Настоящая “игра престолов” в Англии. Часть III: Уильям Маршал – рыцарь без страха и упрека

Генрих III вошел в историю как король, построивший Вестминстерское аббатство в его более-менее современном виде, и как монарх, который был вынужден создать парламент.

Его царствование сопровождалось конфликтами с баронами, гражданской войной, неудачными попытками отвоевать у французов потерянные наследные земли Плантагенетов, дикими по нелепости проектами как, например, желание идти завоевывать Сицилию, и вообще почти полным неумением согласовывать свои желания со своими возможностями.

На самом деле даже само восшествие Генриха на престол вовсе не было делом очевидным и состоялось главным образом потому, что его поддержал самый уважаемый рыцарь как в Англии, так и во Франции – Уильям Маршал.

Его жизнь гораздо интереснее жизни самого Генриха, и остается только удивляться, почему Голливуд до сих пор не сподобился снять на ее основе очередной исторический блокбастер.

Настоящая “История рыцаря”, или это вам не Голливуд

Подробности жизни четвертого ребенка не слишком богатого барона XII века известны нам в таких деталях только потому, что его сын заказал у некоего поэта, о котором мы знаем только то, что его звали Джон, биографию своего великого (без всяких кавычек) отца.

Это единственная биография простого смертного, которая дошла до нас из глубины средневековья. История рыцаря совершенно уникальна: Уильям начинал свою жизнь бедным безземельным сыном мелкого барона, а закончил ее графом Пембрукским и правителем-регентом всей Англии при малолетнем короле Генрихе III.

Уильяма уважали и англичане, и французы. Впрочем, если быть вполне честным, то в те времена большого различия между рыцарями обеих стран не было. Знать и там и там говорила на французском, а владения анжуйской династии одно время занимали половину территории современной Франции. И если в английской историографии этот безупречный рыцарь зовется Уильямом Маршалом, то во Франции его с полным правом называют Гийомом де Марешалем.

Наверное, менестрель Джон (или Жан) и погрешил слегка против истины, представив Маршала идеальным героем, для которого честь всегда была важнее сиюминутного дохода и личной выгоды, но погрешил он не так уж и сильно.

“Чтоб жизнь героя описать

Придется автору признать,

Что надо с самой первой мысли

Не забывать о здравом смысле.

И чтоб никто судить не мог

Героя жизненный итог.

Поскольку неизбежно зло

От тех, чье велико число,

Кто, не поняв о чем рассказ,

Кому и правда не указ,

От зависти хулу возводят

И злобой горькою исходят.

Ведь даже через сотни лет

Хоть обойдите вы весь свет

Вы не найдете никого,

Кто превзошел бы моего

Героя в благородстве слов,

Поступков и души даров”.

Детство

Теперь перейдем к прозе. Уильям родился в 1147 году, когда в Англии шла гражданская война между сторонниками двух претендентов на престол: Матильды, дочери короля Генриха I, и Стефана, его же племянника.

Власть разваливалась, в стране не было даже единой валюты, поскольку каждый претендент чеканил собственные деньги, и даже аристократам приходилось нелегко, так как предсказать, кто в этой войне победит, было невозможно – как и определить, у какой стороны в этом конфликте есть больший шанс одержать верх.

Отец Уильяма – Джон Маршал – поддержал Матильду. Когда войска Стефана осадили его замок, Маршал-старший пообещал сдаться. Как это было тогда принято, свое обещание он подкрепил тем, что отправил к Стефану в качестве заложника одного из сыновей. Им оказался Уильям.

Тем не менее бессердечный барон нарушил свое слово – и использовал выигранное время для того, чтобы укрепить замок и связаться с войсками Матильды. Стефан, конечно, рассвирепел и приказал поставить напротив замка виселицу, чтобы повесить пятилетнего ребенка на глазах у бесчестного отца.

Любящий папа, однако, не испугался и прокричал королю, что у него (тут он показал пальцем на нижнюю часть тела) есть молоты и наковальня, чтобы сделать еще парочку сыновей.

В результате Стефан оказался не столь жестокосердным и ребенка все-таки пощадил. С большой долей вероятности можно утверждать, что стояние на виселице с веревкой на шее для пятилетнего мальчика даром не прошло.

Отрочество

В XII веке для сына не слишком богатой аристократической семьи существовали только две “профессии”: рыцаря и монаха.

История умалчивает, почему мальчика не заинтересовала церковь, но в возрасте то ли 12, то ли 13 лет он отправился в Нормандию, в замок Гийома де Танкарвиля, родственника своей матери, чтобы обучаться ратному ремеслу.

Школьная программа развивала умение пользоваться разными видами колющего, режущего и протыкающего оружия, способность на полном галопе воткнуть в противника длинное и весьма тяжелое копье. В последнем случае идеальным вариантом было выбивание противника из седла, но так, чтобы самому остаться на лошади.

Сказать точно, сколько весило такое копье, сложно, хотя историки считают, что снаряжение для турниров отличалось от боевого и было гораздо тяжелее – вплоть до 50 кг.

Вопрос был не в том, сколько килограммов может вынести рыцарь, а какой вес может вынести конь.

Во всех этих искусствах юный Уильям преуспел, чему также способствовал и его очень внушительный для средневекового мужчины рост – более 180 см.

Юность

Однако пройти все рыцарские университеты было недостаточно. Как и во все века, вопрос карьеры прозаически упирался в деньги. Хороший меч, легкие, но прочные доспехи, быстрый, но выносливый конь – все это выливалось в кругленькую сумму.

Финансовое положение можно было подправить во время войны, но существовали способы и в мирное время: рыцарские турниры.

Их можно считать и показательными выступлениями, и маневрами для отработки военного стиля. Тем более что убивать противника, хотя это и случалось, было совсем не обязательно. Целью было сбросить соперника с лошади, забрать его коня и доспехи, а потом потребовать за них выкуп.

Уильяму, кстати, повезло, потому что главный “Олимпийский стадион” рыцарства располагался неподалеку от замка его родственника, в Пикардии. Только не думайте, что это было какое-то заранее выделенное и оформленное место: турнирную площадку могли огородить в любом месте нескольких гектаров относительно ровной поверхности.

Уильям оказался настоящим мастером по сбрасыванию противника на землю, так что его состояние росло довольно быстрыми темпами.

Хотя вполне возможно, что Уильям Маршал не заслужил бы ни единой строчки в исторических трудах будущего, ни одной-единственной статьи в “Википедии”, если бы не его величество случай.

Спасение прекрасной дамы

В 1168 году Уильям с небольшой группой вооруженных рыцарей сопровождал знатную даму, которая ехала из одного замка в другой. Однако по дороге на них напали вооруженные сторонники знатного дворянского рода Лузиньянов, которые как раз в тот момент бунтовали против законной власти.

Уильям храбро принял бой, и хотя многие его сторонники, в том числе и его дядя, были убиты, а сам он попал в плен, получив серьезные ранения, его героизм спас знатную даму, которой удалось улизнуть.

Улыбка судьбы же заключалась в том, что дамой была сама Алиенора Аквитанская – самая знатная и богатая дама Франции, жена английского короля Генриха II.

Алиенора благородного рыцаря запомнила и из плена выкупила. Так Уильям и оказался при самом ярком, образованном, веселом и утонченном дворе Европы.

Дворец Алиеноры в Пуатье привлекал поэтов, менестрелей, храбрецов и красавиц, это было действительно избранное общество.

Уильям был приставлен к юному принцу, сыну Алиеноры и Генриха II, и вскоре стал спутником, помощником и соратником во всякого рода рыцарских делах наследника английского и анжуйского тронов.

Честь превыше всего

Прошло немало лет. Наследник умер от дизентерии, что в то время встречалось довольно часто. Уильям выполнил обет своего умершего лорда и вместо него отправился в Иерусалим, где снискал славу как храбрый и умелый воин.

По возвращении в Европу Маршал оказался в самой гуще семейной ссоры: сыновья Генриха II по наущению своей матери Алиеноры Аквитанской, устроили мятеж против своего отца.

Неразрешимое семейное противоречие заключалось в том, что Генрих был одержим властью и просто физически был не в состоянии поделиться хоть капелькой, тогда как его дети жаждали, во-первых, самостоятельности, а во-вторых, денег.

Однако нашего рыцаря психологические сложности никак не волновали: он присягал Генриху и причины сыновьего бунта в этом раскладе не имели никакого значения.

Главным противником короля был его старший сын Ричард, который нам с вами известен как Ричард Львиное Сердце – отважный воин, благородный король, увековеченный Вальтером Скоттом в романе “Айвенго”.

А противником он был серьезным. Мало того, что его поддерживала мать, так еще и сложения он был вполне богатырского, запросто одной рукой махал двуручным мечом (весом более 18 кг – сами попробуйте такой штукой взмахнуть) и в молодости любил под вымышленным именем принимать участие в турнирах, на которых валил своих соперников с коней, как кегли. Кегельбанов, впрочем, тогда еще не было.

О нем рассказывают немало невероятных историй – например как он влез в тяжеленном боевом снаряжении на стену вражеского замка, где в одиночку расшвырял кучу воинов противника. В общем, справедливо сказать, что Ричард был одним из самых сильных и умелых рыцарей в Европе.

И вот в один прекрасный день Генрих II, уже старый, больной и растерявший большинство сторонников, спасался бегством от собственного сына.

Спасение короля заключалось в том, что с ним был, возможно, единственный противник, превосходящий Ричарда в воинском искусстве – его верный рыцарь Уильям Маршал.

Тот, увидев, что преследователи уже близко, велел королю спасаться, а сам поворотил коня и поскакал навстречу судьбе. Вернее навстречу Ричарду – но в тот момент это было одно и то же.

Львиное Сердце атаковал, Маршалл парировал, и, ловко выбив будущего короля из седла, бросился догонять господина, оставив Ричарда униженным и побежденным, но очень даже живым.

История на этом не закончилась, потому что всего через несколько дней Генрих умер, и его вступивший на престол сын немедленно призвал к себе излишне строптивого вассала.

Ручаться за подробности последующего разговора сложно, но говорят, что Ричард, сурово насупив брови, спросил, как Уильям посмел напасть на своего короля? На что тот ответил, что не нападал, а просто спасал своего господина, которому остался верен несмотря на превратности судьбы. И что если бы он хотел убить Ричарда, то сделал бы это вместо того, чтобы благородно и в лучших традициях рыцарства всего лишь переместить его из седла на землю.

Король благородство оценил. И вместо того, чтобы заточить наглеца в какую-нибудь башню, наградил его рукой и владениями богатейшей английской наследницы Изабель де Клер, что немедленно превратило Уильяма из безземельного рыцаря в одного из самых влиятельных и состоятельных баронов в стране.

Кстати, к делу это отношения не имеет, но, несмотря на большую разницу в возрасте (Изабель было 17, тогда как ее мужу – 40), брак этот оказался довольно счастливым.

Король умер, да здравствует король!

Что Маршал на самом деле думал о своих сюзеренах мы, разумеется, никогда не узнаем.

Это, впрочем, было совершенно неважно, учитывая, что идеальному рыцарю иметь особое мнение о своем господине было совершенно необязательно, надо было только служить – и служить верно.

После смерти Ричарда в 1199 году корона перешла к его брату, принцу Джону (в русской историографии его традиционно называют Иоанном).

Никто не спорит с тем, что Джон был очень неважным королем. К концу его царствования аристократия ненавидела его настолько, что взбунтовалась. И это было уже после Великой хартии вольностей (она же Магна Карта), которую король при первой возможности постарался забыть.

Дело дошло до того, что мятежные бароны, отчаявшись справиться с королем своими силами, попросили о помощи французского наследного принца Луи, будущего короля Людовика VIII.

Французский принц сумел успешно высадиться в Кенте в мае 1216 года и даже объявить себя королем. Через три месяца Джон оказался в совершенно незавидном положении. Мало того, что ему пришлось отступить, так еще и ближайшие соратники и даже родственники стали массово перебегать к повстанцам.

Конец Джона был совсем не героическим. В октябре король тяжело заболел и скончался. Возможно, от дизентерии, не исключено, что от яда, и вполне вероятно, что от пищевого отравления, объевшись миногами. Или персиками. По этому поводу тоже существуют разногласия.

После него остался девятилетний сын, будущий король Генрих III. Впрочем, сразу после смерти отца рассчитывать на корону ему особенно не приходилось. Если бы не Уильям Маршал, который пообещал умирающему Джону позаботиться о ребенке. Честь для престарелого рыцаря по-прежнему была превыше всего.

Развилка истории

Смерть Джона была одной из тех развилок истории, после которой Англия могла бы пойти по совершенно иному пути.

Французский принц по-прежнему считал себя королем Англии и вполне мог бы им реально стать.

Как вам нравится идея, что Соединенные Штаты, Австралия, Новая Зеландия, большая часть Канады и так далее говорили бы по-французски?

Ничего плохого не хочу сказать о французах, но совершенно не факт, что они сумели бы создать такую же огромную империю, как англичане.

Этого не случилось благодаря Уильяму Маршалу. 20 мая 1217 года силы условных англичан и условных же французов (не будем забывать, что в то время аристократия в обеих странах говорила на одном языке и только подчинялась разным королям), сошлись в битве при Линкольне.

По свидетельству очевидцев Маршалл, которому было уже 70 лет – а для того времени это возраст не просто почтенный, но и почти мифический – лично возглавил атаку, расшвырял французские войска и продолжал сражение до тех пор, пока все мятежные бароны не сдались на милость победителя.

Французы не стали ни сдаваться, ни сопротивляться, а просто бежали домой.

Итоги

После убедительной победы Уильям поступил на редкость разумно. Понимая, что гражданская война Англии не нужна, сам он уже не молод, а король еще совсем ребенок, он не стал преследовать мятежных баронов. Напротив, сказал он, мы вас всех прощаем, можете не волноваться за свои замки и угодья, но есть одно маленькое условие: вы категорически и без экивоков признаете Генриха своих законным королем и будете ему всячески помогать.

Таким образом, попытка отдать Англию под французскую корону провалилась. Честно говоря, мир должен сказать Маршалу большое спасибо, потому что, давайте говорить честно: английская грамматика гораздо легче французской, и учить английский язык проще.

Генрих стал королем, построил Вестминстерское аббатство, разругался с баронами и вынужденно создал парламент. Его потомство сначала завоевало, а потом потеряло Шотландию, развязало столетнюю войну, владело Америкой и Индией и заселило Австралию с Новой Зеландией.

Сам Маршал, первый граф Пембрукский, через два года после описываемых событий заболел и 14 мая 1219 года скончался.

Услышав о его смерти, даже король Франции, которому старого рыцаря любить было совершенно не за что, сказал, что Маршал был великим человеком и достойным противником.

Недаром неизвестный поэт по имени Джон вложил в его уста монолог перед битвой при Линкольне, который вполне мог бы произнести шекспировский Генрих V:

Будь проклят тот, кто в этот час

Презрел отчизны скорбный глас!

Враг здесь, грозится эта рать

Свободы наши отобрать!

И если суждено нам пасть,

Господь не даст душе пропасть

Смерть не страшна, когда кровавый

Туман рассеется, то тут

Архангелы нам распахнут

Ворота в сад небесной славы

Все раны наши исцеля,

За честь, страну и короля.

---

Яна ЛИТВИНОВА
Би-би-си, Лондон
https://www.bbc.com/