Новый приступ социализма в Китае

Тотальный контроль в Китае

По итогам судебного процесса, продлившегося восемь лет, 4082 акционера, включая 1039 иностранных граждан, лишены имущества и осуждены на пожизненное лишение свободы в трудовых лагерях, из них 590 заочно. Аналогичное наказание получили свыше 6 тысяч чиновников, устроивших продажу государственного имущества. Ещё до 15 тысяч человек по всему Китаю получили различные сроки за содействие приватизации, в том числе сотрудники правоохранительных и контролирующих органов, “проявившие преступное бездействие и любой ценой не прекратившие расточение народного имущества”.

Последним суд отправил в лагеря 62-летнего Чжао Бо, который в 1994 году приобрёл 22% акций Шэньчжэньского металлургического завода. Первоначально за частное владение народным имуществом и средствами производства его приговорили к расстрелу, однако, как и в случае с остальными “контрприватизационными”, делами ему позволили “искупить вину перед обществом тяжёлым пожизненным трудом на благо народа”.

“Этим приговором мы ставим точку в одном из важнейших процессов в современной истории Китая”, – объявил судья. – “Согласно действующему законодательству и конституции, никто не имеет права владеть средствами производства и эксплуатировать таким образом простых людей. Отдельные политики-враги свыше 20 лет назад допустили продажу части народного имущества, однако теперь все они, наряду с покупателями, а вернее – паразитами на теле нашего общества, привлечены к ответственности и осуждены.

В общей сложности за 8 лет Китай вернул себе заводы, фабрики и предприятия на общую стоимость в 122 трлн юаней (около 19 трлн.дол). Под угрозой расстрела членов семей бывших акционеров удалось также вернуть 45 трлн юаней (около 7 трлн.дол), выведенных за рубеж. По словам председателя Си Цзиньпина, “китайский народ ясно высказался о том, что он думает о так называемой приватизации, а фактически – воровстве социалистической собственности”.

В Китае закон запрещает частным лицам владеть средствами производства и осуществлять эксплуатацию наёмных рабочих. Такая мера была изначально прописана в “сталинской” Конституции Китая, однако до недавнего времени её применение было отложено.Начиная с 2012 года, власти КНР объявили о политике “народной декабализации” и активизировали преследование эксплуататоров рабочего класса. Специально в рамках этой политики было принято правило про обратную силу закона – теперь участников приватизации можно судить даже, если на момент покупки акций они формально не нарушали никаких законов.

Расправившись со свободным Гонконгом, компартия во главе с председателем Си Цзиньпином взялась за миллиардеров, звезд шоу-бизнеса и детей. Цель – заставить богатых поделиться, вытравить западные ценности и вернуть Китай на прямой путь к развитому социализму и мировому господству.

Реформы Си уже называют самыми масштабными преобразованиями в Китае XXI века. Они определят судьбу крупнейшей азиатской экономики и полутора миллиардов жителей страны, которая едва уступает США по числу миллиардеров и является бесспорным лидером в технологиях слежения за гражданами и ограничения их доступа к “вредоносной” информации. Коммунисты взялись укрепить патриотизм и уплотнить богачей под лозунгами сокращения бедности и “общего процветания”. Они объявляют себя продолжателями дела Дэн Сяопина, отца китайских рыночных реформ, и обещают рывок в светлое будущее после небольшой коррекции общества.

Другие в этой связи вспоминают не реформы Дэн Сяопина, сделавшие Китай второй экономикой в мире после США, а культурную революцию Мао Цзэдуна, которая обернулась террором и разрухой. Критики Си опасаются, что под лозунгом “общего процветания” Китай выстрелит себе в ногу и принесет частный бизнес и инновации на алтарь абсолютной власти компартии и ее председателя.

Богатым предложили делиться

Когда Си пришел к власти почти десятилетие назад, Китай попрощался с повсеместной бедностью, но притормозил на пути от достатка к богатству. Чтобы выбраться из “ловушки среднего дохода”, экономисты советовали сократить вмешательство государства в экономику и модернизировать институты власти.

Компартия под руководством Си выбрала другой путь: сохранение ведущей роли государства, ставку на собственные силы и инновации. Си пообещал завершить “социалистическую модернизацию” к 2035 году, а к 2050-му построить “великое современное социалистическое государство”, сменив США в роли мирового лидера. А заодно принять и выиграть Чемпионат мира по футболу.

Годы идут, а эта цель не приближается. Доходы китайцев растут все медленнее, а разрыв между богатыми и бедными никак не сокращается. Наиболее обеспеченные 20% китайцев последние пять лет стабильно зарабатывают в 10 раз больше наименее обеспеченных 20%. Китайская футбольная сборная занимает 71-ю строчку в рейтинге ФИФА, после Ирака и Албании.

При этом Си не сидел сложа руки. Власть принимала меры: вводила запреты, посылала сигналы и даже сажала бизнесменов. Ситуация особо не менялась. И вот в августе вместо традиционного отпуска Си мобилизовал ЦК компартии на борьбу с неравенством. Он собрал заседание центрального партийного комитета и поставил цель: “содействовать социальному равенству, справедливости и всестороннему развитию человека, чтобы все люди могли уверенно продвигаться к цели общего процветания”.

Как именно?

“Увеличить долю людей со средним достатком, поднять доходы малообеспеченного населения и разумно регулировать высокие доходы”, – передало итоги совещания госагентство Синьхуа.

Все ведущие экономики мира в последние годы активно изучают возможность и целесообразность выпуска национальной цифровой валюты центрального банка (central bank digital currency, CBDC). Китай продвинулся в этом направлении дальше всех. И, судя по всему, планирует полномасштабно запустить цифровой юань к Зимним Олимпийским играм в Пекине в 2022 году. При этом руководители Народного банка Китая (НБК) (китайский центробанк) заявляют, что никакого утвержденного расписания запуска цифрового юаня не существует.

Впервые о скором выпуске китайской национальной цифровой валюты было публично объявлено в начале августа 2019 года после пяти лет теоретических исследований. Она получила название, обозначаемое аббревиатурой DCEP (Digital Currency Electronic Payment), но сейчас, после двух лет широкомасштабных пилотных тестов по всей стране, в основном используется достаточно понятное обозначение e-CNY (electronic Chinese yuan).

К концу первого полугодия 2021 года тестирование цифрового юаня было проведено по 1,32 млн (!) сценариев его использования, были открыты более 20,87 млн личных и 3,51 млн корпоративных электронных кошельков в e-CNY, по которым были проведены 70,75 млн операций на общую сумму около 34,5 млрд юаней.

Намек на перераспределение богатства вызвал легкую панику, и через 10 дней толмачи из Синьхуа изложили волю партии более доступным языком. “Общее процветание совсем не означает “грабить богатых, отдавая добытое бедным”, как это неправильно истолковывают некоторые западные СМИ”. Но последующие события показали, что миллиардерами и интернет-гигантами дело не ограничится.

Тлетворное влияние Запада

Первой жертвой укрепления власти главного китайского коммуниста Си пал главный капиталист Джек Ма. Случилось это еще год назад.

Джек Ма, основатель гиганта интернет-торговли Alibaba, собирался продать на бирже акции ее подразделения мобильных платежей Ant Group за рекордную в истории первичных размещений сумму – свыше 30 млрд долларов. Но за несколько дней до IPO он публично прошелся по финансовым властям и банкам Китая.

IPO не состоялось, Ма на пару месяцев пропал из виду, а в жизни китайского интернет-бизнеса началась черная полоса. Она тянется по сей день и к тому же уверенно покрывает и другие сферы китайской действительности, от образования до массовой культуры.

Сначала китайские власти взялись за воспитание детей. Они фактически запретили репетиторство и зарубежное финансирование учреждений внеклассного образования, а в школах ввели изучение “Мыслей Председателя Си Цзиньпина” – нравоучительной книги, до этого включенной в устав компартии и конституцию Китая. Чтобы дети не отвлекались на “духовный опиум”, власти запретили всем несовершеннолетним играть в компьютерные игры больше трех часов в неделю – только с 8 до 9 вечера по пятницам и выходным.

Следующей мишенью стал шоу-бизнес. Одна из самых популярных китайских актрис Чжэн Шуан получила налоговый штраф почти на 50 млн долларов, а фильмы и телешоу с ее участием разом пропали со всех платформ.

Похожая судьба постигла еще одну популярную актрису, а также телеведущего, некогда возглавлявшего киностудию Джека Ма Alibaba Entertainment. Последнего прижали по идеологической линии, за “исторический нигилизм”, и отправили “на свалку истории”.

Профессор политической истории Китая в Оксфордском университете Рана Миттер называет атаку на бизнес и знаменитостей звеном одной цепи. “Видные персонажи с солидными состояниями всегда будут легкой мишенью, поскольку критика в их адрес широко резонирует в соцсетях, – сказал он. – Начав с миллиардеров, партия теперь дает понять, что следующей целью будут звезды шоу-бизнеса”.

И весь шоу-бизнес в целом.

Местный орган надзора за печатью и телевидением запретил публикацию любых рейтингов звезд и платное голосование в телешоу. Он потребовал от телестудий урезать зарплаты мегазвездам, убрать из эфира “женоподобных мужчин” и отказаться от “вульгарных инфлюенсеров”. Все это – “вредный контент” и “тлетворное влияние Запада”, объяснил свои запреты “Китайкомнадзор” – и рекомендовал продвигать в телешоу маскулинность, культуру развитого социализма и патриотизм.

Версий много, нет только объяснения: не в традициях китайского политбюро отчитываться о причинах каждого изгиба линии партии. Однако первые шаги на обновленном пути к процветанию дают представление о том, в именно чем руководство Китая разглядело угрозу. С одной стороны, население увлеклось потреблением и развлечениями в западном стиле, боготворит селебритис и капитал, и ему все меньше дела до построения справедливого общества по чертежам марксизма-ленинизма.

Но это еще полбеды.

Помимо монополии на идеологию, компартия постепенно упускает и монополию на контроль за передвижением, кругом общения, интересами, финансовым положением и личными данными китайцев. Вызов этой монополии невольно бросили хай-тек-гиганты – китайские версии фейсбуков и яндекс.денег, с которыми больше миллиарда подданных Си охотно делятся информацией. Мобильные банки и социальные сети впервые в истории современного Китая позволили его жителям строить горизонтальные связи в обществе в обход государства, а частному бизнесу дали шанс отвоевать роль локомотива экономики у подконтрольных компартии госкомпаний.

Прежде китайцы были как на ладони – ни один платеж, ни один телефонный разговор нельзя было провести между гражданами, не задействуя государственную инфраструктуру, прозрачную для власти. Теперь же они ускользают в тень мобильных приложений, игровых сервисов и частных платежных систем. Все это противоречит генеральной линии партии, направленной на укрепление ее роли в жизни общества и консолидацию власти в руках Си.

Ситуацию осложняет то, что пока власть Си укрепляется, китайская экономика слабеет – в основном по не зависящим от председателя причинам. Коррекция после десятилетий бурного роста была неизбежна, и ее лишь ускорили торговая война с США и пандемия коронавируса, обрушившая мировой спрос на китайские товары. В стране давно вызрел долговой кризис, туго надулся пузырь на рынке недвижимости, закончилась дешевая рабочая сила.

Однако прекрасно себя чувствует крупный частный хай-тек-бизнес. Все это время он продолжал расти, как и влияние горстки миллиардеров на общество и экономику Китая. Даже менее чуткие автократы приревновали бы свою безраздельную власть к таким потенциальным соперникам. Что уж говорить о Си, который все эти годы потратил на консолидацию власти в своих руках и настолько преуспел, что его цитатники стали частью конституции и школьной программы, а вопрос о преемнике за год до окончания десятилетнего срока даже не поднимается.

Число глаз у китайского большого брата увеличивается с каждым днем. Цифровые социальные карты, сотни миллионов камер слежения, системы распознавания лиц, Китай тестирует на уйгурах камеры распознавания эмоций. И распознавания самих уйгуров. А в следующем году появится еще и официальная криптовалюта – цифровой юань. Но даже стоокое чудище видит не все.

Кто владеет информацией, тот владеет миром

Общение, покупки, заказ еды и такси, платежи, игры и развлечения – все это делается через мобильные приложения частных интернет-гигантов вроде Alibaba и Tencent. И они не спешат делиться с властями всей собранной в процессе информацией о привычках и поведении пользователей.

Компартии это не нравится. И она сосредоточила главный удар новой кампании на интернет-экономике больших данных и на сервисах, которые глубже идей марксизма-ленинизма проникли в центр жизни современного китайца – в мобильный телефон. Сначала власти открыли первое в китайской истории антимонопольное расследование против Alibaba Джека Ма и в апреле выписали ему 2,8 млрд долларов штрафа. За этим последовало второе дело, против крупнейшего в стране сервиса доставки еды Meituan.

В конце августа Верховный народный суд Китая покусился на святая святых китайских капиталистов – традицию переработок, известную как “996”. Суд выпустил пространное мнение о том, что заставлять людей работать с 9 утра до 9 вечера 6 дней в неделю по сути является нарушением законодательства. Теперь все народные суды в Китае будут учитывать это мнение при разрешении трудовых споров.

Вслед за судами на защиту рабочей силы хай-тек-гигантов встали чиновники. В сентябре на ковер в министерство транспорта были вызваны топ-менеджеры 11 крупнейших мобильных сервисов заказа такси. Им объяснили порочность модели их бизнеса и предложили до конца года самостоятельно устранить проблемы с теневым наймом и оборотом личных данных. Обещали потом проверить.

В свою очередь, интернет-надзор потребовал от социальных сетей подкрутить алгоритмы так, чтобы рекомендации пользователям – похожие видео и т. п. – выдавались “исходя из ориентации на традиционные ценности” и “активно транслировали позитивную энергию”.

Показательная порка

Чиновники заставили Джека Ма распилить Ant, выделить кредитный бизнес в отдельную компанию и допустить туда сторонних акционеров. В процессе этого уплотнения в соседи по коммуналке Джека Ма навязали компанию Zhejiang Tourism Investment Group, которая не смыслит ничего в профильном бизнесе присвоения кредитных рейтингов, но отвечает главному требованию – за нею стоит государство и чиновники, а не частный капитал.

Если раньше частная компания оценивала финансовое положение частного гражданина и моментально принимала решение о выдаче микрокредита или кредитной карты, то теперь в этом процессе появился посредник в виде государственного наблюдателя, а чиновники получили доступ к личным данным пользователей крупнейшей системы электронных платежей Alipay. История эта пока развивается и чем закончится, неясно.

Однако правила добросовестности нигде четко не прописаны и могут меняться хоть каждый день по воле лидеров. Это порождает конфузы. Миллиардеры не знают, сколько нужно отдавать.

После памятного выступления Си на комитете ЦК компартии в середине августа хай-тек-гиганты кинулись скидываться на всеобщее процветание. Сначала Tencent, владелец самого популярного китайского мессенджера WeChat, отложил 50 млрд юаней на социальные программы. Потом подумал и удвоил ставку до 100 млрд юаней (больше 15 млрд долларов).

Ма вызов принял и пообещал раздать столько же из будущей прибыли Alibaba. За гигантами начали раскошеливаться компании поменьше. Интернет-магазин Pinduoduo пообещал крестьянам 10 млрд юаней, а в целом китайские миллиардеры в этом году уже отписали на благотворительность на 20% больше, чем за весь прошлый год, подсчитал Bloomberg.

Однако никакого поощрения или порицания из Пекина никто из них не дождался. Единственным мерилом достаточности рвения остаются пожертвования конкурентов по бизнесу и давно сложившееся неофициальное представление о том, что на общее дело должно быть не жалко отдать треть прибыли.

“Хай-тек-диктатура”

Миллиардерами и их “добровольными” пожертвованиями на общественное благо дело не ограничится. Китай давно задумывается над повышением подоходного налога и введением налогов на недвижимость и наследство. А они ударят прежде всего по среднему классу. Простым же гражданам перестройка Си обещает рост доходов в обмен на доступ в их частную жизнь. Не всем это по душе. Многие из тех, кто сейчас с удовольствием делится своими данными с приложениями Ма, не доверяют чиновникам и силовикам.

Вот история про государственное приложение. Власти продвигают его как защиту простых китайцев от зарубежных мошенников и обязывают ставить на телефоны. Без этого аппа не записать детей в школу, не снять жилье, не устроиться на работу в госучреждение. Он установлен на 200 млн телефонов, и владелец каждого из них дал 29 разрешений на прямой доступ к логам звонков, сообщений и всему остальному. Однако, как показало расследование лондонской Financial Times, данные из телефонов с установленным госприложением стекаются в полицию, и некоторых пользователей уже приглашали туда на беседу – обсудить, зачем они читали иностранные финансовые новости, например.

Си создает модель современной хай-тек-диктатуры – именно так оценивает его политику в области информационных технологий западная пресса – та, которую Синьхуа упрекает в предвзятости. “Большой эксперимент авторитарного правления в XXI веке”, – характеризует новую линию Китая FT, посвятившая укреплению власти Си серию статей.

Путь к третьему сроку

Закручивание гаек чревато замедлением и даже отказом Китая от интеграции в мировую капиталистическую систему, с которой у него сложились обоюдовыгодные отношения за два десятилетия с момента присоединения Китая к Всемирной торговой организации (ВТО), полагает Паскаль Лами, возглавлявший ВТО почти половину этого срока. “В долгосрочной перспективе это – проблема, особенно для сектора интернет-услуг, который должен обеспечить львиную долю прироста экономики в будущем, – сказал он в интервью Bloomberg. – Это новая туча на горизонте светлого будущего китайской экономики; еще несколько лет назад ее там не было”.

Сторонники Си считают его цель благородной, побуждения – искренними, а действия – соразмерными угрозе. Они кивают на то, что даже демократический рыночный Запад стремится обуздать власть интернет-компаний и отрегулировать новую экономику мобильных приложений, где основным ресурсом выступают личные данные пользователей. Китай движется в том же направлении, но без дискуссий.

Критики Си опасаются, что при всем благородстве цели всеобщего благоденствия, выбранные методы подавления онлайн-угрозы чрезмерны и призваны защитить власть, а не граждан. Экономисты указывают на социальные успехи стран с рыночной экономикой и примеры того, как насильственное перераспределение богатства по усмотрению чиновников приводило государства от общего процветания к повсеместному обнищанию.

Но у Китая свой путь, не устает повторять Си.

Если новая кампания поможет ему мобилизовать общество на поддержку компартии в тяжелые времена пандемии и тормозящей экономики, то на XX съезде компартии через год ему легче будет попрать едва сложившуюся традицию менять лидеров каждые 10 лет и остаться у власти на третий срок.

Последняя формальность на пути к пожизненному правлению Си Цзиньпина снята еще в 2018 г.: китайский парламент согласился убрать из конституции ограничение на число президентских сроков.

Почти три тысячи членов Всекитайского собрания народных представителей поддержали это решение. Против выступили двое. Трое воздержались. Одновременно церемониальный орган власти, закрепляющий решения правящей Компартии, согласился включить в конституцию “Мысли Си Цзиньпина”, поставив его на один уровень с основателем партии Мао Цзэдуном.

Правило ограничивать китайских правителей двумя пятилетними сроками было закреплено в конституции в 1990-е годы при Дэн Сяопине, который стремился избежать повторения издержек неограниченного правления и культа личности Мао. С 1993 года традиционно должности генсека, председателя КНР и председателя Центрального военного совета КПК занимает один и тот же человек. Ограничений по количеству сроков работы на посту генсека и председателя военного совета не существует.

Си Цзиньпин в 2012 году он был избран генсеком Компартии, на посту председателя КНР с марта 2013 года, тогда же стал главой Центрального военного совета.

Отмена ограничений сроков для председателя КНР делает ненужным достижение соглашения о разделе власти. « То, что на съезде Компартии не был представлен преемник, стало первым сигналом того, что он может остаться у власти после 2023 года», — сказал руководитель Школы востоковедения, профессор НИУ ВШЭ Алексей Маслов. Вполне возможно, что пример товарищу Си подал товарищ Путин, который де факто уже стал пожизненным вождем.

Сын репрессированного при Мао партаппаратчика Си в юности был сослан в деревню, жил в пещере и работал в поле, прежде чем вернуться в Пекин и вскарабкаться по партийной лестнице на самый верх. С приходом к власти он начал масштабную антикоррупционную кампанию, обернувшуюся чисткой партийных рядов. За первый пятилетний срок он консолидировал власть и укрепил свою популярность лидера из народа.

Не в последнюю очередь этому способствовало подавление инакомыслия и критики: за “Великим китайским файрволом” запрещены даже изображения Винни-Пуха, внешне до боли напоминающего Си.

Цензура в интернете следит за ключевыми словами и выражениями, циркулирующими в соцсетях. Все, что сигнализирует о протестных намерениях или высмеивает политических лидеров страны, блокируется, а о пользователе докладывается властям.

Например, сообщение, включающее в себя имя лидера партии и его иногда использующееся прозвище “Винни-Пух”, не проходит фильтры в групповых чатах популярного мессенджера WeChat.

---

Валерий ЛЕБЕДЕВ,
Бостон, США
По материалам BBC и Republic
Для “RA NY”