АЛЕКСАНДР ФИТЦ: ИСТОРИИ В ПАРУ АБЗАЦЕВ
Александр Фитц – популярный писатель и публицист, лауреат многих литературных премий. Его книги выходили в издательствах Ташкента, Берлина, Санкт-Петербурга и Москвы.
Детство и юность писателя прошли в Казахстане и Узбекистане, куда были сосланы его родители – волынские немцы. После окончания школы А. Фитц работал слесарем, помощником машиниста электровоза, служил в железнодорожных войсках в Сибири. Тогда же начал публиковать первые рассказы и очерки. Окончив факультет журналистики Ташкентского госуниверситета, работал на радио и в газетах Узбекистана и Москвы. Стал первым немцем в СССР, возглавившим после окончания Второй мировой войны республиканскую газету, выходящую на русском языке.
В 1991-м переехал в Германию, работал на «Радио Свобода», в газетах «Новое русское слово» (Нью-Йорк) и «Русская Германия» (Берлин). Автор десяти книг. Живет в Мюнхене
Немецкие суеверия
Полное собрание немецких суеверий (есть и такое) стоит дорого, и приобрести его может не каждый. А вот однотомные словари этой тематики в книжных магазинах расходятся моментально.
Почерпнуть из них можно много полезного. Например, как защитить себя от сглаза. А это, как я теперь знаю, достаточно просто. Во-первых, если вы вдруг почувствовали такую угрозу, то первым делом моментально отвернитесь и, не оглядываясь, пускайтесь прочь. Но лучше всего, пардон… скинуть штаны или задрать юбку. От голого зада, как утверждают авторы словаря, дурной взгляд отражается, как от зеркала. Ну а кто снимать штаны не хочет, должен непременно сжать кулак, образовав фигуру из трёх пальцев. Тоже, говорят, помогает.
Если вы решили заняться чревовещательством, то для этого необходимо поймать белого угря и съесть тёплым его сердце, после чего вы моментально обретёте дар предвидения, а также сможете говорить на птичьем языке. А вот если вы, не дай бог, увидите живого угря на земле, то, значит, вскорости помрёте.
В случае, если вы хотите избавиться от прыщей на лице, следует, ни с кем не разговаривая, незаметно принести к ближайшей часовне чёрную щётку и бросить её внутрь через дверь.
Из этой чудной книги я также узнал, что если беременные женщины подолгу будут сидеть у камина и смотреть на огонь, то у их детей волосы будут рыжими. Примерно как у Чубайса. Представляете?! Однако, если их свекрови, находясь в интересном положении, тоже сиживали у камина, это хорошо. А вот если ваш муж и вы – брюнеты, разборок не избежать. Поэтому со «Словарём немецких суеверий» лучше всего ознакомить супруга заранее…
В соответствии с данными опроса, который провёл Центр социологических исследований, расположенный в городе Алленсбахе, за последние два десятилетия количество суеверных людей в Германии заметно увеличилось. В конце 2014 года почти 70 процентов немцев придавали случаям из повседневной жизни в прямом смысле судьбоносное значение. Например, каждый четвёртый из опрошенных считал число 13 несчастливым. Ещё хуже у бундесбюргеров дела обстоят с так называемой «чёрной пятницей». Этого дня панически боится чуть ли не каждый второй коренной житель Германии.
Баварская душа в… пиве
Конец мая. Мы с женой сидим на террасе открытого ресторанчика в анатолийском городке Сиде,который славен неплохо сохранившимся античным амфитеатром и тем, что в Средние века приютил лагерь пиратов, которые нападали на караваны судов, следовавших по Средиземному морю.
Ещё не жарко, но солнце уже заметно припекает.
Ресторанчик практически пуст, и мы с хозяином не торопясь, со смаком обсуждаем достоинства турецкой кухни, которая здесь просто отменная! В этот момент на пороге возникает немецкая семья: белобрысые, белотелые, худоногие папа, мама и пара ребятишек.
– У вас есть пиво? – вытирая со лба пот, спрашивает глава семейства.
– Нет, уважаемый, – отвечает встрепенувшийся хозяин, – пива нет. Это не наша специализация. Но есть пять сортов изумительного молодого виноградного вина. Есть гранатовый сок, который мы выжмем прямо у вас на глазах. Есть…
– А пива нет? – хриплым голосом перебивает немец.
– Нет, уважаемый. Но есть…
– До свидания, – хором говорят мои земляки и удаляются.
– Странные люди, – удивляется жена. – Ведь это глупо – искать в Турции немецкое пиво, когда здесь такое вкусное вино. Тем более что дома своё пиво они могут дуть сутками…
Завершить эту мысль она не успела, ибо на пороге возникла следующая семья бундесбюргеров, прибывшая, судя по животу её главы, из Баварии. – У вас есть охлаждённое пиво? – басом спросил гость.
– У нас есть лучше, – подхватывая поднос с бутылками и стаканами, рванулся в его сторону хозяин.
– Лучше баварского пива ничего быть не может, – констатировал баварец. – До свидания.
И они, словно бурлаки с известной картины Ильи Репина, побрели дальше.
Кому в Германии жить хорошо?
Включаю телевизор. По одному из каналов германского ТВ идет передача о беженцах. Вообще-то подобное я не смотрю. А чего смотреть? Только нервничать. Детей искренне жаль, женщин тоже, почему в Европу из ближней и дальней Азии с Африкой перебежали сотни тысяч молодых мужиков, и продолжает перебегать, непонятно, а комментарии политиков и всяких там политологов с правозащитниками, вызывают непреодолимое желание расколотить “ящик”. А чуть успокоишься и начинаешь размышлять как бы добиться подселения к канцлеру и всем членам правительства по паре семей из Косово, Сирии, Ливии, Афганистана, Чада… Но вчера от увидено-услышанного я пришёл в восторг. Вчера передача о флюхтлингах мне очень понравилась.
Итак, юго-восток Германии, заповедный Баварский лес: чистенький, обихоженный с небольшими, будто иллюстрации к сказкам братьев Гримм, уютными поселениями и городками. Одна из живущих здесь семей бундесбюргеров, под воздействием пропаганды и чувства христианского сострадания решила предоставить свою освободившуюся квартиру семье беженцев из Сирии. Обратились в регирунг, т. е в управу, и спустя пару дней им подвезли семью беженцев: мужа, жену и мальчика лет трех.
И вот ТВ показывает, как они обходят трехкомнатную квартиру, заглядывают в ванную, кухню, подвал, а потом отец семейства по имени Махмуд, естественно, через переводчика говорит: «Мало».
– Что «мало»? – спрашивают его. – Почему три комнаты для вас троих мало?
– Как так троих?! – удивляется Махмуд. – У меня ещё две жены и пятеро детей. Как мы здесь все поместимся?
Короче, выясняется, что в официальном по германским понятиям браке он состоит только с одной из своих жён, с которой и прибыл осматривать квартиру. Это его средняя жена. А ещё есть старшая и младшая жёны. У одной от него двое детишек, а от другой – трое. И он категорически не согласен с ними со всеми расставаться. Начинается долгое препирательство и разъяснение баварцам, ну тем которые решили сдать квартиру, основ исламского семейного права. В этот момент в квартиру, где все это происходит, врывается ещё одна жена этого самого Махмуда с тремя уже большенькими детишками и начинает что-то кричать, а дети плакать.
Баварец, ну тот, который откликнувшись на призыв «матери Ангелы» решил сдать свою квартиру беженцам, вскидывает руки вверх и объявляет:
– Хорошо, согласен, пусть здесь живут все ваши жёны и все дети. А там будет видно. Что-нибудь придумаем. Не на улицу же людей выгонять.
Переводчик переводит эти его слова Махмуду. Но тот вместо того, чтобы обрадоваться, обрушивает на головы принимающей стороны поток нехороших слов и эпитетов, через фразу поминая «мутер Ангелу», их пригласившую. Мол, мы вам ни какая-нибудь шведская семейка или сборище содомитов. Все мои жены – достойнейшие женщины, не говоря уж о детях. Поэтому, как и велит наш Закон, мои жены должны жить не просто в разных квартирах, а в квартирах, находящих одна от другой на приличном расстоянии.
– А где конкретно вы будете жить? – спрашивает представитель городских властей.
– Лично я, – отвечает Махмуд, – с понедельника по среду буду жить у младшей жены, с четверга по пятницу – у средней, а в субботу и воскресенье – у старшей.
– А где вы будете прописаны? – интересуется въедливый чиновник. – Ведь ваше проживание оплачивает город, и если вы будете жить сразу в трёх квартирах, то по нашему закону, мы должны будем платить, как за проживание трёх человек, но вы ведь в единственном числе.
Но Махмуда этот довод не смущает:
– По вашему закону я жить не собираюсь. Я буду жить по нашему закону. Коран предписывает относиться к женам дружелюбно, не обижать их, заботиться. И я их обижать не буду и вам не позволю.
В результате, вконец обалдевший и сто раз пожалевший, что влез в эту историю, баварский самаритянин, отказал «флюхтлингам» в жилье, заявив, что у него только одна квартира, которую он хотел сдать, но теперь передумал.
И вот дискуссия в студии. Баварца, который не сдал квартиру, естественно, осудили, но ответа на вопрос: по каким законам должна теперь жить в общем-то христианская Германия – по тем, что действуют или по исламским тоже – не нашли. И почему германские, а не американские, французские или английские налогоплательщики, что было бы логичнее, должны оплачивать проживание трёх жён и детей одного мужа, сбежавших из некогда благостной Ливии, я тоже не услышал. Но зато за Махмуда порадовался. Подсёк принимающую сторону, ох как подсёк.
Ну и ещё одна новость. Здесь решение уже принято. Отныне о социальном жилье, арендная плата которого значительно ниже, нежели приватного, гражданам страны, а также всем, имеющим официальное разрешение на проживание в Германии, даже мечтать не стоит. До тех пор, пока не иссякнет поток беженцев, и все они не будут обеспечены отдельными квартирами, заявления тех, у кого допустим, семеро детей или кто потерял работу, тяжело заболел, молодым семьям и т.д даже рассматриваться не будут.
Об этом оповещают объявления, вывешенные на дверях всех Вонунгсамтов страны, т.е. жилищных ведомств, занимающихся распределением жилья. Что же делать тем, кто имел несчастье родиться немцем или уже получил германское гражданство? Снимать приватные квартиры и дома. Кто им сдаст – больным, с кучей детей, молодой семье, которая нетвердо стоит на ногах? А это уже другой вопрос, на который ответа у германского правительства нет и не предвидится. Помните, как у классиков: спасение утопающих – дело рук самих утопающих.
О Карле Марксе
Я знал одного парня, которого звали Карл Маркс. Жил он в колхозе имени Энгельса Ленинского района Чимкентской области, и работал механизатором. Карл любил выпить, а иногда подраться, но милиция его не трогала. А если случайно забирала в отделение, то узнав фамилию, не просто отпускала, но и доставляла на «воронке» к дому. Почему? А потому, что внесут «основоположника» в список «Они позорят наш Ленинский район», ляжет этот список на стол к первому райкома, увидит тот знакомую фамилию и такое начнётся…
Этот факт очень обижал Карла и служил поводом для бесконечных «подначек» собутыльников, рекомендовавших ему, например, развестись с Кларой Цеткин (так почему-то они называли его жену Марию), и жениться на… Фридрихе Энгельсе. Тогда, мол, ему тоже поставят памятник в центре колхоза, а “барматуху” будут продавать со скидкой. А ещё, когда Горбачев начал антиалкогольную компанию, то Карловы дружки регулярно стали недоливать ему до четверти стакана, приговаривая: «Это тебе за Мишу с Раей. Они твою долю уже выпили».
Как-то по совету двоюродного брата с обычной фамилией Груббер, Карл даже написал письмо на имя первого секретаря Чимкентского обкома партии, в котором была следующая фраза: «Хоть я и Карл Маркс, но тоже человек, поэтому пусть меня наша милиция не игнорирует». Его пригласили в райком, провели разъяснительную беседу в том смысле, что дети за поступки родителей, конечно, не в ответе, но коли «фатер-мутер» назвали его Карлом, то о чём-то они ведь думали, и на что-то надеялись, и поэтому вести он себя должен соответственно.
В 90-е Маркс переехал в Германию. То что он живет не в Трире, где в 1818 году родился основоположник, философ, социолог, экономист и т. д. – факт. Об этом мне сказал Груббер, обосновавшийся в Аугсбурге, но вот где точно сейчас Карл он не знает. Клара Цеткин, которая Мария, променяла Карла на какого-то партийного работника и переехала в Ташкент перед самым крушением СССР. Впрочем, его семейная жизнь меня никогда не волновала, а вот, как сложились Карловы отношения с местной полицией, узнать бы хотелось.
Национальные кухни наших народов
Грешен, люблю перечитывать книги Льва Гумилева и Вильяма Похлёбкина. Причём с любого места и наугад. Вот и сегодня открыл «Национальные кухни наших народов» Вильяма Васильевича, вышедшую на излёте советских времён и прочёл:
«Украинская национальная кухня сложилась довольно поздно, в основном к началу — середине XVIII века, а окончательно — к началу XIX века. До тех пор ее с трудом можно было отграничить от родственных ей польской и белорусской кухонь. Это объясняется длительностью и сложностью процесса формирования украинской нации и украинского государства.
После монголо–татарского нашествия на Киевскую Русь Украина испытала агрессию литовских, венгерских, польских феодалов, в результате чего различные части ее территории входили в состав разных государств (Литвы, Польши, Венгрии, Румынии).
По существу, формирование украинской нации началось лишь с XVII века. Поскольку отдельные украинские территории были долгое время разобщены, общеукраинская кухня создавалась крайне медленно, лишь после объединения украинского народа. В XVII веке, в состав России вошли Левобережная Украина, Киев, в конце XVIII века — Правобережная Украина. С конца XVIII века южная часть Украины — Причерноморье и Новороссия — стала заселяться выходцами из южных губерний России, которые затем ассимилировались с коренным населением.
Таким образом, к началу — середине XIX века сформировалась в основном территория Украины, большая часть украинской нации была воссоединена и получила возможность консолидироваться в одном государстве…
Позднее формирование украинской кухни обусловило целый ряд ее особенностей.
Во–первых, она была создана на базе уже сложившихся в каждой из региональных частей Украины элементов кулинарной культуры.
Во–вторых, несмотря на то что эти элементы были весьма разнородны вследствие огромности территории, раскинувшейся от Карпат до Приазовья и от Припяти до Черного моря, различия природных условий и исторического развития отдельных частей ее, соседствования множества народов (русские, белорусы, татары, ногайцы, венгры, немцы, молдаване, турки, греки), украинская кухня оказалась на редкость цельной, даже несколько односторонней как по отбору характерного национального пищевого сырья, так и по принципам его кулинарной обработки.
В–третьих, в национальную украинскую кухню не вошли традиции древнерусской кухни, связь с которой была утрачена после монголо–татарского нашествия. Это отличает украинскую кухню от русской и белорусской, где древние традиции, хотя и видоизменялись, но тем не менее сохранялись в течение многих веков…»
О заговорщиках
Заговоры плетут, и всякие каверзы устраивают не только масоны, как это принято считать. И необязательно подлые англосаксы. Вот лишь один пример.
Скажите, пожалуйста, как звали супругу Алексея Аджубея? Ну того самого, который был главредом «Комсомольской правды», потом «Известий», членом ЦК КПСС, инициировал создание Союза журналистов СССР и многое ещё чего понаделал? Если забыли, то напомню: её звали Рада, и была она родной дочкой Никиты Сергеевича и Нины Петровны Хрущевых.
Теперь вопрос: Почему её назвали Радой, а не, допустим, Думой? Может, потому что она родилась в Киеве? Или потому, что её мама (в девичестве Кухарчук) родом с Западной Украины? Не знаю, но, то, что парламент обретшей незалежность Украины называется Радой – факт.
А как называется парламент России? Правильно, он называется – Думой. Улавливаете связь? Двигаемся дальше.
В 1954 году Рада родила сына, которого назвали Алексеем. В том же году Крымская АССР из состава РСФСР была передана Украинской ССР. Только не говорите, что это совпадение.
Дальше. В том же 1954 году Раисе Горбачевой в Москве, в связи с осложнениями на сердце после перенесённого ревматизма врачи с согласия Михаила Горбачева искусственно прервали первую беременность. Супруги-студенты потеряли мальчика, которого отец, т. е. Михаил Сергеевич, хотел назвать Сергеем. И это тоже совпадение?!
И последнее. Когда в Беловежской Пуще обговаривали развал Союза, то Кравчук спросил у Ельцина: «А как с Крымом будем поступать?», тот ответил: «Да забирай».
Ну а теперь имена заговорщиков в действительности разрушивших СССР: Хрущев, Горбачев и Ельцин, т. е. три посконных крестьянских сына. А вы мне – масоны, тамплиеры, Обама с Бушем…
«Не могу о России шуткой»
После литературного вечера в баварском городе Ландсхуте, ко мне подошёл мужчина средних лет и дождавшись, когда рядом никого не было, полушёпотом спросил:
– Скажите, а это правда, что в Германии скоро организуют Русскую автономную республику?
– Вы шутите, – сказал я.
– Не шучу, а спрашиваю, – улыбнулся он. – Вы человек информированный и наверняка обладаете какими-то сведениями. Я понимаю, они пока не для печати, но будьте покойны – за неразглашение ручаюсь.
Так и не поняв – разыгрывает он меня или действительно верит в возможность появления в ФРГ русской автономии, сохраняя серьёзность тона, отвечаю:
– А у вас, простите, откуда эти сведения?
– Сарафанное радио.
– Нет и не предвидится.
– Жаль, – искренне сокрушается мой новый знакомый.
– Почему жаль?
– Я Россию люблю.
– Так зачем в Германию приехали?
– Честно ответить или шуткой?
– Давайте честно.
– На расстоянии я ещё больше её люблю.
– А если шуткой?
– Не могу о России шуткой. Вы уж не обижайтесь. Но я, если не возражаете, вам всё же позвоню. Может, что прояснится…
… Прошло полгода. Пока не звонил.
«Немецкое засилье» не при чем
Яркий, самобытный философ и писатель Михаил Веллер в книге «Мое дело», привел следующий факт: «Дед мой окончил Юрьевский университет, как назывался Тарту Юрьевым в годы его юности. Его отец, мой прадед, стало быть, окончил тот же университет, но еще Дерптский. Во времена его студенчества и город назывался по-немецки, и делопроизводство в университете по академической традиции велось на немецком. Многие ведь не знают, почему Ломоносов боролся с немецким засильем в Академии Наук. Потому что кроме немцев там никого и не было: еще Петр повелел, немцев навербовали, и из них на ровном месте сформировали Академию по образцу европейских. Русских учёных еще не было за отсутствием русской науки. Ну а при государе императоре Александре III, вскоре после воцарения, произошла русификация много чего в провинциях, город переименовали взад обратно через века в Юрьев, а немецкий язык русской науки по всей империи заменили на родной язык». Интересно, не правда ли?
Но у другого не менее уважаемого мною человека ташкентца, д-ра экономических наук Виктора Ивонина иной взгляд на Михаила Ломоносова и «немецкое засилье».
«Борьбу русского Ломоносова с “немецким засильем”, — написал мне Виктор Арведович, — выдумали советские “историки”, которым не с руки было писать, что будущего первого русского академика доучивали немцы в Германии.
А теперь все по порядку. Старейшим университетом на территории бывшего СССР и Российской империи был Дерптский (с 1802 по 1893 гг. Императорский Дерптский университет, затем, вплоть до 1917 г., Императорский Юрьевский университет), а ныне Тартуский. Созданное остзейскими баронами учебное заведение надолго стало «особенным» в российской университетской системе. Дерптский был преимущественно немецким по составу преподавателей и учащихся, а преподавание в нем велось на немецком языке.
Выпускники этого университета составили костяк Российской Академии наук.
К слову, в Дерптском университете учился первый пастор немецкой Евангелическо-лютеранской церкви Туркестана Юстус Юргенсен. Его имя я обнаружил в книге выпускников университета, которая ныне хранится в городской библиотеке Мюнхена. Ну а еще в числе его выпускников Эмилий Ленц — один из основоположников электротехники, с именем которого связано открытие закона, определяющего тепловые действия тока, и закона, определяющего направление индукционного тока. Впоследствии профессор и ректор Императорского Санкт-Петербургского университета, академик; Петр Боборыкин — писатель, драматург, журналист, публицист, переводчик; Василий Струве — один из основоположников звездной астрономии, член Петербургской академии наук, первый директор Пулковской обсерватории, член-учредитель Русского географического общества; Николай Бурденко, основоположник советской нейрохирургии, главный хирург Красной Армии в 1937—1946 годы, академик АН СССР, академик и первый президент АМН СССР, Герой Социалистического Труда, генерал-полковник медицинской службы, участник русско-японской, Первой мировой, советско-финской и Великой Отечественной войн, лауреат Сталинской премии (1941) и т. д. и т. п.,
В пику Дерптскому университету, — продолжает Ивонин, — в Москве по его образу и подобию на базе Московской школы, создали Славяно-греко-латинскую академию. В ней, также стали готовить кадры для государственной службы, а еще Православной Церкви.
Среди выпускников Михаил Ломоносов, основоположник русского фарфора, сокурсник Ломоносова Дмитрий Виноградов, известный дипломат и поэт Антиох Кантемир, основатель русского театра Федор Волков, автор первого русского учебника математики Леонтий Магницкий, известный архитектор Василий Баженов.
Вот и выходит, что Ломоносов вместе с однокашниками по Славяно-греко-латинской академии бился в Российской Академии не с “немецким засильем”, а с выпускниками Дерптского университета. А если еще проще то борьба шла между петербургским и московским кланами. Это потому, что оба учебных заведения готовили кадры для одного и того же сегмента — государственников и церковников. С церковниками было проще. Дерпт готовил лютеранских священников. А московская академия — православных. Так что, их интересы не пересекались. А вот в науке и на госслужбе конкуренция была жесткая.
Сам посуди, — пишет в заключение Ивонин, — причем здесь немцы, если я, немец, лет десять назад был избран первым иностранным членом Ученого Совета той самой Славяно-греко-латинской академии, в которой когда-то учился Михайло Ломоносов и, кроме того, являюсь Научным руководителем Открытого Института делового администрирования этой Академии.
Русская душа Мюнхена
Когда речь заходит о мюнхенском Центре русской культуры MIR, то почему-то хочется назвать его «нерукотворным памятником», к которому, продолжая строфу Александра Сергеевича Пушкина, «не зарастёт народная тропа».
Согласен, по германским масштабам этот памятник не самый грандиозный, но зато очень элегантный, радушный и с… чувством собственного достоинства. Последние эпитеты в применении к памятнику вроде бы неуместны. Но говорим ведь мы всё же не о металле или камне, из которых он отлит-высечен. Мы говорим о живом коллективе с захлестывающими порой его эмоциями, вселяющими оптимизм надеждами, с непременными заблуждениями, привязанностями, антипатиями, сомнениями, то есть со всем тем без чего наша жизнь становится однообразной и постной, словно, как выразился классик, ужин диабетика.
Так при чем же здесь памятник, пусть и нерукотворный? – спросите вы. А при том, что MIR как-то незаметно стал одним из символов баварской столицы. Наряду с «Октоберфестом», футбольным клубом «Бавария», старой и новой пинакотеками, знаменитым концерном БМВ, Олимпийским стадионом, крупнейшим в мире Английским парком, Баварской киностудией, институтом Макса Планка… Конечно, в одну шеренгу с этими гигантами русский MIR я все же не ставлю. Он позади. Но совсем чуть-чуть. И поэтому представить современный Мюнхен без него, впрочем, как и без Кафедрального собора Русской Православной Церкви, Толстовской библиотеки и Фонда композитора Александра Глазунова невозможно.
Написав эти строки, вдруг подумал, а ведь у MIRа есть еще одно достижение, на которое мало кто обращает внимание. Я имею в виду удивительную способность его активистов демонстрировать (на концертах, фестивалях, дискуссиях, выставках, литературных вечерах и других мероприятиях) любовь к своей Родине, её народу, истории, культуре не обижая при этом другие народы, и что важно, не заискивая перед ними. То есть, вести себя с достоинством.
Ну а почему на это качество мало обращают внимание? Наверное, потому, что считают естественным, хотя сами, чего греха таить, нет-нет, да и отпустят злую шутку в адрес других иностранцев, что обрели второй (и не самый, замечу, плохой!) дом в Германии, да и местных немцев их принявших и обогревших.
И еще я подумал, что русскую поговорку «Каков поп, таков и приход» в большинстве вспоминают, когда хотят подчеркнуть негативные качества схожести руководителя и подчинённых. Но почему-то именно она приходит на ум, когда из зрительного зала или на приёме в ратуше я наблюдаю за элегантной, красивой дамой – президентом правления Центра MIR Татьяне Лукиной и её коллегами Оксаной Антич, Татьяной Тройниковой, Светланой Вольдт, Карин Вирц, Татьяной Войновой, Светланой и Станиславом Басович, Анатолием Фокиным, Роландом Шульцем, Артуром Галиандиным…
Вот уж воистину: свита делает короля. В нашем случае – королеву. А может, наоборот? Впрочем, какое это имеет значение. Важен – результат. А им, результатом двадцатилетней деятельности, баварский MIR может и должен гордиться. Назову лишь то немногое, так как перечислить всё невозможно, что им сделано: выпущено двенадцать элегантно оформленных двуязычных монографий, посвященных Александру Пушкину, Фёдору Тютчеву, Льву Толстому, Антону Чехову, Марианне Верёвкиной, Майе Плисецкой, другим великим людям, знаковым событиям в истории России и обычаям её народов. К этому списку непременно нужно добавить, вышедшую в 1996 году энциклопедически выверенную книгу «Российские следы в Баварии», рассказывающую о россиянах, оставивших свой след в одной из самых красивых и самой преуспевающей германской земле, и вышедшую в 2010 году на двух языках изумительно оформленную и написанную книгу документальных очерков «Русский Мюнхен». Издана она, что символично, на средства, безвозмездно предоставленные Баварской государственной канцелярией, почётным консулом РФ в Нюрнберге Николаусом Кнауфом, Московским домом соотечественника, Католической Церковью Баварии, отделом культуры округа Верхняя Бавария, Правительством Москвы и членами общества MIR. Работа над книгой продолжалась более трёх лет. Среди авторов этой уникальной книги бывший министр культуры Баварии Ганс Майер, архиерей Русского православного Собора в Мюнхене о. Николай Артёмов, политический обозреватель газеты «Süddeutsche Zeitung» Томас Урбан, профессор славистики Регенсбургского университета Эрвин Ведель, председатель Императорского православного палестинского общества в Святой Земле, писатель Николай Воронцов, известный немецкий телерепортёр и документалист Герд Руге…
Наряду с историей российских немцев, историей русской эмиграции я занимаюсь давно, и с полной ответственностью могу сказать, что с момента крушения СССР, на Западе ничего более обстоятельного, нежели двуязычные труды, изданные MIRом не выходило. Я имею в виду работы по истории России и русских в Западной Европе. И в этой связи вызывает искренне удивление (и не только у меня), то что Татьяна Лукина затратив массу времени, сил, средств на выпуск этих книг и монографий так и не нашла возможности выпустить хотя бы один сборник своих собственных стихотворений. А она ведь поэтесса. И, как говорят люди, знающие толк в стихосложении, хорошая. Более того, ей, чему лично я был свидетелем, не раз предлагали помочь с выпуском собственной книги. Мол, ты, Таня, единственно дай нам свои стихотворения, а уж всё остальное мы сами. Такие заманчивые предложения ей делали московский издатель, а на тот момент секретарь Союза писателей России Пётр Алёшкин, главный редактор выходящего в Москве журнала «Поэзия», секретарь московской областной писательской организации Лев Котюков, известный поэт, первый секретарь Московской городской организации Союза писателей России Максим Замшев… Но у Татьяны времени на себе не нашлось. Хотя не всё потеряно, тем более что ещё не вечер – MIRу ведь только двадцать исполнилось.
И всё же издательская деятельность для него – только одно из направлений. Многое им уже сделано в такой важной сфере, как духовное и культурное сближение народов Германии и России. Именно MIR организовал первый студенческий обмен между Академией художеств Мюнхена и Академией художеств Санкт-Петербурга. Благодаря усилиям, в том числе его актива, городские власти приняли решение о присвоении одной из улиц Мюнхена имени Марианны Верёвкиной – входившей в начале ХХ века в существовавшее в Баварии объединение художников «Голубой всадник». Значителен вклад MIRa и в то, что в Мюнхене установили памятник русскому поэту и дипломату Фёдору Тютчеву. Иными словами MIR – это действительно русская душа Мюнхена.
Стена кремлевская, но не московская
Побывав в Вероне, обратил внимание, что стена местного замка Кастельвеккио и стена московского Кремля похожи, словно сестры. А все потому, что обе возводили итальянские зодчие.
Но образцом для московского Кремля, о чем как-то мне рассказал живущий нынче в Копенгагнне старинный приятель архитектор Ярослав Нильсен, стал не веронский замок, а построенная в середине XV века в Милане крепость Сфорца. И действительно, в ней сходство не только в цвете стен и в форме зубцов, но даже в форме башен.
Но почему итальянские мастера придали кремлевским зубцам форму ласточкиного хвоста? Ответ прост – потому, что были они родом из Северной Италии. И это важно. Ведь с ХII по ХV века на Апеннинском полуострове с переменным успехом шла война между сторонниками Папы гвельфами, которые в основном жили в центральной части и на юге полуострова, и выступали за ограничение власти императора Священной Римской империи в Италии, и приверженцами германского императора гибеллинами, жившими на севере современной Италии, а также в Баварии и Саксонии.
И пока шла война те и другие много чего понастроили. А чтобы не перепутать где чей замок или крепость, они стали венчать свои крепостные стены разными по форме мерлонами, т. е. зубцами.
Гибеллины избрали форму ласточкиного хвоста, ибо она, по их мнению, походила на взмах крыльев орла, украшавшего императорский герб. А гвельфы предпочитали строить стены с квадратными или прямоугольными зубцами, что больше походило на головной убор Папы.
Когда во второй половине ХV века началась перестройка московского Кремля, то руководили ею (уж так получились) зодчие из Ломбардии, выступавшей на стороне гибеллинов. Они то и выбрали для крепости Великого Князя Московского гибеллинские зубцы, вероятно решив, что Руси противопоказано как папство, так и приоритет церкви вообще.
О национальности Анны Герман
Российское телевидение и пресса продолжают упорно называть Анну Герман «полькой, родившейся в Узбекистане». Ну, ладно, в советское время подобную чушь еще как-то можно было объяснить. Тогда в СССР немцев официально вообще не было, а если они и были, то являлись исключительно доярками, скотниками или учителями начальных классов. Но сегодня! Сегодня, зачем врать? Поэтому вынужден сообщить московским и прочим “коллегам”, что Анна Герман (Anna Wiktoria Hermann) и по отцу и по матери – немка. Российская немка.
Родилась в Ургенче она потому, что ее родителей туда депортировали. В 1937 году ее отца – Ойгена Германа, обвинив в шпионаже в пользу фашистской Германии, арестовали (кстати, как и моего деда по отцовской линии Рудольфа Фитца) и расстреляли в Ташкентской тюрьме в 1938 году. Работал Ойген Фридрихович бухгалтером.
В 1942 году мать Анны Герман – Ирма (в девичестве Ирма Мартенс) вторично вышла замуж за польского офицера Германа Бернера. Как видите, носящего также не очень польскую фамилию. Он погиб в 1943 году. Но брак с ним позволил Ирме с семьей в 1946 году переехать в Польшу, как и тысячам других людей, имевших для этого юридические основания. В нашем случае – брак с гражданином Польши.
9 мая. Хебертсхаузен
Хебертсхаузен – это недалеко от Мюнхена. И это очень трагичное место. В 1941-42 годах эсэсовцами здесь были убиты около четырех тысяч советских военнопленных – «комиссаров, коммунистов, политработников и ошибочно к ним причисленных».
Место расстрелов – две бетонные ниши, похожие на старые клубные сцены.
Ниши с обеих сторон сдавлены земляным рвом, чтобы в округе не слышны были выстрелы, и случайные пули не летели в сторону составов поездов на близлежащей железной дороге.
Бетонные стены продырявлены пулями, и глубокие отверстия находятся на уровне человеческой головы – в рост.
Имена всех погибших здесь неизвестны. Но среди нескольких сотен известных неожиданно обнаружил фамилии Карл Шут (Karl Schut) и Петр Форшт (Peter Forscht). Очень похоже, что были они российскими немцами, тем более что российских немцев вместе с поляками сняли с фронта и подвергли репрессиям спустя три месяца после начала Великой Отечественной войны. Так что попасть в плен в самом её начале они вполне могли.
Кстати, во время войны, а об этом мало кто знает, в РККА служило 33 516 российских немцев, в том числе 1605 офицеров. И хотя с сентября 1941 г. всех немцев-военнослужащих начали из армии изымать, в самые трудные военные месяцы лета и осени 1941 г. многие из них сумели продемонстрировать мужество, отвагу, высокое воинское мастерство. 11 немцев стали Героями Советского Союза.
В Брестской крепости также сражались российские немцы – командир 125-го стрелкового полка майор А. Дулькейт, рядовые Э. Кроль, Н. Кюнг, Г. Киллинг, Э. Миллер, военврач В. Вебер… Но обо всём этом в советское время не говорили, тем более не писали.
9 мая, в Хебертсхаузене было много мюнхенцев, жителей Аугсбурга, Дахау, Ингольштадта, Унтершляйсхайма, других больших и малых городов Германии. Приехали (и это знаменательно) также россияне и белорусы. Немного, правда, но приехали.
Закон по-итальянски
Тяжко вздыхая, но при этом с улыбкой на устах, итальянцы иногда говорят: «Как хорошо мы жили в те плохие времена». Это они о периоде правления Бенито Муссолини. Пословица у них такая. А ещё, когда прощаются, к традиционному «ариведерчи» добавляют: «Всего тебе самого хорошего и детей мальчиков». Это тоже у них со времен дуче осталось. Это ведь по его распоряжению в Италии был принят закон, поощряющий рождение детей. Но выплачивали деньги исключительно за рождение мальчиков, а вот за девочек, ни лиры. Муссолини давно нет, закон изменили и «детские деньги» выплачивают вне зависимости от пола ребенка, а вот поговорка осталась.
Вообще итальянцы весьма трепетно относятся к своему историческому прошлому и, в частности, к своим историческим памятникам. Их, например, нельзя подвергать никаким механическим воздействиям, трапезничать рядом с ними, употреблять спиртное, спать… Все это расценивается, как неуважение к историческому прошлому Италии. За такое поведение можно заплатить штраф в 50 евро.
Охлаждаться с помощью городских фонтанов, т. е. купаясь в них, тоже нельзя. Штраф (не поверите) – 500 евро.
Но бывая в Италии, я не раз наблюдал за плещущимися в фонтах не только детьми, но и взрослыми. И ничего, никто извлекать их оттуда, тем более штрафовать, даже не пытался.
Хорошая память хуже болезни
Это было то благостное время, когда во Франции в основном жили французы, в Италии – итальянцы, а дочь лютеранского пастора Ангела Меркель была активной комсомолкой. Вспомнил его и настроение испортилось. Недаром говорят: хорошая память хуже болезни.
Дудаев и Хоннекер
Оказывается, Джохар Дудаев был единственным человеком при власти, предложившим политическое убежище Эрику Хоннекеру. И это говорит о многом.
О национальности
Для некоторых национальность – способ паразитирования.
Где нас нет, тоже плохо
Согласитесь – а ведь хорошо, когда понимаешь, что там, где нас нет, тоже плохо.
О демографии в Германии
Судя по сообщениям прессы, демографическая ситуация в Германии наконец-то пошла на поправку. По прогнозам ученых, уже через десять лет рождаемость в два раза превысит смертность. Предполагают, что самыми популярными именами новорожденных будут: Абдулла, Фатима, Ибрагим и Зухра.
Две немецкие беды
Беда Германии в том, что она очень богата. Поэтому её никто не любит. Но Германия к тому же очень слаба. И поэтому её никто не боится.
Что вспоминают немцы
Бесспорное большинство народов воспринимает свою историю, как о некую череду битв и побед. Немцы – поражений, репараций и позора.
Мечта турка
Побывав в Турции, узнал сокровенную мечту большинства тамошних мужчин. Она проста и лаконична: русская жена, немецкая машина, швейцарские часы и индийский чай.
Привет на тот свет
Переселенец из Казахстана Готлиб Маерле пришел навестить заболевшего друга Роберта Шнайдера. Поговорили о том, о сём. Стали прощаться. Уже в дверях Готлиб говорит:
– Знаешь, Роберт, случиться всякое может, поэтому я хочу тебя попросить кое о чём.
– Проси, но я не совсем понял, – ответил Роберт.
– Сейчас поймешь, – кашлянув, сказал Готлиб. – Короче, если это самое случится, то ты моей матери – Амалии Ивановне не забудь привет передать.
– Как понять «привет»? – приподнялся на подушке Шиндлер. – Она же умерла.
– Очень просто, – как бы стесняясь, ответил Майерле. – Если, значит, в рай попадешь, то сам ей все расскажешь. А если куда в другое место, то через ангела. Когда мимо проводить будут.
– Кого проводить будут? – обалдело уставился на приятеля Шиндлер.
– Ну не ангела же! – хохотнул Маерле.
Немецкая мечта
Российский немец, чудом оказавшийся и осевший в Германии в начале прошлого века, мечтал, чтобы его сын женился на немке. Тот мечтал, чтобы его сын взял в жены белую. Сегодняшний немец мечтает, чтобы его сын женился на женщине.
Песня победы
Мои знакомые, российский немец и казашка, живут в Германии лет 20. Всё у них, как и в других семьях, но когда начинают спорить, супруга, в случае если проигрывает спор, надевает папин китель, который привезла с родины, извлекает из шкатулки его медали, прикрепляет на грудь, и, подражая Льву Лещенко, громко начинает петь тухмановский «День Победы».
Загадки красоты
Если в Кёльне, Берлине или, допустим, в Бремене вы встретите красивую, ухоженную женщину с хорошей фигурой, стильно одетую и пахнущую изысканными духами, знайте – это мужчина.
И на прощанье…
…Старшее поколение приехавших в Германию российских немцев родители научили хорошо работать, а вот научить отдыхать забыли.
…Германская не то шутка, не то совет: «Хорошо относитесь к своим детям! Помните, это они будут выбирать для вас дом престарелых».
…Чем старше становлюсь, тем тоньше моя телефонная книжка.
Редакция “RA NY” благодарит писателя Александра Фитца за любезно предоставленный материал