ТРАНСФОРМАЦИИ ПРОПАГАНДЫ С ПРИХОДОМ ИНТЕРНЕТА

Пропаганда как бы разговаривает с массовым сознанием напрямую. Все и сразу могут услышать одно и то же. Именно это сформировало эпоху массового общества. Индивидам здесь не место. Они могут быть только на трибуне, но не в толпе, которая думает, слышит и говорит одно и то же. Пропаганда становится душой массы…

Всякий новый технический инструментарий отражается на трансформации всей цепочки по его использованию. Когда-то СССР пришлось освоить радио и кино, создавая мощные пропагандистские удары по массовому сознанию. Это не был диалог, а максимально усиленный монолог, против которого у человека не было защиты. К тому же, кино как развлекательный инструментарий, конечно, был привлекательнее газеты. Герои кино – это герои для автоматического подражания. Кино не надо конспектировать, ему лишь внимают… Геббельс, кстати, хвалил “Броненосец Потемкин” за хороший вариант пропаганды … А главный пропагандист должен был хорошо разбираться в пропаганде.

Определенный пласт человеческой цивилизации был создан именно кино, как в девятнадцатом веке это случилось с приходом печати, когда были включены механизмы газеты и книги. Это совпало как раз с тем, что у людей появилось свободное время, в отличие от сельского человека, работающего до ночи. Новый мир всегда приходит с принципиально новыми медиа.

К кино как к развлекательному инструментарию с пропагандистским месседжем в двадцатом веке присоединилось телевидение. Тут пропаганда захватила все, что могла: от новостей до социально-политических передач. Устная форма разговора принципиально отлична от печатного текста, где все выверено и одновременно “засушено”. Газету можно отложить, а ТВ – нет, поскольку второй раз не найдешь… ТВ принесло живые эмоции, которые могли идти с экрана, то есть это было более “очеловеченное” медиа.

По сути перестройку в СССР делало молодежное телевидение: от “Взгляда” и далее. Их запустил ЦК, поскольку тогда прекратили глушить западные радиоголоса, и надо было убрать от них молодежь. Но эти же передачи на следующем этапе стали “могильщиками” советского государства под руководством А. Яковлева. Медиа – это инструментарий, а направляет их то на строительство коммунизма, то против него власть…

Признаком успешности любого варианта социальной коммуникации является последующее обсуждение в квартире, в данном случае – телепередач. Советский человек тогда погрузился в буйство обсуждений и мнений, что с его точки зрения, кстати, и было главным признаком свободы. Наверное, большая часть выступавших тогда были “объектами” отслеживания пятого управления КГБ, образованного еще в 1976 г.. И настоящими, и псевдодиссидентами управляло Пятое управление. Плановой экономике нужно было и “плановое сознание“, поэтому СССР стремился управлять и диссидентами. Ведь период лагерей на тот момент оказался исчерпанным, а “правильный” диссидент стал “своим”, то есть управляемым.

Из воспоминаний о той работе Пятого управления вырисовывается такая внутренняя картинка: “На первых порах в Управлении было мало «блатных», то есть людей со связями, и чьих-то сынков. Те стремились в разведку, в первый главк, который предоставлял возможность командировок за границу. Со временем в Управлении появилось много блатных, больше всего в выездных отделах, таких, как по работе с творческой интеллигенцией или со спортсменами. С артистами, музыкантами, деятелями кино, а также со спортсменами можно было ездить за границу. Режиссер театра им. Ленинского комсомола Марк Захаров рассказывал, как в 1983 году его театр поехал в Париж со спектаклем «Юнона и Авось». Артисты труппы ходили по улицам Парижа пятерками, в каждой был свой руководитель. Руководство Комитета ценило 5-е Управление. Делая свою черновую работу, оно лучше всех остальных знало, что творится в советском обществе, какие там царят настроения и происходят процессы. Материалы о деятельности «пятерки», переданные гласности после реорганизации КГБ, рисуют картину массового проникновения агентуры Комитета в творческие союзы, театры и кино».

Контроль идеологического направления, под который создавалось Пятое управление, как раз по сути, вероятно, на следующем этапе предполагал в результате смену циркулирующих в массовом сознании нарративов на перестроечные. Сами по себе запреты не имеют смысла, если вы не предлагаете нечто взамен.

Советский человек был “пуганым”, а вот потом все “расхрабрились”, что напугало власть, и КГБ решил руководить “смутьянами” сам, что и должно было делать Пятое управление. Мы видим, что государство хочет руководить всем само, хоть революцией, хоть контрреволюцией.

Перевод Путина из Ленинграда в Москву тоже в результате дал тому же Путину из 5 управления новый скачок: “для Путина открывалась перспектива приобщения к московской политической элите, чему в немалой степени могли способствовать возможности бывших сотрудников 5-го управления КГБ СССР. Сотрудники данного подразделения центрального аппарата советской госбезопасности располагали широкими оперативными контактами в среде научной и творческой интеллигенции, а также в различных религиозных конфессиях страны. Начинавший службу в органах КГБ СССР в должности младшего оперуполномоченного 1-го отделения 5-го отдела УКГБ СССР по Ленинградской области, Путин, оказавшись в Москве, понимал, насколько важно в своей карьере суметь использовать потенциал 5-го управления бывшего КГБ СССР”. Понятно, что любое организованное движение сильнее хаотического, а оно же руководимое государством становится еще мощнее. То есть государство в результате стало руководить и “друзьями” государства, и его “врагами” которые стали достаточно условными.

Вот еще о знакомых всем фамилиях: “15 марта 1957 года генерал Евгений Питовранов был назначен начальником 4-го управления КГБ при Совете Министров СССР и вскоре стал членом Коллегии КГБ. 4-е управление сосредотачивалось на борьбе с антисоветским подпольем, националистическими формированиями и враждебными элементами. В рамках этой деятельности Питовранов занимался вербовкой агентов из числа советской творческой интеллигенции. Таковых было много, и многие со временем стали людьми известными, даже всемирно известными. Много лет был агентом 1-го отдела (американского) ПГУ КГБ СССР Генрих Боровик. Юлиан Семенов был агентом 5-го управления КГБ СССР. Работал с ним напрямую генерал Филипп Бобков. Долгие годы негласно сотрудничал с советскими органами госбезопасности поэт Евгений Евтушенко. Начинал он при Питовранове и продолжил свое сотрудничество при Бобкове. Как и Семенов, Евтушенко работал напрямую с Бобковым и считался агентом 5-го управления КГБ”.

Государству становится спокойнее, когда оно руководит всем, включая своих “врагов”. У Советского Союза была определенная “мания” идеологии, которую помещали на вершину всего. Но КГБ не создавал идеологию, а громил ее (не)официальных конкурентов. Борьба создавала конкурентов, а суровые режимы альтернатив не любят.

У государства в принципе это была и не идеология. Идеологией занимались горкомы и обкомы, которые порождали информационные (и виртуальные) потоки, считавшиеся идеологией. По сути это была борьба с антиидеологией, точнее с теми, кто представлял опасность для удержания идеологического “каркаса” в стране. Как гласила советская мудрость: есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы…

И если честно, то временами кажется, что горкомы и обкомы никуда не уходили, поскольку властная точка зрения всегда побеждает и сегодня. Они просто теперь по-другому называются, а функции все те же. Цель одна во все времена – все должны думать одинаково. И отсюда вывод – смутьяны нам не нужны…

Вот из интервью автора книги В. Попова: “Наружка, которую обеспечивало наше Пятое управление, в основном занималась слежкой за обычными людьми и работала зачастую непрофессионально. Человек, за которым они начинали следить, быстро это замечал и начинал, как говорили в наружке, “ходить головой назад”. И вот так следили за бедным Гулько и собственной глупостью сделали из него диссидента. Я прямо в своем подразделении говорил, что Гулько нужно при жизни поставить памятник из золота. Ведь день работы бригады наружки – это 5000 рублей по тем временам, стоимость “жигулей”. Только один день! А за ним она ходила постоянно. А чтобы обеспечить слуховой контроль за ним, ему выделили квартиру, о чем он, конечно, не подозревал. Но, так как дом был совершенно новый, он не был телефонизирован, нужно было еще кабели проводить. Поэтому в соседнем доме оборудовали конспиративную квартиру, перекинули с крыши здания, в котором жил Гулько, на другое здание так называемую воздушку, и там круглосуточно работали женщины, сотрудницы 12-го отдела, который осуществлял слуховой контроль, и они фиксировали всё, что в его квартире происходило. В общем, колоссальные средства тратились ни на что”.

С одной стороны, Советский Союз был простой системой, поскольку было слишком много рычагов давления и отслеживания. Но вот “управляемость мозгов”, видимо, заботила начальников. И это как раз стало прерогативой пятого управления. Мозги “запереть” сложно, они все время рвутся на свободу.

И из истории “начальства”, которое подобрал для этого направления Андропов: “В 1967 году Юрий Андропов был назначен председателем Комитета государственной безопасности и сразу же привлек к негласному сотрудничеству генерал-майора Евгения Петровича Питовранова, человека по-своему выдающегося, и стал с ним советоваться. Андропов встречался с Питоврановым исключительно на конспиративных квартирах и прислушивался к его советам. У Питовранова было два ближайших ученика – Филипп Бобков и Борис Иванов. Питовранов вырастил Иванова до первого заместителя начальника Первого главного управления. Думаю, что именно благодаря Питовранову Бобков стал начальником Пятого управления КГБ”.

Признаем, что время “заката” СССР действительно было сложным. Сейчас в России происходит что-то подобное, судя по раздаче “почетных званий” иноагентов. Удержать единый строй становится все труднее. К тому же, под агентов подпадают умные люди, и чем больше их потеряешь, тем сложнее потом их восстанавливать…

Тогда государство жестко “громило” любые идеологические отклонения, зная советскую максиму, что “лучше перебдеть, чем недобдеть”. В результате “иномнение” было редкостью. Сегодня интернет “сломал” системы правильного мнения тоталитарных и квази-тоталитарных государств. Кстати, нет в мире государств, которые бы именовали себя тоталитарными, поскольку это не совсем прилично (политически). Все кругом демократы…

Но с появлением интернета это стало еще и более сложно, монополия на правду, на единственно верное мнение стало трудно удерживать. В публичной плоскости эта монополия еще живет, но в мозгах граждан – нет. Можно пошутить, что граждане – это вообще самый ненадежный элемент государственного устройства, без них было бы гораздо спокойнее…

Каждое новое медиа строится на расширении круга людей, которые хотят им пользоваться. Интернет не стал исключением. И школьник, и академик находят там свое. И самое главное: там можно разговаривать с миром, а мир может разговаривать с тобой. Госконтроль этих процессов лишь прячется где-то в стороне. П. Померанцев справедливо пишет: “Интернет трансформировал пропаганду. У государства и медиа-элит больше нет монополии в общественном мнении – сегодня каждый может иметь своего собственного Мэрдока, Черчилля или Геббельса. Это воодушевило как ярых диссидентов, так и самые темные стороны идеологического спектра, поставив новые задачи перед демократическими правительствами в плане реагирования и открыв новые возможности для государств, желающих вмешаться в информационную среду других стран”.

Все это следствия того, что все мы сегодня живем в открытом информационном мире, где информация может распространяться легко и просто. А уж придать ей достоверность спецслужбы всегда смогут. Это уже их специализация.

По подсчетам экспертов Россия сегодня тратит 100 миллионов долларов на порождение и распространение недостоверной информации об Украине. Такая сумма позволяет говорить, что против Украины работает целая индустрия пропаганды. Куратором ее являеся С. Кириенко. А С. Нарышкин, руководя Службой внешней разведки, проводит дипломатическую пропаганду, которая порождает и удерживает альтернативные нарративы. Пропаганда остается в арсенале силы любого государства.

Вот некоторые примеры такой пропагандистской тематики: “Российские спецслужбы входят в активный этап информационных операций против Украины и Европы. Главная задача – евроскептицизм, поддержка политиков, которые ставят под сомнение нынешнюю конструкцию ЕС, разбалансирование Европы для отказа помощи Украины, а также нынешнего курса ЕС, отмена санкций против России” .

Мы живем в мире, где системы порождения информации функционирует эффективнее, чем любые попытки их проверки на достоверность. Информация распространяется быстрее любой проверки, и даже опровержения вынуждены косвенно распространять информацию, против которой они пытаются бороться. Мы начинаем часто видеть и слышать то, что не соответствует действительности, точнее сказать соответствует желаемой политической действительности источника информации, но не реальности. Никто не может все проверять, да это и не свойственно потребителю информации, который слушает все, и чем больше, тем лучше.

Сила массового рупора поникла в современном мире. Громкость перестала быть главным фактором, поскольку работает многоканальность. Получается, что если раньше роль источника информации была выше, то сегодня большое значение играет потребитель информации. И если информация будет ему нравиться, он всегда признает ее правильной, особо не заботясь о ее достоверности. У него в принципе нет возможности для ее проверки, поскольку на него движется море информации. Если раньше информацию надо было найти, “выловить”, то сегодня ситуация обратная – объемы информации превышают индивидуальные возможности по оценке ее достоверности.

Но главное отличие в другом – сегодняшняя пропаганда, перестав быть массовой, в плане одинаковости для всех, стала индивидуальной, когда каждый получает другое, что позволяет достигать эффективности воздействия за счет более точного психологического портретирования получателя. На флаге пропагандистов должно быть написано: массовая пропаганда умерла, да здравствует пропаганда индивидуальная…

Вполне возможно, что советская пропаганда, будучи принципиально массовой, в свое время проиграла радиопропаганде западной, которая шла разными индивидуальными потоками: для любителей спорта, для любителей джаза, для любителей литературы… То было “общим”, а это стало “моим”… То было “единственным”, а “моей” информации стало множество, каждому на вкус. Сегодня, кстати, Россия находится в стадии того, что можно назвать переключением пропаганды – главный враг – США вдруг стал главным другом Путина. Одновременно понятно, что друзей и врагов не выбирают, их дает сама жизнь. В этом мире проигрывает тот, у кого больше врагов, чем друзей.

В. Пастухов то ли плачет, то ли иронизирует в своем телеграм-канале: “мы все «выпадаем в осадок» после каждого нового раунда заочной любви между Путиным и Трампом, – это еще куда ни шло. Мы не были готовы, но нам «пиндостан» не враг. Но я даже боюсь себе представить, что должны чувствовать наши замечательные турбопатриоты, кормившиеся от «ненависти к пиндосам» три обильных на щедрые подаяния из Кремля года (Малофеев и братия, Дугин и братия, Прилепин и братия). Как быть? Кого теперь любить, кого – ненавидеть? Понятно, что пока турбопатриоты затихли, надеются, что развеется по ветру как дурной сон. А если нет? Вечно отмалчиваться не получится. Придется либо идти на конфронтацию с властью, либо переобуваться на ходу, признаваясь в любви к Сатане. И то, или другое, – так себе удовольствие. Нужно будет вспоминать молодость, в которой они уже один раз перекрашивались из коммунистов в националисты. Но сейчас уже возраст не тот (нет былой гибкости в позвоночнике), да и есть что терять”. Пропаганда принципиально не способна так часто меняться. Это могут понять враги, но не могут свои, которые выросли на том, что сила в правде. А сегодня сила, как это сказано в фильме “Брат-2”: “В деньгах вся сила, брат! Деньги правят миром, и тот сильней, у кого их больше”…

Эту правильную истину мы можем подкорректировать, исходя из реалий сегодняшнего мира. К. Элледж пишет по поводу Евромайдана: “Есть две определяющие и взаимосвязанные характеристики, которые выделяют украинский Евромайдан как новую форму социального движения в украинском контексте: 1. Он родился в социальных медиа, быстро сместившись на захват физического пространства; 2. Ни одному индивиду или организации нельзя приписывать его рождения”.

Может, это просто красивые слова, но сама идея понятна. Получается, что работа соцмедиа напрямую перешла на площадь. Соцсети выступили “коллективным организатором и пропагандистом”. Получается, что человек не хочет молчать, когда он чувствует несправедливость. Соцсети дают ему такую возможность в гораздо более безопасном виде, чем уличная активность. Но потом активность, накопленная в соцсетях, перетекает на площади. И тогда возникает реальная, а не фейсбучная опасность для власти.

Соцсети породили новый вариант мира, в котором государствам сложнее спрятаться от негатива. До этого все новые медиа – радио, кино, телевидение – наоборот, могли бороться с массовым сознанием, поскольку они были источником информации. Когда соцсети сделали источником массовое сознание, а оно же теперь является и получателем этой информации, ее сложнее стало “гасить”.

Можно построить такую таблицу, из которой видно ослабление роли государства, когда его “убирают, от контроля информационного потока:

источник	получатель	последствия
государство	массовое сознание	усиление государства
массовое сознание	массовое сознание	ослабление государства

Государство, конечно, находит новые пути этого контроля, усиливая свою точку зрения разными способами. Но в целом это делать становится труднее и труднее. В этой борьбе выживет только то государство, которое будет способно находить компромиссы с массовым сознанием.

Пресс-секретарь российского сайта “ОВД-Инфо” Д. Анисимов так оценивает тенденции: “мы фиксируем не случаи протеста, а случаи репрессий. Репрессии не всегда могут верно отражать то, как люди относятся к войне и какие способы они выбирают, чтобы высказываться против нее. Вполне возможно, что, видя большие персональные риски, люди могут выбирать более анонимные способы высказывания”.

И еще: “мы видим, что люди с каждым годом активнее поддерживают политзаключенных, появляется все больше групп поддержки, все больше людей пишут письма, оказывают другую помощь. Возможно, для кого-то это тоже способ высказывания против происходящего в стране. Поэтому мы не можем сказать, что российские власти заставили людей игнорировать войну и никак не высказываться против нее”.

Кстати, роспропаганде еще надо как-то объяснять взаимодействие с президентом США, и тут тоже найден нужный поворот: “Любым контактам команд Владимира Путина и Дональда Трампа необходимо «создавать позитивный фон», говорит источник, принимающий участие в регулярных кремлёвских совещаниях с редакторами ключевых СМИ. «Причём надо всячески подчёркивать, что контакты идут не с какими-то абстрактными американцами, а с командой Трампа. Человека, которого всячески щемили и на родине, и в Европе. Мол, нас давили, его давили, но мы оказались сильнее. Он подчёркивает, что задача — не «хвалить Трампа лично», а создать образ «человека, который имел мудрость откликнуться на протянутую Россией руку». «На случай, если переговоры ни к чему не приведут, всегда можно будет сказать, мы пытались, мы сделали всё»”.

И еще мнение одного из политтехнологов: “Информационная повестка может расходиться с народной, а пропаганда действует не моментально. Зато главная мысль, что Трамп сдаёт Украину, разошлась мгновенно. И начала определять настроения”.

То есть массовое сознание становится вполне управляемым объектом. Путин тоже быстро перестраивается – с начала 2025 года на первое место в речах Путина вышли темы мирных переговоров: “Одной из отличительных особенностей в речах Путина стала разница в риторике для внутренней и внешней аудитории. Для россиян Путин оправдывает войну как вынужденную меру «для защиты Отечества», а для иностранцев — обвиняет Запад в кризисе и ведении «прокси-войны против России». Для «своих» Путин подчёркивает, что «спецоперация» идёт по плану и акцентирует внимание на независимости России, «чужих» же заверяет, что Запад нагнетает конфликт, а БРИКС и Восток — новые центры роста. Например, общаясь с россиянами в 2024 году на «Итогах года» Путин делал упор на исключительном положении России в условиях санкций: экономический рост, превышающий показатели США и европейских стран, низкая безработица, рост промышленности. Годом ранее в интервью он критиковал власти США за ощущение собственной политической исключительности”.

Это настоящая “цензура” Путина, чтобы не так были заметны политические “виляния” из стороны в сторону: “часть высказываний Путина Кремль не публикует на официальном сайте. Например, его комментарий Павлу Зарубину от февраля 2025 о лидерах европейских стран, которые «встанут у ноги хозяина [Дональда Трампа] и будут нежно помахивать хвостиком» на официальный сайт так и не попал. Еще за год до избрания Трампа Путин отмечал, что готов выстраивать отношения с США, «когда произойдут какие-то внутренние изменения». Эта менее эпатажная речь тем временем на сайте президента доступна”.

Граждане могут только крутить головами в разные стороны, поскольку основная аргументация быстро меняется на новую. И тут же приходит новая. Сохраняются только главные нарративы, все остальное находится в динамике. Правда, и они обновляются. Например, СССР вошел в 1917 году с нарративами анти-царской монархической России, а сегодняшняя Россия, наоборот, царские нарративы трансформировала и подхватила. Ее, наоборот, интересуют нарративы псевдомонархической власти. Несменяемый президент занимает место монарха.

Режиссер В. Манский, фильм которого в свое время помог избранию Путина, сегодня высказывается так: “И когда кто-то говорит: “Виталий, ну ладно, ну что вы? Давайте без этого, ну, так сказать, зачем”, они не то, чтобы говорят: “Мы не хотим видеть войну в Украине”. Нет, они говорят: “Мы не хотим видеть процессы, которые происходят в Белоруссии или в России. Мы закрыли эту тему”. Но до тех пор, пока рядом с нами, с Латвией, находится огромное государство, которое генерирует войну, которое открыто в своей внешнеполитической доктрине формулирует, что оно не признаёт нашу независимость, что оно базово, начиная войну Украине, потребовало, чтобы Латвия, как и весь Восточный блок, вышли из НАТО, до тех пор, пока вы будете думать, что достаточно отвернуться от этого пожарища и уберечься от него, тем скорее мы сгорим в этом огне».

Государство сильно своими гражданами. Когда государство усиливает свою репрессивную деятельность, оно усиливает себя на первом этапе, зато ослабляет на следующем. В качестве примера можно вспомнить, что никакие советские репрессии, никакая мощь КГБ не спасли СССР от развала.

---

Георгий ПОЧЕПЦОВ.
Доктор филологических наук, профессор.
Киев, Украина.
Печатается с любезного разрешения автора