяне, т.е. колхозники. Вообще, «рабоче-крестьянская» Красная Армия по большей части была крестьянской, так уж повелось с Гражданской. Люди рвались в армию ради лучшей доли. В Великую Отечественную, кстати, тоже. Помню, как мастер производственного обучения Иван Кузьмич в авто-дорожном техникуме, где я работал по распределению, рассказывал, как его не отпустили с завода на войну, а он рвался, потому что «там кормили» («не будут кормить свою армию – будут кормить чужую», справедливо утверждал Наполеон Бонапарт), а на пайки даже по рабочим карточкам прожить было весьма проблематично. Выживали как могли. Вот и в августе 2024-го власть своих граждан-курян не защитила. Так есть ли смысл её защищать, вполне возможно подумали остающиеся.

Покинувшим свой кров в занятых районах Курской области государство предложило сначала по 10 000 рублей (менее 100 евро), потом местные власти решили добавить ещё по 15 000. А для оставшихся в своих домах – «оккупанты» открыли гуманитарный коридор и стали доставлять продукты питания и средства личной гигиены.

При этом уровень безграничного доверия россиян к Владимиру Путину, по данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ) на 16 августа, вырос и составляет 80,8%. Учтено ли мнение россиян, проживающих на занятых ВСУ, неподконтрольных территориях, в отчёте не указано.

---

Николай ЗАМЯТИН.
Писатель, журналист, издатель.
Болгария.
Для “РА NY”