МАКСИМ ЗАМШЕВ. СТИХИ

Максим Замшев родился в городе Москва. После окончания средней школы служил в рядах Вооруженных сил СССР. В 1995 году с отличием окончил музыкальное училище имени Гнесиных. Позднее учился в Литературном институте имени А.М. Горького, который окончил в 2001 году. Во время учебы в институте, в 1999 году, вышла первая книга его стихотворений «Ностальгия по настоящему».

В 2002 году Максим Замшев стал членом-корреспондентом Петровской академии наук и искусств. С 2004 года являлся главным редактором журнала «Российский колокол». С 2007 по 2010 годы руководил проектом «Конгресс писателей русского зарубежья».

С августа 2017 года Максим Замшев находится на должности главного редактора «Литературной газеты». Входит в Наблюдательный совет литературной премии «Лицей» для молодых писателей и поэтов. Является заместителем Председателя Правления Московской городской организации Союза писателей России.

Максим Замшев входит в состав Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека.

Максим Замшев много выступает как публицист и литературный критик. Автор десяти поэтических книг и четырех книг прозы. Имеет более 1000 публикаций в разных жанрах в России и за рубежом. Его стихи публиковались в «Литературной газете», «Независимой газете», в журналах «Москва», «Нева», «Урал» и в других тиражных изданиях. Много работает как переводчик с румынского и сербского языков.

*  *  *

В Замоскворечье пусто. Купола
Небесного не различают грома.
И каждая монгольская скула
Здесь чувствует себя как будто дома.
Запутавшийся юноша в углу
Двора смешно грустит о настоящем.
Сухой асфальт, предчувствуя метлу,
Чуть морщится от встречи предстоящей.
У голубя особо ровный лёт,
Он прошлым бесконечно не терзаем,
Мы все попали в этот переплёт,
Как выбраться, мы до сих пор не знаем.
Давным-давно покинутый мной рай
Я не найду – не та уже сноровка.
Теперь одно осталось – ждать трамвай
Там, где была когда-то остановка.

*  *  *

Я жду петроградскую зиму,
Чтоб снова мне саднило горло
И сны замирали с разбега,
Чтоб знала ты: невыносимо
Размешивать старое горе
С водой, что добыли из снега.
Я жду, как в гремящем трамвае
Я смысл обнаружу во фразе,
Что ты для меня написала
И сердце забьётся в щемящем,
Щенячьем каком-то экстазе,
Которого будет мне мало.
Я жду петроградскую зиму,
чтоб снова в пространство ввинтиться,
Как штопор заржавленный в пробку,
И там с проходящими мимо
На их языке объясниться,
Прослыв непутёвым и громким.
Трамвай подойдёт к парапету
И к ветру прижмётся щекою,
Не видя, как лёд неспокоен.
Трамваи не верят в приметы,
А там уж «Кресты» за рекою,
Которые без колоколен.

*  *  *

Не подставляю я щёку,
Не подставляю, прости.
Время моё, как сгущёнка,
Выпусти или впусти.
Помнишь, печальный обычай
Не провожать поезда.
Кровью питаемся бычьей
Ныне и присно. Всегда.
Бьём себя в грудь кулаками,
Рвём на бильярде сукно,
Время моё будто камень,
Брошенный в чьё-то окно.
Листья висят будто сплетни,
Ветер считает до ста,
Бог умирает последним.
Думаешь, это спроста?
Утренней вязкой порою
Где бы тепла наскрести.
Солнце – медаль, что героя
Не успевает найти.

*  *  *

Один человек убегает от жизни,
Другой догоняет её.
Я знаю приправы острее аджики,
Их любит клевать вороньё.
По-прежнему думаем мы, человеки,
Что время растянут для нас.
Но Вий поднимает уставшие веки,
Чтоб Гоголь остался без глаз.
Трясётся от страха осеннее древо,
Предчувствуя гибель свою,
Один человек убегает налево,
Другой его ждёт на краю.
Античные боги заткнули нам уши,
толкнув под божественный душ.
Мы все превращаемся в мёртвые туши,
Бессильные в поисках душ.

*  *  *

Конечно, мы все скучаем
И думаем не о том.
Конечно, мы всё прощаем
Заведомо, на потом.
Конечно, мы тащим с неба
Всё, что судьба дала.
Конечно, мы жаждем снега,
Чтоб лучше пошли дела.
Конечно, мы примем вызов
И будет противник бит.
А пол до сих пор не высох
Хотя и давно помыт.
Вдоль старых домов и строек
Протянется долгий шов.
Конечно, нас всё устроит,
Что кончится хорошо.
Уже завсегдатай бара
Прошествовал мимо нас.
Конечно, земного шара
Не хватит ему сейчас.
И высунувшись из окон,
Мы снимем с него вину.
А завтра ударит током
Его и его жену.

*  *  *

Мир не рухнет, чёрт не перекрестится,
Продаёт святой Грааль мулат.
Есть у проституток тоже крестницы,
Сталин с Троцким в голове жужжат.
Осень, бесполезна и безжалостна,
Стариков терзает и старух.
Пусть змея уже покажет жало нам,
Сталин с Троцким превратились в мух.
Месса прозвучит заупокойная,
Хор церковный перейдёт на вой.
Мухобойку достаю спокойно я,
Знаменитый в прошлом мухобой.

*  *  *

Теперь нас никто не осудит,
Глотаем Отечества дым.
Несчастные русские люди
За счастьем отправились в Крым.
Вы видели столбики дыма,
Что медленно шли вдоль реки?
Они к нам вернулись из Крыма,
Счастливые, как мотыльки.

*  *  *

Полюбить так, чтоб кусать губы,
Что смотреть на звёзды, не разбирая,
Геликон с небес звучит или туба,
Я не плачу, но утром вся жизнь сырая,
Я не плачу, но соль разъедает щёки,
Не стреляйте в лоб, подходите сбоку,
Полюбить бы так, чтоб увидеть Бога.
Закрывая дверь, оставляйте щелку,
А когда услышишь: Зачем, брат мой,
Ты разрушил то, что веками строил?
Говори: ахейцы не взяли Трою
И Елена сушей идёт обратно.
И мире теперь измерений пять,
А в четвертом из наших сомнений свалка.
Полюбить бы так, чтоб вся жизнь вспять,
Но она и так вспять… Жалко…

*  *  *

Люди из прошлого имеют свою походку,
Даже если приходят в сны и мечты.
Люди из прошлого любят портвейн и водку
И называют меня на «ты».
Люди из прошлого знают, что утром надо
Спичку зажечь, потому что сух гуталин,
Что сапоги примеряют косые взгляды
Так же, как снобы к себе примеряют сплин.
Люди из прошлого, милые, может статься
Только для вас я закручивал круговерть.
Что остаётся в прошлом должно остаться
Там навсегда, потому что иначе смерть.
Чай остывает. Слова не нужны. Дело
Не получается сделать. Кругом зима…
Чёрные кошки скребут на душе, а белым
Просто приходится тихо сходить с ума.

*  *  *

Сырость. Девушка. Петроград.
Невозможность ответа.
Невозможность вопроса.
Не поверишь ты, как я рад
Неизбежности ветра
И тому, что всё просто.
Сырость. Девушка. Темнота.
Невозможность прохожих
Стать немного мне ближе.
Жизнь прекрасная, да не та…
Капли пота на коже
Ветер с жадностью слижет.
Сырость. Девушка. И по горло
Остров скукой пронизан.
Занавески висят на карнизах,
Им уж нечего скрыть.
Только прыть мою, прежнюю прыть
Вместе с инеем стёрли.

*  *  *

Всё завершается как под копирку,
Будущий год ещё так одинок.
Кто-то проделал огромную дырку
В прошлом и смотрит оттуда в бинокль.

Пусть он увидит, как выше и выше
Мы поднимаем преступную страсть,
Как зацепляется солнце за крыши,
Чтобы под утро совсем не упасть.

Как удивительный век Двадцать первый
Под мишуру новогодних речей
Юношей стал, утончённым и нервным,
И до сих пор он блуждает ничей.

Всё завершается тяжким застольем,
Посох стучит, дед мороз без лица,
Кто-то проснётся и сразу застонет,
Можно бинокль докрутить до конца.

Всё увеличить в последнем пределе,
До отвращенья, до сморщенных век,
Тот, кто в прицеле, бесспорно, при деле,
А Дед мороз выбегает на снег.

Вот он бежит, он мишень для охоты,
Глянь, из какого он тонкого льда!
Вот он упал… Пьяный что ли? Да что ты!
Не раскрошилась его борода.

Смесью гремучей шампанское с дёгтем,
Бросили ложку, подумали – мёд.
Год перед нами неспешно пройдётся,
Что-то шепнёт, но никто не поймёт…

*  *  *

Нет уже того накала,
Что любви сильней.
От вокзала до вокзала
Череда огней.
Горло высушила вьюга,
Задушила крик,
Нам бы полюбить друг друга
Но бредёт двойник
Мой по набережным мрачным,
Дождь ему в лицо.
Первой ночью, ночью брачной
Снимет он кольцо.
Крест господний смотрит в небо
Этим жизнь полна.
Что нам нужно кроме хлеба
И глотка вина?
Жизнь от поезда отстала,
Не проститься с ней.
От вокзал до вокзала
Череда огней.