Дружба – не разлей нефть

Почему Россия поддерживает режим Мадуро? Если в России разочаровались в социализме и решительно свернули на другой путь, то почему она выступает за очередной социалистический эксперимент? Неужели кто-то считает, что опыт под названием «боливарианский социализм» может реанимировать марксизм-ленинизм, а Чавес и Мадуро — отважные саперы, которые положили жизнь на алтарь благородной идеи?

То, что эта тема даже отдаленно не звучит ни в одном комментарии, говорит о том, что Россия окончательно отшвартовалась от кисельных берегов коммунизма. Ей безразличны разговоры о социализме, это уже спиритический сеанс. Российская власть прекрасно знает, что очередной социалистический эксперимент лопнет, а страна пойдет ко дну. Но чем же хороша для России Венесуэла? Поддержка Чавеса и Мадуро — это ностальгия по СССР. Россия платит Венесуэле, чтобы Россию заметила Америка.

Разворот к советским ценностям идет по всему периметру, и Венесуэла в политическом подсознании российской власти воспринимается как преемница Кубы. В эпоху кубинской революции Советский Союз диктовал миру повестку дня, создавал новые смыслы и для половины планеты служил ценностным ориентиром. СССР мог гордиться многими достижениями и обещал их приумножить в скорейшем времени. Спор с США велся на равных, Карибский кризис чуть не довел до инфаркта человечество, но мы остались в седле. Санкций не было — был страх и паритет.

Социализм в Венесуэле обязан своим существованием далекому СССР, который бродит по этой стране, как тень отца Гамлета по замку Эльсинор. Россия платит Мадуро за антиамериканскую риторику, которая позволяет совершить путешествие во времени, ощутить аромат революции и засунуть дяде Сэму ежа в штаны. Но если во времена СССР советские люди восхищались пламенными барбудос, то сегодня участники конфликта в Венесуэле нам на одно лицо. Транзит политического шаблона из советской эпохи вызывает уныние и объективно вредит развитию страны. Когда-то страна в едином порыве, вслед за размахивающем «калашниковым» Кобзоном, пела: «Куба, любовь моя, остров зари багровой!» Про Венесуэлу песен никто сочинять не будет, потому что она нужна не народу, а только власти.

Впрочем, советские люди не вечно жили иллюзиями. В позднем СССР на тот же мотив звучали другие слова:

«Куба, отдай нам хлеб,
Куба, возьми свой сахар,
нам не нужен мудак Фидель.
Куба, иди ты на хер”.

Есть и вторая причина – как бы экономическая. Российская Федерация имеет свою извращенную логику. То есть власти в России заинтересованы в дорогой нефти, а не в дешевой, поэтому нужен не эффективный венесуэльский режим, а неэффективный, который будет давать мало нефти и не сможет ее продавать из-за санкций, чем нежели тот, который будет добывать много нефти и все будут ее покупать.

Но с добычей нефти без американцев в Венесуэле ничего не выйдет. Нефть там тяжелая и сверхтяжелая, основные запасы – типа сланцев, технологию разработки которых имеют только США. Вот это и есть главная причина защиты Мадуро – без Америки Венесуэла не сможет поставить на рынок сколь-нибудь значительные количества нефти.

Вот справка о нефти Венесуэлы.

Битуминозные пески Ориноко (нефтеносные пески Ориноко) — залежи нетрадиционной нефти в виде горючих сланцев в районе реки Ориноко в Венесуэле, которая течёт к венесуэльско-бразильской границе и впадает в Атлантический океан. Битуминозные пески Ориноко считаются одним из двух крупнейших месторождений нетрадиционной нефти (второе, Битуминозные пески Атабаски, расположено в Канаде). На западе бассейна расположены крупнейшие в мире месторождения тяжёлой нефти — Хунин и Карабобо.

Их потенциал в виде нетрадиционной нефти, по данным организации OOIP, по оценкам, составляет 1180 млрд баррелей. Эта сумма соответствует примерно 2/3 мировых запасов нефти (в виде нефтеносных сланцев). Эта нефть густая как мазут, с трудом течет по трубам. Нужны специальные разбавители, которые опять-таки, есть только у США. И затем уже для переработки эту нефть нужно смешивать с легкой нефтью, которая тоже есть в Венесуэле, но в небольших количествах.

Каким образом при такой старой технологии добычи нефти (кстати, оставшейся от американцев) Мадуро удается удерживать власть? Один из секретов устойчивости режима Венесуэлы — это открытые границы. В отличие от тоталитарных моделей XX века там не ограничивают выезд, его поощряют. Соответственно, огромная эмиграция из Венесуэлы, прежде всего, людей, которые обладают какими-то профессиями, то есть учителя и врачи все поуехали, поэтому в больницах и в школах работать некому, что, конечно, добавляет там социального мира и благополучия.

Выборы контролировались в том смысле, что этими популистскими шагами, пропагандой и раздачей чего-то, что еще оставалось раздавать, удавалось сохранять реальную электоральную поддержку, по крайней мере, достаточную для того, чтобы выигрывать выборы при помощи некоторых систем давления и фальсификаций. Ни одна электоральная автократия без этого не живет — это надо понимать, но ее лоялистское ядро должно быть реальным при этом. Лидеры оппозиции выдавливались в эмиграцию. Кого-то слегка сажали, а после этого говорили: «А не хочешь ли ты уехать?»

Венесуэла — это электоральная автократия. То есть там проводятся выборы. И выборы там всегда власть выигрывала благодаря тому, что этот чавесовский, боливарианский режим пользовался поддержкой достаточно широких слоев бедного населения. У этой поддержки есть еще расовый национальный аспект, потому что эта революция Уго Чавеса была направлена против богатых белых, условно белых, соответственно, ресурсы распределялись в пользу индейского населения, в пользу метисов, в пользу этих сельских жителей, которые несколько другого цвета. Говорить обо всем этом не очень принято, не очень приятно, но, тем не менее, этот национальный аспект есть.

Еще один элемент венесуэльского режима и, в том числе, его устойчивости, о котором тоже особенно не принято говорить, но не упоминать его нельзя, оставаясь в рамках научной добросовестности, — это государственный наркотрафик.

Венесуэла важна для России не только как объект инвестиций в нефтяную отрасль, как нефтяная территория, поскольку, в общем, нефтеносных провинций в мире достаточно много, но и как важная территория для транзита наркотиков. Вот мост Венесуэла-Куба-Советский Союз, — назовем условно. Для того, чтобы качественно заниматься наркотиками, надо иметь в распоряжении государство. Именно для того, чтобы гарантировать бесперебойные поставки кокаина и приравненных к нему веществ, нужно иметь государственные возможности – нужно иметь армию, собственные авиаслужбы, спецслужбы, которые осматривают только те самолеты, которые надо, а не надо – не досматривают. Которые обеспечивают правильные воздушные коридоры, чтобы эти самолеты не посадили принудительно где-нибудь не на той территории.

Аргентина, откуда диппочтой отправляли в Россию кокаин, оказалась плохой опорой. И чтобы таких эксцессов не случалось, нужны абсолютно дружественные режимы — желательно, левого толка, такие как в Венесуэле и на Кубе, поэтому за них нужно держаться. Если что-то с Мадуро случится, то придётся переориентировать эти огромные поставки кокаина. Тем более что за их безопасность отвечает венесуэльская армия, рассматриваемая многими как филиал картеля «Солнца» — во множественном числе, несть такой важный наркокартель. То есть, венесуэльская армия фактически является службой безопасности этого наркокартеля.

Это, вообще, свойственно странам Латинской Америки, ибо наркокартели там являются институтами гражданского общества, а также экономическими субъектами чрезвычайно значимыми. Там они связаны с сельскохозяйственным производством, соответственно, они имеют базу поддержки среди мелких хозяев небольших у0частков земли. Там это все производится и везется в Северную Америку, где максимальный рынок.

Опираясь на эти все опоры, режим ухитрялся себя легитимизировать.

Там экономическая ситуация сделалась такова, что в самом конце 15-го года в Венесуэле произошло то, что называется у политологов опрокидывающие выборы, то есть выборная компания, в которой внезапно большое преимущество получает оппозиция. Около 80% голосов оппозиционные партии получили в парламенте.

Условные венесуэльские бюджетники и пенсионеры голосовали за действующую власть. В 16-м году они перестали это делать, потому что раздавать стало нечего, соответственно, оппозиция победила в парламенте. Если у вас на два часа в сутки включают свет и воду, то никакого американского вмешательства вам не надо. Вы будете уже сами в достаточной степени недовольный тем, что у вас происходит.

Дальше ожидали все падения режима и опять — ничего не произошло. Почему? Президент Мадуро создал параллельную альтернативную структуру, а именно такое Национальное собрание — это как бы такой новый парламент. В Foreign Policy статья на эту тему называлась «Николай Мадуро и его воображаемый парламент». Это воображаемый парламент, действительно. По принципу формирования он больше похож, что в ранней советской власти называлось «комбеды» — комитеты бедноты, если помните такое по учебникам истории.

Никто другой не признал этот его воображаемый парламент. Это был, конечно, уже этап большого режимного кризиса, потому что начали возникать параллельные структуры. Есть избранный парламент, который не признается президентом. Есть его собственный новый парламент, которые не признается никем другим.

Есть два Верховных суда, один в изгнании. Есть две Генеральный прокурора, один — в Венесуэле, другой — тоже в эмиграции. Верховный суд, тот, который мадуровский, признал воображаемые парламент настоящим, а настоящий — нелегитимным. Тот не согласился.

Соответственно, тот человек, который сейчас довольно значительным количеством стран признан венесуэльским президентом, — это спикер парламента Хуан Гуайдо. Это молодой человек 35 лет, не сильно известный до того за пределами парламента, но, благодаря тому, что предыдущие оппозиционные вожди, так или иначе, сошли со сцены, будучи усталыми, деморализованными или в эмиграции, он там оказался в нужное время в нужном месте.

В Конституции Венесуэлы в отличие от Конституции Российской Федерации прописан механизм, по которому если некто захватывает власть, узурпирует власть, что запрещено Конституцией Венесуэлы, то тогда власть переходит к лидеру Национальной ассамблеи. Выборы Мадуро были признаны незаконными, он выслал или посадил всех реальных конкурентов. Реально проголосовало всего 30 процентов от числа избирателей, причем за Мадуро голоса отдавались купленными за продукты люмпенами. Так что Гуйадо объявлен президентом совершенно законно.Сейчас все висит на волоске: кто начнет стрелять первым. Кто начнет, тот проиграет. Если вы автократ и вы непопулярны, не начинайте стрелять ни в кого. Венесуэльский режим в таком состоянии, что оставшиеся немногочисленные ресурсы он тратит на армию и полицию, в основном на армию. На этом финальном грустном этапе, как ни грубо это звучит, позиция армии, в общем, определяет всё. Мадуро обладает более значимой для него поддержкой, а именно поддержкой собственной армии и правоохранительных органов, которые не очень мыслят себе дальнейшую жизнь без любимого президента, потому что они вовлечены, в том числе, в этот наркотрафик. Бог на стороне больших батальонов. Посему соблазн выстрелить очень велик.
Но конец близится неотвратимо.

---

Валерий ЛЕБЕДЕВ,
Бостон.
Для “RA NY”