СЛОВО ОТ ЧИТАТЕЛЯ
(Вместо предисловия)

Рифат Гумеров – личность легендарная: поэт, писатель, философ, издатель.

В 70-е – в русскую литературу ворвался молодой поэт из Ферганы Рифат Гумеров, в 70-е совершает марш-броски, они же творческие командировки: в Питер – к Виктору Александровичу Сосноре, в Алма-Ату – к Олжасу Омаровичу Сулейменову, в Москву – к Булату Шалвовичу Окуджаве и Андрею Андреевичу Вознесенскому. Каждому из живых классиков (вместо букета цветов!) вручая подборку стихов – своего рода дань, ясак; воспоминания своего босоногого ферганского детства.

В 80-е – издатель первого в Узбекистане авангардного альманаха «Молодость», в 80-е живёт на три города: Фергана – Москва – Ташкент, учится в Литературном институте им. А.М. Горького, придумывает литературно-философское направление «Pofuizm» и поэтическую школу «Суггестивная поэзия – колдовство очарования неведением», руководит литературной студией «Katartalski mekteb».

В 90-е – с головой уходит в бизнес, работая генеральным директором в собственном, одном из самых первых в республике, совместном с американцами предприятии.

В 2000-е создаёт Международные проекты – «Мир R» и литературно-художественный альманах «ARK». А через несколько лет, в Ташкенте, пытается объединить творчески мыслящих людей в уникальном проекте «Антология UZ» – интернет-портале: «www.uzlit.net».

Последние годы живёт в Фергане и Ташкенте – пишет книги, бродит по горам, фотографирует друзей – поэтов-автохтонов, увлечён созданием фильма «Поэзия и кино» в стиле «видеоарт», а также изданием 50-томной «Антологии современной русской литературы в Узбекистане».

«По улице имени Меня…» – ещё один удивительный гумеровский лабиринт, текст-странствие, в центре которого – образ свободного человека, мистера R. Керуак и Дим Саныч, Гоголь и Мяо Мевяо, Берроуз и Виктор Раевский, Эдуард Лимонов и принц Музаффар-хан, Генри Миллер и Геннадий Михайлович (Крокодил), Остап Бендер и Александр Гаврилович Абдулов, Ходжа Насреддин и Александр Иванович Куприн, барон Мюнхгаузен и поручик Ржевский, Алдар Косе и Шамшад Абдуллаев, Джеймс Джойс и Форрест Гамп, бравый солдат Швейк и Иванушка-дурачок – её персонажи и соавторы. Литературе возвращается давно утраченное ею свойство приключения, авантюры. Неожиданное, захватывающее чтение: люди и тексты, эрос и смерть, слова и ветер…

Читатель не живёт в настоящем времени. Потому что настоящее – скорость света, а не его отстой по обе стороны. Где и живёт читатель. Или в прошлом, или в будущем. Или в возвратном залоге, или в развратном. А настоящее – для ангелов. Кто ж им пишет?

Литература не медведь на поводке цыгана. И не способ самовыражения… А что тогда? Пушкин дал определение умного человека: с первого взгляда знать, с кем/чем дело имеешь. В случае с гумеровскими книгами ум заходит за разум, как Полоний за занавеску. Прежде всего у меня.

Поэт написал роман. Татарский поэт на русском языке написал роман. Татарский поэт написал роман о своем узбекском детстве. Татарский поэт написал, что никакого казахского детства не было. Татарский поэт на самом деле написал роман о том, что людские страсти разрушительнее, чем войны, что слабые могут стать сильными, но счастья от этого не прибавится, и о том, что тайны человеческой жизни – это страшно, опасно, но интересно.

В этой книге три территории.

Первая – «слова и ветер». Разножанровые высказывания о литературе и не только, своего рода театр мини-пьес: тело случая, оргазм и катарсис, сны языка… Среди теней этого театра – многие узнаваемые фигуры, классики и современники.

Вторая территория – «другая память» – новеллы. Мистер R и Анжела, мужчина и женщина, со странными, едва ли не паранормальными отношениями.

И третья – «край света – за первым углом» – фрагменты ферганского дневника. Та Фергана, которую мало кто знает, и мало кто видел.

Хотя всё это, отвечающее на вопрос «о чём», в данном случае второстепенно. Важно не содержание, – как писали индусы еще до зари европейской литературы, – идеи названы, сюжеты сочтены, книга заканчивается там, где исчерпывается её стиль, то есть собственно письмо…

Дамир КАЮМОВ

Рифат ГУМЕРОВ

ПО УЛИЦЕ ИМЕНИ МЕНЯ…

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В МОЮ ЖИЗНЬ!

Роман – типа дневник

Внимание!

Предостережение!!!

В тексте нет ни одной собственной мысли автора, всё взято из самых лучших книг  по психологии, философии, исторических и художественных произведений. Но т.к. Mr. R не является специалистом в этих областях, то каждую мысль он отбирал по-своему, толковал по-своему и по-своему делал заключения и выводы.
У текста нет ни начала, ни конца…

Точно как в телесериалах, Mr.R сам не знает, чем закончится та или иная тема.

В данном тексте вы не найдете ничего нового.

Всё это вы прекрасно знаете.

Но, прочитав данный текстамент, он же – литературный коллаж-перформанс, он же – литературная инсталляция-мистификация, созданная методом “склейки” (Берроуз, Керуак), – вы рискуете запутаться в собственных знаниях и тем самым создать себе ещё одну проблему, связанную с головой и нервами.
Вот теперь, как хотите…

С уважением Mr.R.

(Детям до 30 лет читать не рекомендуется)

Сжечь после прочтения…

Анжеле – дочери Зекие, матери Ракие
без которой эта книга осталась бы
пачкой чистой бумаги…

«В этом пространстве время тысячелетиями просто длится, как ожидание  окончательного знамения, наступление которого вечно откладывается на мгновение…»

А. А. Кудряшов.

«Оно и не беда, что прилгнувши! Известно, не прилгнувши, не говорится никакая речь!»

Н. В. Гоголь. Ревизор.

«Эту историю передал нам Абу-Омар-Ахмед ибн-Мухаммед со слов Мухаммеда ибн-Али Рифаа, ссылавшегося на Али ибн-Абд-аль-Азиза, который ссылался на Абу-Убейда аль Хасима ибн-Селяма, говорившего со слов своих наставников, а последний из них опирается на Омара ибн-аль-Хаттаба и учителя его Абд-Аллаха, да будет доволен Аллах ими обоими!»

Ибн-Хазм. Ожерелье голубки.

Заратустра & Mr. R:
смеющиеся пророки

Первое самиздание этого «дневника – типа романа» тиражом два экземпляра вышло в свет осенью 2000 года и содержало четыре месяца; второе появилось в 2003 году вдвое большим тиражом, и в нем было уже девять месяцев. В 2005 году месяцев было уже ровно двенадцать…

С тех пор их прочло довольно много людей, а неопределенное число контрафактных пиратских ксерокопий и дискет ходит по Ташкенту по сей день. R постоянно спрашивают, в какой степени всё это правда. Причем наибольшие сомнения в подлинности вызывают как раз те эпизоды, которые изложены с протокольной точностью. Таким  образом, R  ждал двадцать лет, чтобы  описать пережитое. Но время многое сместило в его памяти. Он рассказал о том, что помнил, и отобрал то, о чем хотел поведать.  Мистер R, который сам себя задумал, сконструировал, вообразил, разумеется, не был точной копией самого себя и кого-то ни было…

Нет смысла полностью воспроизводить в данной рукописи своеобычно-терпкую манеру ферганского говора.  С другой стороны,  очарование этого языка, который вскоре, вместе с землячествами эмигрантов и беженцев из Ферганы, отомрёт и уже как мёртвый язык, вроде латыни, будет представлять интерес лишь для науки, мистеру R кажется вполне допустимым передать его в ходе работы над текстом формами прямой речи.

Так что лишь, когда поручик Раевский, его друг сёист Мяо Мевяо, старый авангардист Дим Саныч, крутой антикварщик Геннадий Михайлович (Крокодил) или дедушка ферганской школы Александр Иванович Куприн  раскрывают рот – вот тогда-то R во всей красе и воспроизводит местные ферганские обороты.

Главную ценность данного дневника определяет всё же не  столько отважное  правописание  даровитого мистера R, сколько запечатлённые в нём целеустремлённые творческие искания. Поэтому R воспроизводит  неповторимую  манеру  разговора ферганцев лишь в стилизованном виде, то есть наполовину подлинным, а наполовину литературным слогом.  Был ли он большим писателем? Лучше сказать – абсолютным писателем.

Ибо R жадно поглощал  и претворял  всё, себя и других, в материал  для своих текстов,  снова  и  снова  повторяя  несколько преследующих его мотивов. Он не искажал действительность, а сочинял её. Скорее фантазёр, чем обманщик. Неловкий и искусный, жестокий и  нежный. Парадоксальный – чересчур. Впрочем, он ни в чём не знал меры.

Сегодня R, чьи романы ведут в  крупнейших издательствах три главных редактора и семь заведующих отделами прозы,  располагает этой трогательной тетрадкой в коленкоровых ошмётках. У него, конечно, и в мыслях нет использовать бесценный и ломкий оригинал для освежения памяти.

Нет, вместе с издательскими договорами,  авторскими правами,  ценными черновиками и важными творческими секретами сей оригинал  хранится  в сейфе банка «Буюк Ипак юли». Тогда, как ксерокопия дневника действительно лежит сейчас прямо перед ним (между набитой окурками пепельницей и чашкой горячего полуночного кофе в качестве неизменного допинга-подспорья).

Этот дневник, конечно же, литературное произведение, но он документален в том смысле, что всё, что здесь описано, происходило на самом деле.

Некоторые мелкие события слегка «подрежиссированы» или перенесены во времени с целью сделать повествование более компактным; кое-какие места слегка утрированы…

Но всё же вышеизложенные истории куда достоверней, чем кажется большинству читателей, да и R самому – потому что сейчас ему тоже порой удивительно, что всё это было и реально происходило с ним…

2003 год выдался для мистера R тяжёлым. В этот год он понёс две жесточайшие утраты:

во-первых, он потерял свою немецкую овчарку – восьмилетнего кобеля Ганса;

во-вторых, – свою среднеазиатскую дворняжку – тридцатидвухлетнюю сучку Анжелку…

И, несмотря на это, он еще никогда не жил так хорошо…

И в тоже время… Кто должен отвечать? Как отомстить за эти потери и кому? Найти тех трупоедов-кошакхоров*, что увели его собак? А потом, поодиночке – утопить их всех в своей ванной, а заодно и саму Анжелку, как самую распоследнюю Муму?

Даже если за это его простит сам пророк?

– Не-е-ет…

Он отомстит по-другому. Он будет убивать их всех своей добротой. Он лучше будет делать свое дело:

а) построит загородную виллу в три этажа с подземным гаражом;

б) поедет на Канары вместе с любовницей типа Анастасии Сволочковой;

в) осуществит свой выстраданный перформанс: «По улице имени Меня…»

И R сделал предложение Мяо Мевяо, от которого последний не смог отказаться:

– В моей родной Фергане есть одна улочка «Маърифат кучаси»*…

И она мне, родимая целочка, не дает ни сна, ни покоя.

Давай, Мяо, поедем в Фергану, возьмём три ящика «Портвейна №53», поставим их самым активным членам (типа активистам) «Ферганской поэтической школы».

И они
с радостью
китайскими колонковыми кисточками и белой краской
на всех табличках
за одну ночь замажут по три чёрные буквы «Маъ…»
И в одну ночь мы будем иметь улицу моего имени: «…рифат кучаси»…
Я буду руководить процессом и разливать вино, а ты будешь снимать это на свою старинную антикварную кинокамеру «Ленинград – 3».
И зачем нам твой зимний Смольный,
почта
и телеграф?

И зачем нам Финский базар-вокзал, шум, гам, гап*,мотоциклетки, бестолковый тарарам, пьяные матросы, солдаты-дезертиры, залп Авроры и трёкало на броневичке, обещавший людям золотые сортиры?

Всё будет бесшумно, бескровно и чисто!

А утром – всем десантом, праздничной демонстрацией, пьяные, но довольные – мы пройдём по «…рифат кучаси».

По родимой.

Локоть к локтю.

Плечом к плечу.

Из конца в конец.

По родной.

Шеренгами по четыре.

От начала и до конца.

По своей.

Один раз…

Перформанс будет называться:

«ПО УЛИЦЕ ИМЕНИ МЕНЯ…»

– Гениально! – восхитился Мевяо (в душе он тоже был авнтюристом), – но где мы деньги возьмём?

И они с R всю ночь вспоминали фамилии самых богатых людей города Ташкента. Самый богатый из их знакомых был Вячеслав Ахунов. И на утро они вместе (как Винни-Пух и Пятачок) пошли в гости на Себзар – к господину Ахунову, Признанному Мэтру Международного Перформанса…

– Гениально! – восхитился Вячеслав Ахунов, но денег не дал…

Да-а-а…

В ДЕКАБРЕ 2004 ГОДА

R был в своей родной Фергане в своём родном доме у своей родной мамы…

В гостях…

Там ему приспичило, и он пошел в уборную. Уборная была обыкновенная и стояла во дворе, в самом углу. Пол её состоял из четырех широких российских досок (теперь таких в Узбекистане не делают), а посередине была выпилена изящная дырка над огромной бетонной ямой. Вместо туалетной бумаги, как и полагается в таких уборных, – там была обычная (писчая, типографская, газетная и т.д.).

Просто мама R рвала наполовину – иногда тетради, иногда книги, иногда нужные, иногда ненужные – смотря кому…

И, как обычно, то ли от нечего делать, то ли по любознательной привычке тяжёлого детства R стал читать эти огрызки литературы.

И засиделся он там так долго, что прочитал всю книгу. На этот раз ему попалось «Как дедушка Калинин гостил у своих узбекских внучат» Павла Шуфа*…

 – Без Шуфа и здесь не обошлось, – подумал ностальгически R…

Да-а-а…

Как спокойно и легко можно, не написав своей единственной книги издавать их собраниями сочинений…

Ах! – Паша-Паша…

Ах! – этот пронырливый, изворотливый и хитрый живчик-Шуфчик-шкафчик-жучок…

Единица хитрости – один Шуф…

 – Напишу и я свою книгу, – подумал (с облегчением) R, – там все персонажи будут вымышленными, только имена, фамилии и домашние телефоны настоящими…

И эту книгу в полный рост можно печатать на туалетной бумаге, раскручивая её. И это не западло. Если вы думаете, что Шуф и иже с ним обидятся на R за то, что R вам здесь о них расскажет, то вы глубоко ошибаетесь. Они будут только благодарны ему за их рекламу…

А вообще то, если R считает человека хорошим, R, как правило, настоящее имя его не называет, и он проходит у него под псевдонимом, но если человек плохой или уехал за границу, то тогда R называет его настоящее имя. Ведь некоторые могут заинтересоваться и проверить: может, это всё его выдумки, его сказки, его фантазия. Вот R и даёт иногда настоящие имена, чтобы можно было всё это проверить…

Совместим приятное с полезным для читателя.

А что приятное – что полезное: кому как нравится.

Для каждого индивидуального организма – индивидуально…

– И книгу эту я буду писать в туалетах, –  продолжал думать R. – Да, их будет много, да, и они будут разными – но не это главное.

Главное в этом большом деле – к а т а р с и с …

2 0 0 5  г о д

1 января.

День Психического Здоровья. Когда всё становится на свои места, на свои полки…

R выковыривал спичкой из зубов прошлогоднее мясо.

– Начало новой жизни.

2 января.

*   *   *

Недавно на белом свете

появились две маленькие мои

копии –

два маленьких гуттаперчевых гумерчонка…

Когда меня не будет –

то на этой планете пусть иногда раздается

гумерический смех…

Динка-льдинка и Дамир-дракончик…

Оба похожи на китайских мандаринчиков

либо

на маленького Ли Бо …

Пятеро детей R.

Пять мазков ярко-красной краски были брошены на полотно его жизни.

Чё нарисуем – то и будет.

И ещё – каждый рисунок имеет свою фамилию, имя и отчество.

Пятеро детей R – самое убедительное из имеющихся у R доказательств реальности его собственной жизни…

Короче:

 Дамиру, Динаре, Шамилю, Чингизу, Ракие –

 в а м  на память –

 сии разные заметки, наблюдения, мысли и тексты.

И ещё – красивое имя и отчество.

И ещё – чувство юмора…

R занимает сопротивление языковой стихии, брожение и взрывы материала, его реакции на скручивание, на растяжение, на сжатие. R удивляет гибкость и податливость слова, некая его радостная сущность. R хочется верить, что с л о в о было первенцем творения, а не чрезвычайной прибавкой из второй сигнальной системы.

А та диковатая (порывистая и прерывистая) сумасшедшинка R была необходима как фермент, катализатор, ядро энтузиазма…

Странная работа – без материального вознаграждения, без цели, без будущего! А между тем R не мог отказаться от неё. Она сильнее его воли и его желаний…

Постарайтесь не жалеть R и не огорчаться его судьбой.

3 января.

3 января 2008 года умер Александр Абдулов.

*   *   *

Александру Абдулову

Мальчик, загнанный слишком далеко по дороге,

Я не знаю –

Возможно, его никогда не существовало –

Все мысли и слова из прошлого –

Это было в прошедшей жизни –

Я не уверен –

Вы не можете знать –

На каменных стенах буквы из бронзы –

Неизвестная рука записывает всех уходящих со сцены –

Последние человеческие контакты внезапно прерваны –

Мальчика никогда вообще не существовало –

Рот, прижатый к стеклу, бормочет –

Смутный, подергивающийся, отдалённый голос: «Знаете, кто я?»

Вы приходите к двум холмикам рядом на Чек-Шуре – это давно…

В високосном году там под ними остались отец и брат…

Я умираю много лет назад там вместе с ними…

«Раньше это был я, Мама»

Ветхие руины домов забытого города…

Накалённая яркость вспышки и встречи…

Он взял с собою фильм закатов и облака, и небесной воды,

и фильм дерева и проецировал цвет в громадные отражающие экраны, концентрируя синее небо, жёлтое солнце, зелёную траву и свой белый город,

растворённый в солнечном свете, и люди

того города проходили сквозь друг друга – Там были

только цвет и музыка, и молчание, где слова все прошли…

А потом этот мальчик написал последнее «прощай» через всё небо…

Все люди прошедшего времени говорят – прощай навсегда,

Поздние полуденные тени против его чёрной магии всех

кинофильмов во вспомненном пацане,

стоящем там с сияющим лицом у чердачного окна на утраченной улице…

Взорванная звезда между нами…

Ты можешь оглянуться вдоль

берега застоявшегося арыка на себя самого

в трепещущей на ветру белой рубашке.

Долгий пустой полдень.

Мёртвые записи –

Моменты, что я мог описать, которые были его глазами в странах мира…

Он оставил нам эти рассветные цветы,

Эти улыбки – в другой плоти. Далеко он теперь –

Такое не даёт никакого укрытия –

Сдвинул адрес для посещений…

Ветер в полдень – идёт рядом с вами?

Обломок игрушечного пистолета там, в конопле переулка…

Над пустыми

саманными улицами красный, белый и синий воздушный змей.

И запах пепла, и горечь горящей осенней листвы…

И запах дыма другой папиросы…

Ветер колышет локон её волос…

«Знаете кто я? Пацан из

Ферганы – каких только мама бывало делала…

Ветер и Прах вот моё имя… До Свидания,

Мама, вот моё имя… тихо теперь… Я иду…»

4 января.

Трагедия любви, голода, интеллекта – неизвестно, что безысходней…

Любовь к другому – ничто иное, как переизбыток любви к самому себе.

Голод (в обобщении) нейтрализуется инстинктом иллюзий, которые заставляют любить свою жизнь, какая бы она ни была…

Это фундамент всякого существования – способность находить светлые стороны или просто известное устойчивое равновесие, позволяющее находиться во времени и пространстве…

Бесконечные похождения R безвыходны хотя бы потому, что они во всём, от них некуда бежать, у них нет могилы, на которую можно придти – поплакать.

Транскрипция R – альтернатива жизни и мечты, мысли и устремления.

Это от невозможности принять себя всерьёз, так же как и всё окружающее.

Это органическая, физиологическая, нервно-психологическая организация.

А может быть, что и дегенерация…

Ущербно видеть жизнь только как нормальное биологическое функционирование, вроде рождения и разложения.

То же самое, только вверх ногами, происходит там, где мысли обретают скелет и обрастают живым мясом.

Это неразрывное целое.

Можно чувствовать свои мысли точно так же, как свою болезнь.

Мысли обладают реальной силой…

Абсолютной реальностью…

Когда сама жизнь становится менее ценной, чем какое-нибудь умственное построение, типа – стиха из Ветхого Завета…

То, что R дорого – невозможно.

А всё остальное для R не имеет силы и значения.

Без иллюзий – нечем дышать…

Соль опреснённая, кимвал бряцающий, гроба повапленные!

R из взыскующих града, где вместо обиталища Бога – одни камни и пепел…

Т о т а л ь н о е    о д и н о ч е с т в о   R …

5 января.

R проснулся в раздражении от пустоты и отчаянной тоски. Тоска происходила от острого ощущения бессмысленности собственного существования. Иметь причину тоски бессмысленно, потому что это всего-навсего болезненное восприятие времени, точнее, его необратимость в негативно трансформированной быстротечности.

Обыкновенно, время ощущается пространством, например путём, пройденным часовой стрелкой, в некоторых случаях иначе – чувством жизни…

Абсолютного стандарта времени не существует.

Метафизический ужас бесконечности пространства и времени. Этот вопрос выходит за рамки понимания и интуиции R. Когда тебе за 40 – жизнь уже не кажется бесконечной…

Вообще о времени лучше всех знает Дим Саныч – время у него материально.

P. S. Время – это измерение, которым Бог обозначил своё собственное существование…

 6 января.

ЯНВАРЬ

Воркует с голубкой голубь.

Пусть воркует, как ему хочется …

Мои глаза прорубают прорубь

Во льду твоего одиночества …

Неважно, болен R или здоров. Справедливо и то, и другое. R скорее худой, чем полный. Кажется, что если R понимает, то может изменить жизнь, себя. Но это кажется. R не может поднять себя за волосы, тем более что их – нет…

R-одившийся с надеждой на счастье, которое не случилось.

Как прекрасно верить в то, чего никогда не будет. Нет ничего, никогда, нигде, ни в чём.

И поэтому R даёт всем всё, что не имеет сам…

В каждом из нас – два человека: один – Я, другой – R.

Когда-то Анжелка говорила R, что когда R внедрялся в неё, она терялась – где кончалась она, и где начинался R…

7 января.

– R, скажи мне, кто твой литературный учитель, и я скажу тебе, кто ты!

– Ну-ну, скажи!

– Так кто твой учитель?

– Козьма Прутков.

– Нет, серьёзно…

– Куда серьёзней! Разве этим можно шутить?..

Анжелка, оскорблённая в своих лучших чувствах, сердито машет рукой и хлопает дверью…

… и тексты, открыв интонации, выплеснулись.

Стихия звучащей речи. В каждой фразе – аллитерации, омонимы и тому подобное.R сталкивает слова друг с другом, использует их многозначность, заставляет их играть всеми смысловыми оттенками. Но это не просто игра, не просто искусная оркестровка. Язык R – самостоятельная энергия, образующая поле высокого напряжения, в котором развёртывается действие…

В текстах R нет уступок читателю. Нет сюжета. Неважно, понятны вещи или нет, – они просто даны. Хотя сюжет все же есть, если его понимать не элементарно, но как сцепление событий, взаимосвязанных и взаимообусловленных, только не по правилам рациональной логики, а по законам мифологического мышления…

У R – любовь к жизни как авантюре. Он, словно Дон-Кихот, сражается против очевидной реальности, пытаясь соединить несоединимое, исправить неисправимое, восстановить невосстановимое.

R – человек-легенда, звание, которое он заслужил, выстрадал. Первый (типа – последний!) из могикан. Его предки, ближайшие родственники по генеалогическому древу:

Ходжа Насреддин, Афанди, Алдар Косе, Иванушка-дурачок, Козьма Прутков, Дон Кихот из Ламанча, барон Мюнхгаузен, Тартарен из Тараскона, бравый солдат Швейк, Остап Ибрагимович Бендер, поручик Ржевский, Форрест Гамп…

О нём (о R) когда-то сам Евтушенко сказал:

– Кто это?..

8 января.

День рождения мистера R.

Собрались на день рождения все друзья.

С жёнами.

И с ними R.

Один.

И они молча пьянели, глядя друг другу в глаза.

Короче – бухают…

10 часов вечера, 11, 12, 1, 2, 3…

В 4 часа утра жёнам всё это надоело и они стали голосовать большинством голосов, чтобы прекратить пьянку.

R не выдержал:

– Слушайте,  мужики,  или  вы уберете своих жён,  или я в следующий раз позову всех своих!

9 января.

То, что R пишет Анжелке, прекрасно осознавая, что Анжелка предпочтёт отклонить его, даже эпистолярное, общество, удивительно бестактно, чтобы не сказать большего. Это уже шестой текстамент, шестая безотчётная экспансия к Анжелке, адресатке, отнюдь не обязательной читать это, а тем более отвечать хотя бы из вежливости, коей она вообще не страдала…

Всякому разговору R предпочитает молчание, поэтому (быть может) R прекрасно понимает Анжелкину пассивность относительно своих сумбурных текстов. Слова причиняют боль вернее, чем пощёчины…

Но неметь годами – нестерпимее.

И R пишет:

* * *

Я от тебя не жду ответа.
Пишу стихи про наше лето…

Как будто с тонущего судна
Письмо – в бутылку запечатав –
Бросаю в море…
Без ответа…

В надежде, что его прочтут…

 10 января.

Когда R было 17 лет, он думал только о любви. Теперь же R любит только думать…

В семнадцать лет R был моложе, глупее и романтичнее. Когда R был влюблён семнадцатилетне – тогда и трава была зеленее, и деревья были выше, и небо было голубее, и соль была солёнее, и сахар был слаще, и член был крепче, и вода была мокрее, и люди были добрее…

И мир как будто существовал только для того, чтобы все мечты могли сбыться…

Тогда ещё R не был супер-стар, а был ещё супер-молод…

Все мы в семнадцать лет думаем, что знаем уже всё и вся. Все мы в семнадцать лет бессмертны. А бессмертные могут пить и курить – и это им не вредит…

– В жизни раз бывает семнадцать лет.

– А семьдесят один – ещё реже…

Идея царства небесного обычно внушается в детстве,  а ведь только в детстве и может возникнуть представление о рае. Детство само по себе рай, наше счастливейшее время…

Ах, детство, детство – далеко-далече,

Когда глупы мы – жить намного легче…

11 января.

Мозг R – злокачественная опухоль духа, материи, непристойное извращение внематериального. Но если умереть, то R всё равно будет рваться сюда, обратно, назад – хотя возвращение кажется ему невозможным из-за несоизмеримости плоскостей, и к тому же не совсем прилично, в связи с отсутствием соответствующего туловища…

Не важно, что – как трава по осени опадают волосы, не важно, что плохое зрение, не важно, что выпали зубы, не важно, что поехали «Крыши Ташкента»…

Если тебе, R, взбзднулось нечаянно – то нюхать будут все (окружающие). Гони волну. Гони серьёзно. Симбиоз романтизма и блатоты – бодрящий микс.

По сути R сломал целку литературного сознания общественности. Через тыл. Такие вопросы решаются не одним поколением. Дай людям то, что им нужно, а не то, что им вдолбили, что им нужно – тогда разбогатеешь. Если не знаешь, что сказать – говори «да»…

R – в интеллектуальном фонде человечества с 1958 года.

С 1958 года R раскидывает здравые идеи, как окурки. Ему абсолютно не жалко свой рациональный ресурс в виртуальном выражении.

Процесс идёт и продолжается, невзирая на лица и обстоятельства.

Деструктивная психотехника – для больных. Для начала: чтобы они почувствовали чувство вины. Затем – держать паузу: чтобы обосрались. Симптомы: прострации просрации (подследственных, посредственных)…

Отряд парножопых (кондовые и маньяки) получит по самую ботву и даже этого не почувствует…

А самые приближённые к вечности – эфемеры.

Роза. Сладкоречивое растение. Соски – поникшие коричневые бутоны. Когда-то это были маленькие робкие грудки. Сейчас она стоит у кровати, дряблая в своей наготе…

Одежда сама собой спадает с женщины, которая хочет, чтобы её раздели. Казалось, что она ещё вчера была красивой…

– Она глупа, – повторял сам себе R, как будто хотел убедить сам себя, что глупый человек не может быть источником любовного наваждения…

Когда R был девственником и танцевал со своей одноклассницей Розой (живот к животу, сердце к сердцу – знатоки анатомии, не цепляйтесь!) – он чётко чувствовал, как в маленьком кусочке её шеи (между плечом и ухом) – помещается вся Вселенная.

Вся Вселенная.

Это и есть – эфемеры…

Для жизни R уже типа старый, а для смерти ещё молодой…

 Нужно только:

1) не заглядывать в паспорт,
2) не разглядывать зеркало,
3) быть с молодёжью – и вперёд!

P. S. Удивительно, как часто у вас, мистиков, экстазы ходят в юбках…

12 января.

В вегетарианское время брежневской эпохи продвинутого социализма кем только R ни работал:

дворником грёб метлой и лопатой,

на стройке клал кладку,

таскал на этажи носилками кирпичи и раствор,

возводил фундаменты и дувалы,

штукатурил и белил стены,

красил парты и полы,

грузчиком в ресторане Центрального Дома Литераторов таскал туши –

баранины и говядины,

разгружал грузовые машины, забитые ящиками с чешским и немецким пивом, грузинскими и молдавскими винами, армянскими и французскими коньяками, американскими и английскими сигаретами, финскими ликёрами и конфетами – для советских писателей,

на овощных базах перебирал, перекладывал и перетаскивал бананы и виноград, картошку и помидоры, яблоки и тому подобное.

Но никакой из этих великолепных процессов не пошёл R на пользу.

 

Когда он устраивался грузчиком в ресторан ЦДЛ, мистер R сказал:

– Я ничего не знаю о ресторанах.                                                                                             – Хорошо, –  ответили ему. – Чем меньше будешь знать, тем лучше. Там нужны только сильная спина и слабый ум. У тебя и то, и другое есть…

 

От самых разных людей R слышал, что труд ему поможет.

И R делал самые различные телодвижения, не очень хорошо и не особенно плохо, и чувствовал себя только комбинацией (не особенно удачной) блоков и рычагов или какой-нибудь ползущей скотиной…

R не представлял, как это обезьяна ухитрилась таким малоэффективным способом превратиться в современного джентльмена…

 

Таким образом, Заслуженный Татарин Узбекистана R стал Заслуженным Инвалидом Умственного Труда (по совместительству). И получил почётное звание:

  «Трижды Лох Советского Союза»…

Гениальность R – это норма.

Плюс-минус километр.

Тексты R – перформанс под названием «Памятники Умственного Труда»…

     

13 января.

  Сегодня пятница – 13-е!

Виктору Раевскому посчастливилось беспрепятственно проникнуть в офис государственного предприятия. Дело было ночью, и никто не мешал ему, поскольку предприятие не держало охрану из бедности. Увидев старый массивный сейф, Раевский воспрял духом. Что может лежать в столь крутом сейфе? Конечно же, деньги!

В этом случае даже чужая ноша не тянет, рассудил поэт товарищ Раевский и вынес на своем горбу тяжёлый металлический ящик.

С трудом дотащил его с Навои, 30 – до Дархана…

Каково же было разочарование Лады Бентли и её дочери Марго, когда в раскуроченном сейфе оказались обыкновенные моральные ценности:

черновики Фридриха Бокарева,

служебные записки Станислава Кулиша,

полное собрание сочинений заслуженного биолога и юного ботаника, неутомимого туриста  по маршруту: дом – работа – чайхана – Дурмень – блядка; неунывающего как Иосиф  Кобзон – Красильникова Н.Н., он же К. Николаев, он же Красило, он же …,

а также патриотические стихи его сына, работающего с отцом в одном поэтическом цеху (по совместительству)…

А так же – там лежали пионерские стихи Зои Тумановой, Нины Татариновой, Альбины Петровой, Юлии Гольдберг и протчие, протчие, протчие…

И ничего более.

Во времена Зои Тумановой в литературу входили молодые люди по комсомольскому набору – с одним чистым сердцем и вполне свободные от каких бы то ни было мыслей…

Среди них были Шуф и Красило…

Они посещали Семинар молодых писателей, где каждый из них имел право безобидным образом излагать смутность испытываемых им ощущений. Ни познаний, ни так называемых идей не требовалось…

Чувство, воодушевляющее молодого писателя, – это чувство наивной непосредственности. А так как чувство это доступно всякому, то можно себе представить огромное количество молодых талантов и огромное количество рукописей…

 

А ведь чёрт попутал Раевского. И всё по-пьянке!  Сел не в тот трамвай, и на автопилоте залез в редакцию «Звезды Востока». Ошибся в ценностях…

Да и мысль эта смогла же найти дурную голову: «А что интересного может быть в таком тяжёлом сейфе?»

А ведь чуть не надорвался человек!

Пить меньше надо.

 

Вот такое вот кино, вино и домино…

 

 14 января.

     – Шамиль, ты чего мне грубишь? Отец я тебе или нет?..

     – Ну, ты, папа, и вопросы мне задаёшь! Откуда я знаю?..

 

15 января.

Образ R – это попытка открыть своего героя в списке придурков, куда входят: Санчо Панса из Сервантеса, Тартарен из Тараскона, Остап Ибрагимович Бендер-старший из «12 стульев» и Остап Остапович Бендер-младший из Маргилана, Василий Иванович Чапаев и поручик Ржевский из анекдотов, и многие-многие другие.

Поведение R – способ самозащиты маленького человека в огромном мире, где повелевают враждебные силы, и единственным выходом из безвыходных ситуаций является юмор.

«Мне просто повезло, – говорит о себе сам мистер R, – у меня оказался удачный набор генов…»

Но парадоксально то, что R зачастую сам создаёт эти ситуации, ибо небо наделило его вымыслом, и жизнь его – игра, череда постановок, маленьких и больших спектаклей.

… конец 80-х – начало 90-х гг.

Рушится целая система, империя, государство.

Люди озлоблены.

И на этом апокалиптическом фоне (типа – «Последний день Помпеи») нарисовывается мистер R, – Чарли Чаплин 21-го века…

Что заставляет R писать свои тексты?

Желание осмыслить мир?

Наполнить свою жизнь поступками, которые невозможно совершить в этой жизни?

Расширить горизонты общения?

Тексты об R всегда лаконичны и имеют свой неповторимый колорит.

R органично связан (а может, развязан?) с тем временем и пространством, в которых он проживает, и следует сказать, что мистер R не ограничивается днём сегодняшним как, впрочем, и пропиской в паспорте…

«Ты приходишь в этот мир один, ты покидаешь его один, а в промежутке должен учиться быть счастливым наедине с собой…»

Мир полон моментов, когда человек может стать кем-то иным.

Но человек остается самим собой.

Точка.

 

16 января.

R отрешённо, упорно, отчаянно идёт к своей цели…

То, что он не может получить от общества нормальным путем – это велфер, горсобес, Фонд Аденауэра, Нобелевский комитет, Международный Валютный Фонд – нормальным путём он сделает сам.

Короче,

ни пособия, ни гранта, ни алиментов, ни пенсии;

ни Всемирная Армия Спасения, ни Кембридж, ни Оксфорд, ни Гарвард, ни Массачусетский политехнический университет – где R не является почётным академиком.

R лишён права даже на забастовку.

Оставалось одно – идти на пожизненную голодовку.

Логика, – которая смогла бы быть незаменимой помощницей в жизни R – отсутствовала, вместо неё у R по жизни появилась Анжелка со своей женской антилогикой и со всеми своими запросами.

Бедняжка, – ошиблась в выборе…

Что R оставалось?

Идти на панель или на паперть?

Подделывать 100-баксовые банкноты США выпуска 1988 года?

Или записаться в либерасты Жириновского?

R выбрал другое: он стал делать тексты «Haute couture»;

на подделки (поделки) масс-культуры: попсы, кислотки, мыльных опер, государственных гимнов – у него не хватало ни времени, ни сил, ни таланта…

R отрешился от всего – пытаясь сделать невозможное возможным.

И самым большим его преступлением было то, что R не выплачивал государству налоги за свои тексты, которые не печатались.

Чтобы R стать гением – оставалось два выхода:

а) умереть молодым талантом;

б) продолжать верить в свой призрачный шанс – получить Нобелевскую премию при жизни…

 «Буду погибать молодым» – не получилось из-за сорока-с-лишним-летнего возраста.

Нобелевку за нетленки не давали из-за пятой графы – как он ни старался родиться обратно иудеем – не получалось…

А жизнь толкала, пинала, впихивала в общий поток погони за длинным долларом, за доказательствами на право существования…

Да-а-а…

Райские условия для адского труда.

Эх, жизнь-жистянка, что, мистер R для тебя – клиент Армии Спасения?

R без любви – любит, без надежды – надеется, без веры – верует…

Суровая классика.

Жесткий креатив.

Маразм крепчает.

Силиконовые мозги, долины, груди и вагины…

Недоумевать – дело недоумков. А R будет писать, R будет писать много книг, но об одном и том же, о том, что человек – гол…

Мы все в очереди на тот свет…

Живите, а то не будет эффекта!

R – бедный свободолюб.

R – эпос для юродивых.

R – забытый способ писать.

R – животное в инстинктах.

 R – это другой человек, человек из хаоса, человек абсурда, человек у которого в руках – джокер…

 

  17 января.

Вот четыре вещи, которые обязан носить с собой мистер R, отправляясь на стрелку с любой Анжелкой:

1. 100-долларовые баксы – желательно пресс, туго перетянутый резинкой, срезанной с самого большого (желательно орального «цитрусового») презерватива.
2. Золотые котлы «Rolex», желательно на платиновой браслетке и с брилликами вместо цифр (типа – цифра, типа – буква).
3. Живые цветы, – желательно розы из Голландии, прямо с «Боинга – 747».
4. Искреннюю улыбку, – желательно усыпанную золотыми зубами. Улыбка продлевает рот.

 Р. S. Если нет золотых – настоящих зубов, – желательно оборудовать рот новыми искусственными зубами…

Всё.

 

 18 января.

А 18 января 1987 года, вечером – 24-летний ленинградец Мяо Мевяо решил свести счёты с богемной жизнью, самореализуя собственное мортидо. Его намерение сунуть свою гениально-депрессивную голову в газовую духовку – послужило причиной бытового взрыва в общей кухне коммунальной квартиры на улице зодчего Росси, где проживал величайший поэт современности Виктор Александрович Соснора…

Произошедший взрыв нанёс урон в 68 рублей 27 копеек. Обгорели: соседка из соседней комнаты и участковый…

Самоубийца отделался легким испугом и был приговорён условно. В ссылку. По разнарядке. Этапом. В Ташкент. На принудительные работы сторожем в детском саду. С отчислением 20% от заработанной платы в пользу государства…

После этого Мяо бегал рысцой по Чиланзару в несолидной Ингиной душегреечке: «жил-был у бабушки серенький козлик»…

А на ночных сменах в детском саду он поёживался от диалектических противоречий: и выпить хочется, и выпить колется. И денег нет…

 

Вывод: лучше маленький Ташкент, чем большая Колыма.

 

После этого стрессового случая из автобиографии Мяо Мевяо – шикарная поэтесса Нина Демази любила его прикалывать:

       – Ах, это ты, Мяо Мевяо? В поле – ветер, в жопе – дым… Литературка ты наша,

Гоголюшко наш…

На что Мяо не обижался и, отвечая на шпильки, естественно заикался:

       – С-с-сидел… З-з-знаю… Вс-с-ся ж-ж-жопа в шрамах…

 

И хотя все его весёлые картинки и преходящие  перформансы всякий раз, несомненно, свидетельствовали о живейшей и неуёмной фантазии автора,  истинную силу произведениям

Мяо  сообщала  все же именно его неусыпная тяга к многосложностям реальной жизни: любознательный взгляд его беспокойных глазёнок неизменно и цепко выхватывал из гущи бытия какую-то одну деталь, которая и придавала литературному  продукту  окончательную  убедительность…

      – Как жизнь, Мяо?

 – Как в аптеке, на фармацевтических дозах…

 

 – Как жизнь, Мяо?

 – Нормально, до пробки…

 

 – Как жизнь, Мяо?

 – Так себе, на четвертинку…

 

И, вообще, Мяо Мевяо был шедевральным…

К тому же курил Мяо с пяти лет. Поэтому мог дышать дымом…

 

 19 января.

Старое фото: Иссык-куль.

R – на верблюде.

На обороте фотографии – надпись R:

 «На женщине я бы смотрелся гораздо лучше…»

 

20 января.

R был в гостях у Геннадия Михайловича (среди своих – Крокодил Гена).

Известный знаток старины и коллекционер.

В изолирующем слое личного благополучия.

Ему 65 лет, а ведет себя на все 80.

Важный – как директор Советского Союза.

Дом Геннадия Михайловича – настоящая повесть о природе настоящих вещей.

Дома у него всё облагорожено и оправдано стариной.

Чистый плезир.

Полный релакс…

На пару выпили литровую бутыль «Московской».

Легко…

Несмотря на то, что водка – это пережиток прошлого, настоящего и будущего…

Порыв не терпит перерыва…

Подарил Анжелке фарфоровую дворняжку и ананас.

Встречает продуманно и хлебосольно.

Барин и меценат.

Сноб, барахольщик и просто потребитель верхнего мифослоя.

Грабарь облегчённого типа.

Имеет восторженный организм к позапрошлым вещам и современным деньгам.

Харизма стиля…

Особенно понравился R его 10-месячный пёс Рей – казахский алабай.

Умница с белоснежными клыками и отрезанными ушами.

Сидит и улыбается – когда этот Геннадий Михайлович (типа – хозяин) – отзвонится, отговорится, освободится, – он обязательно притащит, приволокёт, притаранит мою жратву, а пока займёмся ситуацией надежды и ожидания.

 Будет жратва – железный верняк…

 

21 января.

Из ферганских воспоминаний:

пьяный R говорит своему немецкому кобелю Гансу:

– Ганс, предупреждаю, что ты должен гавкать исключительно правду, одну только правду и ничего, кроме правды! Ну, так что ты скажешь? Кто съел всю колбасу прямо с горячей (!) сковородки?

Огорчённый Ганс с виноватым видом жалобно отмалчивается. Типа: «R, а что я могу сказать при таких ограничениях…»

 

…во дворе поскуливал Ганс, сторожевой пёс – чёрный кобель со слегка вытянутым корпусом, стоячими (домиком) ушами и длинным хвостом.  Чисто немецкая овчарка.  R купил его ещё двухмесячным щенком. У Ганса были мощные челюсти и чёрные, словно резиновые губы.  Его тёмно-карие, чуть косо поставленные глаза следили за каждым движением R.  Шея сильная, крепкая. Длина хвоста превосходила высоту лопаток: R сам мерил.  С какой бы стороны ни смотреть на Ганса – постав лап по отношению к туловищу всегда был правильный. Подушечки лап в меру упругие, без трещин. Длинный, плавно ниспадающий круп. Плечи, предплечья – сильные, мускулистые.

Чисто чёрный окрас.  Повсюду, вплоть  до стоячих домиком,  высоко посаженных,  с легким наклоном вперёд ушей и глубокой,  мощной груди,  на бёдрах – его шерсть повсюду отливала и поблескивала глубокой чернотой.

Ганс был кроющим кобелём.

И это было приятно. Во-первых, вязка, если в ней задействован такой кобель, как Ганс,каждый раз приносила «алиментного» щенка (право первой руки!);  а во-вторых,  для R эти приглашения были предметом нескрываемой гордости за своего пса; когда оба они торжественно отправлялись на очередную случку, можно было подумать, что это именно его, мистера R, а не Ганса, пригласили на столь ответственное мероприятие…

Однажды собрались уже R и Мяо Мевяо на случку.

И Мяо попросил:

      – R,  чур, только Ганса с собой не брать, а то ещё Нинки Демази напугаются и скулить начнут, когда дело до дела дойдёт…

Что ж, без так без.

Так что зияло между друзьями как бы пустое пятно о четырёх лапах и с хвостом.  Тишком шли по ночным переулкам,  с оглядкой назад, на тёмные кусты, страшно было, то и дело подмывало свистнуть: «Ганс! К ноге!» – но шли молчком,  потому что Мяо попросил…

Повсюду в Фергане Ганса знали – на Тякше и на Шёлкомоталке,  за каналом и до канала, на всех полях до областной психушки, от Ахунбабаевского массива до Киргилей,  по Кувасайской улице к Зелёному базару вниз, вокруг стадиона «Текстильщик»,  за Нахаловкой,  перед  торговым  домом «Тугушев и Ко», у Комсомольского озера, у стадиона «Спартак»,  на первых попавшихся деревьях Центрального парка,  на определённых чинарах и на столбах Фрунзенского массива, на стенах домов Калининского массива, на Маслянке, в садах и виноградниках Шакар кишлака, Паканы, Муяна и Ауваля – оставлял Ганс свои пахучие метки; и хранил им верность все свои собачьи годы.

В холке  рост Ганса составлял шестьдесят семь сантиметров.  В четырёхлетнем Шамиле росту было один метр пять сантиметров.  Мистер R был выше Шамиля на шестьдесят пять сантиметров. Анжелка была выше мистера R на четыре сантиметра, но зато на тринадцать лет моложе…

Вот так они и жили…

Спустя семь лет уже в Ташкенте R вспомнил Ганса – глаза больного пса потухли, умирая внутри, безысходный страх отражал лик смерти…

И R приснился сон:

«Его сыночка, семилетний немецкий кобель Ганс, уходя от него в кромешную даль по лунной дороге, оглянулся и бросил на R хмурый  взгляд,  исполненный  философской  печали…»

 

 22 января.

      День рождения Дамира-дракончика.

 

Дамир  (3 года).

       –  Дамир, почему ты такой несчастный?

       –  Я не несчастный, я просто не хочу есть…

 

  23 января.

  Рифат – величие (араб.).

Величие дара и желаний, величие ума и противоречивости, величие исповедальной самоиронии и чрезмерного самообожания.

R выставляет великолепный ковёр, вывернутый наизнанку, даёт не автопортрет, а скорее анатомию натуры, извлекает из глубины души всё, что лежит на самом дне…

Ему присуще понимание своей исключительности, своего изгойства, временности бытия…

Дневник R – длинная книга короткой жизни и своей любви, и своих дум, и своего честолюбия, и своего жгучего одиночества. Страх смерти, неудачи, неразделённая любовь –    лишь предлог, заставляющий работать на себя воображение и рассудок.

Тексты R – это дневник, это утраченное и найденное время, борьба с небытием и бесследностью, как бы переваривание жизни, процесс без начала и конца, рассказ об отрезке человеческого бытия. R продвигается наугад, в пространстве случайностей и непредсказуемых событий…

R – сам по себе и сам о себе. О себе (глубоко) любимом. Он требует вчитывания, неоднократного возвращения к себе, вкапывания – и только тогда проступают, запрятанные вглубь, за слова, драгоценные золотоносные жилы…

R в любой момент может говорить о любви, о стихах, о себе (горячо любимом), даже если в этот момент его застигнут в праздничных стрингах со стразами…

 

 24 января.

Выбор человека – это колыбель его судьбы.

R выбрал написание мифов…

Мифологию…

Мифотворчество…

Дети играют в высокой ржи, не ведая, что поле обрывается пропастью.

 «Где пастыри стада сего? Я пойду, Отец мой, ибо я возлюбил…»

Сентиментальная точка зрения.

Она много шире христианства…

И мастер R пишет длиннейшую историю о том, как человек приходит в жизнь, охватывает её чувством и руками. Поет Аллилую и Бесаме Мучо. Пишет о себе для друзей и врагов. Хранит верность и ненависть. Борется с драконом. Стережёт овец. Охраняет свои дома, книги, виноградники. Присматривает за неразумными женщинами и малыми детьми. Он умирает, поднимается вновь, оглядывает несжатые, темнеющие хлеба и созывает детей к ужину. В доме горит огонь, и двери открыты настежь…

Десять тысяч лет сна тому назад R уже жил, дышал и помнил мягкий, розовый светсредиземноморского заката, насквозь живой и (вроде бы) наделённый сознанием. Анжела клала голову на подушку, а R гладил её руки и волосы, и они вместе тихо смеялись, потому что всё было хорошо и прекрасно, и никто их не видел, и никто им не мешал…

И все древние ящеры в округе употребляли глубокий сон для борьбы с неудачной своей ферментацией. Вещность тогдашнего мира. Впрочем, мифотворчество уже существовало. Имелось в наличии…

По-видимому, мифотворчество – своего рода компенсация за человеческую смертность, за конечность составных элементов… Любопытная, коренная способность к очеловечению природы и опредмечиванию человека…

Это разросшееся, усугубленно-эстетическое качество, вроде того, как последний (сплющенный) позвонок с некоторых пор стал именоваться черепом…

А сегодня – воспоминания о разных разностях. Настоящих, прошедших и будущих. Квартира на улице Мукими (метро «Хамза», магазин «Байрам»*  – «Байрам», который всегда со мной…) переполнена мыслями. Отсутствие мебели компенсируют кипы книг, перетянутых шпагатом: Эрнест Хемингуэй, Генри Миллер, Курт Воннегут, Сальвадор Дали, Петер Хандке, Джеймс Джойс, Франц Кафка, Марсель Пруст, Зигмунд Фрейд, Фридрих Ницше, Альбер Камю, Герман Гессе, Уильям Фолкнер, Джон Апдайк, Ален Роб-Грийе – неплохая компания. Хорошо сидим…

Лекарства, табачный дым, разбросанные книжки стихов, замученный воздух в комнате, зимние цветы и странные разговоры с Анжелой. Характерно, что эта женщина вызывает в R очень тонкое и сложное отношение к себе. Таковы микросведения о том, что такое поэзия и как она возникает в нашем мозгу…

 

 25 января.

Не надо хвалить R.

Его тщеславие и самомнение давно издохли, ничего не оставив взамен…

Когда-то где-то она подарила ему несколько добрых слов.

Отблагодарить её было нечем.

Пришлось прибегнуть к убогому способу малоимущих и неудачников.

Есть что-то беспомощное, трогательно-ублюдочное в эпистолярном жанре.

R вначале удивился своему открытию,  потом  рассмеялся,  после чего, все более и более вдохновляясь открывшейся новой возможностью,  начал писать ей письма,  придавая тексту то,  что называют чувством и смыслом; он мгновенно оценил возможности этой хотя и несерьёзной, но забавной  игры, из ничего извлекающей выгоду                          …

История знает романы в письмах.

Один взор, пятиминутная встреча – и переписка на всю жизнь.

В письмах  любить легче. Мазохизм какой-то,  самолюбование  придуманной любовью  к  придуманному  персонажу.  Окучивание,  старательное взращивание, лелеяние придуманной любви к придуманному человеку.

Так легче, так чище, так идеальнее,  так воздушнее,  так печальнее и оттого острее.

Так надрывнее, вразнос, остро – до бритвы.

…Милая… Смею ли я… Как я взволнован  Вашим прошлым письмом, я сам, как и Вы, много об этом думал…

Только разлука оттачивает тонкую любовь.

Разлука –  это письма, чуткие переживания.

Совместная  жизнь –  это  быт, стирки,  ругань.

Опять спит в бигудях.

Опять пепел на ковёр стряхивает, идиот…

Опять она в драном халате, мымра.

А  разлука…

Дух  взмывает  ввысь,  вдаль  от пресыщения, к  звёздам, навстречу  любимой. И тоскует, тоскует там, облекаясь  в эпистолу, утончаясь до платонизма.

     …Но у  нас не было любви. У  нас была красивая игра. Очень  красивая, правда?

Остается одно – юмор, ирония, сарказм и все производные.

Ирония – универсальная отмычка для вещей, достойных печального размышления…

Юмор R – внесение академичности и критической трезвости в   ч у ш ь.

И чем  ч у ш ь  чудовищней – тем проще, доричней говорит о ней R.

 

Насмешники – хорошие пророки…

В какой-то «Независимой газете» московский литератор Глеб Шульпяков (он же – хлеб шуле пеков) назвал мистера R «похабником и пересмешником»…

Естественно, R возмутился:

 – Как, я был… похабником???

 – Да, товарищ, в моём сознании вы были им!..

И это о мистере R, который воловьими усилиями умственных мышц, без членского (писательского) ценза – пробился таки к проблемам высшей культуры?!!

 

Ничто нас так не мучает, как ощущение собственной потенции.

Жанр R – наскальная живопись, настенная литература.

Чтоб глаза – во флюгер!

Они все ещё не осознали, но они все это уже получают.

Русский ответ на еврейский вопрос.

Русский стиль.

Татарский размер.

Отвечает Казанский Казанова – R…

Стирает грани между реальностью и вымыслом…

Превысокомногорассматривающий будущие плоды тотальной славы…

 

1. P. S. Жизнь не заканчивается, если у тебя есть Анжела и парочка историй, чтобы ей рассказать…

 

26 января.

 Хлестаков.

Прелестное изменчивое существо, живущее радостно и для радости.

Деньги – средство избавиться от неприятностей.

Как легко и непринуждённо разводит долги и лохов.

И вот он снова – прелюбезен и обаятелен, как герой и собеседник.

Что же делать – денег он не вернёт, но увидеть его и побыть с ним несколько часов – дороже всяких счетов…

И такое великолепное пренебрежение к страданиям и горестям бренного мира в его лице и интонациях, что начинаешь презирать и то, и другое…

Как классно хотя бы иногда перечитывать Гоголя.

R нравится думать, что он должен был бы родиться для приятного кудрявенького водевильчика, а между тем он впаривается в очередную беспонтовую трагедию.

И всю жизнь у R не проходит чувство нелепой ошибки.

Вместо сверкающих куплетов бродвейских мюзиклов, вместо девушек нежных и ласковых, как во французских фильмах – старухи на скамеечках возле подъездов, сборщики налогов и податей из ЖЭКов, ДЭЗов, Горгазов, Горэнергосбытов, Горводоканалов, участковые инспекторы и иже с ними.

Имя им – легион…

И R всё меньше надеялся на чудо и всё больше налегал на коньяк.

Ибо реальность есть галлюцинация (нация Галлюци), вызванная отсутствием алкоголя…

Беспробудное пьянство одержало верх над половыми излишествами…

 

Анжела, R думал о Вас. Слишком много думал…

Анжела, какая грусть!

Была – и нет…

 

R – смешной, трогательный, с примесью горечи.

R лишь хотел что-то сказать и быть услышанным …

Шоу продолжается, пока нас не прогонят.

Где угодно, с кем угодно, когда угодно, сколько угодно,  за сколько угодно –

лишь бы: «Да!»…

Интимные места требуют удовольствий и заглушают разум.

В этом сложном и трижды безумном мире.

R рождён для счастья – а вынужден работать…

Всё, что в жизни есть хорошего – либо незаконно, либо аморально, либо ведёт к ожирению…

Бойтесь желаний – они исполняются!

Назло врагам – на радость маме!

Или: «Не ломай комедию» – сказал Немирович…

 «Получишь трагедию» – добавил Данченко…

 «Не верю!» – сказал им обоим Станиславский…

R мог часами плакать о том, чего никогда не было и не будет.

Теперь R было хорошо  за сорок…

 

Размышлять о своей судьбе с ясностью, возможной лишь тогда, когда покончены счёты с одной жизнью и ещё не начата другая.

Холодно думать о своём несчастье и воспринимать его трезво, без всяких иллюзий.

Как будто услышав о нём из чужих уст…

 

 «Спешу уведомить тебя, душа Тряпичкин, какие со мной чудеса…»

 

 27 января.

 Сегодня – другой день.

Сижу за чаем с книжкой – коротаю вечность.

Несправедливо устроен этот мир (при полной искренности – это не звучит банально). Желание тишины, покоя и неподвижности – вполне законное и закономерное следствие бессонницы, всяческих передряг и неприятностей в отношениях с себе подобными…

Насчёт того света не знаю.

В голове мешанина из буддийских, христианских и мусульманских положений по поводу бессмертной души, реиркарнации – в которую хочется верить.

Может быть, действительно нельзя относиться к этому серьёзно.

Однако ничто не даёт такого тончайшего и непреодолимого приближения к глубоко отрадным, идиллически-безмятежным, инфантильно-безответственным образам.

Точнее, это не так.

Ты их чувствуешь такими, хотя по содержанию они могут иметь совершенно различный смысл.

Прежде всего, надвигается издали, наплывает странный, очень живой, розовый, удивительно лёгкий, невесомый, радостный свет…

У меня был когда-то друг – поэт Рауф Парфи, теперь он стал совсем иным и по-другому ко мне относится в этом свете.

Но разве это возможно, если он умер?

Это очень моё, я сам мало что могу толком объяснить…

 

… R глядел на ночной город, на звёзды, которые сверкали из темноты, и из этой темноты вдруг возникали люди его прошлого,  то приближаясь, то удаляясь:

 Рауф Парфи, Ахмад, Равшан Файз, Ходжиакбар Шайхов, Володя Яровой, Виктор Раевский, Руслан Бадахов, Саша Корнилов, Рим Юсупов и многие-многие другие…

Похороны Рима Юсупова, несмотря на свою бедность и немноголюдность, произвели очень трогательное и не очень омрачённое впечатление. Погода стояла на редкость ясная и солнечная, и уголок на кладбище достался Риму светлый…

Собрались его немногочисленные друзья и, несмотря на мусульманский запрет, пили вино, вспоминали Рима, читали его стихи, и говорили ещё в его неостывший след, что да, у каждого человека своя судьба и т. д.

Следующий день был очень тяжёлым.

И уснуть R не мог.

И R уснул.

И приснился ему сон: медленно кружился мир тех времён, когда мама кричала ему, чтобы он слез с дерева, и её лицо вместе со всеми другими лицами плыло в изменчивом, зыбком потоке неузнаваемого. Замедлилось время и вовсе остановилось. И R увидел в этом остановившемся времени всю свою прошлую жизнь, словно киноленту – разбитую на кадры, на великое множество как будто забытых фотографий…

И приснился ему сон: к нему домой пришёл Рим.

В руках у него была баклажка с домашним вином, подтверждавшая его намерение жить…

Стремительно кончаются жизни, подумать только!

R ещё слышит его живой голос. Голос совсем близко. Рим что-то говорит ему.  Он спешит. Но вот он замолк.  Наступил  день,  когда его голос замолк. Вот и его скорбящая душа оставила, наконец, R и всех оставшихся в живых, и эту страну в покое…

R что-то мешает в груди.

R хочется глубоко вздохнуть.

И вот от первого, ещё лёгкого вздоха они вдруг появляются – из таинственного небытия, бесплотные, неуловимые:

Булат Окуджава, Анатолий Передреев, Григорий Поженян, Римма Казакова, Рузы Чарыев, Явдат Ильясов, Фильдрус Камалов, Шавкат Рахмон, Андрей Вознесенский, Надыр Хачилаев, Владимир Медведовский, Василий Галяпин, Белла Ахмадулина, Михаил Гребенюк, Мухаммад Юсуф, Чори Аваз, Саша Нигматуллин, Дим Саныч…

R их узнаёт.

 Да-а-а, R их всех, всех знает…

Вот они выплывают, возникают из темноты, реальные, в то же время смутные, словно воспоминания. Они называют R по имени. Как  бы  окликают в лесу давних лет.

Полумифические, полуреальные образы прошлого, очень странные и непонятные…

Там можно жить сразу всем: давно и недавно умершим людям – бывшим друзьям и бывшим врагам.

Там время не властно над ними…

Там люди, которых мы помним, говорят нам всё те же слова, которые мы уже однажды слышали от них.

Причём это можно слышать снова и снова, хоть целую вечность…

Давно сорванные, увядшие и выброшенные цветы расцветают опять и благоухают так нежно, что невольно сжимается сердце и хочется плакать…

Жизнь так устроена, что вина перед умершими, независимо от того, жили мы рядом или в разлуке с ними, – преследует каждого из нас…

 

28 января.

Живу по-прежнему.

Иначе говоря – до сих пор не смею ничего с собой сделать.

Немного пишу, мечтая раствориться в абстрактном безразличии.

Прошли времена моей глупой молодости или моей молодой глупости.

Пиша – утешаюсь горизонтами своих перспектив.

На все четыре стороны света…

 

А закаты стоят – распахнутые настежь.

Тысячевёрстные ветры пляшут на земле европейской России.

А снега лежат белые…

Лежат белые снеги…

 

А у R – в самом центре Центральной Азии – накатанные маршруты:

зал – коридор – кухня – ванная – туалет – спальная – кабинет, иногда – лоджия.

Телевизор – газплита (чай, кофе, сигареты) – магнитофон (радиоволны – FM) – печатная машинка «Москва»:

это меню (типа – ассортимент)…

 

А вокруг стихия – рассудочного мещанства, исламской покорности, христианского сентиментализма, национальной приверженности…

А если выйти из дома через две двери (одна – деревянная, другая – типа железная) – пункты назначения:

Россия – посольство, Росзарубежцентр, Русский культурный центр;

Татарстан – постпредство, Татарский культурный центр, Международный комитет по спасению Арала (председатель – татарин);

Германия – посольство, Институт Гёте, Фонд Аденауэра, Немецкий культурный центр;

Швейцария – посольство, Швейцарское бюро, швейцарский сыр, швейцарский шоколад, швейцарские часы, Швейцарский банк, Швейцарская гвардия Ватикана, ещё швейцарский военный нож;

а также офисы, штаб-квартиры зарубежных посольств, фирм, фондов (фандейшн), спецслужб и разведок всех мастей – и все типа заняты, работают на работе, служат на службе, компьютеры, факсы, скайпы, ксероксы, секретарши с аккуратными аппетитными попками, координаторы, модераторы, мониторинги, анус-лизинги, джипы «Чероки», «Лендроверы», «Лендкрузеры» и «Ниссан-патрули» на шипованных резинах, и всем им – на хрен!

      – н а   х р е н ! ! ! – не нужны

поэтические изыски,

прозаические эксперименты

и литературоведческие исследования мистера R…

На их лицах – специфическая улыбка чиновников, которые хотят продемонстрировать,  до чего они устали, а также свои усилия скрыть эту усталость. Очень жаль – они, в самом деле, ужасно заняты. Но по-прежнему мило улыбаются. Когда R обращается к ним с вопросами, они перестают улыбаться, они пытаются вспомнить…

R не знает, куда ему деться, как вынести самого себя.

И всякий раз его вылазки из квартиры в жизнь заканчиваются беспонтово (в смысле – голяк!).

      А дома ждёт Анжела. Извечное женское ожидание – как всегда, во все времена, во всех уголках земли женщины ждут возвращения мужчин с войны.

      Да-а-а…

Дорога к знаниям – г о л о д н а я  д о р о г а .

Но если не использовать знания – зачем они нужны?

Размышлительная тема…

R смотрит в свои узкие прекрасные глаза и видит печаль…

В конце всех дорог залегли караваны печалей…

 Ж и з н ь  –  с м е р т ь    –  с о в о к у п л е н и е:

      вот три темы – красной нитью пронизывающие все текстаменты мастера R…

 И  н а  х р е н ! – им всем нужна эта  х р е н ь !

И не надо им эту  х р е н ь  втюхивать и впаривать…

Они намного умнее и хитрее, чем тебе, мистер R, кажется…

Если ты, мистер R, не веришь – открой свой пустой холодильник «Днепр»: там у тебя мышка от голода повесилась!

      Чуден «Днепр» при тихой погоде…

Любовь и голод правят миром…

Любви у тебя валом, а желудок чем будешь набивать?

Желудок добра не помнит – это добро надо систематически, регулярно подтверждать, дважды – трижды – четырежды (как получится!), но  е ж е д н е в н о …

Любовь – это эмоции. Если эмоции правят разумом – это значит, что разум слаб…

Главное не интеллект, а настойчивость и умение правильно себя подать, знание людей и их взаимоотношений…

Главное – не терять равнодушия!

Взгляни на чело вождей, как правило – интеллектом не изуродованы…

Музыку заказывают, ужин ужинают и женщин танцуют – посредственности.

Посредственные люди распяли Христа…

Golliwood стерилен до посредственности.

Масс-культура агрессивно посредственна.

Взгляни на фотографию президента (с супругой) самой крутой страны:

Какой «Золотой IQ» (ай`кью)? – Буш и жена – одна сатана…

По телевизору передавали, что Джордж Буш ковырялся в носу и случайно включил мозг.

А коэффициент его интеллекта равен комнатной температуре.

Пространство культуры является полем битвы, войны с драконом посредственности.

Мир на глазах шимпанзеет.

Всемирный Год Обезьяны продолжается.

Шоу-бизнес?

Это организация бионегативных людей.

 

 А в шоу-бизнесе большинство –

 Сексуальное меньшинство…

 

 Герои ГОМИНТЕРНА…

 

У нас нет шоу-бизнеса.

По идее бизнес должен быть для шоу, а у нас – шоу для бизнеса…

Н е в е р и е    н и    в о   ч т о  –  р а д и    с ы т о й    ж и з н и :

эту мульку подсунули, пропихнули вместо идеалов, религии – всему пост-советскому

     п р о с т р а н с т в у.

Как китайский дерьмовый ширпотреб…

Средства Массовой Дезинформации – СМД…

Вместо ВВП –

ФДП – ФИКтивно-ДЕМОНстративный продукт.

А пипл хавает…

 

А где Россия?

Страна победившего алкоголизма?

Ау, матушка…

Где твои властители государственных дум и обладательницы собственных тел?

 

И что это такое: конфликт сознания или сознательный конфликт?..

Присутствие гравитации никому не даёт подняться с колен.

Левитация отдыхает…

Всем важен оргазм – и никому не нужна прелюдия и даже сам процесс…

Все забегают вперёд – без очереди – расталкивая ближних локтями.

Жизнь коротка до боли – бери у неё всё, но R споткнулся о свою совесть…

Многотрудный и жизнеопытный R никак не может освоить закон бутерброда (не путать с бутербродом падающим): хлеб должен быть с маслом, масло должно быть с сыром, а сыр должен быть швейцарским…

Хочешь швейцарский бутерброд? – Изучай самую главную науку: как добиваться того, чего хочешь…

А куда девать необходимость R возмущать покладистую чистоту белой бумаги пьяненьким бегом расшатанных строчек?

Милый человек, даже самая плохая пчела не имеет права быть ленивой.

А порядочный человек тот, кто ничему не удивляется и не принимает себя всерьёз.

Тем более что стиль R – голос художника, измученный волнением, страстью, ужасом, проникнутый изумлением перед непостижимостью концов и начал…

Тем более что бумага – не сивая кобыла и всё вынесет…

Каждый человек – это система фраз. Каждый видит, а, следовательно, и творит мир по образу и подобию своему…

R хочется, чтобы становилось словом всё то, что думается сейчас.

Фантазии, выдумки, мнимости…

В основе их генезиса всегда лежит истина. Что же делать, если не можешь жить иначе, как словами, если кроме них всё чужое, пустыня, запустение, смерть, одна смерть смотрит на тебя глазами этого мира. R нечем дышать, кроме нескольких фраз и воспоминаний…

R питается крохами относительного абсолюта, ему доступного, – и мечтает своими силами домыслить всё остальное.

Так возникают реалии.

Так рождаются иллюзии.

Так на истощённой почве пустыни расцветают больные цветы человеческой мысли…

 

1. P. S. Зачем, собственно, стране столько талантов, если она их рассыпает, как козий горох по дороге?

 

 29 января.

 А R всё пишет, чего же боле…

Что, милая Анжела, R утомил?

Что ж делать, R и сам себе в тягость и притом без надежды отделаться когда-нибудь от этого…

Вообще-то, хороший солдат тот, который знает, когда можно уклониться от службы…

R пытается убедить себя, что долги перестают быть долгами, когда человек становится злостным банкротом. Его кладут в долговую яму, откуда он поднимается только в день Страшного суда…

Хотя долги не раны – не заживают…

Как знать – кто знает?..

Разные народы населяют обширные меблированные комнаты вселенной. Собственно, вообще на этом маленьком участке земли, где мы все топчемся, битком набито феноменами.

Один из них – мистер R, занимающийся своей бесконечной транскрипцией, дорогой в никуда, в пустоту, в небытие, на край ночи. Вероятно, именно это и привлекает «парадоксальную психологию R» своим бесцельным и бескорыстным энтузиазмом.

Ибо R не уверен, что его читают.

Но это неважно…

Сегодня вылезло солнце, разглядело издали  землю и протянуло к ней свои жёлтые лапы.

Стало немного веселей…

 

30 января.

Мечта татарской девственницы Анжелки – выйти замуж за татарского парня R, народить ему кучу татарских детишек, научиться вкусно готовить татарскую еду, чтобы кормить их всех всю свою татарскую жизнь…

 

Шамиль (4 года): «Папа, я сейчас нарисую всех людей к нам в гости…»

 

31 января.

 Бессмысленная мания манускрипции мистера R, отягощённая бессоницей…

Это – уже клиника.

Это – диагноз…

Что ж, каждый сам,  надсаживаясь и надеясь, тащит по жизни свой крест с тем, чтобы впоследствии сложить под ним своё протухающее мясо…

И смятение R – понятно. Оно гораздо более сложного качества, чем считают нынешние физиологи.

R – тончайшее, трогательное, трагическое обыгрывание будущего своего окаменения – во всём, до складок одежды. Мучительно чувствовать даже в его удивительной походке элементы этой недвижимости…

Жизнь R постоянно складывалась из экстремальных ситуаций. Но не внешние обстоятельства диктовали ему жизнь, а то, что происходило внутри, в самом R. Какие-то катаклизмы, в которых закалялась его душа…

По жизни часто видно, что люди, у которых ровная судьба, у которого не было больших испытаний, они … немного плоские, что ли? Обыватель живёт ровной, спокойной жизнью, где всё расписано, он просто обязан иметь обдуманный план жизни и труда. Как тот пескарь, который всего боялся – так и умер…

У китайцев есть пословица: «Если ты хочешь погубить своего врага – отдай ему сразу всё». Но с другой стороны – у каждого своя мера, кто-то выдерживает, кто-то ломается…

R с детства задавался вопросами, до которых люди доходят или в очень зрелом возрасте, или не доходят вообще…

Гениальна речь R при присуждении Нобелевской премии Бродскому – м о л ч а н и е …

R поймал свою  т и ш и н у …

Это было неожиданно для болтунов-журналистов, это было наполнено (смыслом? космосом?), это было драматично (по Шекспиру? по жизни?)…

А сам стиль жизни R – SUR…

Страна R – страна лёгкого поведения, страна лёгкого дыхания…

Просто R пытается осмыслить себя и свое место в жизни, в этом мире.

R не ждёт.

У него нет времени ждать…

Глубина осмысления бытия.

Жизнь приобрела особенную, внешнюю форму под действием внешних причин.

А суть – она была с самого начала:

 м а н и я    м а н у с к р и п ц и и.

И R не прикладывает никаких усилий для того, чтобы быть таким, каким он есть –   П а м я т н и к о м   С а м о м у   С е б е …

 

 

Ф Е В Р А Л Ь

 

 1 февраля.

 R вышел на балкон налегке – в одном кантоне*.

Закурив – задумался: что такое апатия?

Вспомнил: апатия – это отношение к сношению после сношения.

Вспомнив – успокоился…

_________________________________________________________________

* R искренне любит Швейцарию – со всеми её кантонами.

 

      2 февраля.

 День сурка.

Это в Америке только один День сурка. У нас – годы сурка. Ничего не меняется…

1. P. S. Сурка образ ведёте жизни, мистер R?

 

3 февраля.

R: «Я не обещал на тебе жениться, я обещал тебя покормить…»

Отсутствие своего дома (череда съёмных квартир и общежитских комнат) – и семейный очаг благополучно рассыпался, подобно детскому конструктору, и, не расторгая брака, длившегося менее трёх лет, –  R вернулся к естественной для него одинокой жизни…

Всё могло б успешно срастись воедино, когда б не Великий Перелом мира, заставивший R оцепенеть и застыть…

Наступивший капитализм привёл R в недоумение – длиною в пятнадцать лет.

R любил свою семью и, не разлюбливая, медленно, но печально её прозёвывал…

К этому времени по Земле уже ходили пять удачных копий мистера R, – попытки решения демографической проблемы страны.

И до сих пор R пытается решать её старым дедовским способом…

Но уже вне семьи:

 

 Ночь. Лежу на чужой жене.

 Потолок прилипает к жопе.

 Клепаю кадры родной стране

 Назло буржуазной Европе… –

 

–  написал об R Владимир Маяковский.

 

С утра я понимаю – понедельник.

Ушла жена. Простыл и милой след.

Осенний дождь. По-прежнему нет денег.

И всё-таки причин для грусти нет…

 

И ещё:

 

За делами с любимой опять недоспал,

«Завтра брошу дела» – сам себе я сказал.

Но назавтра любимая вдруг не пришла,

Видно кто-то пораньше забросил дела…

 

И ещё:

 

Даже самые светлые в мире умы

Не могли разогнать окружающей тьмы.

Рассказали нам парочку сказочек на ночь

И отправились мудрые спать, как и мы… –

 

–  всё это написал об R Великий Архитектор Халдеев (ВАХ!) – Юрий Андреевич…

И с тех пор:

 

Мимо тёщиного дома

Я без шуток не хожу:

То ей (что?) в окно засуну,

То ей (что-то?) покажу… –

 

эту народную (русскоязычную) частушку написали об R уже в Париже – в альманахе «МулетА»…

А тёща R (с крепко захлопнутым ртом) жила на четвёртом этаже – на улице Сапёрной. Снайперской – говорила Анжела.

И R – как опытный сапёр – ошибся однажды…

Короче, не царское это дело – бабки считать и в звезде ковыряться…

Почем фунт (изюма? лиха?) стерлинга?

Риторический вопрос.

Много риторических вопросов…

 

1. P. S. Пройдёт какое-то время и не будет уже дано ни солнца, ни неба, ни земли, ни детей…

  Не будет дано возможности что-то сделать, чему-то улыбнуться.

 Чёрная пустота безмолвия, бездействия ждёт нас.

 Надо уметь видеть, как много тебе дано – весь мир со всеми его достижениями и красотой.

 Бери его…

 

4 февраля.

 Кризис Человека с большой буквы «Ч».

Лишний Человек. Это звучит горько…

Кризис человека среднего возраста.

Когда то, что было – сгинуло; будущего – нет; настоящее – бессмысленно.

А он хочет любви, секса, смысла жизни и смерти…

И ничего подобного у него в наличии нет…

R не может жить без всего, что есть на Земле.

Она – в его воображении.

И R необходима явь.

И весь этот сумбур приводит R в такое отчаяние, что R забывает дышать.

R оказался на грани познания, или, верней, на острие ветхозаветной иголки, сквозь которую проходят караваны верблюдов…

Трагическая невозможность: из любви устроить жизнь…

R живёт вперёд и назад: а там: тени тел, писк души, люди его судьбы, а молодой (ещё, пока) R и юная Анжелка не понимают друг друга – у них разные словари…

Анжелка – жертва мечтательности, а не героиня мечты.

Анжела – площадь для R.

R (уже тогда) – памятник.

Стоит.

Он же каменный…

В старческих, исторических воспоминаниях всех девственниц мистера R – R будет. Первым. Однозначно. Настоящий  м у щ и н а …

Вот такая, распахнутая настежь судьба.

Хочется войти в неё и всё переделать.

Забываешь, что ты – R, и сколько тебе уже лет, чувствуешь себя ребёнком.

Чувствуешь, что вдруг в тебе – в R – одновременно совместились всевозможные человеческие возрасты, и R охватывает великое смятение, почти страх.

Затем это проходит, оставляя после себя большие разрушения и большие перемены – на грани фола – с пределом счастья…

Эффект Феникса. Синдром саламандры…

Пусть истерзают ту шкуру, которую R уже сбросил, она не чувствует боли.

У R всё время какие-то разговоры (когда-то – где-то – кто-то – что-то – с кем-то – о ком-то – о чём-то – почему-то – за что-то), представления, отрывки, мелькают картины, что-то очень знакомое, неустойчивое, неотвязное.

И тысячи тысяч ассоциаций от каждого встречного человека, движения, освещения.

Как будто у R были десятки жизней.

И все они пытаются встретиться в одно время.

В одном месте.

И всё это автоматически комбинируется (без участия самого R), а R должен слушать, слышать, понимать, вникать, вглядываться, врубаться, догонять…

Иногда – записывать…

 Да-а-а-а…

Отсюда – эзотерический стиль.

С былью R не считается (не дружит), создавая свою…

 

5 февраля.

Телефон:

– R, как живёшь?

– Rегулярно…

– Как здоровье?

– Вертикально…

 

6 февраля.

 День рождения Боба Марли…

Так уж случилось, что Глава и Основатель Всемирного Движения «Саранча без границ» принц Музаффар-хан решил погостить на исторической родине.

Тут и застрял…

На Бродвее он познакомился с мистером R, и они выпили коньяку за Боба Марли.

Прилично.

R сразу стало радостно и хорошо.

А Музаффар-хан сказал:

  – Если тебе хорошо – не спеши радоваться, может быть тебя уже трахают…

И потом Музаффар-хан рассказал R суфийскую притчу:

  – Однажды судья дал срок в зиндане двум калекам:

  один – слепой, второй – безногий…

  Когда судью спросили, почему он посадил двух калек, ворующих яблоки, – судья сказал, что каждый по отдельности, как калека, инвалид – достоин снисхождения.

  Но когда безногий садится на плечи слепого – и таким образом они воруют яблоки с деревьев – они более чем достойны наказания одного нормального, здорового человека…

 

1. P. S. Как сказал один судья другому: «Будь справедлив, а если не можешь, то суди от фонаря».

7 февраля.

Ну что писать, когда писать нечего?

 

 8 февраля.

Когда R был маленьким и глупым по возрасту – он схватил соседского цыплёнка, сжал его нежно своими ручонками – и придушил…

Бежал, –  радостно восклицая, – к маме! Юный цыплёнок умер…

Кто виноват? Есть же потерпевший. Кто же виноват?

R не виноват. Цыплёнок тем более…

 К т о   в и н о в а т?

Чернышевский вместе с декабристами так и не ответили на этот вопрос.

А R (когда уже подрос) – ответил:

 – П у ш к и н ъ …

 

 9 февраля.

Некоторые из нас не могут жить так, как хотят этого другие.

Даже если они стараются, но это не получается.

И это тяжело.

И ещё тяжело, что ты не можешь сделать счастливыми своих любимых.

И ещё, что мы любим не так, как от нас ждут.

И это тяжело.

И это так.

И так будет всегда…

 

10 февраля.

Когда R родился – упал на пол головой.

Главный врач-акушер поднял его за ноги, посмотрел и сказал:

 – Жить будет, но работать – никогда!

Как он ошибался!

 

Быть R не просто, нужно хотя бы им родиться…

 

Когда R привезли домой из роддома, собрались все родственники и стали думать, как его назвать…

     – Да R я, R!!! – сказал в сердцах R.

Это были его первые слова…

 

 11 февраля.

Когда на Анжелу падает снег – она похожа на ангела…

12 февраля.

 – Чингиз, делай дело или слезай с горшка…

 – Папа, у меня жопа не какает…

 

13 февраля.

Жил да был гадкий утёнок.

Потом вырос.

И стал гладким лебедем.

Но его застрелил гадкий браконьер.

А его гладкая жена сварила.

А гадкая дочь прокурора съела.

И превратилась в сладкую, гладкую девушку…

Она аппетитно проплывала по улице, словно лебедь.

За ней шел пьяный молодой человек и нецензурно восхищался её фигурой.

А когда она обернулась – он предложил ей гадкие вещи.

Она ему поверила.

И родила сына…

В метрике сына записали: «Ганс – Христиан, Андерсен – Мусульман…»

 

14 февраля.

      День Святого Валентина.

      Нах отмечать день Святого Валентина?

 

– Что делают американские женщины, когда им нравится мужчина?

 – Они подлизываются к нему, ругают свою жизнь, своих родителей, своего мужа и жалуются на одиночество…

      – А что делают американские мужчины, когда им нравится женщина?

      – Они клянчат у неё телефон…

      – О-о-о-о… Как это сложно…

 

Р. S. Америка…

 И зачем Колумб её открывал?..

 

1. P. P. S. Как говорил аятолла Хомейни, USA – «большой шайтан», а USSR – «шайтан маленький»…

 

15 февраля.

Никто нашу  х е р н ю  не читает и не покупает…

Что  и з д а в а т ь ???

Издатель R   и з д а л  страшные «Воп. ли.» («ВОПросы ЛИтературы»).

В издательстве «СЭМиздат» (от имени дяди Сэма)…

 

 16 февраля.

Слепой красавец.

Иванушка-дурачок.

Наощупь полюбили друг друга.

Полуслепая некрасивая  ж е н а  вернула красавцу зрение…

Он прозрел и превратился в Ивана-Царевича.

И увидел все её конопушки…

И разлюбил…

 

1. P. S. Ученье – свет. Учебников – тьма…

 

 17 февраля.

Чингиз (3 года): «Зубы сильнее лепёшки…»

 

 18 февраля.

R не настолько наивен, чтобы по всему белому свету искать город Солнца, где не было бы зла, ненависти и прочего подобного ассортимента.

Ему просто жизненно важно и нужно такое место, где R смог бы жить и работать.

R эмигрирует в самого себя…

 МВД изо всех сил старалось уединить R лет на двадцать.

Как минимум.

С конфискацией имущества…

Но имущества у R не было.

Лишних двадцати лет тоже.

А к тому же R сам успел уединиться в себя – и кто мог вытащить его оттуда?

В помощь МВД подключили КГБ, МЧС, Интерпол и Минздрав…

А толку???

При этом R сбежал не от своего долга перед людьми, а для того, чтобы иметь возможность полностью и без всяких помех его выполнить…

 «Non est salus nisi in fuga»*…

 

В министерство путем сообщения…

Железнодорожные рельсы – как стальная неизбежность, бегущие с севера на юг (Москва – Андижан), или с юга на север (Андижан – Москва)…

На поезде «Андижанец» ездил R со станции Маргилан до Казанского вокзала и обратно. R не любил больших городов. Москва хороша для отчёта, для показа сделанного. В маленькой Фергане работается лучше, думается легче…

В благородной Фергане R развивал свой благородный талант. А талант – это ведь

исполнительность,

трудолюбие,

дисциплина – чтобы люди не говорили обратное…

С е р е н а д а   С о л н е ч н о й   Д о л и н ы…

Ферганская   д о л и н а   –  благословенный край. Здесь нельзя сказать – где начинается небо и где кончается земля. Место, в котором душа смешивается с телом в любых отношениях. На полпути между нищетой и солнцем R решил спрятаться в тени ферганских чинар.

Здесь R писал свой добрый реггушный стёб с легким эротическим привкусом. И тексты его были чужды юношеского цинизма и далеки от рафинированного шамшадовского эстетизма. И вряд ли являются приятным и необходимым занятием для половозрелой публики, давно забывшей проблематику   п у б е р т а т н о г о    э к с г и б и ц и о н и з м а …

В  Ф е р г а н е  писались тексты R – о томлении духа, об азийской провинции, о тякшинской * окраине – где махровым цветом процветала  крымская

т а т а р и т а р н о с т ь и дымили вагонами  д у р и –  О б к у р и л ь с к и е острова …

 Да-а-а-а-а …

Где R по весне и по осени – пас козу на кишлачных полях и гнал гусей – вне ремиссии – гнал по бездорожью, гнал без кондуктора. И   п о г о н я л о  его  было –  «Профессор»…

Сезоны большой гонки…

Где R заработал душевную грыжу и инвалидность умственного труда 3-й степени (анамнез: требователен в быту и на работе)…

Где R обрёк себя на пятнадцатилетнее («Пятнашка» – от звонка до звонка!) затворничество в золотой долине, под солнечно-яростным небом виноградной страны. R укрылся от падающих обломков великой империи – там, где ещё преобладала естественность, и R уже не знал, сумел ли он спасти хоть что-нибудь из той, прежней жизни, из прошлого бытия. Союз трещал, республики уплывали в независимость.

На полпути между нищетой и солнцем наступает инстинкт – спрятаться в тень…

 

И тексты, открыв интонации, выплеснулись…

 

Но чтобы дойти, достигнуть, добиться этого – R понадобился тот избыток одиночества во всей своей убийственности…

 

И ещё:

для его Ферганы нужен был весь Шамшад со своей командой…

И Александр Иванович Куприн.

И Александр Гаврилович Абдулов.

И Нурфет Мурахас со своими листовками.

И Володя Яровой со своими кинжалами.

И подполковник Саша Королюк со своим молдавским вином и японскими нэцке.

И Константин Трияндофилиди со своим греческим вином и собственным мнением.

И др. и пр. …

И немецкая овчарка – ариец Ганс, красивый, чёрный (до лоска!) окрас – как у офицера

дивизии SS «Мёртвая голова».

Мистер R и ариец Ганс.

За восемь лет совместной жизни они станут похожими друг на друга.

Как будто бы они оба – одной породы…

 

 Ф е р г а н а – 90 –е годы: период выживания мистера R…

 

Путь воина, путь познания, путь познания самого себя.

Собственно личное пространство человека.

Хайтек – реальность; реалити-шоу…

И это не могла не подкупить R…

R – не гений, как они (все) говорят; и R – не идиот, как они (все) утверждают…

У мистера R много  м е ч т  –  к ним он относится трепетно, сберегательно:

 

ВЕRТЕПНЫЙ ТЕАТR R.

 МИСТЕRИИ МИСТЕRА R.

 ПRИОRИТЕТЫ R.

 ВНУТRЕННИЙ ГОRОД R.

 МИССИЯ СЭRА R.

 ДУШЕВНЫЕ СТRАДАНИЯ R В ОБОЛОЧКЕ ЖАНRА «ЭКШН».

 СИНДRОМ СЕКСУАЛЬНОГО ГОЛОДА R.

 СТRАНА СТRАННИКА R…

 

19 февраля.

В USA – День Президента…

      Преграда

      «Преграда»  или приостановка правильного использования человеческого духа (сущности) вызвана неоправданным потаканием грубым эмоциональным процессам, создающим особую форму заключения (обусловленности), в котором пребывает большинство людей.

 

Насчитывается десять таких «преград» или «заслуживающих порицания качеств»:

ЖЕЛАНИЕ.

РАЗДЕЛЕНИЕ.

ЛИЦЕМЕРИЕ. Характеризуется гордостью своими успехами, имуществом, ложным ощущеним независимости, склонности к насилию. Лицемерие можно преодолеть только благодаря использованию тех качеств, которые вызовут порицание людей, но заслужат похвалу Бога. Имеется в виду правильно понимаемое смирение, покорность и нищета факира. Эти качества познаются только благодаря правильной оценке истинной ценности их противоположностей.

СТРЕМЛЕНИЕ К ВОСХВАЛЕНИЮ И ЛЮБВИ.

ИЛЛЮЗИИ.

АЛЧНОСТЬ И СКУПОСТЬ. Порождают зависть, являющуюся наихудшим качеством. Исчезают только под воздействием силы уверенности.

ЖАДНОСТЬ И СТРЕМЛЕНИЕ К БОЛЬШЕМУ.

БЕЗОТВЕТСТВЕННОСТЬ. Проявляется в стремлении достижения того, чего желает разум. Это качество всегда находится в движении, подобно вращающемуся глобусу. Его можно преодолеть только благодаря терпению.

БЫСТРАЯ УТОМЛЯЕМОСТЬ.

НЕВНИМАТЕЛЬНОСТЬ. Глубоко укоренившаяся лень, проявляющаяся в непонимании требований ситуации или потребностей человека.

                                                                                                  Идрис Шах. «Суфизм».

 

20 февраля.

R любовался самым красивым видом в Фергане – Анжелкой в короткой юбке.

Анжелкин прикид ферГАНСкого (времена немецкой овчарки Ганса) периода:

много намазана – мало одета.

Ангельски детское личико и самая легкомысленная на Ахунбабаевском массиве (резвая – как ртуть) попка…

Наиболее интересная часть её анатомии…

Анжелка положила нога на ногу – и тогда R понял, что спрашивать её больше не о чем.  Когда, в конце концов, женщины будут прикрывать свои ноги, чтобы не мешать мужчинам думать о важных делах и сложных проблемах?..

R смотрел на Анжелку с обнажённым чувством. Анжелка видела, что взгляд R прошёлся по её ногам, углубился под юбку. R видел Анжелку целиком. Взгляд его изгибался и обнимал её. И не мог сморгнуть…

Да-а-а…

В нашем столетии происходит ещё невозможное…

В тот день R раз пять терял дорогу. Впрочем, это выражение неверно, ибо R просто её не знал и ему нечего было терять…

 

Уж коли ты забрался в Альпы – сорви цветущий эдельвейс…

 

А потом было чувство приятной усталости, всегда приходящее после хорошей нагрузки.

R осторожно соскользнул с постели, с трудом дотащился до туалета и сел на униатский унитаз.

Отец R, прежде чем покинуть этот говеный мир, –  считал, что это полезно для здоровья, и это был единственный совет отца, которому R следовал каждое утро…

R того времени – безупречно одетый, холеный, тридцати-с-лишним-летний, уверенный в себе мужчина, исповедующий мужской самизм-кобелизм (философское течение, проповедующее, что у настоящего мужчины должны быть только три вещи: слово и яйца)…

 

Кто вас ужинает – тот вас и танцует…

 

– Девушка, можно вас отужинать?

 

– Анжела, вы не откажетесь от ужина, переходящего в завтрак?

 

Наступил вечер.

Весь Ахунбабаевский массив как всегда жарил картошку…

 

Ахунбабаевский массив.

Где: все Мурады – всему рады.

Готовая наркот-зона –  для этого нужно было бы обнести весь массив колючкой,

а по углам поставить вышки-скворечники. Всё…

Тут можно было найти всё что угодно, начиная от на всё готовой Анжелки и кончая жареной картошкой…

Анжелка – очаровательное существо, Манон Леско – но в сильно разбавленном и взболтанном виде.

Манон Леско –  на ведро мутной воды.

Любопытно то, что Анжелка поступит с R как с кавалером де Грие, хотя и не читала Прево.

R долгое время воспринимал это с нежной улыбкой на губах – его забавляли разные тонкие хитрости и трогательная её непосредственность в обманывании, но потом всё это утомило R…

 

Анжела. Бессмысленно возбуждает…

 

Анжелка, андигрид твою перекись!

Чтобы тебя перегладиолусило…

 

 21 февраля.

– Тук-тук…

     – Кто там?

     – Менты…

     – Заходите, пожалуйста…

     – Анаша есть?

     – Анаши нету…

     – А за картиной?

     – И за картиной нету…

     – А под кроватью?

     – Анжелка, выходи…

 

22 февраля.

Москва.

Смоленская площадь.

Гостиница «Белград».

Двухместный номер.

Разьярённая Анжела:

– Слушай, R, эксплуататор трудящихся женщин Востока! Бабовладелец! Феодал! Бай! Я кто тебе? Луноликая Анжелочка или трёхрублевая натурщица? Мы кто такие? Моё имя как? Мы зачем сюда приехали? Ты мне что обещал? Показать стольный град?! Мы сидим с тобой, как узники, и пишем этот проклятый роман, а я Красную площадь только по телевизору видела!..

 

1. P. S. Часовые любви на Смоленке стоят…

 

23 февраля.

 Перизад* –  имя (зад пери).

Реальная соседка R.

Казашка Перизад вышла замуж за русского Эдуарда Харина.

Непредсказуемая Харина Перизад…

В первую брачную ночь.

Харин:

     – Перизад, открой глаза, посмотри на меня…

     – У меня глаза открытые, я не виновата, что они у меня узкие…

     – У тебя глаза хитрые. Ты очень хитрая…

     – Умный человек, Харин, для дураков – всегда хитрым кажется…

 

Лозунг: «Все на борьбу с девственностью – как с пережитком неграмотности!» – выцарапан гвоздём в подъезде Харина.

Бедная жена Харина – всю жизнь будет мучиться Перизад с матершинной фамилией своего супруга! А что она хотела? И рыбку съесть и сковородку не помыть?..

 

*How to blow a girl…

 

24 февраля.

За окнами вторжение арктических воздушных масс, а там, где сейчас душа R, «…там Бог в лучезарном течении своём покрывает людей мрачным блеском сажи и, иссушая, курчавит волосы…»

Душа R меланхолически бродит сейчас вдоль тонкой кромки прибоя где-то на            Мальдивских островах, затерянных в океане. Скрежещет крупная галька, пена висит на кустарниках, поблескивает лагуна, и большие птицы носятся в воздухе. И каждый вечер наступает великое празднество заката…

Поёт Элвис Пресли. Его голос – вязкий, тягучий, как горный мёд – несёт в себе привкус горечи…

И папирус-манускрипт R похож на тот, последний листок дерева, не упавший осенью и дрожащий на ветке – от зимних морозов. Все другие листья разлетелись – кто куда: Хамдам – в Хельсинки, Макс и Саша – в Израиль, Гриша – в Амстердам, Даник и Сергей – в Москву, Шамшад – в Алма-Ату, Энвер, Айдер и Мамут – в АРК (Автономная Республика Крым), Мяо – в Вену, Ринат – в Торонто, Толик – в Санкт-Петербург…

Фергана семидесятых годов прошлого века…

Запомнились имена, фамилии и клички: Жоржи-мародёр, Бонифаций, Тухум, Чича, Крокодил…

Запомнились цены на пиво, на хлеб, на травку…

Но остальное – чем дышал и жил маленький, уютный, зелёный, колониальный город в Ферганской золотой долине, а это целый мир – нигде не записано и выветривается из памяти…

Это слабое дуновение ветерка, прохлада ночного города и его страдание, растворённое в воздухе, на земле и запечатлённое на лицах оставшихся…

С одной стороны – уехавшие, с другой – оставшиеся: два лица одного несчастья.

И всё это в одном колониальном городе, где всё возможно, где каждый и любой всю оставшуюся жизнь будет спрашивать: как и почему, где никто никому не сможет ответить и объяснить, где все вопросы не решаются, а отодвигаются и забываются…

Кто заблудился на земле – ищет выхода и ответа на небесах. А на небесах провидение примерно раз в столетие закрывает глаза на несколько мгновений, а для нас, смертных, они длятся десятками лет. И тогда на земле всё идёт кувырком и наперекосяк. Властвующие ищут и находят властомых, а властомые находят властвующих. Малоумные получают слово, а мудрые умолкают, правоверные утрачивают надежду и веру. Никто толком не знает, что допустимо, а что нет. Смещаются все отношения и порядок вещей. Всё возможно…

Многие не находят в себе способности примириться и приспособиться, ни сил принять решение и пойти против течения…

И R – подобно легендарному летописцу смутного времени, – который многое потерял и который может теперь только писать – и пишет всё, что Бог на душу положит, прекрасно сознавая, что никто ему ничего за это не сделает и что ему самому от этого легче не будет…

И, тем не менее, R любит жизнь, и жизнь, кажется, любит его…

Мёртвые не чувствуют себя плохо, мёртвые не чувствуют безденежья, ревности, одиночества, тоски, похмелья и головной боли.

Значит, R ещё жив…

 

 25 февраля.

Однажды в Фергане по улице «Маърифат кучаси» шли три молодых человека: Александр Иванович Куприн (он же Абдулла Хайдар, он же…), Анжелка и мистер R.

И Александр Иванович Куприн рассказал мистеру R сюжет для его очередного романа:

«На окраине провинциального городка, например, в Фергане – приземляется тарелка: НЛО…

Вечером люди включают свои телевизоры, а по всем каналам выступает инопланетянин (типа Шамшада), который подключился к телевизорам всего городка, и сей товарищ говорит следующее:

 «Дорогие, уважаемые ферганцы! Каждый вечер с 21-00 до 24-00 – мы будем показывать вам реалити-шоу «Ваши пороки»: взятки, воровство, пьянство, походы «налево» и многие другие преступления …

Программы тематические: сегодня показываем управление внутренних дел, завтра – торговлю, послезавтра – прокуратуру и так далее…

Никто не сможет от нас скрыться. Каждый, кто хоть чем-то согрешил – может вечером смотреть это по телевизору вместе со всеми своими родными и близкими…»

 – Да-а-а… – подумал R, – вот лакмусовая бумага для людей-оборотней, людей корыстных, недоброжелательных, ибо все их прелестные качества происходят из кретинизма, из пустопорожней гипертрофии…

А, впрочем, этим людям самим не сладко повсюду таскать свою скучную, чёрную фарисейскую душонку.

Широкий, равно для всех открытый мир им недоступен.

Для них не зацветают яблони, не охорашиваются маленькие птички, не прыгают солнечные блики, не налетают влажные ветры, упругие и волнующие.

Размышлять, плакать, петь – ласковая и горькая отрада человеческого сердца – не дана им.

И никогда не ведать им ни покоя, ни радости – и пускай говорят они голосами человеческими или ангельскими…

Вы говорите: «Время идёт!» – Безумцы, – это вы проходите…

 

 26 февраля.

 R не сетует на своё малописание.

Это для него отрадно, даже если это только исписанные листки бумаги, эфемерные, куда-то улетающие.

R пишет в память маленьких, слабых надежд и иллюзий, – им хотелось жить, но случилось другое.

R обманывается только тогда, когда ему самому очень хочется этого, и никогда больше…

Интересно и забавно – когда многое вмещается в нескольких фразах…

Анжела, не грусти, R рад, что ты проживаешь на сем свете, хотя тебе, в сущности, не особенно нужен R, его горести, его знание алфавита, не правда ли?

R приятно, что Анжелке не приходится беспокоить себя им.

К чему ей ставить себя в подобное положение, когда можно прекрасно обойтись без него…

R вспомнил весну.

Цветы, стихи, расцветающий мир…

Когда вдруг фигура R преспокойно материализовалась из ресторанного (подземельного) полумрака, шевельнулась, подняла голову…

Анжелка. В древнюю скуластость лица было врезано живое тепло глаз и грустные тени ползли по его византийскому рисунку. Казалось, что такое лицо имеет отношение к векам давно минувшим, не верилось, что простирается двадцатое столетие, разменявшее свой последний десяток…

Удивительно и грустно. Когда одинокий человек, не имея ничего своего, старается прилепиться к чужой жизни, тоже не особенно счастливой и прочной…

Анжелка: татарская строптивость, хотя картавость – чисто иудейская, а хороша собой – иноземно. Тюркский генотип щедро наделил её своим очарованием, своим безудержным горением в ярости, своим доброжелательным расположением к окружающим…

Анжелка и R бродили по вечернему городу и никак не могли надышаться им.

Потом приходили к R, в его маленькую комнату с чистыми окнами и свежими цветами.

R любил порядок, аккуратность, четкость, расписание в жизни.

Воспитывал себя всегда быть выше случайностей, неожиданностей.

И самой большой случайностью и неожиданностью в его тогдашней, размеренной жизни – стала Анжелка…

И только потом были приходы и уходы, наезды и отъезды.

Только потом…

 

      27 февраля.

Начнём заканчивать начатое с самого начала.

А где начало? – R потерял…

И не знает…

А самое страшное – это те, кто всё знают и ещё верят в это.

А R не знает.

Он же не Библия, которая отвечает на все вопросы.

R редуцирован между Rадищевым и СальвадоRом Дали.

R – поэт: он умеет молчать…

А часы всё дороже, а время всё опаснее.

И как схватить это время за горло?

Риторический вопрос.

Много риторических вопросов.

И всё человечество играет в одной пьесе: «Ограниченные сроком»…

И поэтому R в своих похождениях не спешит – словно варан каракумской пустыни.

И делает, что должно – дышит, взирает, думает…

 

      – R, над чем работаешь?

      – Над собой…

Суфием можно стать, только пройдя и через подготовку под руководством мастера и занимаясь работой над собой (‘амал-и-нафе).

      Фонд капитала культуры, фонд глобальных возможностей, генетический фонд и ещё многое-множество различных фондов заложено в персоне нон грата R…

Нескончаем его интерес к самому себе, и он не стыдится себя, ибо язычник.

Всё, что он наблюдает – для него важно, он неисчерпаем сам для себя: и когда стелется пружинистым бегом, и когда скользит хищным лётом. И свобода даёт ему возможность оставаться самим собой. R одновременно и хищник, и жертва для самого себя, – никуда не ускользнёт, он всегда в своём распоряжении. И его единственная жизнь течёт так же медленно, как и её созерцание…

R удалось ограничить нравственные мучения (не в пример Толстому!) пределами собственной персоны. Но когда же наступит тот день и час, когда R перестанет мучить самого себя, осознав, что совершенства не существует? Неосуществимая мечта R: стареть и молодеть по собственному желанию и жить попеременно – когда как захочется.

RедуциRованная  г о R м о н и я   R…

В контексте всеобщего хэппи-энда…

Выход один – находить больше, чем потеряно…

 

29 февраля.

День святого Освальда.

В этот день женщины могут делать предложения своим избранникам…

 

1. Одна человеческая клетка содержит 75Мб генетической информации
2. Один сперматозоид содержит 37.5Мб.
3. В одном миллилитре содержится около 100 млн. сперматозоидов.
4. В среднем, эякуляция длится 5 секунд и составляет 2.25 мл спермы.
5. Таким образом, пропускная способность мужского члена будет равна:

(37.5Мб x 100M x 2.25)/5  = (37 500 000 байт/сперматозоид x 100 000 000 сперматозоид/мл x 2.25 мл) / 5 секунд = 1 687 500 000 000 000 байт/секунду = 1 687.5 Терабайт/секунду

6. Получается, что женская яйцеклетка выдерживает эту DDoS-атаку на полтора терабайта в секунду, пропуская только один выбранный пакет данных, и является самым офигенным в мире хардварным фаерволом…

      Но тот один пакет, который она пропускает, валит систему на 9 месяцев…

 

М А Р Т

 

1 марта.

      R – скорее явление, нежели человек.

И уж никак не писатель.

Так называемый авторский подвиг – отсутствует.

За неимением.

Это – плач писателя о своём писательстве.

Это – Господи помилуй!

Главный герой – сам автор.

Он самовластно распоряжается сюжетами, героями, образами – словно сиятельный князь (Бек Мансур!) в своём родовом поместье.

При всём произволе R – в чём-то субъективном, в чём-то наивном – видно: как возникает неведомый Град. И всё нарастает и нарастает. И всё укрепляется и укрепляется.

Можно не разделять мечтания R, можно отвергать его фантазии – несмотря на это! –

э т о   с у щ е с т в у е т …

И если определить этот новый Град, выросший на глазах – вывод один:   э т о  наша

ж и з н ь …

А в ней много тем и проблем, а у R – острый наблюдательный глаз.

И люди.

Знакомые и незнакомые.

Без имени и с именами.

Частные и исторические.

Литературные типы.

Действующие лица.

Они – носители тем и проблем.

И R ими восхищается, любит, сердится, ненавидит, спорит.

Но никогда не бывает равнодушным…

 

Парадоксализм R.

Отсюда – неудобства, осуждение, непонимание окружающих…

И в то же время –ь  уважение к данности.

Анархизм и консерватизм, идеализм и радикализм.

Всё вместе – эклектика, необычное соединение несоединимого.

Эстетика постмодерна…

 

Тексты R – эмбрионы мыслей.

Диких, нецивилизованных.

Фрагментарность текста.

Афористичность мысли.

Неожиданность и подлинность.

Стихия и беззаконие письма.

По форме – внутренне глубоко законченные записи…

R записывает всё, везде и в любое время.

Особенно любит: с часу ночи до четырёх утра.

Особенно любит: на тонкой библейской бумаге.

 

Но писать приходится всегда и везде, и на всём: на клочках бумаги, на сигаретных пачках, на салфетках, на билетах, на квитанциях, на конвертах, на посадочных талонах, на обрывках газет, в записных книжках – R заполняет своей транскрипцией

с в о б о д н ы е    п р о с т р а н с т в а …

Мир, который окружает R – это мир R.

И R не может из R выскочить, ни – разрушить R.

Что и есть уединение R.

То есть такое слишком близкое отношение всех вещей к R.

Уединение есть у всякого.

Но только другие всё-таки выходят  из  с в о е г о   д о м а .

R не выходит.

И не хочется ему.

Не манит.

R  в  е г о   м и р е – хорошо…

R создаёт свой Град как волю и представление.

Таковы факты.

И они требуют своего осмысления.

Да, таков R и есть – странный, малопонятный, своеобразный (никак не сводимый к общему знаменателю) – странник внутри самого себя, странник внутри языка…

Град R строится на абсурде.

Элементы чёрного юмора соединяются с поэтической метафорой.

Здесь нет однозначности, привычных ракурсов и масштабов, есть многослойность пространства, судьба, социальные коридоры, утраты, повседневность, несбыточное и реабилитация сновидений…

Многолетний вечер чудес и неограниченных возможностей.

R – не такой уж долгожитель, чтобы делать проходные работы.

R – как житель необитаемого острова, –  живёт, не зная, что в сутках двадцать четыре часа. Он строит  с в о й  ARK , населённый  с в о и м и   фантомами.

Фантом – новая реальность, суть и призраки, замочная скважина, в которую мы видим свой собственный глаз, в которую мы видим самих себя.

А ветер, что несёт на парусах его ARK, – литературный текст.

R проделывает бесстрашные, полные приключений ума и души путешествия к самым отдаленным границам жанра и формы.

Острое чувство стиля, парадоксальное мышление, экспрессия – это R.

Его стенограммы – это не ряд отдельных эпизодов, а судьба R, метаморфоза облика колоритного, очень смешного и не очень интеллигентного человека…

Линии судьбы искривлены, фигуры фантомов деформированы бытием.

Среди декораций,  дефлораций и деформаций – R.

Путник в пути.

R бредёт по пустыне человеческих душ.

Степняк со скуластым лицом.

С узкими тюркскими глазами.

С горькой улыбкой.

Под снегом.

Под солнцем.

Под дождём…

 

 Сгорбленная фигура R уходит от внешних признаков романа – в подсознательное ощущение текста…

 

      2 марта.

      Булгаковские подъезды, достоевские подворотни, окраины R…

Ферганские окраины. В мире золотой лени и блаженного безделья…

Анжелка перед зеркалом.

Делает различные выражения лица, ко­торые ей, по-видимому, очень нравятся.

Её миндальные глаза делаются ещё миндальнее.

И кто-что R без этого?

Может поэтому, R решил возложить ответственность за своё суще­ствование на Анжелу?

Может поэтому, R присвоил Анжелке воинское звание: «Часовая любви». С выдачей удостоверения, красного, пахнущего дорогой кожей, с золотым гербом Всемирного Движения «Саранча без границ». С выдачей погон – на плечо. На каждом погоне – пять золотых звёзд!  И две золо­тые буквы – «ЧЛ».

В жизни R был так же метаметафоричен, как и в своих текстах…

1. P. S. Часовые любви на Смоленке стоят…

 

3 марта.

 Международный День Писателя.

Учреждён ПЕН-клубом.

 

Писатель Л.И. Брежнев.

Автор трилогии.

Лауреат Ленинской премии в области литературы.

 

      – Леонид Ильич, мы подготовили Вам доклад…

      – Нет, вы подготовили не доклад, а материалы к докладу. А доклад – мой…

 

За всю свою жизнь не скажет ни одного умного слова и не сделает ни одного глупого

поступка…

…покуда маршал Л И. Брежнев не рухнет под тяжестью своих орденов. Может ли быть лучшая смерть для солдата?

 

 4 марта.

      По бокам космического корабля «Колумбия» размещаются два двигателя по 5 футов шириной. Конструкторы корабля хотели бы сделать эти двигатели еще шире, но не смогли. Почему?

Дело в том, что двигатели эти доставлялись по железной дороге, которая проходит по узкому туннелю. Расстояние между рельсами стандартное: 4 фута 8.5 дюйма, поэтому конструкторы могли сделать двигатели только шириной 5 футов.

Возникает вопрос: почему расстояние между рельсами 4 фута 8.5 дюйма? Откуда взялась эта цифра?

Оказывается, что железную дорогу в Штатах делали такую же, как и в Англии, а в Англии делали железнодорожные вагоны по тому же принципу, что и трамвайные, а первые трамваи производились в Англии по образу и подобию конки. А длина оси конки составляла как раз 4 фута 8.5 дюйма! Но почему?

Потому что конки делали с тем расчётом, чтобы их оси попадали в колеи на английских дорогах, чтобы колеса меньше изнашивались, а расстояние между колеями в Англии как раз 4 фута 8.5 дюйма! Отчего так?

Да просто дороги в Великобритании стали делать римляне, подводя их под размер своих боевых колесниц, и длина оси стандартной римской колесницы равнялась… правильно, 4 футам 8.5 дюймам!

Ну, вот теперь мы докопались, откуда взялся этот размер, но все же почему римлянам вздумалось делать свои колесницы с осями именно такой длины? А вот почему: в такую
колесницу запрягали обычно двух лошадей. А 4 фута 8.5 дюйма – это был как раз размер двух лошадиных задниц! Делать ось колесницы длиннее было неудобно, так как это нарушало бы равновесие колесницы.
Следовательно, вот и ответ на самый первый вопрос: даже теперь, когда человек вышел в космос, его наивысшие технические достижения напрямую зависят от РАЗМЕРА ЛОШАДИНОЙ ЗАДНИЦЫ ДВЕ ТЫСЯЧИ ЛЕТ НАЗАД.

      5 марта.

      День радио.

Прозрачный порывистый март пинками гнал прошлогоднюю листву по тротуарам и аллеям,  а то чирикал откуда-то с деревьев или  похрустывал свежими льдинками в уцелевших лужицах…

R соорудил себе сиденье из овощного ящика и, обхватив руками колено, глядел на воду, лениво ползущую вдоль берега. Чёрный кобель Ганс (ещё живой!) сидел рядом и тоже,  казалось, наблюдал за бесконечным движением воды…

…давным-давно, много-много закатов тому назад, задолго до того, как R появился на свет,  уже текла,  не отражая его в своих водах, эта река Сыр-Дарья, текла каждый божий день и впадала куда следует…

R родился в день Радио. Как хорошо сказало пространство…

 

      6 марта.

      День рождения Михаила Жванецкого и Фазиля Искандера.

 

Кое-что о полётах и самолётах.

      Суфийская притча от Фазиля Искандера.

                                                        *      *      *

                                          Если есть в кармане пачка сигарет

                                         И билет на самолёт с серебристым крылом…

Не все привычные вещи так  просты,  как  кажется  привычному  уму.

Вот только  представьте себе: «Боинг – 767» авиакомпании «Узбекистон хаво юллари» летит конкретно из Ташкента в Москву, и его 264 пассажира и 14 членов экипажа вместе с обслуживающим персоналом неплохо себя чувствуют.

Авиадиспетчер  Алиев Данияр следит за  полётом с земли и, ему ничего не стоит поймать радаром его координаты.

А вот большая навозная муха.

Она тоже летит конкретно в Москву.

С  земли  за  ней следит  чёрный пушистый щенок, но поймать её он не может и только зря машет лапой по воздуху.

Муха, конечно,  не  самолёт,  но  ведь  и  щенок  –  не авиадиспетчер!

С другой стороны, если самолёт может лететь реально в Москву, то почему муха не может себе этого позволить? В самом деле, никто и ничто не может запретить мухе лететь куда угодно.

Муха – сама  себе  и  пассажир,  и экипаж.

Ей  не  нужны  ангары и аэродромная обслуга, и заправляется она чем угодно – сначала кусочком говна на заднем дворе,  а  потом  ещё  и  каплей урюкового  варенья  с  вашего  блюдечка.

Муха садится на любую поверхность и ползает по оконному стеклу вверх и вниз.

Боинг садится только  на  бетонную полосу, а по оконному стеклу ползать вообще не умеет, да и летает хуже, хотя и  значительно  быстрее.

В  данный  момент  он  пролетает  над  рекой, вдоль  которой летит утка-кряква, как ни странно, тоже конкретно в Москву.

Утка  летит  медленнее,  чем самолёт, зато плавает гораздо быстрее.

Посудите сами – за то время, пока утка проплывёт 700 метров,  самолёт  не проплывёт и половины, и, скорее всего, вообще утонет.

Самолёт, кроме того, не умеет  нырять,  дробить ил, ловить червяков и лягушек и щёлкать клювом. Хотя утка тоже не умеет щёлкать клювом – это лайлак* (аист – узб.) умеет. Можно предположить, что лайлак научился щёлкать клювом у некоторых людей  мужеска  пола,  которых  ему приходится  посещать  по долгу службы.

Бывает так, что мужчина расслабится и разевает клюв, в который затем попадает муха, и возможно даже не одна. И вот тут-то, в конце концов, появляется зловредная длинноногая  птица  с  вопящим свёртком  в зубах.

      Ах ты, господи, –  восклицает жертва – это что же, я уже папа?

Ну да, конечно!

Не надо было клювом щёлкать!

И уж тем  более  не  след садиться  на  самолёт «Узбекистон хаво юллари» и  лететь  реально в Москву.  От алиментов далеко не улетишь!

Впрочем, мы отклонились от темы.

Итак, самолёт  плавает  хуже,  чем утка,  но ездит по земле, безусловно, лучше. У утки даже и колёс нет в помине.

Впрочем, и у мухи колёс тоже нет, зато есть лапы – целых шесть, и на каждой сидят микробы, что доставляет людям немало  досады  и  неудовольствия.

Если  разобраться, то у самолёта на колёсах микробов гораздо больше, чем у мухи на

лапах,  но почему-то людей это никак не беспокоит. Возможно, это потому, что самолёты не садятся на  лицо  и  не  ползают  по  тарелкам  и  чашкам.  Зато некоторые  самолёты  сбрасывают  бомбы  и  ракеты…

Самолёты  сбрасывают бомбы  и  ракеты, тараканы сбрасывают коконы с тараканьими яйцами, а атомные станции сбрасывают радиоактивные отходы.

Никто ничего хорошего не сбрасывает – это уже проверено: сбрасывают всегда какую-нибудь гадость, а всё  хорошее держат  при  себе.

И когда всё это достанет так, что терпеть уже невозможно, пытаются улететь от всего этого подальше.  Разбегаются,  спотыкаясь  и  падая, мучительно  взлетают и летят, поджав лапы, трепеща крыльями, жужжа моторами, заткнув уши и нос, со скорбным и болезненным выражением  лица,  и  надеются, что  там, куда они прилетят, будет лучше.

Лучше не будет, будет только хуже, и они это прекрасно понимают, но всё равно летят, сбрасывая по дороге всякую гадость на голову ещё не взлетевшим собратьям.

Летят потому  что  не  лететь нельзя. Потому что пока летишь, есть надежда. Потому что само чувство полёта окрыляет.  И  можно  хотя  бы на время забыть, что для того, чтобы взлететь, приходится всю жизнь заправляться говном.  В  надежде  однажды  взлететь  и долететь  до  своего заветного голубого блюдечка с золотой каёмочкой и с клубничным вареньем, которое ждёт – не дождётся в далёкой и прекрасной Москве…7.

      7 марта.

      Антарктида.

Ледяной пластырь на жопе планеты.

8 марта – Международное дитя Клары Целкин. Плод непорочного зачатья.

R на Бродвее. Сидит по-парижски в кафешке. Пьёт коктейль «Северное сияние» с француженкой Сесиль. Француженка Сесиль из буржуазного отеля «Шератон». Прилетела в Ташкент на «Боинге – 747» из Брюсселя – по программе «Врачи без границ».

R – пациент без границ – целует ей ручки и щёчки француз­ским поцелуем — не хватает французских слов. Для выражения благодарности за гуманитарную помощь. Rади своей стRаны – R готов на всё. Ситуация «Сергей Есенин – Айседора Дункан» повторяется. Встреча на международном уровне. Нурфет фотографирует.

R – Rадикал слова. Но и у него не хватает эрекций, поллюций, фрикций, ассоциаций и реминисценций для того, чтобы объяснить француженке без переводчика, что по-русски означает: «шлифануться шампанским».

 – Qu’est-ce que с’est?*

Это нагрузиться водкой до отяжеления. А потом – хлопнуть хрустальный фужер холодного шампанского! И сразу – свежесть. Ясность в мыслях и чистота в мозгах.

1. S. Коктейль «Северное сияние» – француженка +спирт +шампанское.
2. P. S. Пышный букет красивой француженке из декадентских экзотических цветов

 (с эротическим значением):

а/ Аморфос фаллос титаниум (очень вонючий).

б/ Либидосперма.

в/ Давалия Канарская.

г/ Влагалищецвет.

д/ Эпедриус.

е/ Эрексусы…

…из окна мансарды (мастерская художников) виднелись крыши Ташкента. За крышами погасало вечернее солнце. В сумерках тихо шептались верхушки деревьев. Эх, так хорошо! И Сесиль такая хорошая. Особенно после коктейля.

Не бёдра, а чистое головокружение. Волосы чёрные, курчавой гривой до плеч. В таких запутаться и утонуть. А лицо? Глаза как сливы. Щёки как персики. Губы как мокрые вишни. Настоящий классический натюрморт. Это не из тех женщин с зелёными волосами и красными глазами, которых малюют художники-модернисты.

После десятой бутылки «Советского шампанского» Сесиль превратилась в настоящую ундину. О таких трубадуры слагали баллады и пронзали себе сердце кинжалом.

Коктейль оказался вещью предательской. Когда подошло время идти в отель, апостол узбекско-французской дружбы уже не мог разобрать, где окна и где двери. А классическая фигура прекрасной француженки расплывалась у него в глазах, как на картинах художников-сюрреалистов…

 

1. S. Да, Сесиль хорошая девушка, единственная женщина, на которой  R от блаженства буквально потерял сознание. Обычно такие вещи пишут только в книжках, но иногда это бывает и в жизни…

______________________________

*Что это такое? (фр.).

9 марта.

Пришёл Раевский. Как и все начинающие поэты вообразил, что литература принесёт ему:

славу, деньги, роскошных женщин и райскую жизнь.

До этого Раевский уже давно писал стихи; находясь в состоянии вечного алкогольного опьянения и душевного смятения: бегал по ре­дакциям туземных газет без всякого разбора, посещал всяческие сбо­рища самодеятельных поэтесс и читал свои стихи кому попало…

Пока ему не посоветовали не мельтешить, а показать стихи настоящему писателю. Настоящий писатель R был изысканно прост. С похмельным голосом избалованного женщинами известного писателя

Раевский, войдя к R – полностью вошел в большую литературу. И чувствовал себя в ней прекрасно. Обливаясь потом и кашляя насваем – Раевский прочитал R своё Полное Собрание Стихотворений. Закончив – стал ждать. Ждал он с агрессивностью неофита и с не­удачными покушениями на скромность: Планида Первого Поэта – пёрла!

От R он ждал подтверждений. Тамги. Золотой пайцзы. Аусвайса. Сертификата.

R – Rадикал слова. Но и у него не хватает эрекций, поллюций, ассоциаций, фрикций и реминисценций для того, чтобы объяснить Раевскому без Николая Дмитриевича Ильина, что по-русски означает: «поэт в России больше, чем поэт» или «поэтом можешь ты не быть – а вот в Ташкенте быть обязан»…

Р. S. Коктейль «Северный медведь» – Раевский + спирт + водка. После «Северного медведя» – R /по секрету/ выдал-таки Раевскому 4 фактора, сопровождающих открытие новой звезды, нового имени в большой литературе:

1. Шумиха.
2. Неразбериха.
3. Награждение непричастных.
4. Наказание невиновных.

Сам R, в это время писал «Краткий курс истории пацифизма».

– Хотите, –  предложил Раевскому R, – мы предоставим и вам место? Мы готовы предоставить место любому (например: абзац), кроме кондовых и маньяков – тех нужно искоренять. Т. к. от них идёт  р а з ж и ж  мозгов. Они не способны видеть                         о ч а р о в а н и е  н е в е д е н и я   и   д в о й с т в е н н о с т и.

А при езде в автомобиле – кондовые и маньяки пользуются лишь зеркалом заднего вида. Поэтому постановляем – не выписы­вать им посадочных талонов и билетов в мир будущего…

Раевский согласился на полный абзац (в «Кратком курсе…»). И они тяпнули по коктейлю. А коктейль «Северный медведь» – горячий продукт. А горячий продукт (по определению) – не терпит:

 

1. Возражений
2. Размышлений.
3. Рассуждений.

И только после этого R выписал Раевскому мандат, подтвержда­ющий его квалификацию: «Предъявитель сего суть действительно поэт тов. Вик. Раевский. Имеет высшее (эзотерическое) образование. Без среднего (обязательного). Что действительно верно. Подпись: R (эр). Дата: 9 марта сего года».

И Раевский «как малокультурный человек обиду свою не показал, но в душе затаил некоторое хамство».

Раевский, R не предлагает вам традиций. R всего лишь предлагает свою дальнейшую веру в вас!

10 марта.

Осадченко Вика.

Летописец минуты. Выступает в музеях. Публика – антиквариат. Серые стираные старушки. Ровным светом робкого, младенчески наивного восторга освещены их лица…

Вика Осадченко – очень красивая, но талантливая девушка – она была приблизительно еврейка. Независимо гордая, маленькая, голодная, злая, иудейская царица. Коротко остриженная кудрявая (под греческого мальчика) – головка.

Точно – еже ( -дневно, -часно, -нощно) в и к а : ежели Вика – еже в и к а …

Оскомина поэзии SMS-ок…

Самодельные книжки Вики Осадченко – сладкие и маленькие, как детский грех…

Её прабабушка – Суламифь.

Внезапно R понял, что они ещё когда-нибудь с ней встретятся. Или, что они уже когда-то встречались.

По крайней  мере, с её прабабушкой.

Суламифь…

Миф…

Эпос…

Эпоха Эроса…

 Заклинаю вас, дщери иерусалимские…

 R знает – будут книги

 R знает – саду цвесть…

 Когда такие Вики –

 В стране узбекской есть!..

11 марта.

Романы R – дефлорация умственного сознания.

История собственного произведения – дерзкая мистификация.

Неприличные похождения R – начертаны на челе R.

Неизгладимо.

А вокруг – птичий грипп, коровье бешенство, моровая язва, сыпной тиф, твёрдый шанкр…

Между – R.

 М е ж д у – почти эмигрант, скорее – уже эмигрант.

И жизнь, превратившись, в клинопись косноязычных строчек, – течёт своей чередой, своим берегом.

Симфоническая проза, евразийская сага – с перепадами ритма, синкопами и фразами, подобными аккордам.

Звучащее видение.

В горьковатой усмешке R — неотступно мысль о своей литературной судьбе.

Звучащее видение: возвращение R в Москву – под звон кремлёвских колоколов.

На белоснежном коне.

Преклонение верноподдан­ной.

Белокаменной.

Первопрестольной.

Несмотря на удары судьбы и бесчисленные невзгоды – R осущест­вляет козерожье упорство. И человечье значенье.

R, ты не должен не победить.

Великий R есть не претензия, а определение.

Шествование R.

R – в груди.

В кончиках пальцев.

R не сеет, а пишет.

Как пашет. Сверх всякой меры злоупотребляя бессонницей.

Письмо R – легко, естественно, правдиво…

Rok R…

Всё, что записывается – ещё содержит крупицу надежды, каким бы отчаяньем это не диктовалось.

R – изнурённый государственник.

Последний солдат империи.

Да, таких теперь уже больше не делают.

Стенограммы R – «с подлинным верны».

12 марта.

 Перизад.

Выпивает чашку кофе, а счёт берёт за полноценный обед на 8 персон.

Разницу держит в своих ручонках.

Она – типа! – занята.

Как только освободится: она – типа! – даст.

А ей надо глаза открыть в то место, которое освобождает ру­ки.

  «Разденься и жди!» – начинается.

Перизад.

У неё желудочный сок возбуждается, играет + движение вскипающих пузырьков крови в сосудах – когда она бьётся рогом не в то место.

      – Перизад, каким текстом будем разговаривать? Телеграфным или литературно- художественным?

  –  Лучше чем проще. Тем проще, чем лучше…

У женщин – миллионы кнопочек.

А у Перизад только две: «вкл.» и «выкл.»

Харин делает карьеру ногами, а Перизад – она телом идёт.

Ещё в школе, пока одноклассницы Перизад мечтали о сексе, – Перизад им занималась.

Пока ищешь любовь  –  можно и сексом заняться.

После свадьбы не раздражала Харина покушениями на более глубокое чувство, о существовании которого, возможно, даже не подозревала…

 13 марта.

В мире 5% благодарных, остальные 95% –  неблагодарные.

Всё начинается с неблагодарных.

Все проблемы…

R относится к благодарным.

И в то же время: зачем всю жизнь таскать лодку над головой?

Даже если однажды она перевезла вас с одного берега на другой?

14 марта.

Слабый пол. Сильнее сильного в силу слабости сильного пола к слабому.

Это (по-моему) Задорнов.

15 марта.

ОКАЗЫВАЕТСЯ:

Писатель	Происхождение	Профессия	Жанр	Стиль
Чехов	Разночинец	Врач	Рассказ	Юмор сквозь пенсне
R	Бек Мансур	Больной	Роман	Юмор /голимый/

 

                                                    ПОТОМУ ЧТО:

Какому?	Кому?	Тире	Чей? Чьё?	Кто? Что?
Каждому	апельсину	–	свой	чемодан
Каждому	таракану	–	свой	котелок
Каждому	овощу	–	свой	фрукт
Каждому	фрукту	–	своё	время
Каждому	времени	–	свой	R

 

И  ПОЭТОМУ:

Надо отдать больше того, что имеем, чтобы получить больше того, что не имеем…

 16 марта.

      Тюрки.

Или воюют или торгуют.

R торгует.

 – R, ты чем торгуешь?

 – Своей самоуверенностью.

 – О-о-о, этого товара у тебя валом.

И у государства есть гуманитарный долг, в том числе – продвиже­ние литературы R.

А долги – не раны, они не заживают.

Тюрки.

Или поют или пляшут.

На разные голоса поют, а песни блудливые, непристойные,  а пляски под них все два с притопом да три с прихлопом,  с визгом да  с кружением до одури…

R поёт и пляшет.

Пляшет и поёт.

Словно мухуй в паутине – всё тянет и тянет сладкоголосую прощальную арию.

R нельзя помешать, R можно не помочь. Когда-то кто-то думал о R как о существе уже погибшем, замученном алкоголем и нескончае­мыми, неистовыми страстями. Как они ошибались. Для R это было бы слиш­ком пафосно, предсказуемо и безысходно!

Rок и ПоRок.

Бой с тенью собственных амбиций, с призраками прошлого.

Нужно было время.

Кайф надоел.

Кайф саморазрушения.

Включился внутренний стержень.

Харизма.

Энергетика.

Талант.

 – А талант не пропьёшь…

 – А ты, R, пробовал?

 – Пробовал. Hе получилось.

А была ли у R надежда?

Надежда была.

Шансов не было.

Не было бы времени, но время было.

То время, когда страсть к женщинам ещё не прошла, а страсть к алкоголю уже начиналась.

 Надежда была – она погибает последней, потому что первыми погибают любовь и вера…

Разговаривание с самим собой.

Обида, когда твои мечты сбываются у других.

И другие, что повели себя, как противозачаточные средства.

А тут еще государство отсрачивает (тянет со сроками) – свои гуманитарные; долги.

Не отдаёт.

Тянет.

У R стало болеть сердце.

Как будто его сердце взяли – бросили в поле, а 22 дурака его пинали.

R жил в самом себе, вырабатывая античный характер и лик лич­ности.

Общим, средним и крупным планом – R.

Ракурсы R.

Прекрас­ное (что не соответствует действительности) лицо.

С чисто кумысным выражением. Что соответствует действительности.

R – Инородный поэт Узбекистана. С коротко остриженной умной головой.
С живыми мозгами, – пока ещё не забронзовели, пока ещё не окаменели…

17 марта.

*      *      *

      Довольно думать о существовании Истины,
посидим лучше
среди цветущих роз;
Конечно, R не знает, как узнать того, кто знает,
не знает R и того, как избавиться от знаний…

       R – типа просветлённый йогин.

Весь из себя – типа позитив.

Весь светел, чист, бел, свеж, ясен, весел, прост был R.

От него дорого пахнет: коньяком, одеколоном и сигарой.

Его плющит, прёт, вставляет и колбасит.

От всего.

• R, травку любишь?
• Да. И цветочки тоже.
• R, девочек любишь?
• Да. И мальчиков тоже…

18 марта.

Стоит март.

Всё начинается сначала.

В прозрачном от любви, горьковатом воздухе R чует обещание чего-то нового…

R:

• Пацаны, это моя планета!

 

19 марта.

 Соседи гуляют.

Гости орут во всё горло, никто никого не слушает.

Все под градусом (кто больше, кто меньше), и никто ничего не соображает.

Отяжелев от плотной пищи и самогона – в любую секунду готовы вцепиться в ближайшее горло или слиться в одном хоре.

Как бог на душу положит…

В конце концов – хор перевешивает.

И они дружными голосами начинают извещать махаллю о том, что в случае, если герой песни умрёт и его похоронят, то родственники, к вящей их печали и унынию, даже не будут знать месторасположения его могилы…

В полифоническом оформлении это звучит тем более очаровательно, что исполнители находятся в весьма сублимированном состоянии и в трогательном единодушии с идеей мелодии…

Сила искусства…

 

1. P. S. Запах алкоголя не на шутку схватился с ароматом из палисадника перед окнами.

Сирень атакует и побеждает. Март как-никак.

 20 марта.

      Международный день франкофонии.

Франция.

Министерство франкофонии (поддержки французского языка, литературы, культуры за рубежом).

      21 марта.

 Всемирный день поэзии.

Навруз.

С Новым годом по лунному календарю!

… где-то на Северо-Востоке в старом ташкентском 13 трамвае застрял Дим Саныч.

Санта-K(а)лayc.

Застрял в слишком длинных придаточных, в слишком сложносочинённых и в слишком сложноподчинённых пред­ложениях – путая их с коммерческими…

Дим Саныч – странный гибрид дореволюционного 18 века и авангар­дизма начала 20- го…

Кубики-рубики Дим Саныча – его фишка, мулька и пафос!

Его абракадабры, сюжеты, отрывки, куски, воспоминания, очерки, заметки, эссе, наброски, записи, картины, мысли, ксероксы, мемуары, стихи, стенограммы, пометки в библиотечных книгах, старые перфокарты от советских ЭВМ, цитаты без кавычек, стружки из мыслей, замечания из жизни замечательных людей, возлияния на лоне (природы), завывания в ванной.

Список его архива с годами рос и канонизировался.

Его живот округлился в подобие бочонка.

Сам он был похож на  китайского божка – покровителя всех  любителей пива…

И всё это, словно архаическая силлабика Тредиаковского и Кантемира (Хан-Темира),          погружалось в нижние культурные слои археологических раскопок древнего городища Шаш…

С Новым годом, уважаемые аксакалы!

С Новым годом,  «народные писатели», – с гробами заслуг и опыта на плечах!

С Новым годом, господа ташкентцы!

Среди вас – Дед Мороз, Кор-бобо – Дим Саныч, седой словно лунь – вымирающий вид, диковинные дикие побеги из литературно-исторического гербария.

      22 марта.

Анжела:

      – R, войди в меня по телефону: 178-51-94.

      23 марта.

Шамшад Абдуллаев.

      «Мы несём ответственность за качество своих иллюзий».

Ориентальная вязь, пейзажная импрессионистическая словесная живопись – с небольшими философскими отступлениями.

Нечто своеобразное, ни на что не похожее, но очень пластическое и впечатляющее…

Это Шамшад Абдуллаев, похожий на арабского шейха или на торговца сушёным урюком на маргиланском базаре.

С грустными глазами жертвенного животного.

Шамшад.

Изредка выходит на природу.

А природа – это все мы…

Далёкая скрипка среди близких балалаек.

Горделивая забывчивость…

 

***

                                   Шамшаду

Салам брат шоир дивана

Наше время из сплава (как дамасская сталь)

Из нашего страха и из нашей же храбрости –

Переплетённых между собой словно сорок косичек

Одной Сари киз – единой сестры семи братьев

На окнах моих запылённых качнул занавески

Ветер ферганской долины

Пахнуло алайской арчовой парчовой прохладой

В глинобитной балахане –

Где когда-то сидели с тобою вдвоём

И молчали и говорили и пили зелёный чай (токсан беш)

Из глиняных пиалушек

Салам брат шоир дивана

Ты мастер стиха и красивых изысков

Отточенных фраз – Средиземное море

Плещется словно мираж

В пиале средней глиняной Азии

А за окном ветви старой урючины

Все в цвету – словно средиземно-

морские бабочки – стаи и стаи –

Прилетевшие с бризом прибрежным

Опустились на дерево облаком –

А может тряпицы паломников?

И в уйгурских миндалевидных глазах

Отчего итальянская грусть просочилась

На русскоязычном наречии…

Что ты молчишь мой брат дивана?

В твоих раненых ланьих глазах деликатное Эго –

Словно эхо долины – водий садоси…

Мой брат дивана а ты помнишь?

Мужская гимназия (сплошная гимн-Азия!)

Жёлтый жжёный кирпич – Alma mater –

Где мы русский, туземец, с тобою учили до революции –

Как Вова Ульянов и Керенский Саша –

Но совсем в разных классах

Генерал-губернатор живший в театре

И Дом офицеров

Синематограф «Новая эра»

И далее-далее «Космос»…

А рядом с «Мыслью» у самого-самого ЦУМа –

Это типа ферганская Дума –

Куприн. Александр. Иванович.

В ницшеанских усах и с насваем и с домашней авоськой –

Как памятник школе ферганской…

 

* * *

A letter to my friend Shamshad Abdullaev

 

“Salam” my dotty friend a poet

Our time is made of steel like Damascene steel

Of our fear and of our courage

Weaved together like forty plaits of

“Sary-Kiz” the only sister of seven brothers

 

The wind of Ferghana valley swayed dusty

Curtains on my windows with the small of

“alai-archa” blocaded freshness in an

A dobe building where we used to sit together

Keeping silent and speaking and drinking

Green tea (number 95) out of clay cups

 

“Salam” my dotty brother a poet

You are a master of poems and beautiful

Findings and polished style the Mediterranean

Sea laps like a mirage in cup of Middle clay Asia

 

Beyond the window the branches of the old

Apricot tree are blossoming as it Mediterranean

Butterflies a lot of them that flew

With a coastal breeze and rested on the tree

Like a cloud or rags of pilgrims?

 

And in Uigur almond-shaped eyes Italian sorrow

Seeped through in the Russian language

What would you like my dotty friend?

 

I can see tactful Ego in your wounded

Fallow-deer eyes like the echo of the valley –

“Vodiy sadosi”

 

My dotty friend do you remember our men`s

Gymnasium (a real anthem of Asia!)

Yellow burnt bricks – Alma Mater – where we

My native studied Russian together before the Revolution

The same way as Vladimir Ulyanov and Kerenskiy Alexander

But in absolutely different classes

 

A general-governer who lived in the theatre

And the Officer`s House the cinema “New Era”

And farther and farther “The Cosmos”

And near “The Thought” close to the Central

Deparment Store you could see Kuprin

Alexander Ivanovich with his Nitshe`s moustache

And a shopping bag in his hand as a monument

To the school of Ferghana

 Translated by Mr. R.

 24 марта.

 По дороге на Бродвей R встретил насквозь пьяного современника.

Это был Виктор (Вектор) Раевский.

Завернули на пару в первую попавшуюся чайхану

Живописная картина, натюрморт маслом – «Раевский в чайхане».

Тщетно требует водки там, где наливают чай.

Лучше водки хуже нету.

 – Раевский, зачем вам писать стихов? Разве хороших стихов кончилось? Сколько их написано-переписано! Начнёшь читать – всей жизни не хватит. Зачем же вам тревожиться сочинять?

Молчит Раевский. Натужным молчанием (шумно сопя и дыша), обиженным видом – давит, стоит над душой, требует (справедливости? если бы!) – чтобы R специально взял на себя право и ответственность санкционировать прав© Раевского.

А вокруг весна. Пора великих превращений. Взрывы зелени. Поразительно щедро, крупно, красиво. Очумелые пчелы. Призрачна прозрачная архитектура летания птиц, мух и жуков…

Живописная картина, натюрморт маслом – «Раевский в пивбаре».

Раевский, R подтверждает вашу квалификацию как самого продвинутого адепта литературного объединения «Стоки»…

И льётся, льётся «Чимкентское» пиво – за победу поэзии, которой не суждено победить. И горе придется заливать таким же количеством пива, какое понадобилось для поддержания надежд…

      25 марта.

Сайт знакомств.

Галерея невест.

С резюме, с фотографиями.

Они – одиноки, они – тихи, интеллигентны, скромны. Хотя как-то неловко,  что сие последнее качество ими же и выставляется на вывеску и этим как бы само себя уничтожает.

Но до психологии ли тут, когда нужен супруг?

Желательно с жилплощадью?

Но вот вы договорились о встрече.

Вы надеваете свой самый лучший костюм.

Вы покупаете самый дорогой букет.

Вы едете по адресу.

Вы поднимаетесь, входите, звоните.

Малосемейка.

Первую минуту вам кажется, что вы не туда попали. За правой дверью чьи-то руки, которые, по-видимому, ничем не брезгуют, давят, рвут и колотят на расстроенной гитаре «Владимирский централ – ветер северный…». За левой дверью  более  благозвучно,  но не менее громко гудит старая стиральная машинка. А прямо, за стеной, неистовый детский рёв. И все эти звуки веселья, труда и  страдания,  сливаясь  вместе,  кружатся,  кидаются,  отражаются  от потолка, от стен, с грохотом падают вам на голову и снова отскакивают…

      26 марта.

      R и Анжела.

Анжела, прилипшая к памяти.

Первое свидание.

R решил так: белая рубашка, галстук синий, костюм серый.

Пос­леднее решить было нетрудно, ибо серый костюм был его единственным приличным костюмом…

Улыбка.

Взгляд.

Молчание.

Много-много молчания…

Это было тогда, когда Анжела ещё не была той, кем она уже давно перестала быть…

 Ах, Анжела, Анжела – молодая женива…

      27 марта.

      Международный день театра.

Театр. Грим для некрасивых, репетиции для бездарных.

Самое главное – чтобы костюмчик сидел. А костюмчик обязывает…

А вот если убрать из театра всех евреев, гомиков и всех цыган, то театра просто не останется…

       Да-а-а…

Истина – это разбитое на мириады кусков зеркало, но каждый считает свой маленький кусочек целым зеркалом…

      «Все вы правы и все вы неправы», –  слышим мы слова
беспечного R, –
ибо каждый из нас считает свою тусклую лампу
светом яркого солнца…

Век удалялся на плече R.

Новое время, новая эпоха требует своих новых легенд и сказок.

R счастлив, что будет героем одной из них.

И сердце его радуется, отказавшись от «Почему» и занявшись поисками «Как»…

Новая эпоха будет жить с именем R на устах.

R – мистер Ноль, человек (чел) –  бренд и неизвестно имя его.

R – стартовый отсчет нового тысячелетия с нуля.

Имя ему – никто, и звать его – никак, и количество его – легион …

Классика – его стиль.

Органика брутальности – его дух.

Манна небесная – его хлеб.

R – третья волна антиглобализма – после Ходжи Насреддина и Остапа Бендера.

Проза R – сказка будущего, зарождение нового этноса и новой лингвистической цивилизации на земле в отсутствие других альтерна­тив.

R – харизматически ориентированная личность…

Непроницаемая физиономия R, лукавый прищур – весь в пращура…

Осторожно – R!

R окружает толпа поклонниц при освящении вод и раздаче хлебов – но его медитации мало кому нужны. Ученики и адепты, почтительно взирающие на его хламиду или хитон, расписанный золотыми рыбками, – прикидывают шансы на его вселенский статус.

Занавес открывается!

R будет командовать хором и дирижировать парадом.

 И не уйдет со сцены – пока не выгонят…

      28 марта.

      Рауф Парфи умер 28 марта 2005 года в возрасте 61 года – у него отказало сердце….

В последние дни своей жизни Парфи просил никому не говорить о его болезни, он не хотел, чтобы кто-нибудь видел его в таком состоянии. Он знал, что скоро умрёт. Его жена Сульхида спрашивала: «Где и что у вас болит?», он отвечал: «Я разваливаюсь на части…».

Рауф Парфи.

Народный поэт Узбекистана.

Дервиш.

Суфий.

В узбекской поэзии – роль Иоанна Предтечи.

Умер.

После себя оставил двухтомник:

первый том – «Молчание», второй том – «Безмолвие».

В каждом томе – по 300 страниц белоснежной библейской бумаги.

Чистой – без ничего – бумаги.

Только на обложке и титуле: имя автора и название.

Перевод с узбекского – R.

Пусть читатель книги вообразит, какие стихи мог бы написать поэт.

И переводчик – перевести.

Пусть дух захватывает, –  какие страницы книги! – чистые, белые…

 

Это книги о прощании с миром…

 

И пусть каждый задумается, что такое «Молчание» и «Безмолвие» поэта…

 

      29 марта.

      Вы никогда не замечали, что саранча и радиоволны свободно переходят границы?

Сегодня на отрядном месте (г. Ташкент, Бродвей, кафе-юрта «Кайнар» у Гули) состоялась встреча R и принца Музаффар-хана без галстуков. Под девизом «Морально, Легально и Наверняка!»

Приняли постановление по бюджету — принять без счёта! Вас – учёных – до хрена, а людям – жрать нечего…

Написали открытое письмо Геннадию Михайловичу: «Геннадий Михайлович, уважаемый Вы наш человек! Вы лавы гребёте совковой лопатой, а мы Вам предлагаем экскаватор. Но с одним условием – без лопаты. В экскаваторе для лопаты – места нет, и её воспримут как орудие агрессии. Вот если Вы возьмёте вместо лопаты цветок лотоса – Welcome to наш экскаватор!»

Подписали:

  «Соглашение по свободной миграции радиоволн, са­ранчи и гастарбайтеров».

Отдельным пунктом:

  «Отправить писателя и ху­дожника Вячеслава Аносова в творческую командировку в Казахстан. Гастарбайтером…

  По изучению жизненного опыта и зарабатыванию казахской национальной валюты – тенге»…

Внезапно и неожиданно из-за кустов появился пьяный Раевский. В надежде выпить ещё. Появление Раевского было предопределено. С выражением прочитал цикл своих стихотворений из чёрной (кожзаменитель) папки. Да, такие стихи за колбасу не купишь. Тексты понятные, а кто не понял – пусть платит. За учёбу. Желательно – водкой…

Встреча без галстуков закончилась совместным и дружным пожиранием бешбармаков. Витя – официант прислуживал…

      30 марта.

      Начался тридцатый день марта. Снова R. От первого лица…

R начал было писать, но тут же встал из-за стола, потом он открыл книгу, прочёл несколько строк и снова закрыл, потом налил себе коньяк, задумчиво осушил рюмку маленькими глотками, открыл другую книгу, закрыл и эту, вздохнул, закурил, снял телефонную трубку и положил обратно: кому звонить?

R выпил вторую рюмку коньяка, не спеша. Когда пьёшь с раздумьем, коньяк действует не только вглубь, но и вширь…

От природы R больше склонен к раздумью и безделью, чем к труду, однако время от времени длительное безденежье  вынуждает R пускаться на поиски работы – ведь раздумья столь же неприбыльное занятие, как и безделье.

Пятнадцать лет R был хроническим безработным. И пятнадцать лет R с достоинством нёс свою паузу. И R сидит целыми днями наедине с бутылкой, тоской и халатом.

Остается одна писанина, замешанная на школьных воспоминаниях.

И тема «А ты помнишь, как…» поистине неисчерпаема…

Ушла эпоха, которая была R матерью.

R стоит по брюхо в ушедшей эпохе и видимо уже не вылезет…

В детстве R хотел быть знаменитым, как герой, чтобы быть счастливым, как простой обыватель. От всех надежд и желаний осталась ироническая горечь, история потерянности и блуждания…

Иногда бывают дни, когда хочется жить…

Тут же порхает, словно бабочка, женское имя – А н ж е л а…

  – Отдал бы за это всё, да и мало!

      31 марта.

Выступление R в литературном объединении «Стоки». R явился на выступление небритый и немножко помятый. Иногда он потряхивал головой и прислушивался, словно проверяя, всё ли там в порядке:

      «Ах, милые дамы, я пришёл к вам, чтобы высотою ваших эстетических взглядов измерить бездну моей низости…»

И R стал читать им свои похождения.

Пожилая еврейка с усиками и манерами отставной чекистки стала возмущаться: «Ах, зачем вы, мистер R, употребляете слова и выражения в стиле поручика Ржевского?!»

И тогда, чтобы оправдать гормональный взрыв своей прозы, R зачитал дамам отрывок из письма Пушкина Вяземскому 1823 г. из Одессы в Москву: «…я желал бы оставить русскому языку некоторую библейскую похабность. Я не люблю видеть в первобытном нашем языке утончённости. Грубость и простота более ему пристали. Проповедую из внутреннего убеждения, но по привычке пишу иначе…»

Но морально устаревшим дамам уже и Пушкин был не Пушкин, и тогда R стряхнул прах со своих бермудов и сандалий: «Я не настолько богат, чтобы публично позориться, да ещё и бесплатно. Посему – если вы захотите, чтобы я выступал – гонорар за позор будьте добры. На стол. На мой письменный стол. Баксами…»

R не виноват, что пишет – как разговаривает, и разговаривает – как пишет. И занимается заменой связи хронологической – связью ассоциативной. И занимается заменой поисков красоты поисками подлинности. И защищает права мата на литературное гражданство.

Когда R родился – он разговаривал на марсианском языке: без подлежащих, без сказуемых – одними местоимениями и междометиями, иногда просто знаками препинания.

Когда R стал писать, он писал на том же марсианском языке – без подлежащих, без сказуемых, одними местоимениями и междометиями, иногда просто знаками препинания…

Как сказал Козьма Прутков – старший брат мистера R: «Если в заборе торчит гвоздь, а написано всего три русских буквы – не верь написанному. Там гвоздь…»

А как ещё добавил Барков – двоюродный дядя мистера R: «Если в заборе – дырка, а написано все пять русских букв – не верь написанному. Там всего лишь дырка…»

      Великий очевидец эпохи – R.

Это вам не Тарзан – с конскими глазами и яйцами.

Чтобы о нём не говорили перезрелые лолиты.

Индустрия попсы для них – искусство.

И поэтому:

оперу они измеряют по Баскову,

балет – по Сволочковой,

кино – по «Ночному дозору»,

литературу – по Раиму Фархади,

а температуру – по Фаренгейту…

 

А П Р Е Л Ь

1 апреля.

 Никому не верь.

Время в Фергане относительное. И если встреча назначена
ровно на 12-00 – и если есть в мире понятие, никого ни к чему не
обязывающее, то это именно этот срок.

Даже принятая на Западе сверхнеопределенная формула уговора «часиков в двенадцать» представляет по сравнению с ним верх точности. Ибо западное «часиков в двенадцать» истекает ровно в поло­вине первого, после чего начинается «часиков в тринадцать».

Как ни странно, никто (кроме приезжих) не сетует на задержки, ничуть не сетует.

Ибо когда Аллах создавал время, – он создал его достаточно. И если представить себе время как некую материю, кото­рая отпущена нам на улаживание наших земных дел, то этой материи нам отпущено даже больше, чем нужно, поэтому (или потому что) время всегда тер­пит.

 К счастью или к сожалению – сказать трудно.

 2 апреля.

R опять и опять делает вылазки и диверсии в разные сто­-
роны от большой и главной дороги.

Словно ребёнок R противопоставляет общепринятому здравому смыслу ещё более здравый смысл, природный и наивный. Может пред­ставляться, когда ему нужно, окончательно бестолковым.

R – выпускник института имени Сербского (типа Чаада­ева и Эзры Паунда)…

Все личины R, как и все его тексты, – поводы к рассуждениям.

Энциклопедизм R.

Система R – попурризаторский абсурд.

Отрывной календарь со сведениями на каждый день.

Для чтения R необходим предметный указатель и список упомяну­тых авторов и персонажей.

R даёт простор воображению и раздумью.

Приём недоговорённости при внешней ясности. Производится R как принцип.

Он любит многоточие и тире…

Цитаты, вырванные из текстов R, живут отдельной самостоятельной и самодостаточной жизнью.

R – естественен.

Силою таланта он свою обыкновенность делает необыкновенной в противоположность гениям другого состава, накладывающим миру свою неестественность как естественность.

Легкие отклонения в физиологию, патологию, сексологию, сексопатологию, судебную пси­хиатрию, психоанализ – не в счёт.

Проза его нескончаема, как «сказка про белого бычка»…

Перенесение центра тяжести всякого освобождения в область мышления и чувства не заводит его в мистически безответственные дебри.

Двусмысленное изречение оракула – утвердительное положение R.

R ведет к низведению героизма и к геро(ин)изации (хотя бы в потен­ции) ежедневной современности.

Ничтожность причин, грандиозность последствий и наоборот.

 У  мелочей его жизни вдруг проявляются проекции во всемирную историю…

R – анархист, но не воинствующий.

Невысказанные слова.

Намёки даны.

R – не столько загадка, сколько фигура умолчания…

3 апреля.

Где-то, кого-то, куда-то, почему-то не пускали.

Потом пустили.

Потом что-то обещали, о чем-то совещались, но ничего не сделали…

И всё это движется, куда-то спешит, что-то делает, о чём-то хлопочет, что-то ищет…

      Да здравствует то, благодаря чему, несмотря ни на что!!!

4 апреля.

 Фергана.

Литературное объединение «Соты» при областной газете «Ферганская правда».

Групповой снимок.

Рабкор Василий Иванович Галяпин, у которого моль выела на берете дыру.

Педагог с тридцатипятилетним стажем Константин Фиофилович Трияндофилиди с хозяйственной авоськой в руках. Господин Трияндофилиди, понтийский грек, опытный педагог, тяготеющий к педагогическому реформаторству учитель русского языка в узбекской школе,  охотно черпавший вдохновение в вопросах своих питомцев.

Природа щедро одарила Константина Трияндофилиди. Это был представительный мужчина с медвежьим сложением, с лицом отставного боксера и мохнатыми разбойничьими бровями, с мощными руками гризли и волнистой гривой волос серебристо-чёрного цвета. А в груди Константина жила душа канарейки. И эту нежную душу с детских лет терзала жажда литературного творчества.

Александр Иванович Куприн уже тогда был Александром Ивановичем.

R уже тогда имел крупную неизвестность.

В сторонке стоял молодой Шамшад, одетый с претензией на рос­кошь.

Грише Капцану посоветовали убираться в Израиль, не спросив национальности.
Макс Лурье косил под француза, хотя уехал туда же.

Александр Гутин втихомолку, не афишируя, не прощаясь – чисто по-английски, свалил туда ещё раньше всех.

Согласно израильской статистике, кривая еврейской рождаемости в Израиле падала стремительно вниз. А у израильских арабов взлетала вверх, как ракета «Земля – космос». Через микроскопическое время вставала угроза, что арабов в Израиле будет больше, чем евреев. На глазах изумлённого прогрессивного человечества арабский фаллос побеждал еврейский обрез. Но американских евреев в Израиль палкой не загонишь. Спасти положение могли только за счёт трёх ферганских поэтов. Чтобы воевать за великий Израиль от Нила до Евфрата и собирать апельсины в кибуце…

Миры, которые больше не существуют.

Поэты жили на исчезающем материке…

Василий Иванович Галяпин не разговаривает с Константином Фиофиловичем Трияндофилиди  с одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года.

–  Как это может быть? 

     – Они поссорились в одна тысяча девятьсот семьдесят девятом году и с тех пор не встречаются, не разговаривают друг с другом. Даже по телефону…

Этимология «Ферганской школы» произошла от Александра Ивановича Куприна

(в миру – Абдулла Хайдар).

Абдулла Хайдар был крупный дух в русской литературе Ферганы.

 «Ферганская школа» –  предбанник средиземноморского итальянского герметизма.

Все ферганские школьники – братья-клончики, братцы-масончики (по Вячеславу Ахунову).

А их отношения с классиками-неофитами литературного объединения «Соты»?

Это была игра мальчиков-любителей из Дома Культуры №1 с мастерами Международного класса. Да ещё на многих досках. Да ещё и вслепую…

Короче, Новые Васюки Галяпины…

Провинциальная Фергана против самой матушки Москвы?

1. P. S. У каждого додика – своя методика…

      5 апреля.

Бродвей.

–   R, здравствуйте.

     –   Здравствуйте.

     –   R, приходите к нам в гости.

     –   Не могу. Я пьяный…

     –   Ну, приходите, когда будете трезвым…

     –   Я не буду трезвым…

     –   Тогда всё равно приходите…

6 апреля.

Фергана.

Синематограф (кибенематограф – иврит) имени Алишера Навои.

Построен в 1958 году.

Конец сеанса. Двери распахиваются, и из полумрака на белый свет выходит, щурясь и моргая от солнечного света, толпа людей – на лицах можно видеть то, что бывает на лицах после окончания любого фильма: лёгкое, скрытое под улыбкой смущение, когда стыдишься чувства, которое помимо своей воли израсходовал на этот фильм.

Взрослые молчат.

И только дети, рассыпавшись, словно воробьи, смеются, и ещё раз вслух пересказывает друг другу содержание фильма в подробностях…

7 апреля.

 R изображает великого писателя, который ничего не пишет.

Написал и продолжает писать только одну сказку: про хотелку и терпелку…

      – Как тебя зовут?

      – Омар Рифат Бек Мансур Аль-Фаргони…

      – Какое длинное имя! Я не запомню. А короче нельзя?

 – R…

 В R гармонически соединяются свойства, взаимно уничтожающие друг друга. Будто бы качество, доведённое до предела, переходит в противоположное.

Агрессивное гостеприимство…

Блеск, человечность, понимание, гармония, равновесие, ирония, сарказм, сострадание, энциклопедизм…

Воспоминания R о Фергане, из которых мы больше узнаем об авторе воспоминаний, чем о Фергане…

Органичная ограниченность.

Постепенно и всё же R обретает устойчивую и убедительную реальность.

      8 апреля.

Апрельские Тезисы R:

Помогают крепко стоящему на ногах человеку.

А где наши Саввы Морозовы, где наши Третьяковы?

Да здесь они, здесь. Просто они ещё не знают, что они – это они.

Не надо бежать вперёд – они сами придут.

Их лишь надо строить (по возрасту, по положению, по росту) в шеренги – по четыре…

Правильно рулить, руководить процессом.

Быть продюсером: сводить концы с концами, все нити завязать в один узел.

Морской.

А ключи (связку) – держать в своих руках.

Подключать всех в общую систему «Ark», в информационную цивили­зацию.

Каждый – на своём месте, каждый – со своим «харажатом».

Подключить радиоприёмник к холодильнику.

Радиоприёмник говорит – холодильник наполняется.

И все это в едином процессе. Одновременно.

Каждый проект «Ark»а не окончателен, а является подготовкой к следующему.

R, забудь слово «Если».

«Если» – нет, есть судьба.

Не нравится – меняй.

На лучшее.

Иди дальше.

Все козыри колоды жизни – впереди.

Будь в движении.

Мобилен.

Никаких беспонтовых: «А вот если бы…» – это расхолаживает, развращает, обессиливает, создает иллюзию  б е з ы с х о д н о с т и …

К чему искать больших знаний, когда не уделяешь должного вни­мания тому, что уже знаешь.

Лучше перебдеть, чем недобдеть.

Случай – это результат закономерностей.

Пить с меценатами надо больше, но чаще.

Женщина – это не мешок с деньгами – не пропадёт.

Хотеть не вредно, нужно мочь.

Нельзя дважды поймать голубя на одно и то же семечко.

Каждый человек – потенциальный покойник.

Чтобы взять что-либо у меценатов, необходимо в первую очередь научиться принимать их всерьёз.

А) Нужно прожить жизнь так, чтобы не было обидно за бесцельно потраченные деньги.

Б) Нужно жизнь прожить так, чтобы не было обидно больно за бесплатно прожитые годы.

Жениться для R совсем не трудно, трудно для R быть женатым.

R пьёт, чтобы другие люди стали интересней.

R, не пытайтесь жить вечно: у вас ничего не выйдет.

Когда R от тоски лечится водкой, R не избавляется от тоски, а всё больше умирает от водки.

В здешней азиатской земле есть место всякому.

В нашем 21-м столетии происходит ещё невозможное.

Каждый инструмент похож на того, кто им работает. Поэтому Владик – человек-пентиум. Не может оторвать седалищный нерв от компьютера. Пиксель в кепке…

Глаза нараспашку, уши на макушке, а рот на замке.

Физическая природа R требует своего: её удовлетворяют.

Ничто так не лечит R, как упорный труд по написанию беспонтовых текстов.

Счастье R никогда не бывает постоянным.

Жизнь у R прекрасна, просто R к ней предъявляет слишком много претензий.

      9 апреля.

      Ленин в Разливе.

Реконструкция шалаша В. И. Ленина.

В этом шалаше Ленин и Зиновьев бухали в подполье финскую водку.

Вовсю летают комары – потомки тех комаров, которые кусали самого Ленина и Зиновьева.

Когда Ленин писал свои апрельские тезисы.

До сих пор у потомков этих комаров болит голова.

А, убивая там комара,  мы  проливаем ленинскую кровь.

Но R пойдёт другим путём – ей-Марксу! – (божба атеиста)…

      А не совсем дурным был этот бородатый еврей, может рано его списали со счетов?

“Владельцы капитала будут стимулировать рабочий класс покупать все больше и больше дорогих товаров, зданий и техники. Толкая их тем самым для того, чтобы они брали все более дорогие кредиты, до тех пор, пока кредиты не станут невыплачиваемыми. Невыплачиваемые кредиты ведут к банкротству банков, которые будут национализированы государством, что в итоге и приведет к возникновению коммунизма”. Карл Маркс, 1867 год.

Адреналин 1917-го.

Идеи 1917-го, к сожалению, и сейчас актуальны.

Дело R: « Не отнять и разделить, а отдать и умножить…»

Апрельские Тезисы R – «с подлиннымъ верны»…

ДСП – Для Служебного Пользования.

Реконструкция шалаша.

Этимология слова «шалашовка».

Авторство стихотворения:

С милым рай в шалаше,

Если милый – атташе…

                      (Зиновьев).

Это тот самый Зиновьев, который прятался с Лениным в шалаше на станции Разлив. Тогда Ленин переоделся в женское платье и под ручку с Зиновьевым бежал от правительства Керенского – в Финляндию, а потом Керенский точно также бежал от Ленина, из Зимнего Дворца, переодевшись в женское платье сестры милосердия.

А теперь в Разливе выстроен целый мемориал, но там ни слова не говорится о том, что в шалаше с Лениным скрывался и Зиновьев, который был любовным партнёром Ленина, и во время великой чистки был уничтожен Сталиным…

      10 апреля.  

      Ленин – мировой  рекордсмен  короткой  мысли.

Если  посмотреть на  Ленина в документальной  хронике, то  можно  увидеть,  как он  бесконечно жестикулирует. Все люди, у которых  короткие мысли, пытаются удлинить их жестами.  Они  думают,  что  мысль  при  помощи вытянутой  руки удлиняется…

Ленин в Разливе.

Предлагает надёжность в ненадёжном мире. Обещает людям золотые сортиры. Смеётся над смертью, над страхом перед смертью – когда очко сжимается в одну точку.

За что педы боролись, на то и напоролись…

Ленин и теперь живее всех живых!

Ему можно доверять.

Даже жену.

Даже свою.

Даже голую…

Но R пойдёт своим путём. Он не будет ходить, говорить писать, дышать и пердеть, как Ленин. Он будет всё это делать, как R. Генетический капитал R – эта штучка посерьёзней, чем капитал Фридриха Энгельса и даже чем «Капитал» Карла Маркса.

R будет писать свои Апрельские Тезисы…

Тупым карандашом.

Потому что тупой карандаш верней острой памяти…

Наступил октябрь. Надинька стала замерзать.

В шалаше.

–  Придется брать Зимний… – решил Владимир Ильич…

1. P. S. Россия – так красиво звучит, что работать неохота.

11 апреля.  

R переезжали танками, R закапывали в землю, R летал на Луну – но более яркого впечатления R не помнит – это когда мама вытащила его из туалета, где R промокал свою двух-с-лишним-летнюю пипку (пока еще не обрезанную) туалетной бумагой – и не сказала:

 – R ты присутствуешь при историческом событии. Этого дядю зовут Уинстон Черчилль, и он произносит свою знаменитую речь в Фултоне…

Начало холодной войны.

Америка начала психологическую войну против коммунистической системы, Дело это поручили ЦРУ, а ЦРУ передало это дело для научной разработки Гарвардскому университету, т.е. лучшему мозговому тресту США. Вся психологическая война против Союза базировалась на комплексе латентной педерастии товарища Ленина. Руководил Гарвардским проектом американский профессор чёрной социологии сионский мудрец Натан Лейтес.

Стали проходить полевые испытания нового геннобионегативного оружия.

В ответ КГБ экспортировал в Америку своих преступников-рецидивистов, давая им документы с хорошими еврейскими именами и по еврейским каналам выкидывал их на Запад с израильскими визами. Естественно, ни один жулик в Израиль не поехал, а все направлялись в Америку за лёгкими и длинными баксами.

Не так давно был очередной скандал: два брата-еврея, недавние иммигранты из Союза, умудрились расхитить сумму, равную половине годового медицинского бюджета штата Калифорния. Они сделали мобильные передвижные лаборатории по тестированию пациентов прямо на улицах крупных городов. Казалось бы, хорошее дело, но при этом они умышленно ставили людям ложные диагнозы (рак, лейкемия и т.д. и т.п.) и посылали их в станционарные лаборатории для дорогостоящего сканирования на установках магнитного резонанса и прочих процедур стоимостью по несколько тысяч долларов каждая. Через несколько месяцев таких дорогостоящих анализов они сообщали насмерть перепуганным пациентам (поц-иентам!), что у них ничего страшного нет, и те со слезами на глазах благодарили своих спасителей.

Оплачивала же всё это городская и штатная казна…

1. P. S. Ничего страшного – не с такой клизмы соскакивали…

А Музаффар-хан рассказывал, что в его детское время в Союзе жилось лучше. Когда они, пацаны (поц!-аны), шли в свою кишлачную школу имени ХУ11 Партсъезда, им попадался белый-белый старик, с белой бородой, в белой одежде. Все карманы у него были набиты белым курутом. И когда они встречались с ним – стайка мальчишек, за каждый пук он давал им курут…

Союза уже нет. Белого старика тоже. И сейчас хоть обосрись – никто курут не даст…

Да-а-а…

Наступили девяностые годы.

Мистер R выпал из контекста литературы…

Конец – р а з в а л  Союза,  р а с п а д  империи.

Эпоха позднего Горбачёва и раннего Ельцина…

8 апреля.

День космонавтики.

 Курт Воннегут. Умер в Нью-Йорке 12 апреля 2007 года в возрасте 84 лет…

Кто заблудился на земле – ищет свой «Exit» на небесах.

Атеизм – тонкий слой льда. Один человек пройдёт, но целый народ – провалится, рухнет…

R, когда земля уходит из-под твоих ног – не горюй. Ты учишься летать.

У R ничего не получится – пока R не отчается…

Девиз R: Целься в Луну, даже если промажешь – зацепишь звезду…

1. P. S. В наш космический век, пожалуйста, не торопитесь быть атеистом…

      13 апреля.

      Апрельские Тезисы R:

      «Ark» – источник разговора. Центр жизни R. Необходимо собрать в один кулак – всё, что имеется у R – всё пойдёт в ход, в топку «Ark»а, все дела, все движения, все отношения, всё творчество, весь архив – всё собирается в одну кучу.

      Все физические лица, организации, фонды, фирмы; – вся коммерция и творчество, личная

жизнь и общественная, приятное с полезным, все поездки – командировки.

      «Ark» – брэнд мистера R: всё начинается  «Ark»ом и кончается им. Все причиндалы и прибамбасы – бесплатные приложения к Международному проекту «Литературно-художественный альманах «Ark».

1. Открыть сайт «Ark»а – «www.uzlit.net» – Антология альтернативной литературы Узбекистана! Открыть фан-клуб сайта «Сайтчата».
2. Выпустить банеры, буклеты, флайеры, визитки, бланки, плакаты, открытки.
3. Завести деловую переписку «Ark»а со всеми партнёрами: договора, письма, меморандумы, соглашения и т. д. на дипломатическом уровне.
4. Легализация проекта.
5. Коммерциализация проекта.
6. PR –проекты с помощью СМИ республики и других стран.
7. Генеалогия, легенда и миф проекта. Чтобы все почувствовали масштаб явлений…

      Необходимо что-то иметь – для того, чтобы брать. А это собственно альманах, личный проект – ключи от которого в руках R.

      «Ark» должен ассоциироваться с R, основателем и главой проекта. –

(Ленин и партия – близнецы братья. Мы говорим Ленин – подразумеваем партия, мы говорим партия – подразумеваем Ленин…).

      «Ark» – это не просто поэт R, или прозаик R, или пророк…

      «Ark» – это сила, которой необходимо правильно распоряжаться; использовать по полной программе.

      Данные Тезисы – как неприкрытый механизм швейцарских часов  – под стеклом. И пыли нет, и всем видно. В этом есть своя технологическая красота – всех винтиков и шпунтиков.

Всё на виду…

      И в этом – открытость и прозрачность проекта.

      И в то же время – больше тайны.

      Они ищут – ты нашёл.

      Посвящённых – децл.

      Остальные – в очереди.

      Их узкоколейкой до Москвы трясти – умного слова не скажут.

      Их только награждать – с ведущего режима.

      Венок из белых роз – если только сам себе надел на голову.

      Если его тебе надели другие – считай, что ты ангажирован, что ты у них на работе…

                  

                                           НА ПОВЕСТКЕ ДНЯ

      Далее:

Создать творческий тандем.

На должность атташе по культуре Embassy of USA in Turkmenistan.

R – который весь на 100% в теме «Литература и искусство Туркменистана» и Алишера Атакузиева, который не совсем в теме, но зато отлично владеет английским – это более, чем один человек в теме, владеющий английским. Это получается, что американское посольство имеет на одну ставку (в штате) двух первоклассных спецов. Отсюда экономия одной штатной единицы. В то время, когда в Ираке USA тратят 1 миллиард долларов в день – эта экономия, кстати, это большой плюс (+). 

Это, во-первых.

Во-вторых: у нас в республике, когда Туркмен-баши представлял премьер-министра – при всех его преимуществах – отметил один недостаток, один минус – незнание родного туркменского языка. Премьера выбрали  с одним условием: выучить туркменский язык в течение 1 года. Премьер обещал выполнить условие, выполнил успешно и до сих пор работает премьером.

Поэтому, если в нашей республике – представленные к должности премьеры в течение года изучают родной язык, то почему господину R не изучить иностранный английский язык и не за год, а за полгода? Что можно считать испытательным сроком…

Рекомендательное письмо от Славика Ахунова (3 экз.) – прилагается.

На собеседовании сотрудник американского посольства (миловидная женщина, по-нашему – зав. Отделом кадров) сказала мистеру R: «Я Вас так внимательно слушаю, Вы о таких серьёзных вещах говорите, но у Вас такой восточный блуд в глазах, что я не могу понять Ваших намерений…»

14 апреля.

      Апрельские Тезисы R:

1. Лучшим средством для борьбы с чёрными мыслями является физический труд.
2. Необходима выдержанная, спокойная и главным образом систематическая работа.
3. Но как часто бывает и в бою, и в жизни – победа приходит тогда, когда всё кажется потерянным…
4. Большая поездка начинается с маленького шага.
5. Пока мы ходим – надо ездить…

      15 апреля.

R:

 – Ничего. Я как-нибудь постараюсь выжить. Всю жизнь этим
занимаюсь. Я живу и выживаю в одиночку…

      16 апреля.

Нина Демази:

– R, рожать?! Я еще как-то смогу потерпеть боль, но пред­ставить, что у меня в животе развивается индивидуальность, которая подавляет мою индивидуальность – я не могу.

Нина Демази (как на мази!) смогла.

Родила Митьку Хармаца.

Через 13 лет этот Митька вместе с папой Феликсом Хармацем приезжали в Ташкент из Израиля.

R видел их.

 Прекрасная индивидуальность!

      17 апреля.

      Апрельские Тезисы R:

419. О, святой и уморительный миг вдохновения: ангел стучит себя пальцем по лбу.
420. Музы с истерзанными от поцелуев устами.
421. Звёзды в апогее.
422. Кирпич с крыши.
423. Яйцо о двух экземплярах. 
424. Пепельница доверху. 
425. Джезве* на огне.
426. Хавьер Солана на пенсии.
427. Хавье ичаджамыз?*
428. Капель за окном: цел-ка, цел-ка,  цел-ка.
429. Короткое замыкание.
430. Пустые бутылки.
431. Можно играть в бутылочку на раздевание.
432. Кто там сворачивает за угол?
433. Чьи шаги в подъезде?
434. У кого есть ключи от твоей двери?
435. Кто входит без стука?
436. Да это же сама ангелица-хранительница, маркиза ангелов.
437. Всё, что поддаётся наёбке: дети, женщины, птицы.
438. Что добывается в шахтах? Уголь, руда, соль, золото, марихуана, рукописи, минувшее…

 

18 апреля.

1980-е годы. Эпоха пышных похорон…

1990-е годы – это перевёрнутые 1960-е. Период выживания мистера R…

2000-е годы – второе дыхание мастера R…

      19 апреля.

  Когда Музаффар-хан и R пустятся в разгул – в утешительные прелести алкоголя и цинизма, – Анжела и Нина проснутся, и больше им не уснуть! Нет…

Пьяный Музаффар-хан, как всякий пьяный, воображал, что можно говорить откровенно, лишь бы говорить с чувством, и вёл себя как самый Главный Разгильдяй из Гильдии Разгильдяев – агрессивно, крикливо, ребячливо расточитель­но, – что не делало чести ни ему самому, ни роду человеческому.

Указательным пальцем правой руки (жестом всех полководцев!) – для всех, сидящих с ним за одним столом – Музаффар-хан показывал стра­тегическое направление к прекрасному будущему. Это прекрасное бу­дущее называлось красивым женским древнегреческим именем Э л е в т е р и я  и находилось на далёких Мальдивских островах…

     Мальдивские острова. Лазурный океан. Чистый воздух. Ясное небо. Скалы с зубчатыми вершинами, покрытые лёгким пухом зелени…

     Утёсы, яркая синева океана, которую бороздят прекрасные белые птицы, и которая

резко отличается от красноватого колорита скал, представляют собой нечто восхитительное.

       Мириады островов и островков, самых разнообразных очертаний, всплывают из волн подобно пирамидам или хребтам исполинских рыб и, словно вечный хоровод, занимают весь горизонт. Как будто целый феерический мир из морских божеств и океанид ведёт свою сверкающую любовью жизнь, полную юности и меланхолии, в этих бирюзовых гротах, в этих берегах, то очаровательных и светлых, то грозных и мрачных…

Всё это R видел по кабельному TV, – как самый Почётный член «Географического общества придурков-домоседов». Иногда мучая и подвергая пыткам не желающий показывать телевизор…

И всё это происходило, несмотря на то, что R страдал топографическим идиотизмом, не знающим предела…

В это прекрасное будущее Музаффар-хан предлагал билеты. По 10.000 долларов США за взрослый билет. С детей и пенсионеров – по I дол­лару. С красивых молодых женщин и девушек с параметрами 90x60x90 – по 90 долларов – за последние «90».

Эту Акцию Благотворительности для Всего Чело­вечества Музаффар-хан назвал «Уроком Мира»…

Восхищённый классик всемирной литературы R сразу выдал рек­ламный слоган:

ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В  СУГГЕСТИВНУЮ И Р Р Е А Л Ь H О С Т Ь ! ! !

С эпиграфом:

Если слышен денег шелест –

Наш клиент пошёл на нерест!!!

После такого слогана – тут же все присутствующие почувствовали з а п а х. Запах также не оставлял никаких сомнений: это был ни с чем по прелести не сравнимый запах только что отпечатанных денег.

Т и п о г р а ф с к и й  запах новеньких американских долларов в упаковках Федерального Банка…

На этот запах уже бежал – стремительно, словно заяц – официант Витя с тайваньским калькулятором. Надо было платить по счету. Музаффар-хан заплатил 500 настоящих, американских долларов – за неделю вперёд. На этот запах уже бежала Нина, мама Мурзилки (Муслим-хан, самый младший сын Музаффар-хана, кенжавой), оставив Мурзилку дома, од­ного, но не успела. Витя был ближе. Музаффар-хан заплатил. Из семейного бюджета. Музаффар-хан заплатил, и волшебное видение вместе с запахом исчезло в м а р е в е прекрасного будущего…

Прощай, з е л е н ь  лета!

А пока прекрасное будущее не наступило – Музаффар-хан в шортах и футболке решил открыть плавательный сезон – искупаться в фонтане – напротив Министерства юстиции. И это обстоятельство его, как архитектора и просто демократично настроенного гражданина,  –  при­вело в неописуемый восторг. Правда, окружающие восторга его не раз­делили.

Это были:

меценат Геннадий Михайлович, любитель старых вещей и новых девочек;

книгопродавец Ровш (Равшан), внешне (и только внешне!) похожий на Будду, расстрелянного и взорванного талибанами в Северном Афганистане – потому что организм Равшана боролся с его образом и образом его жизни;

Володя Яровой (Ярый), потомок терских казаков и сын ферган­ского военкома. Яровой – с бородой и волосами цвета озимой пшеницы, бродяга по жизни, похожий на русского царя и на его белого коня, и на дядю белого русского царя (одновременно). Дядю белого царя когда-то из-за хрони­ческих пьянок сослали в далёкий Ташкент по разнарядке;

Баходыр Кучкарович (Ок суяк), худой, как белая рафинированная кость, деятельный представитель праздного класса города Ташкента;

Тимур (Пострел) – везде поспел! Поборник Здорового Образа Жизни – ПЗОЖ. Каждое утро, часиков в пять-шесть, – ломился к Музаффар-хану в хату, будил и агрессивно предлагал всем расслабиться, а на похмелку – «Ибупрофен» (лекар­ство) или капельницу («Гемодез»):

Тимур – спортсмен  и   м о л о д е с !

С утра пьёт только  Г е м о д е с !

– Ибупрофен тебя! – рычал, рыгал Музаффар-хан, – не мешайте мне жить!..

И  м и с т е р  R,  м а с т е р  Rоман(т)ического жанра (Классик), в стадии классического опьянения, но не потерявший при этом чисто человеческий  облик…

Картина Айвазовского «Купание пьяного хана в фонтане». Подделка. Под Водкина. Купание и последующее за купанием – разде­вание происходили на отрядном месте

(г. Ташкент, Бродвей, кафе-юрта «Кайнар» у Гули). Гуля благосклонно взирала, что поделаешь – казашки, оказывается, тоже любят американские деньги. Музаффар-хан великодушно предложил ей свою нью-йоркскую футболку вместо половой тряпки. За­тем снова нырнул в фонтан. Толпа праздных зевак сомкнулась над фон­таном, как волны Красного моря за детьми Израиля.

 – Это обряд, – догадался R – это обряд новой Конфессии «Третья Волна Пацифизма»… Как Христос мыл ноги своим ученикам – Музаффар-хан моет  с в о и. В фонтане. На глазах толпы потенциальных адептов…

 И этот обряд называется «Явная Обедня Музаффара» или «Дефлорация Умственного Сознания»…

Среди праздношатающейся толпы адептов, клиентов и пациентов – выделялся растерянный и близкий к умоисступлению гражданин в ярко-жёлтых до неприличия пляжных тапочках, но почему-то с чемоданом в руках и в чёрной бейсбольной кепке.

Это был Раевский.

Он стоял вне толпы.

Особняком.

Что явно показывало его право на обособление.

  «Раевский расширяет свой путь, а не путь рас­ширяет Раевского» – трепетала жилка под длинным изогнутым козырьком чёрной бейсбольной кепки – на лбу предсказателя, чернокнижника, агасфера, неофита.

И тут в третий раз нырнул Музаффар-хан в апрельские хладные воды городского фонтана, который сам и проектировал в прошлой жизни, как архитектор, когда-то…

 – Имею право (Хакм бор!)! – изрекает он – как хан и как архитектор…

Музаффар-хан – баловень судьбы и истории.

Хану нравится нравиться. Он нежится под восхищёнными взглядами и бесплатными улыбками горожанок.

Музаффар-хан не говорит.

Он хорошо и выразительно изрекает, особенно, когда бывает выпивши.

Музаффар-хан шармирует женщин переливами всех оттенков ума.

Музаффар-хан – Златоуст.

Музаффар-хан – Сорокоуст.

Он, как Микеланджело, высекает слова на мраморе.

Нет ничего проще, чем поставить памятник пьяному хану.

Надо просто водрузить пьяного Музаффар-хана на пьедестал, как памятник.

И залить цементом.

И обвалять в бронзе….

Лишь тот, кто живёт поэзией, вместо того, чтобы создавать её, способен на подобное. Есть  люди,  без  которых  не  может существовать  литература,  хотя они сами не пишут.  Это люди –  бродильные дрожжи,  искристый  винный  сок. Неважно –  писали они сами или не писали. Важно, что они жили, и вокруг них кипела литературная жизнь своего времени, а вся современная им история, вся жизнь страны преломлялась в их  деятельности. Важно то, что  они определяли собой свое время.

Таким был  Музаффар-хан – принц, архитектор.

И тогда понимаешь, что никто не был так дос­тоин фонтана в самом сердце Ташкента, да ещё в апреле месяце, – как Музаффар-хан…

При этом его не мучают рефлексии и приступы самобичевания.

Когда он нырнул – хладные апрельские воды фонтана сомкнулись над его головой, как волны Красного моря над детьми Египта.

Не в ту среду попал Кристалл –

Но растворяться в ней не стал…–

трепетал на ветру бейт в атмосфере.

Под этими словами мог бы под­писаться сам несравненный Фирдоуси, будь жив…

У Музаффар-хана едкий (букву «р» потеряла машинистка) ум.

Музаффар-хан – порнограф.

Вкрадывается в легитимный контекст культуры.

Благодаря тюнингу – может выглядеть прекрасно и внешне.

Хотя речь его – забита «пикалками» TV…

– Самое главное – не замарать собственные трусы! – изрёк Музаффар-хан, и в голосе его была весомость мифа.

И тонкое сочувствие окружающему тупоумию.

Он снял шорты и бросил их в сторону юрты, поближе к футболке и Гуле.

Трусов, правда, под шортами не было.

Есть такие вещи, которые проще объяснить матом.

Понятнее.

И Музаффар-хан стал объяснять двум милым девушкам (как выяснилось позже – кстати!) – сотрудницам ближайшего Банка «Буюк Ипак Йули» – где он потерял трусы.

Оказывается! – он их вообще сегодня не на­девал…

 Эротическое шоу – «Дам двум».

Пришлось (не выходя из образа!) выходить из фонтана за шортами.

Имидж обязывал – все-таки вид благополучный, лицо обеспечен­ное.

По высокой (островками) парковой бродвейской траве, через кусты-кустарники – напрямик.

А если Музаффар-хан идёт голым по высокой (островками) траве – значит, он попал в щекотливое положение…

Хорошо ещё – не пятится, нагнувшись – по кукурузному полю…

 

И тут уже хана арестовали.

Не выдержало ближайшее окружение.

Музаффар-хана взяли под белые ручки:

Баходыр Кучкарович (Ок суяк), деятельный представитель празд­ного класса – с сыном Аскаром;

Тимур (Амбец!) – Всегда Молодец! – и повели к белоснежной автомашине «Нексия»

(№ машины – 30 R3513! – что-то булгаковское!)…

Дабы передать почётное тело «Из рук в руки» – Нине (Лисиной), маме Мурзилки и внучатой племяннице самого богатого «Нового Русского» (журнал «Форбс», г. Москва)…

Р. S. Самая страшная кара для хана – э м б а р г о .

В  г а р е м е ..

На  исполнение  супружеского  долга…

Музаффар-хан. Потерявший за морем свой скипетр…

Ты  хана  хлебом  не  корми —

Ты  дай  исполнить  ему  д о л г !

1. P. P. S. Стоял, коротко остриженный R, ровный – как успокоившаяся вода в фонтане.

Стояла казашка Гуля – она чисто любила деньги.

Бегал в кустах, как подстреленный заяц, – официант Витя с тайваньским калькулятором.

Тихо удалялся в задумчивость Геннадий Михайлович, держа в руках свой пять тысяч двести сорок второй подстаканник (чистая медь, трехцветная эмаль).

Ходил от Нукуса к Нурфету – белый конь, иноходец, Владимир Яровой, похожий на абрека и русского царя (одновременно).

Завлекал очередную официантку-зазывалу своим «Тату» Равшан-Будда: а татушка воинствующего анархиста a’la Бакунин – звериный оскал тигра – на правой ноге ниже пояса, но выше колена…

Особняком стоял свеженевымытый Раевский.

Раненый навсегда.

«Дефлорация умственного сознания» достигла мозга…

В чемодане его были две самодельные книжки избранных стихов, склеенные китайским сухим клеем, и один железнодорожный билет на Москву.

В один конец….

Раевский.

Телом – в Ташкенте, душою – в Москве.

Прощай, Ташкент!  Марина, до свиданья…

Пожилая – доедаемая жабой – девушка…

Привет, M о с к в а!!!

Hello, Lada Bentley!

Bentlty Continental GT…

Раевский.

Беднягино сердце стучало, словно –

Колёса диктуют ва-гон-ные…

Билет в один конец.

Скоро, совсем уже скоро –

о н

на Арбате –

и на Калининском проспекте –

и на Крымском валу –

за большие деньги! –

за большущие лавы –

за огромные деньги! –

будет возвещать гостям и жителям Первопрестольной Столицы

о чудесах, которые творятся

на отрядном месте (г. Ташкент, Бродвей, кафе-юрта «Кайнар»

у Гули – фонтан – Министерство Юстиции)…

(Фотографии, рисунки, диктофонные записи, стенограммы домашних «допросов с пристрастием», телефонные переговоры, рас­сказы очевидцев, очные ставки свидетелей, фото- видео- кино- аудио- интернет – материалы прилагаются.

В Депозитарий ООН, Нью-Йорк, США).

20 апреля.

Пятнадцать безработных лет тому назад Космос и Ядер­ное Вооружение пустили по миру всю советскую нацию. Люди из общей семьи народов, которым много чего обещали, не получив ничего, кроме равноправия и независимости от здравого смысла, чувствовали, что их бессовестно провели.

R было жаль не коммунистической системы, а жаль того, что система эта, несмотря на её упразднение, ещё жила в трудящихся сердцах. Освободившись от неё лишь внешним образом, R не выработал в себе новых взглядов на жизнь, новых понятий, новых ценностей, а просто-напросто успокоился на одном формальном признании факта упразднения.

Разве это конец, а не начало? И разве R не умнее и не продвинутее своих предков?

Да, R умнее и продвинутей своих предков. Но умнее не сам по себе, а потому что он отец детей своих, которые, конечно же, будут продвинутее и умнее и предков R и его самого…

У R осталась только одежда, благородное имя да дважды (трижды на хрен никому не нужное!) высшее образование.R переживал чувство глубокой и кровной обиды. Потом обида пропала и почему-то сменилась горделивым равнодушием, а оно – предчувствием постоянного покоя. R постепенно начинал выползать из нездоровья и депрессии, которые обычно настигали его после злоупотребления алкоголем, наркотиками или женщинами. С юности R был подвижником, решившим отдать безза­ветно свою жизнь на служение Полигамии. Его жена, если б только она у R была, раз двадцать пять рисковала остаться вдовой и раз трид­цать семь рисковала остаться обманутой и разведённой…

Потом появилась Анжела.

R показался ей таким, каким был, когда сочинял то – не знаю что, – чего никогда и нигде не было…

При этом – гордясь собой.

Погружаясь в глубокую пьянку.

Впадая в алкоголизм и самонадеянность.

Больше ему ничего не оставалось делать.

А виною тому лень, которая родилась в 1957 году, т е. на год раньше R. И к тому же R пил день за днём, понимая и признавая, что исправить в его жизни уже ничего нельзя, а можно только забыть…

И терпеть…

Потом появилась Анжела. Анжела была неизбежна. Анжела пришла, появилась. Её взор был остр и свеж. И ясность её глаз ещё не была омрачена житейским опытом.

Эти глаза напротив –

Эти глаза не против…

Личная жизнь R – частная собственность. А за собственность надо платить. Как и за удовольствие. А если не заплатишь – она вста­нет, оденется и уйдёт. Не спрашивай, что R может сделать для тебя, главное – что ты можешь сделать для R…

Анжела могла делать бесплатные билеты – её дядя работал в оперном театре. Пел тенорком, будучи баритоном. Ну что ж, тот, кто любит, должен разделить участь того, кого он любит. И они стали ходить по театрам, хотя R и не был ничем связан с ними, кроме любви к даровым билетам…

Анжела, ошеломлённая свалившимся на неё сексом, заявила R, что любит его, никогда не бросит и никуда от себя не отпустит. Покинуть её он не мог, боялся: Анжела была на редкость ревнива и грозилась сломать ему «сосульку».

Вот таким образом оказались: синица – в ру­ке, журавль – в небе, а утка – под кроватью.

Всё на своих местах.

Разом прекратились все омерзительные преступления R против верности. Для прежнего R верность никогда не была его добродетелью.

Первое, что сделала Анжела в доме R – собрала целую кучу мятых, передержанных фотографий всех женщин, с которыми R когда-то спал – и сожгла.

• Фу, какая мерзость… –  сказала она при этом.
• Фy, какая пошлость, – сказал на это R, – это же средневековье.
  Так же резко нельзя, это все же история, а историю нельзя ни замалчивать, ни переписывать.

Но дело было сделано.

Тем боле что:

чем меньше действующих лиц в сексе – тем интимнее.

Анжела была у R очень уже не первая.

Потому что у каждого святого есть прошлое, у каждого грешника есть будущее.

И тогда понимаешь, что никто не был так достоин R, как Анжела.

Бунтарь R становится философом, когда встречает любовь.

 R должен был потерять, для того чтобы найти.

21 апреля.

 Харин Эдуард – муж казашки Перизад.

Сосед R…

Харин Эдуард. А как звучит! Высокопарно, пафосно, низко­пробно…

Перизад страдает синдромом потребления.

Синдром потребления – п о т р е б л я т с т в о…

Эдуард, бечора, хочешь иметь безопасный (от Перизад) шопинг?

Надень презерватив на свою кредитку.

Иначе, Перизад, врубит вариант ЛСД – Линяю С Деньгами…

Перизад…

Ей боженька тело дал – вот она ипользуется им!

 Разговаривать с Перизад – подвиг великомученический.

Все ме­тафорические комплименты и остроумные замечания R пропадали даром, т.к. Перизад их не могла оценить.

Зато однажды она получила большое удоволь­ствие, бережливо облизывая со всех сторон…

Что это такое?!

R ей купил самое кру­тое мороженое!

• Перизад, R тебя помнит, когда ты своим маленьким ротиком издавала жалобные звуки – кувакала. А твоя мама мыла тебе попку. À ceйчac чего только на тебе нет: стринги, слипы, кюлоты…

Когда R был еще один – он не в силах был больше видеть, когда возвращался вечером, пустые тёмные комнаты, кухню, где не пахло едой, пустую постель, где не пахло женщиной…

И тогда на ум приходила Перизад. И R понимал, что это неизбежно, и R вынужден был думать об этом каждый божий день, как только проснётся, ещё до того как выпьёт кофе.

Но он отстранял от себя всё, что могло вывести его из состояния душевного равновесия и спокойствия.

Силой воли и работой он ввёл в границы упорядоченного существования беспокойные порывы своей юности и теперь старательно избегал всякой бури, которая могла бы нарушить это равновесие…

По платоновской теории, люди состояли из двух половинок. За­тем они прогневили Зевса, и он их рассёк на две половинки – андрогены, которые ищут с тех пор свои вторые половинки…

    – Да, Перизад хороша. Но это не моя чашка чая…

Смотри на то, что предлагает тебе жизнь, и делай то, что тебе нравится.

R просто даёт случаться тому, что должно случиться…

Всё может внезапно перемениться.

Счастье, как и несчастье, никогда не бывает постоянным…

R учился мастерски владеть и управлять собой, своим телом, этим источником низменных инстинктов и разнузданных привычек.

И это вселяло в него сознание превосходства, превосходящее собой честолюбивые мечты его беспокойной юности…

И все же иногда выкрадывались из ночного подсознания:

ПРЕДАТЕЛЬСКИЕ МЫСЛИШКИ

Чтобы жить в одном домишке –

И снимать с неё штанишки…

Так что случилось то, что не случилось.

Перизад ему не дала.

Обидно?

Обидно – не то слово!

Обидно не то, что она не дала, а обидно, что R – первый,

кому она не дала…

– Перизад, что ты делаешь сегодня вечером?

– Всё делаю…

На следующий день:

 – Перизад, что ты делаешь сегодня вечером?

 – Ничего…

 – Ну что ж… Пойдём ко мне, лентяйка…

22 апреля.

 

Герой	Имидж	Образ жизни	Порядковый номер	Активный словарь
Джеймс Бонд	Секс – символ	Киллер с лицен­зией на убийство	№ 007	Говорит чужие слова
R	Титул	Пацифист, миротворец	№1	Только свои слова. И говорит, и пишет.

 

R – тоже в разведке. Но не в той, которая в жопу заглядывает, а в той – которая впереди…

R никогда не превращал свою биографию в бульварный романчик из иностранной жизни…

R решил не искушать судьбу – пусть будет, что будет, пусть всё идёт само собой…

Жизнь R стала произведением искусства. От ласковой лирики до хриплой страсти и бреда наркомана. Её переходы вели из рая в ад через всё, что лежит между ними. И законченного экземпляра не су­ществует, потому что R каждый день добавляет ещё кое-что…

Через тысячу лет R станет археологическим достоянием республики, археологическим артефактом…

23 апреля.

R написал 7-й том своих сочинений. Он самый короткий.

Потому что состоит из одного названия.

Содержания нет.

Вот он:

 В С Е О Б Щ А Я   ЗАБАСТОВКА   ПИСАТЕЛЕЙ

( к о т о р у ю   н и к т о    н е   з а м е т и л )

      24 апреля.

      Апрельские Тезисы R:

1) Никакая близость, кроме физической, невозможна.

2) Экономические законы, не затронутые никакой гуманностью, ведут к установлению предельной статичности.

3) Предназначение писательства в том, чтобы заставить событие произойти.

4) Ашхабад. Все мраморные улицы и медные купола внутри воздуха.

5) R ни перед кем не должен извиняться за свои мужские желания. R не должен ни перед кем оправдываться. R идёт по миру без извинений. От него не воняет неудачами, потому что R учится на своих ошибках.

6) Грабли не топырь, незнакомец!

7) Вы знаете шестьдесят семьдесят лет путешествие на восток.

8) Кто бедствует, тот не грешит.

9) В эмиграции есть что-то нереальное. Что-то, напоминающее идею загробной жизни. То есть можно попытаться  начать всё сначала. Избавиться от бремени прошлого.

10) Ревновать – это мстить себе за ошибки других…

11) Враг это не мужчина, это не женщина. Враг существует только там, где жизни нет никакой, и всегда передвигается так, чтобы спихнуть жизнь на непригодные для обороны позиции.

12) Быть внимательным, научиться (из своих собственных ошибок) заметить и выделить действия, которые ведут к нужному тебе результату, а какие удаляют тебя от него.

13) Наши самые точные данные поступили из ООН (Организации Объединённых Наркотиков)

14) Ты понимаешь, какое мощное оружие я вручаю в твои уставшие от онанизма ручонки?

15) Интервью с мистером R очевидно обычно раньше, чем позже.

16) Он умирает много лет назад.

17) Ничего здесь, кроме как позаимствовать ваше тело в особых целях.

18) Последственных посредственных Мальчиков.

19) Я хочу, чтобы ты ел, спал, дышал и срал, ощущая это правило в себе: не надо оправдывать свои мужские желания.

20) Сучка с течкой – жопа с ручкой.

21) Человеческие люди.

22) Одушевлённые вагины.

23) Вонючие pizdoсосы.

24) Действуй быстро, но не спеши!

25) Тарзан. Он пережил столько волшебных постельных переживаний, что когда он умрёт, его бронзовый член и яйца будут установлены в Музее мировых рекордов Гиннеса!

26) ОК.

27) Никогда не пытайся писать для всех! Пиши для небольшой группы избранных людей, которые квалифицированы, способны и хотят читать тебя и понимать!

28) Развить гибкость, чтобы изменять свое поведение до тех пор, пока не получишь то, чего хочешь.

29) Пиши о себе как обо всех, пиши обо всех как о себе. Чтобы каждый читатель понимал, что ты пишешь о его самом любимом человеке – о нём самом!!!

30) R взял на вооружение принцип «вот я, возьми или исчезни».

R выкинул на помойку принцип « пожалуйста, кто-нибудь, кто угодно… выберите меня!!! »

31) Уходи от любой женщины, которая не соответствует твоим требованиям!

32) В сексопатологии получение удовольствия от подслушивания интимных звуков носит название экзаудоризм и относится к сексуальным перверзиям.

33) Мистеру R кажется, что её муж даже не подозревал, что в пылесосах есть мешочки, а думал, что пыль уходит по электрическим проводам в стену. Он многое чего не подозревал…

34) И невеста вся в прыщах – созрела, значит.

35) Минет (синонимы — иррумация, пенилинкция, феллация).

36) Чётко определить, чего ты хочешь.

37) Предпринять действие — иначе твои желания навсегда останутся мечтами. Ты должен предпринять такие действия, которые, как ты уверен, создадут реальную возможность для исполнения твоих желаний. Именно возможность, потому что наши действия не всегда приносят желательные для нас результаты.

38) Суперформула успеха.

39) Что написано пером – не вырубишь топором, а потом доказывай, что ты не верблюд.

 40) Экспириенс.

      41) Тебя никто нигде не ждёт, но ты на всё имеешь право.

      25 апреля.

Мощнейшая корпорация «ARK» родилась в голове R в самой убогой обстановке. На

старом продавленном диване лежал R и думал:

  – Ну да. А я мог бы получать кучу денег и стать всемирной известностью. Мог бы тусоваться с великими мира (в)сего и с их ох­востьем, посещать дипломатические и великосветские приёмы с коронованными особами.

Даже такой живой мертвец, как R, – и тот мучается, когда приходится жить, не видя ни в чём никакого смысла. В такие минуты решение не при­нимать никакого решения было для R самым желанным решением.

Дер­виш по определению не может быть миллионером…

Вот живёт себе помаленьку где-то на Северо-Востоке Дим Саныч (Дмитрий Александрович Яковлев), а Яковлева понять и оценить мо­жет только г-жа Яковлева, его супруга. И то хлеб, и то хоть что-то.

А тебя, R, уже вторая жена бросила из-за того, что с таким пессимистом, как ты, оптимистке жить невозможно.

Но вразумить жену не удалось ещё ни одному поэту.

Вот в Африке хорошо.

Там цены на бананы не растут вместе с бананами…

R выкрадывается из квартиры, а в подъезде его уже ждут м ы т а р и – сборщики налогов и судебные исполнители. Неужели у любого из смертных от этого не началась бы изжога в заднице?

Плати, R, плати!

По всем долгам своим! – а их у него накопилось:

Холодная вода – долг.

Горячая вода – долг.

Телефон – долг. (Пока не отключат!).

Переговоры – долг. (Меньше болтай!).

Гараж – долг. (А машины уже нет!).

Газ – долг.

Электричество – долг.

Мусор – долг.

ТСЖ – долг…

Хорошо, что воздухом дышать ещё можно бесплатно!

Долг перед родиной — уже и родины нет!

Семейный долг – уже и семьи, уже второй семьи нет!

Сыновний долг – никогда не кончится!

Родительский долг – никогда не кончится!

Супружеский долг – пусть и супруги нет, пусть не своей  – а   п л а т и т ь   о б я з а н !

Не очень-то весело зажимать в кулаке последний сум, прямо до судороги.

Не зная, кому отдать.

     Отсутствует присутствие денег…

Да-а-а…

Деньги иногда могут очень облегчить и даже украсить жизнь человека.

А если присутствует отсутствие присутствия?!

А ведь все эти годы R открывал окно и объяснялся миру в любви!

Тебе дают мелкую монету и требуют, чтобы ты действовал так, как бы имел в своём распоряжении монету крупную, – понятное дело, что ты, R, не можешь удовлетворить этому требованию иначе, как истязуя самого себя…

Так что…

Беги, R, беги!

Беги куда глаза глядят, затылком к опасности!

Шабат не для тебя. Шабат для богатых…

В твоей хламиде – только от долгов убегать!

Только в бегстве – спасение.

 Зай гезунд*, Геннадий Михайлович, и маззал тоф**!

Ау, Музаффар-хан, и тебе – маззал тоф!

И всем вам – маззал тоф…

Мощнейшая корпорация «ARK» родилась в самой убогой обстановке. На старом продавленном диване…

R сядет на этот кораблик и уплывёт…

И никто из вас не заметит, что R – бессмертен…

______________________________________________

*Зай гезунд – будь здоров (идиш).

** Маззал тоф – счастья вам (там же).

 

26 апреля.

      «Д Н Е В H И К  ОДНОГО  ГЕНИЯ   БЕЗ  КАВЫЧЕК»…

Каждый день – описание какой-нибудь ситуации или события.

Как на­стольный календарь.

Их не обязательно читать всё сразу, подряд.

Между днями нет особой связи, но в совокупности они дают общую картину жизни, прекрасной, неожиданной, глубокой.

В «Дневнике…» нет ни начала, ни конца (они условны), ни напряжённости сюжета, ни мо­рали, ни причин, ни следствий…

 Здесь – глубина многих чудесных моментов…

27 апреля.

  Раевский.

Прядями свисшие чёрные волосы.

Глаза – чёрные же – с дальним эзотерическим прицелом и блеском.

Входил из прихожей в комнату – бесшумно, в сильно разношенных носках, на цыпочках, почти крадучись. В облике его было что-то распутинское.

Сидел, скрипя стулом и по­рываясь вскочить, но, удерживаясь, качая сомнительно головой, кривясь скептической улыбкой, казалось – бросал из угла:

      – Горьким смехом моим посмеюсь!

Страдал улыбкой, глазами, всем видом своим, горько кривясь вниз склонённым лицом со свисающей прядкой.

И мучился, стулом скрипя, и кривился. Роняя в костлявые паль­цы лицо, локти – в ноги…

Иногда поднимал он брови, не то восхищённо, не то удив­лённо – что так он талантлив. Раевский был худ и высок. Зa счет худобы казался ещё выше,  даже выше себя казался.

А вокруг него все были маленькие: и – во всех смыслах…

Яркость встреч Раевского с мистером R в то время, когда R вы­держивал свою немоту – совсем не беседы в обычном для Раевского значении слова,

 а   с о з е р ц а н и е   м о р а л ь н о г о   п а ф о с а,

перед которым остановился Раевский в совершеннейшем изумлении…

Тоска души, блеск утопий, невоплотимых в действительность – всё это обрушилось на голову R с появлением Раевского. R понял его тщету – переменить жизнь с налёту: от личного творчества.

В то время R жил просто и замкнуто, появляясь иногда у Музаффар-хана лишь.

Это была форма молчания человека, выбитого из позиций. Трудно было перенести картину   р а з б и т о с т и    ж и з н и …

А тут ещё Раевский.

Всем видом своим грузит, д е м о н с т р и р у е т, что в его участи есть что-то трагическое, горькое. Длинный человек с длинными руками и с длинным же носом. Когда Раевский читал ему свои стихи – R показалось, что перед ним – громадных размеров дятел, который долбит носом в дерево и постепенно приходит в деревянный экстаз от звуков собственного долбления…

Раевский.

С тобой, Раевский, дружить – печень жалко…

 

Или:

 

У печени бы руки были –

 Они бы горло задушили…

 

R и сам – инородный поэт. В законе.  Zakonnyi поэт.

Раевский &  R идут в пивную…

– Кто это?

          – Раевский и R, инородные поэты в законе…

          – Куда это они?

          – Да туда же, куда идут все страстотерпцы поэты…

       28 апреля.

       Как тесен мир.

Особенно тут, в пивной…

За столиком – R и Раевский…

Компания в пивной подобралась сволочнейшая.

R с Раевским там были как два жемчужных зерна в навозной куче.

Этого было слишком мало,  чтобы  облагородить всю кучу…

Раевский – худой, впалогрудый и бледный.

Как всегда – оголтелый, страдает настойчивым зудом: поспеть первым, куда бы то ни было. Его истинно героическая попытка с о б о р н о с т и, заранее обречённая на неудачу…

С головой, закинутой в мистику, с рукой, брошенной в экзальтированную эзотерику, с туловищем огромного насекомого, изогнутый локтями рук…

Из всех органов чувств – доминировал нюх носа, бросившегося вперёд пред ушами, глазами, губами и давшего великолепный рельеф профилю головы с точно прижатыми к черепу ушами – нос на цыпочках!..

По своей манере ходить был он более высок и худ, чем на самом деле. Он волочил ноги, чуть поклевывая вперёд головою при каждом шарке и взглядывая так, словно глаз его был положен сбоку, как у птицы, оттого в его облике господствовал профиль…

Нос Раевского – подарок карикатуристам Бродвея!

Экспрессия телодвижений на всех презентациях, где наливают и где дают почитать свои стихи из чёрной (кожзаменитель) папки (всегда при себе – всегда готов!).

Горбоносый Раевский, угласто расставивший локти – сидит в пивной.

Ярый употребитель а л к о г о л е й:

пива, вина, водки, джина, чачи, виски, шнапса, спирта, са­могона и всего что горит.

Его жизнь протекает в   н а л и в е, и после – в   о т л и в е…

Глаза вперены мимо лиц, мимо стен, мимо мира, в себя самого…

Жаждет самоопределения, когда и как самоопределяться?

День его – в клочках, в глазах его – мельк, в ушах – треск…

Раевский.

Энтузиазм расширенного сознания…

– Чеаэк! Пива!!!

• апреля.

Дим Саныч.

Витиеватый перемудр. С длинными, запутанными фразами, с мыслями, сделавшимися сбивчивыми и тёмными, вследствие усилий высказать их как можно яснее…

Глаза – лучистые, выглядит моложаво – всюду: на выставках, лекциях, премьерах и презентациях…

Мелькнёт и зацепится, разговаривает с близоруким, чуть-чуть церемонным расклоном.

Вежливый, мягкий, салонный. Встречи с ним – встречи замкнутых сфер в одной точке. Ходит с собеседником: руку – под – руку, и скруглен­ной рукой разрисовывает в воздухе мненье, развивает градацию экстра­вагантных порывов…

 

Мозгология, головология Дим Саныча.

      Выкладки букв и цифр.

То ли цифра, то ли буква.                                                                                                               .

Подхватывает любую тему и принимается тяжелить разговор и всё, что ни есть…            .

 Т р у д н о в р а з у м и т е л ь н ы й  Дим Саныч.

Со своими тараканами.

 – Тараканами? Да… А вы что думали? Что я одинок?..

Доморощенные оргиазмы ДимСаныча.

Иногда напоминал сатира в позе седого херувима.

Но церемонность и пылкость внушали почтенье…

Женолюб, картинолюб, книголюб.

Дать ему книгу – значило; или её получить перемаранной заметками на полях с дождём восклицательных знаков, или, – книги лишиться, – присвоит. Книги, побывавшие в руках ДимСаныча – были исчерчены карандашными вставками, забиты бумажными закладками. На что он часто ссылался, как на доказательство того, что эти книги – его собственные. Приходя же к друзьям, мог без спроса брать их книги.

 «Зачитывал» помаленьку…  .

Что поделаешь – привычки детдомовского, трудного детства…

И в то же время – романтик старинного стиля.

Обликом своим напоми­нал Валерия Яковлевича (!) Брюсова, но за счет седого хвостика волос – был еще круче!

Выступал с лекциями.

Лекции носили характер высказываний по вопросам культуры.

Что укрепило в нём несчастную мысль воссоздать фантом-фикцию мистера R – «АСЛ» (Ассоциация свободных литераторов), которой он был самолично выбранным председателем и единственным членом (по совместительству).

ДимСаныч был честен и прям.

И от всех дельцов различного рода – его отделяла порядочность.

Но как политик и бизнесмен – он был бездарен.

И это правда…

Ему удалось издать один номер альманаха «Т. к.» (Так как).

Но это издание удалось ему не благодаря, а вопреки себе.

Под платформой «АСЛ» разумел он свои гуманнейшие представления о культуре, Его чтили как стража и знатока (скорее – ценителя) всего благород­ного и прекрасного.

Он мог бы в начале прошлого века произносить манифесты и речи, но в начале 21-го века они звучали нелепо. Его «политика» сводилась к защите своих туманнейших представлений о литературе, живописи, музыке…

R ощущал в себе симпатию к этому человеку с лучистыми, груст­ными, даже страдающими глазами…

ДимСаныч.

  Его глухие преисподние миры, поднимавшие в нём свои вои…

• апреля.

Вторая половина 80-х. Золотая пора поэзии…

Молодёжный альманах «Молодость» молодёжного же издательства «Ёш гвардия». Потешные полки молодых поэтов – потом они станут гвардейскими – в зените «Звезды Востока»…

Только потом они разлетятся – оперившись – по всем странам и весям…

А пока была новая жизнь, и новое действо возникло из жизни  – от новых людей.

Чёртиком вышмыгнул Мяо Мевяо, подмигнул, и опять ушмыгнул за плечо Инги, и «Конина» вышмыгнула, а Мяо слизнулся в Австрию…

И – спасибо ему.

А тогда Мяо впервые пришёл в кабинет к R и, чтобы произвести космополитическое впечатление, сказал:

 – Мой стул – моя родина. Потом  –  Инга…

Потом уже R пришёл в гости к Мяо. В грязной комнате стоял стул, засиженный мухами и Мяо. На нём сидела Инга…

Худой,  хилый,  Мяо  казался  человеком  ничтожным, к тому же умученным болезнями и беспокойным характером. Он сидел  на  самом  краешке  табурета, придерживая на коленях рукопись со своими «Сказочными мотивами», и виновато, с  нежностью  поглядывал на вино, поднося гранёный стакан к губам.

В жизни всегда  наступает  минута,  когда  дверь распахивается настежь и впускает будущее. Этот момент для Мяо Мевяо наступил – его сказки мистер R взял для публикации в альманахе «Молодость» №22…

Прежде, чем уйти от Мяо, R провёл по полу кухни полоску мелом от тараканов – от старого холодильника «Саратов» до обеденного стола и подписал: «Внимание! По этой трассе ночью мигрируют тараканы. Просим не беспокоить животных во время миграции. Штраф за нарушение $ 100. Министерство туризма и заповедников Автономной Республики Крым».

…тогда R сидел в кресле редактора, в центре торнадо – перегорелый, взъерошась усами (пока ещё – тогда ещё!), свисающими над губой. Полномочный и Чрезвычайный Представитель ферганской  диссидентуры. Ферганской диаспоры…                                                               

Лето 1987 года  –  душное. Страсти душили…

Первый –  21-й номер альманаха, первые книжки молодых…

Второй  – 22-й номер альманаха, вторые книжки молодых…

Р-р-революция!!!

А тусовки молодых дарований – меняли литературный ландшафт, перестраи­вая в воображении всю обстановку в тогдашнем раскладе литературных сил…

За бутылкой коньяка (пива, водки, вина – не важно!) R проборматывал свои стратегические мнения, напоминавшие заклинания, и в резуль­тате – всё вокруг оживало и расцветало. Кабинет R в эти минуты казался средоточием стихий, вулканом идей – оплодотворявших Ташкент умственной жизнью. Не выходя из кабинета своего, принимал R всех у себя, где все они – красивые, молодые и дерзкие – бурлили: на Ташкент, на Москву, на Россию, на мир – из маленького кабинетика…

Двери R были открыты для посещенья его в любой день и час.

  – Неистовый Дантон! – сказал о нём Шамшад…

На что Демази язвительно Шамшада спрашивала:

  – Уж не Робеспьером ли мнишь себя самого, Шамшад?..

Здесь вспыхивали ярчайшие словесные перепалки, здесь встречались, расходились, влюблялись и даже женились…

Здесь тусовались джентльмены неопределённого  джазовского  племени,  певшие  на  всех  языках малопонятные носовые  слова,  пошевеливая  бедрами…

Здесь у R брали интервью журналистки из Лондона. Англичанки были старые, но очень весёлые, и, набухавшись, бегали по всем комнатам…

Здесь Инера Сафаргалиева,  нарядная и взволнованная, улыбалась международной  светской улыбкой…

Здесь эмпириокритицист и агностик Карим, безработный рассудочник, покуривая, развивал свои тихие речи. Рассуждал Карим, сколько мог, важно – звучало, конечно,  не так важно. Тональность Карима – аскетизм из уныния и слабого тонуса жизни.

 

Пол-Элюара – Шамшад держался со скромным надменством. Тональность Шамшада – болезненный эстетизм…

В улыбке Демази слились Джоконда с младенцем…

Нина Демази была молоденькая, только что во второй раз разведённая деточка, весёлая, талантливая и нежная, что не мешало ей, невинно хлопая ресницами – хлопать водку рюмка за рюмкой, не отставая от мужиков типа  Аносова…

Улыбающийся до ушей – бородатый Феликс Хармац – басом бил в серд­ца дам. Хармац вовсю хармсовал. Потом они с Нинкой поженятся, родят Митьку Хармаца и уедут в Израиль…

Татарский сюрреалист – Рафис Хасанов, похожий на Микки Рурка. Не­брежность его туалета казалась особым эстетством. У Рафиса был пас­порт, в паспорте была прописка, прописка была в татарском ауле, а аула самого уже давно не было – сюр голимый…

Безумный поэт Хаэт-Кирияцкий с черновиками контрафактных переводов с испанского под мышкой, словно дикорастущий страус – мчался повзъерошенной улице….

       Поэт Хаэт был странный – сумасшедший,

       Хотя и тихим помешательством… Пока…

По тротуару тихо шла Наташа Шапошникова. Она была в синяках и в солнцезащитных очках. Что случилось с тобою, Наташа?

Оказывается, она высказала робкое сомнение по поводу того, что поэзия Хаэта-Кирияцкого останется в веках. За что Хаэт-Кирияцкий её жестоко избил…

Да-а-а-а… Советский больной – самый больной в мире!

Вячеслав Аносов с цитатами из жены (бывшей). А что можно из неё процитировать? Это натуральная (с его стороны) прокладка…

Появился и исчез молодой и амбициозный поэт Иосиф Фридлянд. Уехал завоевывать «Землю обетованную», успев продать мистеру R электрическую машинку «Ятрань»…

С улицы Навои, 30 – прискакал Дим Саныч. С пузатым портфелем в руках, с сединою во власах и с бесом в ребре. В портфеле были черновики тридцатилетнего самоотверженного писательского труда в стол, самодельный рецепт интенсивно-солёных сухариков «под пиво» и опытные образцы этих самых сухариков…

Чёрный плюшевый берет свисал на ухо – это Сирожа Алибеков с утра мчал в маршрутке –

из Сергелей на «Узбекфильм». Потом, только потом они с Джаником Файзиевым на Первом канала разыграют «Турецкий гамбит»…

 

Известный портрет R тех дней, – лихо написанный Сашей Корнило­вым, – агитировал за то, что R не нервнобольной, a усатый мужчина…

Алогически вынырнул из Гулистана Скаков – молодой Маяковский…

Из личика Мяо – лез Вольтер…

Длилось лето…

И Галка, самая красивая и самая талантливая поэтесса (по словам Демази), – закусит лукавую губку, и ноздри от пыха расширит…

Леня Шорохов пользовался большим успехом. Всем льстило, что сре­ди гостей – настоящий писатель, хотя книг его никто не читал…

R – генерал армии своих чтительниц.

Чтительницы R.

Кабинет, пе­реполненный дамским экстазом…

 И закаты над Катарталом объясняли пространство…

Поэты жили безбытным бытом и, словно вымирающие птеродактили, реяли в мировой пустоте…

У себя R устроил кавардак, всё поставил вверх дном – печатая непризнанных молодых.

  «Из мусорных корзин всех остальных редакций» – назывался этот дерзкий проект…

Здесь все на всё откликались: и мыслью, и чувством и волей к справедливости – так складывались отношения, которыми участники их дорожили и были счастливы…

Здесь радовались чужим успехам!

Здесь отсутствовало чувство собственности.

Здесь бескорыстно дарили семена  м ы с л и т е л ь н о с т и, как бы говоря:

 «Плодитесь и размножайтесь…»

Другие хотели их стричь. Здесь – растили.

По словам Андрея Кудряшова: Катартальский мактаб (или мектуб – по-арабски, буквально –  место, где пишут). Мектуб (Mektoub).

Через кабинет R прошли почти все его друзья, ринувшиеся в лите­ратуру…

 Золотые времена Катартальской Коммуны.

 Коммуналки.

 Коммуникалки…

 

                                                            M A Й

1 мая.

 «Молодость». Улица Катартал, 60….

И все квартирники, тусовки, «поляны» и посиды на катартальских хатах и в кафешках – остались для R как этап жизни, как переоценка прежних путей и как охваченность чувством рока…

И тихая радость, слитая в единое с грустью – переполняла R, когда он вспоминал последние, медленные, золотисто-карие катартальские закаты. Её волосы и её глаза. Их стояние друг перед другом в трепет­ных сумерках связывало ещё предстоящие повороты и расставания, про­изошедшие с ними впоследствии, и образы друг друга разрастались неимоверно…

Катартал остается для R переломным моментом. До Катартала – путь его был прям и вёл вперёд. С Катартала же начиналось  в о з в р а щ е н и е   туда   – откуда R пришёл.

Революция всегда пожирает своих детей, как свинья поросят.

Центробежные процессы разводили вчерашних соратников далеко друг от друга…

Имена бывших друзей звучали, как выстрел в затылок…

R возвращался, чтобы вынашивать, сидя на старом диване, теперь вовсе новые критерии жизни, не входившие до этого в сознание.

Когда R гляделся в старое зеркало, как бы видел он: из глаз его смотрит неведомое – друг на друга…

R как бы видел себя над глубокой пропастью, и две мыши – белая и чёрная (дни и ночи), неустанно и верно подтачивали тот корень, на котором он держался…

 2 мая.

R опускает личную жизнь, потому что её  к а к   и   н е    б ы л о – она свелась к тщетным попыткам бороться с тоской и к исканию средств  а н е с т и з и р о в а т ь   боль  (алкоголь, колёса, травка, жен­щины)…

R жил на кладбище своих надежд и мечт…                                  .

Никогда – до  и   п о с л е  –  R не был так с т а р.

Линия жизни  –  падение. Эти годы  –  мёртвые:  н и   т у д а,  н и   с ю д а…

R лежал, словно распростёртый труп, на диване, угрюмо смотрел на се­бя в зеркало – на небритое, землистого цвета лицо с тёмными кругами вокруг красных, воспалённых глаз; все пепельницы, как ежи – топорщи­лись фильтрами окурков…

В комнате – в клубах дыма – зависало угрюмое и мрачное раздумье. Сам себе R напоминал Генри Миллера парижского периода.

Веяло холод­ком сквозняков – п р и г о в о р ё н, с м е р т н и к…

R чувствовал, что умирает всё больше и больше…

Картина:  п о х о р о н ы  –  себя собою…

Ломались отношения R со многими.

Близкие когда-то – отходили…

Курвились…

Уходили в политику…

Делали карьеру и бабки…

Уезжали…

Умирали…

Спивались…

Пара приятелей оказалась заигранной в карты, поскольку возможности  отдать долг сморщились до  нуля…

Чтительницы R рассыпались – кто куда: кто-то – замуж, кто-то – на учёбу, кто-то – за границу. А кто-то всё разом – замуж за границу вместе с учёбой…

Все бывшие любовницы от R разлетелись, как нечистая сила от крестного знамения…

Любимые библиотекарши R могут снова смотреть свои культурные сны на свой голодный желудок…

При тогдашнем раскладе политических сил – R выбрал нищету и ал­коголь.

Долгие вечера R проводил в сплошном одиночестве над решением вопроса – как же жить и быть? В четырёх железобетонных стенах, – о ко­торые оставалось разбить себе череп…

В ташкентском зоопарке звери смотрели из вольеров утомлёнными неволей глазами.

Узбекские микробиологи трахали микромозги узбекским микроорганизмам…

 Д е ф о р м и р о в а н н о е    сознание  R…

Предыдущие неприятности и предчувствие новых – которым конца не предвиделось. Усилием воли R старался отвлечь от себя  т о,  ч т о  разлагало  его сознание…

R был насквозь – боль.

R закапсулировал её в себе…

Старое трюмо с вывисающим из зеркала отраженьем морды лица, разбитого
жизнью, – невесёлое зрелище. За плечами – типа трагедия, и впереди  –  типа

 н е и з в е с т н о с т ь…

Иногда раздавались звонки (в дверь, в телефон) –  к т о?

Редкие посетители – спрашивать:  о    с м ы с л е    жизни…

 Один из них был Раевский…

      3 мая.

Хамид Исмайлов.

Иногда пишет на узбекском языке собственного производства…

4 мая.

Анжела:

Бита* Лютфие сильно любила дядю Серёжу, Сервера – своего самого младшего сына. Дядя Сервер был красавец, высокий, широкоплечий, с голубыми глазами и светлыми волнистыми волосами…

Дедушка догадывался.

 – Этот бала** от Джефера…– выговаривал он бабушке Лютфие.

У бабушки был любовник. Его звали Джефер. Каждый год она брала меня с собой, и мы вместе с ней ездили на море. Там бабушка встречалась с Джефером…

 – Пойдём, балам, ятажамыз***, я тебе расскажу всю свою жизнь. Из моей жизни можно написать целую книгу, двухтомник… – говорила мне бабушка Лютфие.

– Бабушка, мне скучно лежать – отвечала я. Я тогда многого не понимала…

Когда дяде Серёже было двадцать четыре года – он погиб. Попал в аварию. Они с товарищем ехали на свадьбу на мотоцикле. Торопились. И врезались в грузовик, который перевозил арматуру. Арматурины были длинные и торчали из кузова грузовика. На мотоцикле – на всём газу – они въехали прямо в эти торчащие из кузова арматурины…

Бабушке Лютфие боялись сказать, что её младший, самый любимый сын погиб. Но сказать пришлось – т.к. надобыло его хоронить…

Когда ей это сказали, бабушка Лютфие сидела на кровати. Она как сидела, так и осталась сидеть. И вдруг у неё из носа пошла кровь. Она шла и шла – и её долго не могли остановить.

– Это хорошо ещё, что кровь пошла носом, а не ударила в голову…– сказали врачи. Давление у бабушки было 200…

После этого удара бита Лютфие уже не оправилась. Через некоторое время она умерла…

____________________________________________________________________

*Бита – бабушка (крымскотатарск.).

**Бала – ребёнок (там же).

***Ятажамыз – полежим (там же).

5 мая.

 «А что мне в Фергане делать? Урюк сушить?» – с этими словами молодой R улетел в Москву…

И после этого 10 лет R жил в Москве.

Почему R жил в Москве? Фигли сдалась ему эта Москва?

Почему все так не любят слово «почему»? 

Этих вопросов, по врождённой провинциалам неосмотрительности, R ни разу не задал себе, покидая свой тихий, зелёный, маленький, уютный колониальный городок.

R знал поговорку: «Поэты рождаются в провинции, а умирают в Париже…»

Почему R уважает Москву? Потому что сам ферганский.

И Москва была для него главным городом на земле. Его Парижем…

Москва – столица Московской области, а уже потом – другого государства…

Москва. Этим всё сказано. Как будто одно только слово разрешит все проблемы, ответит на все вопросы и исполнит все самые сокровенные пожелания.

В Москве – лучшие издательства, самые толстые литературные журналы, самые умные и талантливые люди, самые красивые женщины.

Мама, R поедет в Москву, и всё у него будет хорошо. R поедет в Москву и тогда…

А что тогда?

Весна в Москве!

Сначала всё как всегда – та же снежная  слякоть под ногами, те же грязные следы в метро и магазинах – но небо становится синим, деревья – голыми и трогательными,  а по утрам птицы поют громче, чем каркают вороны и матерятся водители. Потом теплеет, холодает, опять теплеет, вдруг валит снег – и  вот  она, полная и окончательная весна. Острее чувствуются  запахи  населения, машины поднимают фонтаны брызг, в которых играет  радуга, у девушек растут ноги, на эскалаторах целуются, Москва становится более пёстрой  и красивой. И когда ты,  в  забрызганных джинсах и совсем ещё недавно белых кроссовках прыгаешь через  лужу на узкую полоску земли, надеясь, что это – не  оптическая  иллюзия, понимаешь – жизнь снова начинается…

Москва просыпалась  медленно и  с натугой, и было ей безразлично,  что в её необъятном  чреве объявился  ещё  один червь,  один  из пятнадцати миллионов  ему подобных. И какая разница, что червь при этом думает и хочет. Слишком он мелок и мимолётен…

Но так же  ненадёжен  и  мал сам величественный  город по  сравнению  с матушкой-планетой…

Да и сама планета…

Одним словом, шёл по утреннему  городу  человек и не подозревал о своём ничтожестве. Он шёл и нёс на своих плечах тяжкое предначертание, имя которому было – R…

Мысли являются точно так же случайно, как осенние мухи, которые неизвестно откуда берутся, прилетают и потом неизвестно куда исчезают. Не успел записать одну из них, а её уже нет. И вспомнить не можешь.

Или, наоборот. Где-то, с кем-то, за что-то пил всю ночь, обнимался с кем-то, с кем-то договаривался, с кем-то братался, а на следующий день – похмелье, головная боль, иногда рядом с тобой спит какая-то чужая, незнакомая женщина, и ты ничего не помнишь.

Выгребаешь из карманов остатки денег, какие-то визитки, телефоны, памятные записки – и ничего, и никого не помнишь. Не будешь же звонить по этим незнакомым телефонным номерам и спрашивать: «Алё, это Саша, а ты кто есть на самом деле? И что делает твоя визитка в моём кармане? И для чего? А твоё имя как?»

И так каждый день, каждый божий вечер, каждую ночь…

С утра до обеда отмокаешь в ванне, пьёшь аспирин, цитрамон, алка-зертцель, зорекс, рассол, кефир, зелёный чай или холодное пивко из холодильника – смотря, что там есть, если там что-то есть…

До обеда приходишь в себя, бреешься и наводишь на себя марафет для маскировки вчерашних ночных похождений.

И по новой. Пока не перестанешь, наконец, понимать, кто этот R, и где этот R находится…

В одно прекрасное утро R просыпается и вообще ничего не понимает: «Что? Где? Когда?» Для всего этого есть одно слово, которое называется – тусовка, тусня, тусоваться…

Все знакомства поверхностные, все улыбки, все слова, все движения – лживые, лёгкие и поверхностные, как жуки-плавунцы.

Самое главное в тусне – не грузить других своими проблемами, хорошо кишкануться, хорошо бухнуть, хорошо оттопыриться, хорошо покайфовать, лучшие тёлки, классные машины, крутые гламурные клубы…

А что такое классные тёлки? Это тёлки в прикиде из самых дорогих бутиков, от самых крутых кутюрье, но со скудным репертуаром слов, ужимок и выученных телодвижений.

Для тусовщика вращаться в гламурном, заколдованном круге, изо дня в день, из вечера в вечер, из ночи в ночь, из клуба в клуб – на один и тот же манер: это его право, и это его долг. А в кармане у него – толстенная пачка лавы (баксов). Или золотая кредитка. И тогда всё о`кей! И тогда твоя физиономия проходит все фейс-контроли.

Тусоваться – это не значит ходить по библиотекам, музеям и т. д.

Определённая жировая прослойка людей (это может быть только в мегаполисах),  которая ввела тусовку в стиль жизни. Независимость от здравого смысла – т. е. они независимы  от здравого смысла…

Москва – это город, где тусня стала стилем жизни: гламур, амур, пред-а-порте, от кутюр…

Москва – это город не для жизни, а для выживания, самоутверждения, зарабатывания…

Москва – это город, где все твои мечты сбываются – у другого…

Москва – это город, где женщины плотно и аккуратно упакованы и перевязаны красивыми ленточками.

И где же находятся эти волшебные райские луга?

Это места, где женщины набивают себе брюхо!!!

      Это выставки, юбилеи, презентации, автопати, корпоративки, вечера, ночные гламурные клубы для голубых, для избранных, для избранных голубых, днюхи, поляны, флэты, сейшены, квартирники, междусобойчики, посиды, крутые кабаки. Да-с!

 Одним словом – улёт…

Женщины в таких местах знают наизусть все истории и сюжеты, которые предлагают им мужчины, чтобы снять напряжение в штанах.

В течение 10 лет R делал всё, что, по ходячему кодексу о тусовщике, надлежало делать, чтобы иметь право сказать: и R здесь тусовался и, следовательно, жил.

R бухал немерянно, ни одного утра не ложился трезвым, R посещал самые крутые ночные клубы, где оттопыривался с самыми классными тёлками и с самыми красивыми геями, R нюхал снежок, R курил травку – самую убойную, самую ямайскую, самую афганскую и самую голландскую: через «Беломор», через «Казбек», через «Бульбулятор»…

R трахал тёлок в парках, в подъездах, на задних сиденьях белоснежных длиннющих лимузинов, с шорохом мчавшихся по ночной, горящей огнями всех цветов радуги – Москве…

R научился говорить чепуху без начала, без середины и без конца, безразлично сотрясая воздух для безразличных людей, делающих вид, что они рады R, рады его видеть, рады его слышать – и отвечающих ему такой же чепухой: без начала, без середины и без конца.

R играл всю жизнь, он так много играл, что глупо не поиграть ещё немножко…

R в совершенной близи созерцал плясательные пароксизмы Бори Моисеева.

 Но гей моего гея – не мой гей…

Ему о чём-то что-то говорил сам Филя Киркоров (болгарский перец) – с выпученными, как у марсианина, глазами. Нет ничего глупее мужчины, считающего себя неотразимым…

Царь-царевич, гламур-гламуревич…

Крутой грузинский перец Сосо Павлиашвили пел за одним с R застольем детскую народную песенку:

                                 Чита – грита, пися не побрита…

 Да-а-а…

Однажды ночью Сэр-гей Пенкин рассказывал R чудесную сказку:

 «Жили-были педераст с педерастом у самого синего Гудзона. И был у них белый роскошный трёхэтажный дом с похожим на генерала швейцаром…»

Группа «Бахыт-компот».

Лидер группы Вадим Степанцов – однокурсник мистера R.

Основатель Ордена куртуазных маньеристов.

А сколько коньяка, водки, пива, вина было совместно выпито…

Ух, ты, в рот компот!..

 

Ингеборга Дапкунайте.

Девушка с двоящимся акцентом.

– R, я много слышала о Вас…

 – Не беспокойтесь. Не всё там правда…

Рассказывала мистеру R о Голливуде…

 

Очередная единственная Ксения Собчак читала R свои стихи.

Не столько приятным, сколько усердным голосом.

Потом показывала ему свой семейный альбом.

Когда человеку нечего сказать – ему показывают семейный альбом…

Говорит одними глаголами: «Хочу… Купить… Выпить…»

 «Шоколадная блондинка».

А шоколад сама не любит, потому что от него у неё фольга в зубах застревает…

Поделилась творческими планами – пишет мемуары «Монологи Вагины».

Бабские взбрыки…

 

Рената Литвинова.

Молодая, но выглядит так, будто только что из 30-х годов прошлого века.

Чёрная юбка, доходившая до какого-то места между коленом и лодыжкой, чёрные туфли на высоком каблуке, белая блузка со стоячим воротничком, бусы, серьги, браслеты, рот в ярко-красной помаде, много румян, пудры, духи…

Сложена она хорошо – со славными грудями и ягодицами – к тому же, она покачивала ими, когда ходила. Она постоянно зажигала себе сигареты, и везде валялись окурки, измазанные её помадой…

– Ой, я сейчас совершенно не могу, у моего попугая экзистенциальный кризис, и я должна за ним присматривать, чтобы он не покончил с собой…

R будто впал в собственное детство.

Даже колготок она не носила, и то и дело поддёргивала длинные чулки, показывая самую чуточку ноги, самую капельку колена.

Она была из тех женщин, которых любили наши отцы…

      – У тебя очень красивые ноги, Рената. И ты умеешь одеваться. Ты напоминаешь мне девушек в дни юности моей мамы. Вот когда женщины были женщинами…

      – Здорово сказал, R…

 

R тесно общался с вечными юношами – Игорем Николаевым, Львом Лещенко и Валерием Леонтьевым – в череде изысканных празднеств…

Они выглядели иногда худощавыми молодыми людьми в гавайских рубашках с

короткими рукавами,  потом краснорожими – средних лет, иногда очень старыми, как жёлтая слоновая кость – и все это в течение одного получаса – в зависимости от освещения.

В шоу-бизнесе главное – не кто лучше ноту возьмёт, а кто дольше её протянет…

 

      «Comedi clab».

Там надо было читать, и вечер складывался более менее удачно. Тусня та же самая, но мозги R занимала работа. Тусовка теплела всё больше и больше, дико и воодушевлённо…

Иногда зажигалось от них, иногда – от R, обычно – последнее.

Как будто залазишь на призовой ринг: надо чувствовать, что должен им что-то, иначе тебе, R, здесь не место.

R парировал, срезал и финтил, а в последнем раунде раскрылся по-настоящему и вырубил армянского рефери.

R им не по зубам…

R говорил на чудовищной смеси – полной чуши и гениальных вещей…

Спектакль есть спектакль…

А сколько бессонных ночей было скрашено мыслями о самоубийстве.

Подумаешь, увидеть Париж – и умереть!

А ты попробуй увидеть Москву – и прописаться!

Очевидно, тут было от чего ошалеть самому крепкому организму.

А так как R крепостью организма никогда не страдал, то…

В сауны и бани R ходил не для помывки, не для отдохновения от пьяно проведённой ночи и даже не для протрезвления, а для того, чтобы испытывать вкус того или другого пива, когда его пьёт совершенно голый R в окружении таких же совершенно голых мочалок и собутыльников.

У него на мобиле были три заветных номера:

 1) Мама Нимфа – нимфетки;

      2) Мама Рано – ранетки; 

      3) Мама Роза – розетки…

Чем больше людей вокруг, – тем отчётливей одиночество…

И понял тогда R всю эту тусню – здесь всё не настоящее: и товарищи не настоящие, и любовь не настоящая, и кайф не настоящий, и слова окружающих его не настоящие.

И жизнь не настоящая – искорёженная, перекорёженная, силиконовая, пластиковая…

1. P. S. И R пошёл прочь, волоча свой организм, глухой к сердцебиению прогресса…

6 мая.

Важен не только результат, важен весь процесс прохождения к нему вместе с самим результатом.

Закон Калверы.

Калвера отсидел пятнадцать лет. От звонка до звонка. За убийство…

Уже после отсидки шли они с братом. На двоих – два рубля. Решили выпить пива. У Анвара. По дороге у моста – толпа. Продают лотерею «Спринт». Калвера и говорит брату: «Билет – один рубль. Давай возьмём два билета. На все…»

«Да ты чё, – отвечает брат. – Мы же хотели пивка вмазать…»

«Да ладно тебе, – говорит Калвера, – Анвар мне в долг нальёт. Давай возьмём два билета…»

Взяли.

Отошли к мосту. Калвера открывает первый билет – выигрыш! Машина! Волга!

Газ-24!

Второй билет Калвера рвёт, не открывая. И кусочки бросает с моста. В воду. Сай уносит второй билет.

Не открывая – Калвера знает: Газ-24 два раза подряд не бывает…

С тех пор все говорили: «О-о-о, Калвера… Машину выиграл… Волгу…»

 

И только Куприн добавил: «Но ведь до этого он пятнадцать лет отсидел…»

Закон Калверы.

7 мая.

После 40 R понял, что неприлично быть оптимистом и необходимо, хотя бы в профилактических целях, чувствовать дозу пессимизма…

Сорок лет R занимался искусством. А почему не наукой?

В искусстве главное – честь и достоинство.

В науке же посади десять долбоёбов – бей палкой, плати деньги и в итоге они скажут одно и то же. А в искусстве каждый говорит только своё. Искусство более ответственно, чем наука. Потому что искусство основано на вере, а наука – аналитична.

Искусство – это правда.

Наука – это ложь.

Художники – это жрецы.

А жрецы – это первые художники. Они приходили в тёмные пещеры и рисовали при факельном освещении тот животный мир, на который даже сами не охотились. Поэтому их рисунки были деформированы. Они были более впечатлением, чем реальностью. Поэтому древних жрецов в полный рост можно назвать первыми импрессионистами…

Учёные – это те люди, которые не могут создать, но которые могут разжевать…

Например,

возьмём древнего Ветрувия, который сформулировал основные принципы архитектуры:

1)  Польза.

2)  Прочность.

• Красота.

 

А американец Генри Уоттон его модернизировал:

1) Удобство.

2) Прочность.

3) Привлекательность.

Вот это и есть типа наука. В данном случае – архитектура, атриумные здания в США…

Второй пример – литературоведение, литературная критика.

Со словесностью можно разобраться только на её условиях. Поэтому лучше всего о литературе пишут те, кто её пишут.

Критика – часть литературы. Филология – косвенный продукт её. Критик смотрит на литературу изнутри. Филолог – с ближайшей колокольни.

Отсюда следует, что все хорошие критики – это сами писатели.

А кто такие чисто литературные критики?

Эрнест Хемингуэй называл их вшами на чистом теле литературы. Это неудавшиеся писатели, которые сами писать не могут, но из зависти критикуют писателей. А неудавшиеся критики идут в преподаватели литературы, называют себя профессорами и смертельно боятся кого-нибудь критиковать. Вот это и есть типа наука…

 8 мая.

В старину не было типографий, книги переписывались в монастырях ипри епископских дворах особыми мастерами. Это мастерство (как и иконописание), почиталось священным. Рукописи переписывались старательно и с благоговением. Русский народ любил книгу и умел беречь её, как святыню.

Малейшая опись в книге, недосмотр или ошибка считались большим грехом. Вот почему сохранившиеся до нас многочисленные рукописи старого времени отличаются чистотою и красотою письма, правильностью и точностью текста.

В древних рукописях трудно встретить помарки или зачеркивания. В них было меньше описок, чем в современных книгах опечаток. Замеченные в прежних книгах существенные погрешности были устранены ещё до Никона, когда в Москве начал действовать Печатный Двор. Исправление книг велось с большой осторожностью и осмотрительностью…

В 1564 году Иван Фёдоров напечатал первую русскую книгу «Апостолъ».

 9 мая.

 «… и отсекаем, как гнилой уд».

Из постановления Собора по делу Никоновской реформы.

Знаменитые защитники древлеправославного благочестия – протопоп Аввакум, священник Лазарь, диакон Феодор, инок Епифаний – были сосланы на крайний Север и заточены в земляную тюрьму в Пустозерске.

В окрестностях города Тобольска, куда пешком брели мученики

Осталась надпись на доске в башне-остроге, где сидел протопоп Аввакум: «…привезли в Брацкой острог и в тюрьму кинули, соломки дали… И сидел до Филиппова поста в студёной башне; там зима в те поры живёт; да Бог грел и без платья. Что собачка, в соломке лежу: коли накормят, коли нет. Мышей много было, я их скуфьёю бил – и батожка не дадут, дурачки! Всё на брюхе лежал: спина гнила. Блох да вшей было много. Хотел на Пашкова кричать: «Прости!» –  да сила Божия возбранила, – велено терпеть…»

Мученики были подвергнуты (за исключением Аввакума) ещё особой казни: им вырезали языки и отсекли правые руки, чтобы они не могли ни говорить, ни писать в обличение своих гонителей…

Более 14 лет пробыли они в сырой яме. По настоянию нового патриарха Иоакима пустозерские страдальцы были преданы сожжению. Казнь последовала в пятницу, в день страстей Христовых, 14 апреля 1682 года.

Священномученик Аввакум обратился к народу с прощальным словом. Подняв высоко сложенную в двуперстии руку, он провозгласил: «Вот будете этим крестом молиться, вовеки не погибнете…»

Современная новообрядческая церковь на Поместном Соборе в 1971 году признала ошибку бывшего патриарха Никона и Собора 1666-67 гг., приведшую к трагическому разделению русской Церкви, и засвидетельствовала, что старые обряды для неё «равночестны и спасительны», а клятвы были положены «не по доброму разумению». И как итог: реформы «не имели ни канонических, ни исторических оснований…»

1. P. S.

      Отшельник – как внутренний эмигрант.

      Едва кончаются отшельники – начинаются эмигранты.

      Эмигрантов сменяют диссиденты.

      А когда испаряется диссидентура – наступает андеграунд.

      Вариантов русского отступничества хватает на любой вкус.

      В России, как нигде, новизна любой идеи оборачивается через время своим выворотом. Мы мученики не идей, а их мучительно меняющихся прочтений… 

10 мая.

Епископальная церковь Сан-Франциско, которую возглавляет епископ Свинг, инициатор создания церкви антихриста – Организации Объединённых Религий. Члены этой Организации принимают участие в гей-парадах.

А один из епископов этой церкви – епископ Пайк носил поверх своей сутаны рядом с крестом и куриную лапку – знак хиппи и символ сатанистов. В конце концов, он довольно оригинально закончил свою жизнь. Со своей третьей женой Дианой он поехал в Израиль и решил пройти путь Христа. В районе Содома и Гоморры они заблудились в пустыне, молодая жена его бросила и спаслась, а он там, в пустыне умер от жары и жажды.

До сих пор в районе двух сёл – Содомкино и Гоморкино можно наблюдать мираж:

две фигуры (одна в епископской сутане) делают «69»…

      Да-а-а…

Это ж надо быть таким идиотом?!

А ещё епископ…

 А где целибат?

 11 мая.

      Остров Терра

      Действующие лица: Компютер – 1 шт.

Люди – 100 шт.

      Место действия: Остров, наделённый всеми существующими климатами (буран, тайфун, муссоны, суховеи, вёдро, штиль, сиверко, афганец, морось, мираж…).

      На сцене (в кадре): Mr R…

      О жизни, о мистике-статистике…

Если бы сократить всё население планеты до размеров одной деревни, в которой проживает 100 человек, и применить бы к этой деревне все те соотношения, какие характерны для нашей планеты в настоящее время, то получилась бы следующая потрясающая картина:

57 человек в деревне – азиаты, 21 – европейцы, 14 – из западного полушария, 8 – из Африки;

52 человека было бы женского пола, 48 – мужского;

70 по расовой принадлежности – цветные, 30 – представляли бы белую расу;

70 – нехристианской веры, 30 – христиане;

89 – придерживались бы традиционной сексуальной ориентации, 11 – нетрадиционной;

8 человек обладали бы 59 процентами всего деревенского (мирового) богатства, и все они были бы выходцами из США;

80 проживали бы в условиях, не соответствующих минимальным человеческим нормам;

70 были бы не способны читать;

50 страдали бы от постоянного голода;

1 был бы при смерти;

1 был бы готов вот-вот родиться;

1 имел бы образование на уровне колледжа и выше;

1 имел бы компьютер.

Так что если R проснулся сегодня утром, ощущая себя в большей мере здоровым, чем больным, это означает, что судьба благоволит ему больше, чем миллиону человек, которых не будет в живых уже на этой неделе.

И если R не испытывает сегодня чувство опасности – как когда-то на поле боя, если он не испытывает сегодня одиночества – как когда-то в тюремной камере, если он сегодня не испытывает агонию пыток или мук голода – как когда-то, то R сегодня – счастливчик. Ему сегодня повезло больше, чем каждому из 500 миллионов других людей в мире.

И если сегодня R может писать свои тексты, а его за это хотя бы сегодня не будут преследовать, арестовывать, подвергать пыткам или просто тупо убивать, то ему повезло сегодня гораздо больше, чем трём миллиардам людей на нашей планете.

И если сегодня у R есть кое-какая еда в холодильнике и кое-какая одежда на теле, есть крыша над головой и место, где он может поспать, то R, без всякого сомнения, несравненно богаче, чем 75 процентов людей в этом мире.

А если R сумел написать всё то, что вы прочитали в этой книге, то он и вы – баловни судьбы в большей мере, чем другие два миллиарда людей на этой планете, которые не умеют читать и писать.

А теперь, R, ответь себе: не так ли уж много оснований у тебя лично, чтобы плакаться и жаловаться на свою судьбу? Не вправе ли ты, мистер R, считать себя счастливым? А считать себя счастливым, значит, быть здоровым. Так что, мистер, будь здоров!

      12 мая.

      …эRология власти.

      В мире существует четыре основных типа власти:

1. Деньги. Давай R, признай это; если бы ты был Биллом Гейтсом с 40 миллиардами долларов на банковском счёте, то у тебя была бы некоторая часть самой главной силы. За наличные можно купить не только женщин, но и сотрудничество во многих сферах жизни.
2. Красивая внешность. Ох-хо-хо. С этим вопросом все понятно. Если бы ты, R, был красивой грудастой куклой, твоя власть в обществе была бы огромной. 17-летняя малышка, с телом «от Плейбоя» обладает такой же властью, как и мужик, который пашет всю жизнь.
3. Насилие. Горько говорить, но готовность и желание использовать силу для достижения целей — слишком очевидный факт в мире, в котором мы живём. Еще печальнее то, что всё больше и больше членов общества обращается к этому типу власти.
4. Убеждение. Ах-ах. Существует огромное количество примеров представителей первых трех категорий, но много ли ты, R, знаешь людей, которые являются мастерами искусства убеждения? Самое приятное то, что если ты овладеешь приёмами убеждения, то ты сможешь полностью управлять людьми первых трёх категорий!!! Всё правильно. Если ты умеешь убеждать людей, ты можешь убедить богача расстаться с частью своих денег, ты можешь убедить красавицу поделиться с тобой своим телом, ты можешь заставить этих тупых быков стрелять друг в друга или вообще получить то, что тебе надо этом мире…

      Открывающиеся возможности…

     13 мая.

      В звёздной иерархии во всём мире – мистер R – №1…

R лучше читать, чем говорить о нём.

R претендует на ритуальность, на включённость в метафизику ХХ1 века.

Каждый человек является таковым лишь постольку и в этой мере, в какой он соотносит себя с некоторыми сущностями высшего порядка.

Это у животных есть пять или шесть биологических инстинктов и – всё.

В этом вся их жизнь.

Но человеку этого недостаточно.

Человек – это то же животное.

Но какое животное?

Воспитанное, поэтому уже не животное…

Человек ещё любит прогресс, демократию, правду, деньги – типа общечеловеческие ценности и  т. д.

Внешне все эти сущности представляются химерическими, т.к. в повседневной жизни можно вроде бы обойтись и без них.

Но нет, оказывается, что нельзя!

Оторвавшись от этих сущностей, человек перестаёт быть собственно человеком.

Выявление человеческого в человеке – вот, что больше всего интересует R.

Ради этого выявления R и применяет все доступные ему средства: язык, нейро-лингвистическую психотехнику, культурологию, антропологию.

При этом R отдаёт себе отчёт в том, что он принадлежит к некой интеллектуальной субкультуре: R сознательно усложняет свои художественные решения: в этом и заключается его своеобразная защита от дураков.

     Мистер R занимается формированием созидательного гендера…

А Анжелка – типа корректора и модератора для мистера R…

Читателю-дилетанту, не способному к мысли и сопереживанию, тексты R покажутся просто скучными.

А он R и не нужен.

И это – хорошо.

      И это – благо…

      14 мая.

 Дим Саныч

                   РОМАН БЕСКОНЕЧНОГО КЕЙФА ПИСАТЕЛЯ R

                                            (фрагмент лекции)

Когда есть поток лавы – то по берегам её как бы случайно можно увидеть вулканическую бомбу, пышущую жаром. Но выступы её уже схвачены тёмным налётом неминуемого остывания.

       А лава движется сама по себе – созидать то, что впоследствии может стать чем угодно, чему будет Имя. А «Бомба» уже вступает в своё состояние жизни. Литературный поток – это соцреализм, тогда как «Бомба» –  это самостийность, которая, по сути, из состава самой лавы.

       И всё-таки это самостийно.

      Самостийно настолько, что оно вне критики и суждений, оно делает то, что естественно только для него. Оно вне потока, но всё же это то, что в потоке. И поэтому считывается всеми,  кто вольно или невольно останавливает свой взгляд на «Бомбе». Т.е. это бомба, но она не грозит взрывоопасностью, она даёт своё тепло и старается это делать как можно дольше.

      Скажем, существует Ферганская литературная школа, – своеобразный рукав лавы, но рукав остановится, остынет и на вулканической породе начнут произрастать побеги нового литературного ландшафта. А «Бомба» не остывает, она горяча и от солнца, и от тёплого жерла вулкана, некая магнетическая взвесь, где никогда не встретить никаких растительных побегов. Это валун, фиксирующий собственное состояние тепла. И тут надо говорить о той самостоятельности, которая не отражает ничего, кроме своей самостоятельности.

       Литературная самостоятельность – это факт, не требующий доказательств, это факт готовности иметь своего читателя. И, как правило, это массовый читатель. Он не видит, как продукт делается, он видит готовый продукт, и факт событийности для такого читателя важнее, чем оформление этого факта.

       Фактологическая литература – это коммерческая литература, которую охотно приобретает продавец, думающий о прибыли. И здесь реклама – неустанный спутник.

        В альманахе «ARK» роман-эпопея мистера R обещает быть бесконечным как романы Александра Дюма. Это долговременная литература, и имей массовый читатель деньги, он бы заставлял свои полки такими книгами. Но на то и альманах, что он представляет писательскую разноликость. Разборчивый читатель ищет своё. Он не покупает альманах, ибо платить приходится и за «соседей» под общей обложкой.

       Альманах – это уже накатанные имена, а когда имя появляется от случая к случаю – то «вечный роман» гибнет уже на стапелях. Отсюда – R надо издавать самостоятельно.

Да и, вообще, ташкентских писателей и поэтов надо издавать розничным пакетом, хотя может быть под одним заказом.

      Что же касается поэзии R, то общая обложка на поэтов может обещать выгодное звучание каждого поэта поэтического сборника. Что же касается нынешнего взгляда на общую литературу, то уже нет общего взгляда, есть потребитель, который может купить книгу, и есть потребитель, который не может купить книгу. Здесь критику нет места. И это хорошо. Пусть каждый сам отвечает за себя. Это правдивее и справедливее. Берёшь то, что можешь проглотить. Именно последнее и является сегодня причиной и следствием, почему вышли в тираж критики.

      Кто-то и пытается воспитывать писателя и  читателя, но авторитаризм, спущенный сверху вниз, исчерпал себя. И поэтому  R читать надо без ссылки на Льва Николаевича Толстого. Надо думать о человеке, а не о массовости. И к этому, в конце концов, должно прийти человечество, чтобы не говорить о писателе как о доброжелателе, пекущемся о великообразованности народов, забыв, что при этом теряется человек…

       15 мая.

       Раевский.

Проводит очередное выступление в Государственной Библиотеке имени Алишера Навои, в читальном зале,  заполненном графоманами:  «Ну, господа,  теперь такие выступления вы нечасто услышите,  и вот почему… Видите ли,  научной ценности в нём абсолютно никакой нет. Никто не знает,  в чем была её первоначальная цель,  да и была ли  она  вообще.

Лично я думаю,  что она с самого начала была творением чистого искусства…»

Раевский.

В нескольких  предыдущих случаях уже представал перед судом по обвинению в невыразимых преступлениях мозгового изнасилования…

На простом русском языке, господа присяжные, в насильственной лоботомии:

      а) Город-герой Москва.

      Симферопольский проспект.

      Квартира Иван Иваныча Карабутенко.

      Раевский  в гостях у Иван Иваныча (по рекомендации мистера R).

      В воздухе висит  тяжёлый запах цветов и алкоголя.

      Стол ломится от единственной кильки.

      Раевский  целует ручку Лере Нарбиковой. Объясняется ей в своей бескорыстной любви.  

      Лерочка Нарбикова  – женщина, изображающая собой женский вопрос. Одежда и причёска Лерочки подразумевают бары экзистенциалистов всех городов мира…

      б) Подвыпивший Иван Иваныч Карабутенко, преподаватель кафедры зарубежной литературы, товарищ R и последний муж Валерии Нарбиковой, с размаху бьёт Раевского по печени…

       От ревности…

       Между ударами – приговаривая: «Я и сам был когда-то молод… Я  и сам внимал сиренному зову лёгких мочалок и тугозадых мальчиков… Но ты, сука,  ради всего святого –  не повышай мне давление!  А не то – я расскажу тебе такую сказку, – от которой кутак у тебя восстанет и ойкнет на розовую перламутровую природу ам… Или милая,  бурая,  покрытая  слизью, трепещущая  мелодия  молоденькой задницы сыграет на твоём члене, как на блок-флейте…»

      в)  Раевский (от ударов Иван Иваныча) падает на пол, корчась в оргазмах непреодолимой метафизической похоти…

      Корчась на полу – он собирает лицо в выражение Основной Боли, как его учили собирать лицо, чтобы ничего не показать…

      г)  Наконец-то, Раевский  вырывается из медвежьих объятий Иван Иваныча.

       Иначе (а он чувствует это отчётливо) его порвут на цитаты.

       Жалобный, как листва на ветру  – Раевский, выплёвывая остатки  зубов, сваливает в гостиницу…

      д)  В гостинице Раевский  залезает в ванну – отмывать следы побоев;

       где ему жалко себя;

       и где он кажется сам себе маленьким обиженным мальчиком;

       и где он (неожиданно для самого себя) оказывается в громадной воронке, кружась спиралью вниз, к чёрной точке слива в московскую канализацию (о, если бы он только мог просто смыть себя по трубе!);

       и где он, в конце концов (не выходя из ванной) в слезах засыпает…

      е) «Я жду, когда я проснусь…»     

       Раевскому снится «двойной» сон: будто он дома, в Ташкенте,  будто он маленький мальчик, и будто он уснул…

      Мальчик Витя, спящий у стены мечети, спускает в эротическом сне в тысячу ам – розовых и гладких, словно раковины морские, в восторге от колючих волосиков лобков, скользящих по его членику…

      ё) De‘ja` vu:

      Великие ветра хлещут по Великой степи, разметав эпохи и эры в мусорные курганы Земли – мальчик Витя, насвистывая «Наманганские яблочки», роняет штанишки у земляной стены  шайхантаурского дувала  и подтирает себе зад страницей из маркиза де Сада  (в переводе Иван Иваныча Карабутенко)…

      –  Раевский, старый порчак, ты какие стиры катаешь? Битые. Это неправильно. И почему у  тебя  два  туза  по низу ходят  второй раз за одну талию?  Бубны  в тыкву ударили, что метёлки  мечешь перед незнакомыми людьми?  Раевский, ты чё? 

      Кому понравится, если кто-то будет ходить по сцене и понты колотить, что он лучше других?  Ты чё, Раевский, уху ел? Народу кайф ломаешь? И не стыдно тебе? Хотя сомнительно,  что стыд может быть в тебе в присутствии сексуального либидо….

      Поэтому тут всё по уму разыграть надо,  по уму…

      «Благоприятен брод через Великую реку»…

Итак, принимаем решение – в Антологию «ARK» тебя или в Солипсис (не путать с Хосписом!). Мы тут тебе в душу впендюривать ничего не будем,  в отличие от определённых  дешёвок, которые останутся неназванными и пребудут нигде…

Что ж, поступим, как учил Соломон, мудро: легенды о Раевском, безусловно, есть, а всё остальное – в архив, под сукно. Потомки разберутся…

А Раевского коронуем.

Инородный поэт в законе – звучит.

Раевский, звание (незаслуженное) – считай, что это доброжелательность (аванс, пожелание) мистера R, надеющегося тебя таковым видеть…

Люди, которым дали аванс, считают, что им недодали. Как правило, это люди тупые и ограниченные. Кондовые и маньяки. А Раевский молодчик. Он наш. Таким образом, он на время  удовлетворит свое честолюбие, и до поры будет  свято оберегать твою, R, твою пенсионную спину. А свою спину, так  сказать,  вместе с затылком и жопой – оголит для пинков от менее удачливых карьеристов.

И в ком он тогда почерпнёт защиту и поддержку? В тебе, R,  в тебе,  если только не начнёт туда-сюда хвостом вертеть…

16 мая.

И тут возопил Раевский:

      «Теперь у меня есть все образы половых актов из мировой литературы, что имели место где бы то ни было, и я могу их просто выпуливать и контролировать всех вас – вплоть до самых молекул… У меня есть оргазмы… У меня есть разнообразные вопли… У меня есть все образы, какие когда-либо высерал какой-либо ташкентский поэт… Моё время подступает… Подкрадывается… Моё Время грядет… Камо грядеши…»

И Раевский пускается в то, что обычно проделывают целители верой, закатывая глаза и пуская ртом пену: «И у меня есть миллионы и миллионы образов, миллионов образов Меня, Меня, Меня, меееееееняяя…»

     17 мая.

– Ура-ааа-а  Дим Санычу!

Свободным художникам, как и всяким богам, время от времени следует ставить на стол бражную гекатомбу (натюрморт – «Вертикаль по горизонтали») – пейте! Именно, именно так, не брать у них,  не  клянчить – богам надо давать…

– Ура! Ура-а художнику! – вскричали все разом.

Многоликое краснорожее застолье…

– Ура и здоровье Дим Санычу! Здоровье Дим Санычу!.. – дружно кричали они, с пьяным, но, безусловно, искренним восторгом.

      Художники хотели пить как художники, пить от души и до утра, от и до…

Эти гуляки художники уже повылазили из подполья, ожили, имели выставки, первый успех,  но  возрастом  и,  значит, судьбой все они были моложе Дим Саныча на 2-3 поколения. Они на взлёте, у них впереди весь горизонт признания,  однако Дим Саныч уже принадлежал  истории:  принадлежал  бесспорному прошлому и был легендой. Без единой выставки. Без школы. Без учеников. Без картин. Без книг. Без здоровья, – за которое они так шумно пили.

Большинство увидели его впервые в  жизни…

Старость –  не радость.

Это не потому,  что смерть близка, и ты уже  чего-то  не можешь,  нет.

Это потому, что другие,  которые  временно молодые, уже не берут тебя в расчёт.

Ты ещё есть, но загляни им в глаза – и не увидишь своего отражения: тебя уже нет для них.  Ты –  лишний  на  этом свете,  потому что  морщин  много и  мышцы  дряблые…

 

Драгоценная, прозрачная, спускается ночь на город.

И останавливаются на улице двое, идущих из пивной.

Неведомо, кто они: в такую ночь мало ли бродит пьяных? Останавливаются двое неведомых – R и Дим Саныч. Сил нету дальше идти – так хорошо…

Вдыхают прохладу ночного города.

И стоят так, пьянея. Смотрят на бетонные чиланзарские дома с раскрытыми окнами, – там зажгли уж огни. Дим Саныч что-то бормочет, всё усложняет, как будто пытается объясниться с R на иностранном языке.

Ну, всё. Теперь до файфоклока его  не выключишь –  завёлся  обличать современность!..

Да-а-а, при их жизни победа им не грозит…

Наклонились сверху над ними неяркие ташкентские звёзды…

Из открытого напротив ресторана – музыка. И взрывы хохота. И пусть смеются – они не понимают, молодые, не могут, бедные, понять…

Идите молодые, идите бедные, идите своей дорогой. У вас всего-то и спросили, который час. Не денег же спросили…

Биологическое старение, да и само время многих в андеграунде распылило и развеяло,  Дим Саныч оглянулся – уже один, в одиночку, уже на отмели…

Зачарованный странник, Дим Саныч не  раздавал  отрывки  из романа людям в метро. Пил в меру, культурно, не скандалил с соседями, не попадал в милицию…

Дим Саныч честно стоял на стороне демократии и всерьёз  воспринимал  её лозунги.

Такими людьми вымощены обочины дорог истории…

      А художники хотели пить как все художники, пить от души и до утра, от и до…

Перемены, ничего другого R ведь и не мог обещать им – перемены и, пожалуй, новую грандиозную волну успехов, удач, потрясений, да, да, а R, это известно, умеет увидеть вперёд и чувствовать вперёд.  Особенно  с выпивкой, со стаканом в руке. Будущее само набегает на R, господа, ему только не полениться – прочесть!

      – Ура-ааа-а  Дим Санычу!

 18 мая.

«Ребёнком будь послушен.

         Юношей будь сдержан.

         Взрослым будь справедлив.

         В старости будь хорошим наставником.

         При смерти – ни о чём не жалей…»

Греческая надпись, найденная при раскопках греческого города Ай-Ханум в северном Афганистане, на границе с Таджикистаном.

Ей – 2.200 лет.

Ай-Ханум был построен при Александре Македонском…

      19 мая.

       Сэр Элтон Джон – талантливый извращенец.

Народный артист Великобритании.

R любит английский язык и музыку – рок, рэп, регги, джангл, джаз и т. д.

Потому что не знает английского языка.

И не знает текстов – а они такие убогие!

1. P. S. То ли дело «Плейбой» – это голая правда.

       (Вот почему Артемий Троицкий после музыки занялся русским «Плейбоем»!)

       Господа, извольте рухнуть в клёвость…

1. P. P. S. Но самое смешное – рэп на французском.

       Изначальная, однозначная лажа…

      20 мая.

      Мировой экономический кризис.

      «Владельцы капитала будут стимулировать рабочий класс покупать все больше и больше дорогих товаров, зданий и техники. Толкая их тем самым для того, чтобы они брали все более дорогие кредиты, до тех пор, пока кредиты не станут невыплачиваемыми. Невыплачиваемые кредиты ведут к банкротству банков, которые будут национализированы государством, что в итоге и приведет к возникновению коммунизма».   Карл Маркс, 1867 год.

1. P. S. А не совсем дурным был этот бородатый еврей, может рано его списали со счетов?????????

       21 мая.

       Рассказ мента.

       НКВДешник живёт с хозяйкой.

Потом с её старшей дочкой.

Потом с младшей.

Дочки – погодки…

Это раскрывается. Он уходит с младшей, с ней и живёт…

В это время – война.

Мужиков не хватает. Старшая по-родственному стала его навещать.

Иногда.

Он уже в годах.

Захотелось материнской ласки – стал потихоньку навещать мать-хозяйку…

Его подчинённый – проныра. Ходит по базару – своему участку, докапывается до молодух-спекулянток и под страхом тюрьмы – трахает. На него стали поступать жалобы…

        НКВДешник начинает разбираться, даёт делу ход – в итоге загремел сам на фронт.

За «аморалку». Там, на фронте – погибает…

Дочки одна за другой выходят замуж. Мент-подчинённый гуляет на обеих свадьбах…

После войны уже мать и две дочки начинают поиски мужа и отчима. Мужья-зятья принимают самое деятельное участие. Находят его в братской могиле…

Каждый год ездят к нему на могилу, в день его рождения…

         (Рассказ записан со слов подчинённого мента-проныры, который работает сторожем в Доме отдыха. Он уже старый, но т.к. всю жизнь ел сало – (мало-мало) – у него хорошо сохранившаяся  с а л ь н а я   морда, харя. Хлопает по жопе отдыхающих молодок и довольный хохочет…).

      22 мая.

                                                  ДРУГАЯ СТОРОНА ПОСТЕЛИ – 1

                                              Теперь, когда ты заполучил меня сюда, что мы будем делать?

В старые добрые времена, когда для мужчины являлось трудным делом привести женщину к постели, его действия были намного лучше. Он использовал для этой цели всё своё искусство обольщений, начиная с первой попытки прикоснуться и до финала – делая для женщины её падение, по крайней мере, стоящим.

В те времена целые поколения Джульетт и Лолит, воспитанных в монастырях, до первой брачной ночи полагали, что мужское орудие похоже на фиговый лист.

 

Один только бог ведает, какого рода грёзы посещали викторианских женщин!

В наше время, когда это стало простым решением вопроса — какое место ты займёшь, с краю или у стенки? — искусства обольщения так же, как и умения заниматься любовью, больше не существует.

И это вопиющий позор!

      «Рифат и Людмила». Поэма. Роман. В стихах. Как осторожен и деликатен должен был бы быть R в своих текстах на эту тему, чтобы распускающийся в женской душе эротический цветок случайно не завял…

      – Я имею иметь мужа и R… – сказала она, – наконец-то я встретила человека, способного заметить, что я могу выразить гораздо больше, чем «Да» или «Нет»…

Её радостная гордость, её наслаждение – за стон, вырывающийся из сердца R:

      «А-а-а-а-о-о-о-а…»

Она терпеть не могла мужиков, не способных видеть дальше своего единственного

достоинства. Ничто не может быть дальше от истины, чем претензия мужчины, имеющего бревно между ногами, считать его Дон Жуаном. К тому же он ещё смеет гордиться своим огромным членом, словно сам его сделал…

Кто может быть против случайных сексуальных встреч, даже если женщина не знает фамилию мужчины до того, как с неё слетели все одежды? Но, прежде всего, вызывает озабоченность то, что происходит, или вернее не происходит после того, как она легла с ним в кровать.

Глупые мужчины думают, будто всё, что им следует знать, это то, как поудобнее занять положение над женщиной, опираясь на свои локти. Что они знают кроме очевидной пользы непрерывного движения? – ведь если даже тереть друг о друга два куска дерева, и то вспыхнет огонь!

А знают ли они, что посткоитусовое время — самое удобное время для разговоров об искусстве, музыке и поэзии?

Так что любая женщина предпочитает небольшой золотник, которым умеют пользоваться, чудовищному придатку без мозгов за ним…

А что бы стали делать мужчины, если бы узнали, что женщины такие же люди, как и они? Какое потрясение они бы испытали, если бы вдруг переключили свое внимание с того, что у женщин между ногами, на то, что у них между ушами! Но до тех пор, пока они позволяют своим достоинствам думать за них, этого никогда не случится…

Поэтому нет у них восхищения.

Чаще всего они чувствует себя совершающими какую-то подлость и отсюда происходит большинство странностей, или они работают над женщиной по серьёзному, как механик, налаживающий карбюратор.

R чётко знал – это свободное празднество чего-то такого естественного, что даже мысль о какой-либо вине непонятна для него. Чувствовать приподнятое настроение всеми своими чувствами, наслаждаться каждой секундой от первого поцелуя предвкушения до последнего поцелуя истощения…

А какая разница?

Разница такая же, как чавкать в грязном углу, стоя за стойкой, или вкушать за праздничным столом с канделябрами, с хрусталём и серебром, смакуя изысканные кушанья.

Довольно печально, но большинство мужчин перекусывают в «забегаловке»…

R с детства мечтал заниматься любовью во всех постелях мира.

Для начала он изучил мат на шести языках мира. Этот обязательный мат в бесконечном шахматном матче между мужским и женским началом – инь-ян.

Так, например, английский язык испытывает ужасный недостаток слов, касающихся секса. Тут есть только два сорта: медицинский и ругательный, никаких вариаций в описании и теплоте, которые бы могли сказать что-нибудь о нежных чувствах.

Типа общеизвестного «fuck»…

А вот арабы имеют огромное количество слов, совершенно непереводимых и относящихся к физическим отношениям между мужчиной и женщиной…

Да, в кровати никакие слова не должны быть запрещены, кроме одного слова: “Нет”.

Это доказывает старинная мудрость: “Обращайтесь с леди, как с проституткой, а с проституткой, как с леди, и вы никогда не ошибётесь”.

 

– Дорогой, а что ты во мне больше любишь: мое прекрасное тело или красивое лицо?

   – Твое чувство юмора…

      23 мая.

      Тост феминисток

«Если мужчина в 30 лет – нездоров,

       в 40 лет – неумён,

       в 50 лет – неизвестен,

       в 60 лет – небогат,

       в 70 лет – несчастлив – то

       это не мужчина, а тухлое яйцо…»

 

      Женская дружба:

       а) женская дружба – это пакт о ненападении;

       б) женская дружба – это любовь без секса;

       в) женская дружба – это против кого-либо (Ты против кого дружишь?);

       г) женская дружба – до первого мужика…

 

Лучшие друзья девушек – это педерасты…

А что педераст говорит о девушке?

«У-у-у, двужопое чудовище…»

 

Способ поссориться с женщиной – подарить ей крем от морщин:

       «Старушка, тебе уже пора…»

1. P. S. Любить – это талант. Дружить – это искусство…

       24 мая.

       Импульсы к самоосмыслению.

R – ребёнок, начинающий говорить.

Нужно лишь выдумать R, чтобы его увидеть.

А сам R не способен выдумать ни одной жизни – поэтому пишет собственную.

И в то же время R знает, что не сделал ничего.

Ну и что?

Многие и этого о себе не знают…

R в двадцать первом веке.

Такое ощущение, будто он недозволенно вступил в другое тысячелетие.

И контрабандой пронёс с собой все свои части речи, все фразы, которых ещё никто не жевал, все слова из других языков и времён…

А сколько осталось в прошлом!

Воспоминания цепляются за утраченное и покинутое. R никогда не отречётся от своих слов (Пацан сказал – пацан ответил!), составляющих смысл и радость его жизни.

В ответ – благодарность:  его слова наливаются силой и свежестью.

А все несчастья в процессе транкскрипции – обшелушиваются, стираются, истончаются…

Процесс подмолодки.

Эликсир жизни.

Алхимия слов…

Ищи, R, ищи. Пока ещё можешь находить в себе хоть что-то, предавайся воспоминаниям – это достояние твоё. Один лишь миг в этом мире драгоценней, чем тысяча лет в мире будущем…

R развивает длинный свиток своих воспоминаний. И снова вокруг R идут по чёрным ветвям мёртвых деревьев тайные соки, обещающие вечную весну. Забытые сновидения, словно глубоководные призраки, являются из глубин сознания, из прошлого, из бездны тысячелетий…

Проявление прозы R было предопределено.

Отход от поэзии к «всерьёз и надолгой» прозе – закономерен.

Миллионолетие генома R – не исчерпать в течение краткой жизни.

Даже если временами кажется, что всё напрасно.

Абсолютно всё.

И, несмотря на это, – продолжать жить так – будто всё не напрасно…

• мая.

Бродвей.

Международный день знакомств.

     R + Раевский + водка = разговор.

За водкой последовало взаимное представление, и знакомство уже встало на прочное основание, и между новыми приятелями, без задержки, полилась вольная русская речь…

Желудок умнее мозга. Желудок умеет тошнить. А мозг поглощает   в с ё   п о д р я д, что

ему дают…

Раевский. Влезает со стихами среди еды. Из его рта пахнет прошлой пищей. А R терпит.

Раевский тоже человек. И R терпит, дружит, не читает. Ждёт следующих поколений. Пусть

разберутся…

А перед этим  –  R & Раевский вглядывались друг в друга и испускали какие-то предварительные звуки, которые обнаруживали поползновение вступить в разговор…

Разговор этот так взволновал Раевского, что глаза у него заблестели зловещим блеском, и лицо обозлилось и осунулось, словно под гнётом сильного душевного изнурения.

Тема разговора: «Мат – сакральные слова, или Защитим русский мат от сквернословов и хамов».

Что же касается самого Раевского, то это был малый ещё тот…

При первом же взгляде обнаруживалось, что прикосновенность его к культурности очень недавняя и при том сомнительная. Очевидно, он лишь в последнее время, за общим запустением, из-за сегодняшнего расклада – очутился представителем интересов русской культурности за рубежом…

Живописная картина.

Знамение времени.

Натюрморт маслом  –  «Раевский на Бродвее».

Благоухает луком.

Высокомерно просит милостыню.

Пьяный – торжественно стоит на ногах.

У Министерства Юстиции.

Выстаивает свой хлеб насущный…

Может простоять так до самого вечера, может так стоять и завтра и послезавтра, спешить ему некуда, а стояние обещает хлеб…

Или скрывается за углом, никем не понятый…

 

Раевский и нищета.

Раевскому ничего не оставалось, как презирать сребролюбие…

Почти каждодневно переживал моменты неудержимого энтузиазма – по поводу и без повода. Энтузиазм этот требовал большого расхода сил, а значит, и дозаправки.

Дозаправившись, он сразу же начинал готовить себя к новому энтузиастскому взрыву.

А двигался к нему не по прямой, а со сложными загибами то на одну сторону, то на другую, но всё-таки упрямо приближаясь к цели…

Насквозь пьяный Раевский с чемоданом и печатной машинкой наперевес шёл прочь,  в ташкентский осенний дождь, накренившись набок, как тонущая лодка…

 

Эстетика хамства Раевского.

Витя. Вития. Раевский. Поэт милостью Божьей.

Человек – жанр.

Амплуа – Агасфер, экстрасенс, гадальщик, ведун.

Статус – безработный…

• мая.

Геннадий Михайлович (Крокодил).

С ним не шути. Он благороден, но не часто…

Вся его доброта – это прикорм для рыб…

Обиделся на мистера R за «глубокую редактуру» своих стихов. Зажал 30 экземпляров

3-го выпуска альманаха «Ark». Сел жопой на них и ждёт, когда подорожает и без того эта бесценная библиографическая редкость. И вместе с тем добр, ну так добр, что R сам однажды видел, как одна Виолетта (никакие запреты не могли остановить её чисто зверушечьего любопытства!) трепала его за бороду, и Геннадий Михайлович ни одним движением не дал почувствовать, что это его беспокоит.

Большой живот у Крокодила – это своего рода пояс верности…

Словом сказать, человек хоть куда, и R даже очень многих на Бродвее знает, которые обращают на Геннадия Михайловича свои взоры с гораздо большей надеждой, чем даже к Джорджу Соросу.

Совести свойственно чаще просыпаться в теле сытого Крокодила, чем голодного. Голодный Крокодил вынужден больше думать о себе, о добывании для себя мяса насущного, само бремя голода понуждает его к эгоизму.

У сытого Крокодила больше возможности оглянуться вокруг, подумать о других…

Когда он был сытым – выглядел, как 48 миллионов долларов.

А мистеру R дал $ 250 (всем говорил – 400). Для подарка много, для жизни мало…

Но, несмотря на это, – R сохранил в своей душе благодарность. Это своего рода плата. И вообще, большие деньги нужны для дела. А для жизни большие деньги не нужны, они даже противопоказаны…

Как меценат – Крокодил сразу же вошёл в пейзаж Бродвея, а имя его – в незатейливый бродвейский фольклор: «Хитрожоп, как Крокодил… Понтовит, как Крокодил…»

Как бывший Профессор внешней разведки – бывшим никогда не бывает: «Бдительность чту». И чтил бдительность. И похаживал по Бродвею, как по Тезиковке и Янги-Абаду – мимо разговоров, мимо людей. А люди стояли по обе стороны Бродвея – жертвы времени, презренные лузеры…

Не они стране, не страна им…

80 – саксон*. Саксония. Советский (саксонский) фарфор из 1980-х. Скупая его на корню – Геннадий Михайлович прятал свою нежность к нему за шутливой небрежностью. Скорей всего он при этом вовсе не думал, а остро чувствовал, как зверь, интуитивно угадывающий будущие дивиденды. Не разумом, – а чутьём осознавал ценность предметов семейных реликвий. И никогда не вёлся на картонный пафос и пласт- м а с с о в ы й   гламур…

Винтаж – как минимум.

Финансовый эгоизм.

Вдоль по Бродвею, тяжко вздыхая, осоловелый от жары и еды, медленно отчаливал и причаливал он к очередной жертве времени, с натугой волоча пышные ноги, обширный, как самаркандский купол, величественный, как обветшалый бухарский минарет…

Или сидел за столиком – недвижим и башнеподобен.

Абсолютно перфектно…

Просторный в плечах.

Поперёк себя толще.

Сравните: шильце с рыльцем, жопу с пальцем.

Щёки – как ягодицы младенца…

Крепкошеий.

Короткошеий.

Широкошеий…

Одним словом – человек приятной наружности и культурного поведения.

Себе на уме…

После напечатания стихов в «Антологии современной поэзии»  –  получил письмо от северокорейского пионера Анатолия Кима: «Как говорил наш Великий Кормчий, основатель идеи Чучхе, наш Вождь и Учитель – товарищ Ким Ир Сен: «Поэт в Корее больше, чем поэт». Поэтому давайте с Вами, как с поэтом,  переписываться, –  пока  Вы не умрёте от старости…»

Так нежданно-негаданно Геннадий Михайлович вдруг очутился в свете прожекторов общественного мнения. Заслуженные пенсионерки останавливали автора на улице и заводили с ним политические дискуссии. Восторженные студентки и школьницы писали влюблённые письма и прилагали свои фотографии в купальных костюмах. А одна читательница, повстречав Геннадия Михайловича, разочарованно всплеснула руками:

      – Когда я вас читала, я мечтала, что вы поэтический худощавый блондин с голубыми глазами типа Есенина. Знаете, который берёт женскую душу и играет на ней, как на пианино. А вы совсем не такой. Вы разрушили все мои мечты! Уж лучше б я вас не встречала…

Может ли Геннадий Михайлович обладать какой-либо иной физиономией, кроме той,

которую носит в качестве Крокодила?

Или:

лицо Крокодила на стодолларовой банкноте.

Глядит совершенно спокойно. И что-то непоколебимое сквозит  сквозь это спокойствие.

Как будто бы оно говорит: «Что бы вы там не говорили, а Крокодил на банкноте…»

Геннадий Михайлович, а знаете ли Вы, какие глаза у Вашей совести в два часа ночи?

________________________________

*Саксон – 80 (узб.).

• мая.

«На Ваш номер такой-то дробь сякой-то отвечаем: идите Вы к такой-то бабушке».

                                                            Из сборника «Делопроизводство в допетровской Руси».

Совет Министров Туркменистана.

Аппарат Правительства.

Чиновники (бюрократы) – 1: сама природа создала их для услуг.

Люди сегодняшней «пайшанбы»* без мысли о «жуме»** и без воспоминания о «сешанбе».***

Они ненавидят именно Древность и Вечность, как отрицание их «пайшанбы».

Хотелось бы верить, что это ископаемые допотопные чудища, совершенно не

приспособленные к условиям новейшего существования. И посему – вымирающие.

В основном – толстые, жирные, круглые.

Круглые животы, круглые спины, округлые ляжки, круглые – как сосиски – пальцы…

Кажется, что вот-вот эти люди сейчас засеменят ногами и побегут, куда им прикажут.

Круглые, одутловатые и несколько суженые кверху лица не свидетельствуют о значительных умственных способностях, но постоянно выражают возбуждённость и беззаветную готовность что-то выслушать и сейчас же исполнить.

Полные щёки, маленькие лбы горбиком.

Когда они устремляются вперёд – при этом учтиво виляют всем телом, что особенно приятно для начальства.

Несмотря на услужливость – настоящей доброты в них нет. Просто тела их очень удобно

для услужливости приспособлены. И в то же время – локти железные, жопы чугунные…

Вообще, это своеобразный тип, в котором полное отсутствие воли постоянно препятствут установлению сознательных отношений с людьми – с человеческими людьми. Дружба между ними основана на взаимоунижении…

По  центральной площади имени Туркменбаши неторопливо ползёт целая стая чиновников и военных. Во главе её по центру  идёт  сам Туркменбаши в штатском синем костюме, рядом с ним подчеркнутыми шестёрками держатся  министр обороны, министр внутренних дел, министр госбезопасности, многочисленные генералы и полковники  не  только с красными, но и с голубыми петлицами и вся прочая пристяжь от подполковника и ниже. Все всё понимают, но трудно что-то сделать, чтобы погонам и голове не опасно было на плечах…

Но, услуживая и пресмыкаясь, – они внутренне ропщут, завидуют, боятся и ненавидят.

А раз боятся – пусть ненавидят на здоровье!

Так-то  оно,  может быть, и  так,  но  говорят,  что императора Тиберия, автора этой идеи,

с перепугу они же задушили подушкой…

Довольствуясь малым, но дай волю! – они захапают целый мир…

Все – как один! – с блокнотами и ручками (И это в ХХ1 век!). Записывают – казалось бы!

– каждое слово, пожирая начальство преданными заплывшими глазками, кивая согласно – после каждого абзаца! – головами. Разражаясь бурными, продолжительными аплодисментами. Кончают тем, что начинают узнавать, чьи доклады теперь закончены…

1. P. S. Зачем нам идти вперёд, когда все идут назад?

____________________________________________

*Пайшанба – четверг. **Жума – пятница. ***Сешанба – вторник (фарси).

      28 мая.

      День пограничника.

«Проповедовать добро, справедливость и благородные деяния перед жестокосердным государём значит показать свою красоту, обнажая уродство другого. Поистине такого человека следовало бы назвать «ходячим несчастьем».

                                                                                                                         Чжуан-цзы.

Совет Министров Туркменистана.

Аппарат Правительства.

Чиновники (бюрократы) – 2.

Уже всем все позвонили и доложили…

…все докладные, отчёты, статистические данные, процентовки успеваемости – посылались начальству. И что особенно приятно было в этом начальству – начальство читало эти докладные записки и думало: «Вот оно! Отовсюду одно и тоже пишут!» – нимало не подозревая, что оно занималось перепиской само с собою, то есть само себе посылало руководящие предписания и само от себя же получало соответствующие своим желаниям донесения…

Туркменбаши любил блеснуть своими ораторскими способностями. Он собирал лицо в выражение Основной Боли, как его учили собирать лицо, чтобы ничего не показать. Он охотно говорил обо всём: и о народе, и о высших соображениях, и о святости задачи, к выполнению которой он призван.*

Он мог сделать или сломать любое место посредством впячивания своего мужского образа. У него был всегда наготове целый словесный поток, который плавно, и порой даже с воодушевлением, сбегал с его языка, но сущность которого определить было довольно трудно. Так, например, никто не мог вполне определённо ответить на вопрос, действительно ли он «жалеет» народ, или, в сущности, просто-напросто презирает его. Чаще всего казалось, что он в народе усматривает подходящее подопытное животное, над которым всего удобнее производить опыты канцелярских преобразований…

      Да здравствует то, благодаря чему, несмотря ни на что!!!

1. P. S. А самый лучший начальник – у Папы Римского. Папа его видит каждый день – по пять раз – распятым на кресте…

_______________________________________________________________________

* Теперь во всём мире мода на демократию, кол ей в анус. А здесь я всем, как бабочкам, крылышки пообрываю. В пределах царства-за-колючкой. Если чё – ссылайся на меня. 

Любого утоплю в селёдочной бочке мелкими кусками.  Это если они искренне врубиться не могут. А если они понимают да продолжить хотят – накажу на всю свою фантазию, так и передай, это они осмыслят. У меня всё. Что у тебя ещё?

 

      29 мая.

Эксгибиционист – всуетряс.

Онанист – сексуальный эгоист.

Член группы половых извращенцев «ЭксГБ» – эксгиби – (ционисты).

До собственного оргазма – рукой подать.

Осуществляет права человека на труд и на мастурбацию.

Спасение изнывающих без секса – дело рук самих изнывающих без секса…

      – Зачем тебе жениться, всуетряс? Зачем тебе проблемы, пелёнки, ребёнки, алименты, комплименты? Сотрясал бы бесплатно воздух – никаких проблем…                                      

          

                                  ДЕВИЗ ДРОЧИЛЫ

                        Не надо мне друзей, подруг –

                        Я сам себе звездатый друг…

      30 мая.

R с Музаффар-ханом уже знали друг друга много лет, и R неоднократно был обязан ему, а он R. Причём деловые  отношения переросли в ту стадию, когда стало не важно, кто чаще, а кто реже, кто больше, а кто меньше.

Это исходные данные…

Нина Лисина.

Самая младшая жена Музаффар-хана…

Однажды Нину ударил какой-то инстинкт в голову. И она пришла к решению жить весело, счастливо, с благодушным цинизмом.

И она стала жить. С Музаффар-ханом. Совместной жизнью…

Какая опасность может предстоять для общества оттого, что Нина желает учиться Web-дизайну, расписывает стены квартиры древнеегипетскими фресками, разгадывает Халиде-ханум кроссворды, доходит до пятого уровня всех мурзилкиных компьютерных игр? Допустим даже самый невыгодный исход этого дела: что она  н и ч е м у  не научится и потратит время  з а д а р о м  – всё-таки спрашивается: кому от этого вред? Кто пострадает оттого, что она задаром проведёт своё и без того даровое время?

В перерывах – между своими высокоинтеллектуальными занятиями – варила еду Музаффар-хану. Зубов у Музаффар-хана не было никаких, он их сработал начисто на пищу, зато наел вполне обеспеченное лицо…

До этого Музаффар-хан жил холостяком, получая наслаждение от книг и картин, хорошей еды и дамского общества. Он кочевал от одной хорошенькой женщины к другой, а перерывы между этими путешествиями делал лишь из гигиенических соображений…

Музаффар-хан разбирался в каббале, гностицизме, верованиях пигмеев, строении человеческого мозга, в психологии, элементарной физике, системе Станиславского, теории полей, кинокритике, неевклидовой геометрии, истории Третьего рейха, современной рекламе – казалось не было сферы, в которую Музаффар-хан не засунул свой любопытный нос. И любую гипотезу, любую религию или научное открытие он мог разложить по полочкам, проанализировать, вывернуть наизнанку и выставить перед изумлённым слушателем в ином виде. И когда эта фантазия обрушивалась на одного-единственного человека, и уж тем более на женщину, которая ему нравилась – о, тут невозможно было устоять! Беседовать с Музаффар-ханом необычайно интересно. Было здорово обнаруживать в его новой жизни прекрасную женщину по имени Нина, похожую на морского котика…

Их совместная жизнь походила на какой-то бесконечный праздник веселья. Музаффар-хан со своей «Ниночкой» был добрым, нежным, ласковым и обожал дурачиться как ребёнок. Во многом он оставался ребёнком: его ухаживания напоминали ухаживания подростка. Пятидесятилетний

м у щ и н а  на поверку оказался доверчивым, капризным мальчишкой, склонным к разнообразным переменам настроений. И в сочетании с самой пылкой любовью, на которую только способен бухарский принц, это оказывалось невероятно притягательным, – как для Нины, так и для великого множества женщин (до и после неё).

«Как вам живётся с ненормальным?» – хватали Нину за руку доброхотки-соседки. «Музаффар-хан никогда не был ненормальным, – раздражалась Нина. – Он… ну да, со странностями… Но кто из нас без странностей? Если хотите знать, годы, которые я с ним провела, – это лучшие годы моей жизни. Он любит меня, как Данте – свою Беатриче. Так, как никто никогда не любил и, наверное, не полюбит!»

      31 мая.

      Всемирный день без табака.

Сигарета – ядовитая палочка с огоньком на одном конце и самоубийцей на другом.

Рак – лучшее средство против курильщиков…

В газете напечатали стишок мистера R «К вопросу о курении».

В газете, которая называется – оцените фантазию! – «Гармония»…

Ничего от этого не изменилось. Газета лучше не стала, стишок – хуже…

Там, в редакции остался черновик заявления R об уходе.

Сам мистер R как курил, так и курит…

Газета «Гармония» выглядывает из ящичка на двери туалета, словно просит, чтобы её прочли. Перед исполнением обряда…

Жёлтая пресса.

Журналистика – это ремесло, которое мечтает стать искусством.

Журналистика – это удовлетворение собственного любопытства.

Если из любого гламурного журнала убрать всю рекламу – то получится открытка…

Еженедельник-дайджест.

Еженедельные плевки в пустопорожнее место.

Газеты – бумажные люди.

Радиокомитет – воздушные люди.

Телевизор – это огромная страна стеклянных людей и потерянного времени.

Журналисты – отребье породы.

Говорят   газетными  отрывками.

Язык – фанерный…

Журналистов R презирает. И даже не за  то, что они сродни  проституткам. Они предстают перед обывателем рисковыми ребятами, готовыми  в  погоне  за справедливостью и  тайной  сложить головы, бороться без страха и  упрека с тёмными силами, насаждающими порок и  хаос в добропорядочном  мире. А на деле  они – навозные  мухи: нашёл дерьмо – и за щеку! А навалишь ему кучу побольше  и попахучее – и он твой.

На самом деле  мнение народа для них не дороже,  чем блеяние миллиона  баранов,

годных только на то, чтобы их стричь…

 

И Ю Н Ь

      1 июня.

      День защиты детей.

От их родителей…

 

Уважаемые родители!

Чтите своих детей.

Будьте добрее к своим детям.

Ибо когда вы умрёте – то они будут!

Это они будут выбирать вам дома для престарелых…

 

1. P. S. Сначала детей учат ходить и говорить, а потом заставляют сидеть и молчать…

…эRология детства.

Дети – отходчивый народ, и они готовы  простить, вернее – забыть  (потому что они и не  ведают, что в их моральной власти прощать или хранить  обиду  в ответ  на  зло, причинённое взрослыми) страх и слёзы,  вызванные пьяным отцом,  вычеркнуть из  сердца глумления и угрозы, исходящие  от самых родных  в  мире людей…

И голос был сладок, и луч был тонок,

                                     И только высоко, у царских врат,

                                     Причастный тайнам, –  плакал ребёнок

                                     О том, что никто не придёт назад…

R в тишине ловил кейф от своего любимого стихотворения, но в это время небо

осветилось очередным юбилейным салютом, словно северным сиянием, и соседский ребёнок с балкона дурным голосом заорал: «Ур-р-ря-а-а!» и прочие гадости…

       « Да, – задумавшись, расстроился R, –  дети – цветы жизни…»

      Ох, люди, люди… Принимаешь их в этот мир – такие маленькие, мягонькие, милые, а потом…

       2 июня.

В жизни заурядным (кондовым) служат опорой  три  аксиомы  и  один постулат.

Аксиомы:

1) Здоровье дороже всего.

      2) Были бы деньги.

      3) С какой стати.

 

Постулат:

Так уж надо.

Где не помогают первые, там всегда вывезет последний.

Заурядные  обычно  хорошо  устраиваются в жизни.  От  постоянного рассуждения лицо у них приобретает с годами глубокое и вдумчивое  выражение. Они любят отпускать большую  бороду,  работают усердно, пишут красивым почерком.

      – Солидный человек, – говорят о заурядном.

Убедившись, что вся мудрость земли им постигнута, заурядный начинает учить  других.

Никто так много и усердно не советует, как он. И это от всей души, потому что, приходя в соприкосновение с людьми, он все время находится в  состоянии тяжёлого недоумения:

      – Чего они все путаются, мечутся, суетятся, когда всё так ясно? Видно, не понимают; нужно им объяснить.

Заурядные часто делают карьеру, и врагов у них нет. Они признаются всеми за дельных и серьёзных людей. Иногда они веселятся. Но, конечно, в положенное время и в надлежащем

месте. Где-нибудь на дне рождения.

Веселье их заключается в том, что они  деловито рассказывают  какой-нибудь анекдот и тут же объясняют, почему это смешно.

Но они не любят веселиться. Это их роняет в собственных глазах.

Всё поведение их, как и наружность, так степенно, серьёзно и представительно, что их всюду принимают с почётом. Их охотно выбирают в председатели разных обществ, в представители каких-нибудь интересов. Потому что они приличны и предсказуемы.

Они глубоко презирают то, чего не знают. Искренне презирают…

Заурядность выдвигает людей чаще, чем дерзкая энергия и яркий талант.

Заурядные никого не пугают.

На тайных голосованиях эти люди получают подавляющее большинство голосов.

Кондовость. Средняя серость. Они не пропадут. Они знают, что делают…

Слабость R – люди, которые на самом низу, люди, которые не знают, что делают. Беспомощные – им и ещё тем, кто на самом верху, увы, ничем не поможешь. Те же, кто более или менее успешно лавирует посередине – обкрадывают и тех и других…

Графоманы. Конвейер и здесь  не  отпускал душу Красилы: хотелось однообразия.

 

В Курске выловили знаменитых соловьев, и молодняку не было – у кого учиться. Так  пала  курская  школа  соловьиных  певцов – из-за тупости людей, посадивших лучших мастеров в клетки…

1. P. S. За окном майнушка прочищала горло, пробовала петь по-соловьиному – бездарность!
2. P. P. S. На бесптичье и хрен соловей…

      3 июня.

…эRология семьи.

Нельзя привыкать к людям – им свойственно неожиданно исчезать…

Троянская бойня началась с убежавшей от мужа Елены.

Семья рушится со времён Гомера.

Когда в семье только одна жена, она вырастает эгоисткой.

Семья распадается потому, что «одна жена – это мало, а один ребёнок – это много».

Однако…

Однако все ещё цела. Что-то держит семью.

Вся жизнь держится на семье. Весь мир – на семье.  Нация – на семье. И даже жизнь холостяков, неугомонных бабников и донжуанов  –  тоже держится на этой самой семье…

Брак и семья – это разные вещи.

Брак – это мужчина + женщина.

А семья – это мужчина + женщина + ребёнок.

Семья – не убежище, а ристалище. Алтарь с человеческими жертвоприношениями…

Каждый одинокий человек лишь сумма  обстоятельств, в которых  ему лично отведено

отнюдь не главное место…

Что бы там R ни думал, а живёт он случайным опытом,  подсунутым ему ещё в юности.      Человек  в  юности  не  может  поверить  в  то,  что жизнь  когда-то кончится. Он живёт так, будто в удел ему отведена вечность…

R уже не приобретает. R донашивает образ. И всё ему не так, бедному. Его глубоко беременные  жёны,  как  водится,  тускнеют, бытовеют и разочаровывают. Любовницы лгут. Детей на поверку тоже нет, дети попросту взрослеют, чужеют и отторгаются.

Остаётся работа…

 

Работа состоит из суетливых механических движений  (так бегает и хлопает крыльями обезглавленная курица), создаётся видимость активной деятельности.

Неужели действительно  пришла пора бросить привычную жизнь, не слишком  ли R  разошёлся, не слишком ли близко к сердцу воспринял  унижение бессмысленной работы? Человек, живущий  на  зарплату, не  должен  быть чрезмерно  щепетилен.  Ему платят и за  бесчестье, он должен сознавать  свой наёмный статус.

Из глубин души исторгается стон – в стоне уже меньше страсти и больше боли.

 

У R есть и инициатива, и интеллект. Он, существуя на скромный доход, пишет такие нецензурные романы, что опубликовать их невозможно. R, без сомнения, талантлив, но его работа безнадёжно непродаваема. R интеллектуален, у него есть редкая способность видеть соотношение несопоставимых вещей, координировать информацию, но он движется сквозь жизнь, как фантом, никогда не способный найти нужное время, нужное место и нужного человека, реализовать что-либо в реальных условиях трёх измерений.

R мог бы состояться как Нобелевский лауреат в области литературы, но стечение обстоятельств никогда не поспевало вовремя. Он всегда опаздывал или приходил слишком рано…

Таким образом, R либо последний экземпляр вымершего рода, либо первый, кто представляет новое соотношение места и времени, — словом, человек без контекста, времени и места…

R изначально  верит  в  жестокость  мира,  в  неизбежность страданий  и  убеждённость в  конечном  радостном торжестве  справедливости. Жизнь  учила  его  приспосабливаться,  хитрить,  выживать под  гнётом быта, терпеть, философствовать, ждать своего часа, зная,  что он может никогда не наступить…

*  *   *

Распадалась семья.

Распадалась семья, словно «Beatles”.      

Беатриче моя,

Беатриче – моя – Беатлес!

И все лоси лысели,

и в глаза мои щепки летели,

когда я

заблуждался все глубже

в отношений запутанных лес…

 

      4 июня.

Вячеслав Николаевич Аносов.

Жертва времени. Стар, бос и бородат, как Лев Николаевич Толстой. Чирчикского уезда…

Настоящий славян.

Землекоп.

Работа как инстинкт!

Работает жопой – сидит и ждёт.

Типа – он землекоп.

Типа – у него перекур.

Бережёт свои силы от износа наёмного труда для личной творческой жизни.

 

      – Долго ли умеючи?

      – Умеючи – долго…

Зачем ему делать сегодня то, что позавчера за него должны были сделать другие?

Зачем себя напрягать, если можно расслабиться?

            – Дедушка, дедушка, а ты был маленьким?

            – Был, внучек.

            – Ну и смеялись, наверное, ребята над твоей бородой и лысиной!

А ведь в детстве Славик любил советское государство и собирал для него макулатуру и металлолом…

Пить ему надо меньше, а двигаться больше. И главное – не перепутать: что меньше, что больше…

Жизнь его на неприятности щедра без устали. Иногда у него от измождения слабо растёт борода…

И всё это на старости лет – когда надо на диване лежать, захлёбываться шампанским и попёрдывать…

Нет ничего хуже, чем когда кончаются деньги, и плюс к этому мужика бросает женщина. Пить нечего, трахать некого, и хата – в Чирчике.

 

Жизнь в Чирчике и вправду мрачная.

Словно в американских фильмах ужасов, где зомби или упыри захватывают ни в чем не повинный городок. Чирчик буквально оккупировали невменяемые от пьянства алкоголики, и последние оставшиеся нормальные люди (типа врачи и учителя) жили, словно в осаде, боясь выйти из дома после девяти вечера, и вынужденные отправлять детей порой к дальним родственникам – лишь бы не отдавать в местную школу…

Есть подозрение, что Славик Аносов разочаровался в людях.

Дважды был женат, трижды разведён. И до сих пор его разводили. Из-за хронических пьянок и общего отсутствия интереса. Последний раз бывшая жена с тёщей развели его из Ташкента в Чирчик. В атмосферу печали и бедности.

Так женщины на мужике отвязываются, но им самим от этого больно, и они слабнут. Или же Славику просто нравилось в это верить…

Интерес был один – чаще напиваться. Все браки, сожительства и перепихоны убедили его, что сам по себе половой акт не стоит того, чего женщина требует взамен. Может быть, что он мастурбацией занялся? Почему бы и нет? У них, у стариков, половая жизнь куда богаче, чем молодым кажется…

Каждую ночь Славик напивался. Что ещё делать бедному человеку? Девчонки неудачников не выбирают. Девчонки выбирают бизнесменов, богатых…

Работягам девчонки достаются подержанными (секонд-хэнд), когда они уже больше не девчонки – а больные, деформированные, сумасшедшие, спившиеся синявки…

Через некоторое время вместо того, чтобы брать их из вторых, третьих, четвёртых рук – просто тупо бросаешь это дело. Или пытаешься типа бросить. Реально помогает выпивка… И один бодун плавно перетекает в другой. А в перерывах между бодунами – Славик работал за пол-цены, за чечевичную похлёбку и за то, что удавалось спереть…

Большинство клиентов пивбаров (гадюшников) от чего-то сбегало – от женщин, счетов, долгов, детей, алиментов, работы, нищеты. От неспособности справиться с жизнью. От безъисходности. Они отдыхали от жизни, их тошнило от усталости.

Для большинства бомжей слова «жизнь» и  «отчаяние»  значат  одно  и   то  же,   только  они  об  этом  никому  не рассказывают.

Здесь были люди: такие умные, что в  это  невозможно поверить,  и такие тупые, что в это невозможно  поверить,  такие добрые,  что  в это невозможно поверить, и такие подлые, что в это тоже невозможно поверить…

 

Где-то в пивбаре на окраине Чирчика сидел Вячеслав Аносов.

Гадюшник  был переполнен мелкими посетителями, пьяными в грязь.

Аносов нежно прихлёбывал дешёвое вино «Портвейн №53» и крутил самокрутки из «БВВ»*. С естественным спокойствием человека, чья жизнь была трудна и невозможна – но он, несмотря на всю эту хрень, был жив. Он знал, что всё вокруг – ведро навоза, но бросать не хотелось. Славик сидел, ждал признания, Нобелевской премии в области литературы и того, чего бы там потом ни было. Славику мир не нравился, но осторожные и лёгкие времена его почти что можно было понять…

Не ссы, Славик. Разбогатеем. Какой бзды не пожелаешь – любая нашей будет. А у тебя они уже имелись, – ну, не мадамы, конечно, но в желудке вино держать умели…

И как на заказ – нему подошла пьяная (для этого района ещё молодая) девушка. Правда волосы нерасчёсаны и речь слегка невнятна. С младенчески наивным восторгом на сморщенной физиономии. С узкими, малюсенькими, кротко-печальными глазками. В плаще из кожи пожилого дерматина. С искусственным воротником из Чебурашкиной жопы. Жаждущая, но не очень надеющаяся, что ей поднесут спасительную стопочку…

       «Мущина, угостите даму спичкой…» – а в глазах у неё ничего не было – одна усталость. И тонкие, ярко-намалёванные губы – в капризном изломе…

Отказать в помощи и посочувствовать – экая добродетель! У Славика в рабочих штанах что-то своевольно загибалось вверх, как нечто сильнее его. А все яйца стали сбираться в кучку. Славик напрягся от предвкушения восторга последней минуты перед оргазмом…

И как тут не пожалеть её. Нет, не смей, Славик, не смей! За жалостью сразу придёт мысль: Славик, ты сам не сегодня, так завтра, не завтра, так послезавтра…

       –  Грабли не топырь, незнакомка! Ты зачем здесь ходишь и существуешь? Тут нет спички. Топай, подруга, не маячь. Сваливай по холодку…

И, уже подсевшая было, девушка поняла, и покорно встала, жалкая, в обвисшем плаще, толкнула себя с места, сутуля узкую спину, волоча ноги, двинулась прочь. Славик сидел праведным монументом. Потом закурил самокрутку, небрежным взмахом руки швырнул спичку на пол и уставился в потолок, будто ему в голову пришли великие замечательные мысли. Это была наёбка…

А пьяная девушка остановилась, задрала голову туда же – в прокуренный потолок:

       – С кем?.. Кто?.. Кто живой?.. Пустыня вокруг! Ау…– сквозь стиснутые зубы…

1. P. S. Наивный девичий вопрос: «Кому же верить? »

Так Вячеславу Аносову удалось найти последнее счастье при жизни…

Из всего этого происшествия Славик написал три рассказа.

И продолжает писать ещё…

             Жизнь землекопа искалечена –

             И рана в сердце не залечена…

 

И благодарная пожилая девушка: «Как бы там дальше ни было – он гораздо лучше того  борза, вайнаха – саблезубого барана,  что был до него.  Быть хуже – очень трудно».

Аносов.

Носит седую бороду и милые, душевные, дедушкины глаза.

В своей седой бороде похож на своих прославленных православных предков во времена оны…

Православно-славянское пьянство.

      Тайна сия велика есть…

_________________________________

* «БВВ» – еженедельник «Бизнес-Вестник Востока».

       5 июня.

Деньги.

Деньги – это отчеканенная свобода…

Деньги – это единственное зло, которого всем не хватает.

Каким карманам мешает валюта?

Деньги не отягчают карманы.

Деньги – как магнит. Тянут на себя пустые сердца и пустые желудки, жадные руки и нечистую совесть…

Дурак и деньги быстро расстаются.

Деньги, как микробы – они есть всегда и везде.

С тех пор как финикийцы придумали деньги, – R в аплодисментах не нуждается.

Чем меньше у R денег, тем больше он их пропивает.

Секретная строка из семейного бюджета мистера R: «На военные расходы…»

Жадный платит дважды, а экономный – ни разу.

Чем больше зарабатываешь денег – тем больше их не хватает. А не хватает 20% – всем…

Россия – великая держава, но третьего мира. В России никогда денег не считают. Большинство – потому что их нет. А меньшинство – потому что их слишком много…

 

      Деньги. Пятая стихия, с  которой человеку чаще  всего  приходится  считаться…

        6 июня.

        Анаша.

Отель «Гранд Орзу».

Курнул и порядок!

И перед. И после. И между. И вместо обеда…

        Подошёл официант и разогнал гашишный дым папками с меню…

      7 июня.

      «Вы-шел сни-керс из ту-ма-на, вы-нул там-пакс из кар-мана…»

Tampax.

Всего 300 сум с установкой.

Скорая помощь Равшана – женщинам, страдающим недержанием мочи при кашле, чихе и физическом напряжении…

Равшан (Пупсик) – старший помощник младшего гинеколога. С лёгкой суетой во взгляде…

        8 июня.

                                              ДРУГАЯ СТОРОНА ПОСТЕЛИ – 2

Любовь на природе.

Написано немало красивых слов о любви на лоне природы, но все они написаны мужчинами.

А почему?

Да потому, что мужчины обычно находятся сверху!

Если бы они мучались от выступа камня под позвоночником, от сосновых иголок, царапающих спину и от муравьев, ползающих по голым ногам, то они пошли бы домой и стали бы писать свои поэмы о постели.

Кроме того, в холодную погоду мужчина может оставаться полностью одетым и быстро возвращает свою единственную, выставленную наружу, часть тела в тёплое местечко, тогда как бедная девушка должна открыть самые нежные части своего тела всем стихиям и самое меньшее, чем она отделается, это сильной простудой.

Летом пляжи кишат любовными парами.

Мужчины, имейте совесть!

Представляете ли вы себе, что это за ощущение, быть вдавленной, втолкнутой в песок? Что касается стогов сена, то от них тело зудит и хочется без конца чихать. В лесу много козявок, которые ползают, кусают…

Нет для любви лучшего места под луной, чем хорошая, упругая, мягкая кровать.

Оливковая роща на греческом острове под тёплым, звёздным небом, конечно, совсем не плохо, но постель…

О-о-о, постель всё равно лучше!

      9 июня.

      Ташкент.

Аэропорт. Рейс на Симферополь. Крымские татары, провожающие и отъезжающие в Крым, на родину – заполнили зал ожидания. Две старушки, до этого не знакомые между собой, разговорились. Одной – лет восемьдесят, вторая – лет на двадцать постарше:

       – Юллар олсен… Хайда кетейсиз?*

       – Ветана, балам. Ольмеге кетиим…**

       – Менда ветана кетиим. Яшама кетиим!..***

________________________________________________________________

* Счастливого пути… Куда летите?

** На родину, дочка. Умирать еду…

*** Я тоже на родину еду. Жить еду!.. (крымскотатар.).

       10 июня.

      День рождения Мадины.

Мадина была красивая и легкомысленная.

Анжела – домашняя и тихая. Её печальное лицо было библейским.

Мадинина  жизнь  протекала  шумно  и  весело.

Анжелино существование было размеренным и унылым.

Мадина изредка дарила сестре  свои старые платья и кофты.

Мадине и в голову не приходило, что Анжела может обижаться…

 

Собралась куча народу.

Пришли все двенадцать подружек Мадины.

Все они пришли с дорогими подарками.

И, наконец, Анжела, заявившаяся без приглашения и подарков, но со всеми своими детьми…

 

А у Мадины установка такая:

      «Если ты с тремя детьми и без копейки денег –  не гордись.  Веди себя скромнее»…

Она считала, что в Анжелином тяжёлом положении необходимо быть усталой, жалкой и зависимой. Ещё лучше – больной, с  расстроенными  нервами.

Тогда бы она ей посочувствовала. И даже помогла бы.

А так? Раз она такая гордая, то пусть сама и выкручивается…

В общем:

     «Хочешь, чтобы мы тебя жалели? Дай сначала насладиться твоим унижением!»

      11 июня.

      …эRология еды, пищи.

Аксиома №1: Всё, что вы съели – обязательно превратится в говно (гуано).

Аксиома №2: Диета (как и спорт!) – здоровым не нужна, больным – вредна.

Аксиома №3: Любимое блюдо топ-модели – отварное слабительное.

Аксиома №4: Аппетит легко перебивается сильным ударом в солнечное сплетение.

    12 июня.

…эRология счастья в семейной жизни.

1. Всегда говорить только правду.
2. Нет измене, нет связям на стороне.
3. Брак должен быть сексуален.
4. Физические упражнения – каждый день.
5. Вести борьбу в семье, не стараясь её выиграть.
6. Уважать друг друга.

 

R является язычником.

Жизнь для него – неисчерпаемый источник радости, счастья, и поэтому её, по мнению R,

нельзя истратить зря. Жизнь является для него самой большой ценностью, а среди её явлений – секс, для него самая превосходная мистерия, которую он возвышает почти до уровня религии.

Для R на 90% это психические, эмоциональные переживания, в которых приходится участвовать не только телу. R ценит физические наслаждения, однако жаждет чего-то большего. Полное удовлетворение они получает тогда, когда может окунуться в переживания и ощущения (вплоть до потери сознания). R не знает секса без психических переживаний. Эмоциональная связь с одной из партнёрш скорее исключает возможность заниматься другими.

R бывает самым несчастным среди мужчин, зато может быть счастлив более, чем кто-либо другой. Он способен быть превосходным другом только для очень немногих. Окружающие о нём мало знают, поскольку часто он слишком замкнут в себе…

Победа R вполне может оказаться пирровой.

R выиграет войну, но, возможно, проиграет мир…

– Эй, R-ухнем!

      – Господи, спаси нас от враждебности, пока нет любви!

      13 июня.

Прозвища, клички, обзывалки, погонялы.

Анжела:

– R, не обзывай меня разными животными словами!

– ???

– Котёнок, лисёнок, суслик, обезьянка, слоник, бегемотик, зайчонок, рыбка, крыска, мышка, барсучка… Нет, правда, мистер R, давай на равных, ладно? Цыплёночек ты мой!..

– Как это на равных? Забей себе в голову,  Анжела,  простую истину:  если во время секса мы наверху по очереди, всё равно это я тебя трахаю, а не ты меня…

      14 июня.

Перизад.

У неё не было души, одно лишь имущественное настроение…

                                   R как-нибудь сам уж,

                                   А Перизад лучше замуж…

После Перизад – R пошёл дальше со свободным сердцем внутри своей жизни…

А Перизад осталась.

Как бездомная собака, которая в каждом прохожем ищет себе бога…

Всё существование женщины есть призыв, пусть не всегда услышанный, к доброте мужчины. Ибо доброта – его исконное свойство, составляющее часть его человеческого долга…

Перизад не отнесёшь к числу домоседок-домохозяек, всех этих «киндер, кирхе унд кюхе», главное заботой которых было приготовить обед к приходу мужа, выгладить его одежду и уложить спать четверых отпрысков…

       – Знаете, Перизад, в Талмуде говорится, что если змея повстречает менструальную женщину, то даже ядовитая змея поспешно уходит в сторону. Скажите, что у вас – менструация? Или вы всегда такая сумасшедшая?

      Изо всех невозможно возможных возможностей – ты всех невозможней…

      – У меня под платьем есть бельё или нет?

R сразу понял, что ничего там у неё нет, кроме желания…

Перизад, R тебя не ненавидит.

А если R  кого и ненавидит, так это людей, которые ненавидят секс…

Перизад.

Красивая девушка.

Вышагивает так величаво и гордо, будто она сама себя сотворила…

       –  R, прочла твой роман в альманахе, но не поняла, что такое «шейка-матка»…

       – Перизад, сегодня какое число?

       – Сегодняшнее…

1. P. S. Можно вывести девушку из аула. Но аул из девушки – никогда…

      15 июня.

      Мистер R.

Меланхоличная гордость. Любит всех. Ко всем относится хорошо.

Хотя сам же не верит в любовь к «40.000 братьев».

Кто любит всех – тот никого не любит. Кто ко всем «хорошо относится» – тот ни к кому не относится хорошо…

R мечтает печальный остаток своих дней дожить в Фергане.

Фергана.

Услада неспешности.

Сладостная праздность.

Тихое, безмятежное, бессобытийное существование, не имеющее веской причины существовать. Высокоразвитый интеллект, превращающийся в высокоразвитый снобизм…

В себе R наблюдал стремление выращивать утончённую фантазию из каждого ощущения бытия, окружая себя клубами фантазийного дыма – словно в даваньской опиумокурильне. И все члены Союза писателей занимались взаимным одурманиванием.

С объявлениями и рецензиями своей поэтической мощи.

Затем – страшно устав от этого – разъехались.

Кто куда…

      А R всё пишет и пишет слова, которые не знает даже Word 2003…

 

      – R, ты пишешь хорошо, – сказали ему в Союзе писателей, – как, впрочем, и всё, что ты  делаешь. И бросаешь. Зря. Жаль…

Это была правда. Боксёры завидовали его боксу, поэты – его стихам, барды – его песням, журналисты – его статьям, а все вместе и люто – его успехам у баб…

Творчество – это наиболее естественное поведение.

Поэтому любовь – творчество.

И от самого естественного поведения родятся дети. Если дети не родятся, любви нет, выдумки. Как всякий порядочный закон, этот закон тоже обратной силы не имеет. Дети могут родиться и без любви, тогда это – любовь на секунду к тому, кого нет рядом…

И опять всё сначала.

И опять всё с нуля.

R каждый день с нуля…

То, что теперь вышел в свет 4-й том «ARK»а, – акт справедливости, который восполняет пробел 30 лет (1975 – 2005) русской литературы Узбекистана.

Презентация 4 выпуска «ARK»а.

Водки, вина, пёзд, жизни и любви будет в изобилии.

Валом. Трах на полу и любовь галопом…

R разбрасывает своё гуано методами большого бизнеса…

 

      «ARK».

Что, дорого?

«Хорошо» – дешёвым не бывает.

Коллекционная редкость, у продавцов редких книг значится в каталогах. Даже у R ни одного своего авторского экземпляра не осталось. Трезвый друг украл, когда R дома пьяный валялся…

      «ARK» вводит в миры, которых больше не существует…

      16 июня.

      …эRология классики советской литературы.

Вера ИНБЕР

                                         Ах, у Инбер, ах, у Инбер,

                                         Что за глазки, что за лоб!

                                         Всё смотрел бы, всё смотрел бы,

                                         Всё смотрел бы на неё б!

 

Владимир САНГИ

У Владимира Санги –

                                            Через нос текут мозги!

 

Переводчик РУМЕР

Из гроба встал Омар Хайям,

                                            Узнав, что переводчик Румер.

                                            Хайям послал его к х…ям,

                                            Улёгся в гроб и снова умер…

 

САЯНОВ

(Автор романа «Небо и земля», лауреат Сталинской премии)

                                               Прочёл читатель заново

                                               Большой роман Золя.

                                               Потом прочёл Саянова –

                                               «Небо и земля»!

                                                – Встретили Саянова –

                                                Трезвого, не пьяного…

                                                – Трезвого, не пьяного?

                                                Значит не Саянова…

Юлий КИМ

 

Как Ким ты был, так Ким ты и остался…

Новелла МАТВЕЕВА

Новелла улыбалась: она мерцала, как законченная  новелла…     

      17 июня.

      У всех два полушария защищены по-разному, у кого как: у кого – черепом, у кого – трусами, у кого – бюстгальтером…

У Раевского – черной бейсбольной кепкой…

Стук в дверь. Лёгкий-лёгкий, нежный-нежный. Можно подумать – какая нибудь бедная синяя птичка крылышком постукивает, умирая, глоточек воды просит…

R открывает дверь. За дверью – Раевский.

Тщетно силится вспомнить то, чего никогда не видел.

Проблеск сознания в его глазах отсутствует, разве что иногда вспыхивает алчный огонёк алкоголизма…

– R, не волнуйтесь… Я умираю… Вы, Козероги, чертовски практичны… У вас выпить есть?

– Раевский?.. Заходите… Я дам вам стакан холодной воды… Вам станет гораздо лучше… Вы слишком взволнованы… Кроме того, вам следует беречь свою печень… Вино для вас – яд…

– Тогда налейте мне водки – взамен вина… – попросил Раевский.

Твёрдо вознамерившись выжать из R хоть каплю алкоголя.

R крыл его почём зря, пока Раевский сваливал вниз по лестнице вместе со своей душой…

1. P. S. Ясновидящий Раевский + яснослышащий R.

      Р. P. S. Упорное сопротивление уступает место активному соучастию…

 

     18 июня.

     Раевский.

Больше всего уважает  банкеты в пользу «культурных начинаний и продолжений», а также презентации, где подают спиртное. Где подают закуски. Где раздают подарки в красивых пакетах. Где играют весёлые музыки. Где запахи женского парфюма, копчёной колбасы и контрабандного самогона спорят друг с другом, но ощутимый перевес остается за сивушным духом,  который набирает силу уже с официальной части вечера. Где болтают-пьют-спорят.  Где все расслабляются. Где потом возникают литературные разборки. Где кто-то получает удар в челюсть. Где всё это веселье заканчивается катарсисом: чтением стихов Раевского…

      Раевский.

Небритый, насупленный, глазастый, волосатый, носатый, ушастый, рукастый, шеястый, бровастый. В засаленных штанах от какого-то алкаша, в обтрёпанной куртке от какого-то Рахима, и в разбитых башмаках, спадающих с ноги. С портативной печатной машинкой, купленной ему Ладой Бентли. Мрачная резкость лица придавала ему сходство с итальянским цирюльником, маньячно выжидающим удобный момент, чтобы перерезать горло очередному клиенту…

Нервно слонялся из угла в угол, метался от одной кучки гостей к другой, пристраиваясь где-то с краю, некоторое время прислушивался и неожиданно шарахался в сторону. Ему смертельно хотелось хоть кому-нибудь прочитать подборку своих стихов. Но никто не давал ему такой возможности.

Наконец, он обессилено рухнул на диван, рядом с дамой в соломенной шляпке с пластмассовыми вишенками, на которую даже не обратил внимания.

Раевский безутешно озирался вокруг, готовый взорваться в ответ на любую провокацию…

Гениальность – и только она! – была запечатлена на его лице. Он выдвинул стул на середину комнаты – чтобы внимание оцепенелого собрания было отдано ему целиком и – никому больше. Тощий, длинный, голова маленькая, выражение лица мудрое.

Мысль о существовании второго, третьего или четвёртого лица никогда не приходила ему в мозг.

Он затоплял собой всё вокруг, подчинял себе всё, что было ему необходимо…

Никого, кроме себя, не слушал. И не слышал…

– Раевский, ты можешь помолчать? – спросил его R.

       – Нет. Не могу… – честно отвечал Раевский…

 

Его тон не оставлял сомнений в том, что пролетая над грешной землёй, именно его Кришна отметил своим поцелуем…

Стиснув руки – вознёс очи.

       Воздел очи горе…

Было заметно, что он не знает, с чего начать, но он был полон решимости заставить всех себя слушать, чего бы ему это ни стоило. Он мечтал ринуться очертя голову в ситуацию, в которой раскрылись бы его истинные таланты…

Казалось, будь ему дозволено упасть в корчах на пол, вцепиться зубами Павлу Кулешову в правую ногу, запустить стаканом портвейна в Александра Курышева, скинуть Тимура Шангаревича в открытое окно – он так и сделает. Что-то грызло его изнутри. То ли его незавидное положение в Союзе писателей Узбекистана. То ли очередной разрыв навсегда с Ладой Бентли. То ли масса проблем, связанных с мировой литературой. Как бы то ни было, Раевский по всем статьям оказался в мёртвой точке золотого сечения. И чем больше он метался – тем сильнее запутывался, тем сильнее затуманивался его мозг…

Если бы хоть кто-нибудь (типа – Файнберга) поговорил с ним, если бы хоть кто-нибудь (типа – R) восхитился его дикими, бессвязными высказываниями…

Но нет же, никто и рта не раскрыл. Все члены литературного объединения «Стоки» сидели, как послушное стадо графоманов, и наблюдали, как он постепенно увязает в непроходимых дебрях своих кошмаров…

Но всегда и везде, при любом стечении обстоятельств, он был трагичен и несчастен. Нет таких слов, чтобы выразить всю полноту его страданий. Как он хотел, чтобы ему поверили и прониклись его мучениями.

Не выдержав эту лихорадочную агонию – R решил выйти…

В эту же ночь мистеру R приснились: Виктор Раевский, Павел Кулешов и Александр Курышев. Вся троица извивалась на полу, корчась в оргазмах непреодолимой похоти. Тимур Шангаревич, председатель Клуба авторской песни «Арча», аккомпанировал им на акустической гитаре…

1. P. S. Нельзя следовать Путём, пока сам не станешь этим Путём…

      19 июня.

Снова Раевский.

Опять Раевский.

От первого лица…

Всего интереснее в Раевском – его осанка. Он высок, худ, на вытянутой шее голая орлиная голова. Он ходит в  толпе, раздвинув локти, чуть покачиваясь в талии и гордо озираясь. Челюсть отвисла. Руки по бокам расставлены, будто сейчас разбежится и взлетит.

А  так как при этом он бывает обыкновенно выше всех, то и кажется, будто он сидит верхом на лошади…

Бедный поэт.

Объект благотворительности.

Пребывает в тотальной агонии.

В состоянии лёгкой интоксикации – мыслит иногда неясно.

Чувствует сильную слабость.

Очень трагическое лицо. Худо-бедно – некоторых пожилых девушек привлекает.

 

Он благодарит.

Прильнув – не как очевидец, а как ухослышец – к телефонной трубке.

Звонит в Москву Ладе Бентли по междугородному, разумеется, за счёт Лады Бентли, минут тридцать пять, никак не меньше: срочно пришли деньги, ему снова лучше, простуда миновала свой кризисный апогей и теперь отступает,  завтра, самое позднее послезавтра он снова сядет за машинку; как уже говорилось, он, к сожалению, вынужден сразу писать на машинке, поскольку совершенно не в состоянии, увы, разбирать свои собственные каракули, зато во время болезни его осенило несколько прекрасных мыслей…

Будто он сам и вправду не знает цену подобным  горячечным  озарениям…

Раевский, как можно постичь собственное сознание, когда в голове – муть, во рту – вонь, а в желудке – дрянь?

Раевский, бечора человек, как полон день твой забот и тревог, как эфемерны твои рассуждения, как неотвязна печальная необходимость жить…

Ты уже безумен, Раевский. Тебе нечего бояться.

Всегда и везде: приходит первым – уходит последним…

Это его стиль.

А стиль очень важен.

      Великое множество людей орёт правду, но без стиля она беспомощна…

 

Литературное объединение «Стоки». Раевский уходит. Молча. Одним видом своим говоря:

       «Посмотрите, это я – Раевский, покидаю вас!

       Я презираю вас!

       Вы мне до смерти надоели!

       Я – величайший поэт всех времён и народов, удаляюсь!

       Когда я читаю свои стихи, у всех свербит в зобу и перехватывает дыхание!

       Я – Раевский!

       Мне жаль времени, потраченного на вас…»

Уже в дверях он остановился, чтобы оглядеть остающихся, посмотреть на эффект, произведённый его внезапным уходом. Никто не обращал на него внимания. Нужно было что-то сделать из ряда вон выходящее, чтобы привлечь к себе внимание.

И он громко позвал:

 «София! Демидова! Прошу вас, на одну минутку! Мне надо вам кое-что сказать…»

Волнение поэтессы Софии Аркадьевны, охватившее её при звуке собственного имени, сознание того, что все глаза устремлены сейчас на неё одну – заставили её подойти к Раевскому.

Небольшая, плотная, с головой, ввинченной прямо в бюст, без всякого намёка на шею. Она чувствовала  себя  весёлой  пчёлкой,  королевой улья среди гудящих любовью трутней. Её соломенная шляпка сбилась на бок, и пластмассовые вишенки колыхались под нелепым углом…

      – Что ты хотел сказать, Витя?..

      – Одолжите мне 200 сумов. Мне не хватает на стопочку. Не сегодня-завтра отдам…  

Внушительный нос-клюв Раевского придавал ему сходство с хищной птицей. Или со зловещим сицилийцем, готовым порешить любого, кто хоть слово скажет против его матери…

Получив 200 сумов, он бросил в сторону остальных лёгкий снисходительный кивок, словно говоря:

      «Теперь вы поняли, кто я такой? Может быть, в другой раз вы будете более вежливы. Все видели Софию Аркадьевну, со всех ног ковыляющую ко мне? Мне стоит только пальцем шевельнуть, и все «Стоки» будут журчать у моих ног…»   

       20 июня.

       Геннадий Михайлович (Крокодил).

Принц Музаффар-хан и мистер R решили  поставить ему памятник в  Ташкентском сквере (на Бродвее). Чтобы  в жизнь российской словесности  в Узбекистане Крокодил вошёл  не только как автор запоминающихся строк, но и как конкретный  человек:  толстый, сонный, невозмутимый,  в  окружении трепетных почитательниц. Чтобы на века запечатлеть облик невозмутимого Будды, добродушного дедушки в своих благодарных сердцах…

Дедушка. Мудрец. Будда.

      Толща здравого смысла.

Это вам не некий  Джордж Сорос, фармазон  и  барыга  №1 мирового фондового рынка, вышедший из сословия местечковых портняжек и волосочёсов, и достигший огромных высот.  Джордж Сорос. Как перезрелый арбуз – живот растёт, а кончик усыхает…

Или компьютерный  выскочка Билл Гейтс…

Как говорил великий Сталин: «Оба хуже…»

И  на них – на обоих – клеймо  стоит: «Мэйд ин Юэсэй».

      И куда их не целуй – везде жопа…

А Крокодил наш.

Свой.

Родной.

До кончика копчика.

Великий Крокодил стар, дряхл, подслеповат, болтлив, соучастник событий и соавтор легенд, мифотворец, вдохновенный враль – всё, что угодно, но зато он помнит…

Написал 600 страниц рукописного текста под названием «30 лет в тени».

Содержание: внешняя разведка – внутренняя разводка.

А Музаффар-хан подсказал ему:

      – Чем древнее и масштабнее разводка – тем легче её осуществить. Поэтому, хрена дрочиться? Текст надо назвать «50 лет в тени» (полста – возраст достоинства)  или – «Всю жизнь в тени»…

Весь фокус заключается в том, что когда Крокодил почувствует себя вторым – надо собраться и стать первым…  

  

Большой добрый дядюшка Будда.

Геннадий Михайлович принимает только по записи.

Надо заранее созвониться, договориться об аудиенции.

Иначе – не принимает.

С удивительной грацией носит туда-сюда по Ташкенту своё непомерное тело. Свершает огромные дела и великие деньги. Именно благодаря чужим деньгам он смог заработать свою репутацию. И всякое слово его словно в доллар идёт…

 

Рядом с ним ещё какой-нибудь очередной бедный засранец.

Член, так сказать, уравнения.

Который является недоделанным представителем вида Нomo Non Sapiens, шантажирующим род человеческий самим фактом своего существования…

Типа Валеры Кирдяшева.

У него даже жена есть, если можно так выразиться.

Бывшая.

      Бечора*. Бичара**.

Проволокорукий, скуднолицый, худощёкий. Щёки смотрятся так, как будто он их всасывает. Бедному засранцу Геннадий Михайлович выдаёт грант – 100 сумов (7 центов по курсу Центрального банка) в сутки и худо-бедно даёт покушать. Как  минимум год  можно  продержаться, не  разваливаясь на лохмотья,  даже в данной ситуации.

И бедный бичара вкалывает, не покладая рук, въябывает, бегает по каким-то важным делам-поручениям, выгуливает собаку, причём радуется несказанно…

Хотя в душе Кирдяшев, как малокультурный человек, таит некоторое хамство – чисто рабскую ненависть к своему господину.

Голимый Шариков.

Стиль одежды у него – «Бомж-стайл».

Одет легко – не по сезону. В одежде, презирающей времена года. В одежде, которая уже не поддается ремонту и оставлена в покое — пусть себе разваливается…

Кирдяшев.

Пил, ел, и грубо льстил Крокодилу, которого не любил.

Оскорблённый судьбой, он, видимо, решился смириться…

Облизывать Крокодила, сдувать с него пылинки и за это, время от времени, что-то с него иметь – или наоборот: отодвинуться, уйти в сторонку и его ненавидеть.

Два типа отношений.

Но Кирдяшев одновременно Крокодила облизывал и ненавидел.

Ничего иного он не умел…

Кирдяшев, выньте руки изо рта!

      Крокодил сказал – хорёк! И никаких сусликов!

Кто-то где-то засмеялся.

По Бродвею шёл, переваливаясь, слонообразный Крокодил. Упитанный человек с сытыми чувствами. Исполинский, раздутый, полный сентенций, мудрых фраз и выражений на все случаи жизни…

_____________________________________________________

*Бечора – бедняга (узб.).

**Бичара – от слова «бич», бывший интеллигентный человек (чисто рус.).

 

      21 июня.

Видение R: струйкой дыма проплыл Раевский. На лице – убеждённость в собственной реальности. На лице R, очевидно, тоже…

Вернись, о тень, и дай оставшимся ключи…

От города Москвы…

Его мысль (юношеская стрела, это верно) уже и в те времена  летела, забирая всё выше и выше. На её острие уже тогда сверкала высокая  мысль  о юродивых и шутах, независимых от смены властей.

      Андеграунд как сопровождение – божий эскорт суетного человечества.

1. P. S. На следующую ночь слегка повеяло апокалипсисом:  ровно в полночь явился призрак Раевского и грозно вопросил (то ли у R, то ли у вечности):                 

      «Поэт или не поэт?»

      22 июня.

Люди борются за то, чтобы было за что бороться.

R не стремится ни к чему, связанному с борьбой.

Само слово «борьба» R исключил из своего лексикона.

      23 июня.

Фергана.

Утро. R сидит на циновке у низкого столика. Печатает всякую всячину на машинке. Рядом японская пепельница в виде рыбки. Пачка сигарет с угольным фильтром «PALL MALL»*. Чайник с горячим зелёным чаем. Бумаги аккуратно сложены по стопочкам. На стене – репродукции китайских картин на шёлке.

Пустота на китайской картинке – и цветущая ветвь.

Птичьи следы иероглифов…

Гуси и журавли на других  картинках, крыло к крылу, с оттянутыми назад лапками – в тоталитарно-боевом строю летят не в осень, а в вечность…

В окне – зелёные ветки хурмы и винограда.

Весеннее цветение цветов и деревьев.

На них птички-бабочки скачут.

Цветочное веселье-порханье ангелов с бабочками в голубой пустоте.

О какой-то чепухе болтают воробьи…

Как в первое утро мира. Как 10.000 лучших утр в нашей жизни…

R пишет свой мета-роман «10.000 и не одна ночь» на длинном свитке, постепенно разворачивая его, чтобы появлялись всё новые неожиданности, а всё прежнее забывалось. Путь R ещё отчаянно велик, отчаянно долог.

R будет писать свой роман десять тысяч лет…

Роман – как река или как длиннющие китайские росписи на шёлке, где крошечный человечек R бредёт по бесконечному горному пейзажу, среди искривлённых деревьев, так высоко, что к самому верху тает в тумане, в шёлковой пустоте…

__________________________________

*PALL MALL – всякая всячина (англ.).

24 июня.

Гордый своей маргинальностью, мемуарист R пишет хронику ферганской обочины.

Обыденный абсурд служил отправной точкой хронике R.

Мир R был так набит женщинами, литературой, юмором и пьянством, что не оставлял места для всего остального…

Подлинного в этих мемуарах только фамилии героев.

В жизни им недоставало того беглого лаконизма, который придал им R.

Выведя друзей на авансцену, R изображал их тем сверхкрупным планом, который ломает масштаб, коверкает перспективу и деформирует облик, делая привычное – странным.

Так на японской гравюре художник сажает у самой рамы громадную бабочку, чтобы показать в разрезе её крыльев крохотную Фудзияму.

Как Фудзи, R маячил на заднике своих мемуаров. О себе R рассказывал штрих-пунктиром, перемежая свою историю яркими, как переводные картинки, сценками богемной жизни…

В этом было не столько беспонтовое смирение, сколько чутьё.

Перемешиваясь с другими, R вписывался в изящный узор.

Свою писательскую биографию он не вышивал, а ткал, как ковёр.

Входя в литературу, R обеспечил себя хорошей компанией.

      Умирают писатели поодиночке, рождаются – вместе.

Удача, судьба и история сделали R последним советским поколением.

      Особенно недоумевали слависты – им было слишком просто…

25 июня.

Стиль как степень отверженности…

R не поднимал, а опускал планку. Казалось, что R работает на грани фола:

ещё чуть-чуть и он вывалится из литературы на эстраду. В сочинениях R ощущался дефицит значительности, с которым ферганским школьникам было труднее примириться, чем читателям.

В рассказах R не было ничего важного. Кроме самой жизни, которая простодушно открывалась читателю во всей своей наготе. Не прикрытая ни умыслом, ни целью, она шокировала тем, что не оправдывалась. Персонажи R жили не хорошо, не плохо, а как могли: вину за это R не спихивал даже на режим.

Писатели предыдущего поколения говорили о том, как идеи меняют мир.

R писал о том, как идеи не меняют мир – и идей нет, и меняться нечему…

Жизнь без идей компрометировала прежнюю этическую систему. Особенно ту нравственную риторику, которой друзья и враги советской власти выкручивали друг другу руки. А написать «Новую Этику», доктрину действия? Кто может себе это позволить сегодня и от имени какого авторитета предложить её миру?

Прозе R свойственен подпольный аморализм. Он заключается в отсутствии общего для всех критерия, позволяющего раздавать оценки. Герой R живёт «по ту сторону добра и зла».

Но не как ницшеанский сверхчеловек, а как недочеловек – скажем, кошка…

 

      «Как подводная лодка, – пьяно талдычил R. – Сколько есть воздуху в запасе, столько и буду жить под. Жить под водой,  плавать  под  водой. Автономен. Сам по себе…»

1. P. S. Лучшая часть народа – двенадцать ферганских художников и поэтов – скрылись

в эмиграции. За рубежом…

1. P. P. S. Направлять власть обычно рвутся те, кто не знает, как исправить дела дома. Что и понятно: семью спасти труднее, чем родину…

26 июня.

      Фергана.

Школа №22.

Прогнозы учителей полностью подтвердились: R стал одним из самых квалифицированных бездельников и прогульщиков страны…

R говорил: главное – ввязаться, а там посмотрим.

В детстве он  обожал уединяться и читать книги. Пацаны-двоечники в школе доставали его,  то  ли драться с ним хотели, то ли играть. Тогда маленький R хватал лопату  и с воем гнал прочь удалых сверстников. Кричал, что поубивает всех к  чёрту. Отогнав назойливых, возвращался к книгам. Поэтому ему дали кличку: «Профессор».

Ещё в глубоком детстве R  начал писать стихи…

R – как эхо Ферганской долины (Vodiy sadosi).

Он ближе к природе, чем к культуре.

Поток речи льётся из него свободно и неудержимо, как Большой Ферганский канал.

В отличие от быстротекущей московской суеты – ферганская действительность, вялотекущая,  как шизофрения…

Спрашивать о смысле всего этого также бесполезно, как толковать журчание арыка.

Если в этом безумном словоизвержении и есть система, то она недоступна, как язык дервиша девоны…

Этим манускрипт R напоминает курган*, гору камней, куда веками свозили причудливые речные глыбы, добытые со дна Сыр-Дарьи.

Прелесть этих необработанных камней в том, что они лишены смысла и умысла.

Красота камня – не нашей работы, поэтому и сад камней не укладывается в нашу эстетику.

Это – не реализм, не натурализм, это – искусство безыскусности.

Не может быть камня «неправильной формы», потому что для него любая форма – правильная, своя…

В прозе R персонажи, как причудливые глыбы в саду камней, живут каждый сам по себе. Их объединяет лишь то, что с ними ничего нельзя сделать…

________________________________________

* Курган – видимый, увиденный (тюрк.).

 

• июня.

      Карим Рашид.

50 заповедей

«Вот заповеди, которым я следую, аксиомы, в нерушимость которых верю, элементы, из которых складывается мой стиль» – объясняет Карим Рашид.

1. Не ограничивай своих возможностей узкой специализацией – специализируйся в целом на жизни.
2. Не заваливай рабочий стол. Он всегда должен оставаться девственно чистым, как горная вершина. Это помогает ощущать себя выше рабочей рутины и сохранять как ясность мысли, так и бодрость духа.
3. Обращайся с коллегами, подчинёнными и клиентами так, как хотел бы, чтобы обращались с тобой.
4. Отвечай на каждый полученный е-mail, телефонный звонок или факс в тот же день, вне зависимости от того, где находишься и чем занят.
5. Прежде, чем создать что-то материальное, спрашивай себя, есть ли в том, что ты собираешься сделать, какая-то ценность или оригинальная идея.
6. Старайся быть в курсе всего, что касается текущего проекта. Забывай всё о сделанном проекте, как только начинаешь работать над новым.
7. Никогда не говори: «Я мог это сделать». Ведь ты этого не сделал.
8. Помни: быть значит создавать. (Хайдеггер)
9. Вскрывай действительность сюрпризами и «феноменологическими» поступками.
10. Знай, что судьба всегда на твоей стороне.
11. Наблюдай за всем, что происходит вокруг тебя, за каждым человеком, за каждым моментом времени. И если вдруг заметишь хоть малейшую зацепку, немедленно начинай работать.
12. Работай for fun, а не ради вознаграждения. Или не работай вовсе.
13. Имей в виду, что если у тебя и твоего товарища наблюдается принципиальное расхождение во взглядах, то плодотворного сотрудничества не получится, даже если тебе кажется, что это не так.
14. Отдавай себе отчёт в том, что не каждый проект перспективен.
15. У каждого есть слабые и сильные стороны. Работай над тем, чтобы первые постепеннно превратились в последние.
16. Если понимаешь, что делаешь что-то плохо, займись чем-нибудь другим.
17. Избегай накопительства. Старайся сохранять материальное равновесие – покупая одну новую вещь, избавляйся от одной старой.
18. Если тебе не нравится твоя работа, увольняйся.
19. Храни в гарберобе тридцать одинаковых комплектов нижнего белья и тридцать одинаковых пар носков – и у тебя никогда не будет проблем с подбором пары. Раз в месяц устраивай стирку.
20. Всегда имей при себе только кредитную карточку. Не носи с собой «живых» денег.
21. Помни: лень есть Антихрист.
22. Потребляй в пищу как можно меньше углеводов. Старайся не заходить в пиццерии и булочные-кондитерские.
23. Не прибегай к помощи шоппинга в борьбе с депрессией. Не занимайся с той же целью и обжорством. Знай – это удел домохозяек.
24. Приобретай опыт, а не предметы.
25. Ставь перед собой самые разные задачи и делай шесть вещей одновременно. Только в этом случае тебе никогда не будет скучно.
26. Старайся избегать как в устной, так и в письменной речи следующих выражений: «вкус», «класс», «скука», «уродливый», «массы».
27. Пойми наконец, что понятие «удовольствие» и то, что оно означает, относится скорее к области психологии, нежели физиологии.
28. Минимализм скучен, а вот чувственный минимализм – то, что надо.
29. Постарайся осознать: больше значит больше.
30. Попытайся быть честен с самим собой: нормально не значит хорошо.
31. Знай, что форма следует за предметом так же, как предмет следует за своим предназначением.
32. Вместо того чтобы мечтать о чем-то, претвори это в жизнь.
33. Относись к новым технологиям с уважением, даже если не можешь использовать их в повседневной жизни.
34. Никогда не довольствуйся тем, что сделал.
35. Помни: настойчивость, последовательность и упорство – вот три главные составляющие успеха.
36. Не думай о славе, думай о работе.
37. Всегда плати по своим счетам – учись этому у других.
38. Есть всего три категории людей: одни культуру производят, другие её покупают, третьим на неё наплевать. Всегда держись первых двух.
39. Даже не сомневайся: работа – это и есть жизнь.
40. Мысли широко, а не глубоко.
41. Мысли расслабленно, а не напряжённо.
42. Знай: omnia vincit amor. (Любовь побеждает всё. – лат.)
43. Если хочешь, чтобы мир менялся, меняй его сам. (Ганди)
44. Прежде чем принять окончательное решение, все тщательно обдумав, обдумай всё ещё один разок.
45. Постоянно работай над своей жизнью.
46. Дополняй сложение вычитанием.
47. Опыт – самая важная составляющая жизни. Обмен идеями и человеческое общение – в этом суть существования.
48. Не бренд создает продукцию, а продукция создает бренд.
49. Прошлое лишено смысла.
50. Здесь и сейчас – это всё, что у нас есть.

• июня.

Ничего нового.

Существовал…

 29 июня.

       Суфийская притча от Фазиля Искандера.

Один  мальчик  залез  на  самую высокую яблоню и стал думать о том, как устроен мир. Он бросил яблоко вверх, и яблоко упало вниз. Пока яблоко падало – мальчик превратился в юношу.

Один юноша уселся  на  берегу  Аральского моря  и снова  стал  думать о том, как устроен мир. Пока юноша думал о причине всех вещей – Аральское море высохло. И мысли появлялись и исчезали, как Аральское море. Пока Аральское море высыхало – юноша превратился в зрелого мужа.

Один муж залез в зиндан (глубокую яму) и опять стал думать о  том,  как устроен мир. Но тут из земли вылез крот, и он был слепым. Человек подумал, что  причина  всех  вещей для человеческого разума недоступна, и выбрался из ямы. Пока муж сидел в зиндане – он превратился в старика.

Один старик забрался на самую высокую гору и стал смотреть вниз на долину. Тут  пролетела  птица-орёл,  держа в когтях змею (символ мудрости), и человек стал думать о смысле жизни.

Он ещё немного подумал, шагнул, поскользнулся, замахал руками  и полетел.  Пока он летел, он понял, как устроен мир, в чём смысл жизни, и что есть причина всех вещей…

Старик разбился. А волосы и ногти продолжали расти. Когда человек умирает, то его волосы, и его ногти на руках и ногах,  ещё живут и на какое-то время переживают своего хозяина – точно  так же, как и этот дневник найдёт себе читателя даже тогда, когда мистера  R уже давно не будет на свете…

Потом старика положили на деревянные носилки и  унесли на кладбище. На кладбище его уложили в нишу могилы. И из кладбища вышли уже без него.

      И никто не подумал, что в этой нише находится смысл жизни и причина всех вещей…

       30 июня.

      …эRология бездетности.

Молодожёны – старожёны. И  каждый из них пока черпает смысл своей жизни в жизни другого. Скоро у них будет одна жизнь  на  двоих, медленная,  тепловатая жизнь, лишённая всякого смысла – но они этого не заметят…

      31июня.

…эRология письма.

     Некоторым господам  графоманам не худо бы взять за образец рабочую тетрадь R,  дабы научиться делать книгу как положено.

Сколько уж раз R описывал им надлежащий порядок работы?

Шесть Открытых Ташкентских фестивалей поэзии – сводили жаждущих вместе с поэтами, и господам графоманам было предоставлено достаточно времени, дабы без всяких помех сделать необходимые записи, составить подробный план работы и всевозможные рабочие схемы.

Вместо этого теперь на электронный адрес R сыплются вопросы:

«Куда надо представить рукопись?

      В каком объёме? 

      Сколько строк должно быть в одной странице – тридцать две или  тридцать  семь?   

      Вы действительно согласны с жанром писем или следует отдать предпочтение современным формам в духе, допустим, французского «нового романа»?

      Удовлетворит ли Вас, если я опишу речку Салар попросту как мелкий арычек между Ташкентским аэропортом и улицей Ивановских Ткачей?

      Или следует ввести исторический контекст,  упомянув, допустим, пограничный спор между Кокандским ханством и Бухарским эмиратом?

      В частности, охранную грамоту Музаффар хана, эмира Бухары, отца  Муслим хана,  основателя и главу Всемирного Движения «Саранча без границ», от одна тысяча девятьсот восемьдесят девятого года?

      Там мистер R упоминается в связи с приватизацией латинской буквы «R» – символа Всемирного Пацифизма …

      Или охранную грамоту Бека Мансура от года одна тысяча девятьсот пятьдесят восьмого, где о рождении мистера R сказано так: «О, девы, возрадуйтесь…» 

      Либо же охранное  письмо с подтверждением  всех  копирайтов изданий альманаха «Ark»  от года две тысячи третьего? 

      Там в одном месте пишется на фарси «Ark», а в другом – на английском: «Ark», а  в третьем – на крымско-татарском: «ARK»…

       Там мистер R пишет крымско-татарские слова  английскими буквами и наоборот…

Другой господин графоман тоже на  вопросы не скупится и в каждое  письмо  норовит вставить напоминание о гонораре:  «…если дозволено упомянуть о Женевской Конвенции и Хельсинкской Устной Договоренности, согласно которой каждый автор, начиная  работу  над рукописью… Далее по контексту… Денег нет. Точка. В. И. Ленин». И аналогичными Первоапрельскими Тезисами забито более половины томов его ПСС (Полного Собрания Сочинений)…

Что ж,  да получит каждый господин графоман свой гонорар авансом.  Но не худо бы ему при этом положить перед собой рабочую  тетрадь мистера R –  если не подлинник,  то хотя бы ксерокопию, – и хранить её как святыню.

Пусть вдохновляет.

Пусть его вдохновит хотя бы жанр бортового журнала.

Ведётся на любом корабле: даже на Корабле Дураков,  даже на ладье Херона,  даже на «Ark»е…

Возьмём, к примеру,  Херона: рожа сыромятная, вся в бороздах, глаза, что мартовские лужи, без ресниц вовсе, и к тому же косят,  что позволяет ему, однако, водить свою лодку поперек течения речки Стикс,  то бишь тоже наискось, точнёхонько от одной пристани к другой. Похоронные процессии всех времён и народов с оркестрами, венками и гробами – всех их  Херон переправлял  через речку, и всех клиентов исправно заносил в свой Кондуит…

Кроме того, адмирал Херон, не удержавшись от соблазна самоцитирования,  заказал в Издательско-полиграфическом концерне «Шарк» на бумаге из гузапаи ручной  (сборки и) выделки партию открыток,  на которых арабской вязью с большим вкусом было начертано предначертание: «Хуш келибсиз! – Добро пожаловать! (узб.)», кои открытки в качестве первоапрельской шутки-прикола он и разослал будущим своим клиентам и деловым партнёрам.

Или возьмём, к примеру, бортовой журнал «Ark»а, куда капитан исправно заносит все свои ощущения и происшествия:

      Мистер R стал моим сиамским близнецом.

      R нуждается во мне, чтобы существовать.

      Я – в R, чтобы  не  чувствовать  своего существования.

      Моим делом стала поставка сырья, с которым я не знал, что делать, а именно – моя жизнь:  все хохочут. При этом особенно громко хохочет сам R, выхохатываясь из общего хохота. Смешливость не  столько признак чувства  юмора, сколько признак здоровья. И ещё: шутовство – это тайная целомудренность истины…

      Его дело было воплощать.

      Иногда я переставал замечать, что существую.

      Я жил уже не в своей шкуре, а в шкуре мистера R.

      Я уже не видел  своей  руки, выводящей  буквы  на бумаге.

      Не  видел  даже  написанной мной фразы.

      Где-то там – по ту сторону бумаги, за её пределами, я видел мистера R.

      Я был всего лишь способом вызвать R к жизни.

      R был оправданием моего существования.

Что я буду делать, когда допишу R до конца?

        Окончание следует