Защитник Севастополя

Чем дальше события уходят в глубину столетий, тем для последующих поколений «картинка» прошлого воспринимается и понимается исключительно по тем лекалам, по которым эта картинка «сшита» в трудах учёных-историков, мемуарных воспоминаниях и художественных произведениях писателей беллетристов.

Но не всегда точка зрения учёных-историков, мемуаристов или авторов художественной литературы на те, или иные личности в тех или иных исторических обстоятельствах, во-первых, зиждется на их личной беспристрастной объективности, а, во-вторых, не всегда соответствует точки зрения тех непосредственных участников и свидетелей исторических свершений, которые уже не могут вступить с ними в дискуссию по причине своего ухода из жизни.

Большинство людей самостоятельно не изучают архивные документы или мемуарные воспоминания; не утруждают себя стремлением без подсказок разобраться в том, что и как было; не стремятся делать самостоятельные выводы и так далее, а полностью доверяют сторонним интерпретаторам, которые и формируют для них, как общие полотна того или иного исторического процесса в целом, так и штрихи на этих полотнах в образах отдельных личностей, имевших к тому или иному историческому процессу непосредственное отношение.

Но не всегда вклад того или иного конкретного исторического лица в конкретное историческое событие, если можно так выразиться – правильно и точно – доносится профессиональными историками и писателями до разума и сердец потомков…

Например?

Например, лётчик капитан Гастелло вошёл в число самых почитаемых героев Великой Отечественной войны. Но в экипаже горящего дальнего бомбардировщика ДБ-3ф, направленного в скопление гитлеровцев, кроме Гастелло, было ещё три члена экипажа. Кто из читающих сейчас эти строки может назвать их имена?

Историки пишут книги и учебники. Люди читают эти книги и изучают эти учебники и на основании написанного в них «видят» и «понимают» историю.

И чем больше в книгах и учебниках акцентируется внимание на одних личностях, тем в пропорциональной степени точно так же дезавуируются личности другие. Порой, высказанное в исторической литературе, мемуарах и беллетристике, подгоняет исторические факты к тому, что автору хочется в них видеть. Или, в иные периоды, что заказано донести до читателей.

В итоге объективная информация порой деформируется по субъективным пристрастиям сочинителей, публика узнает и запоминает историю исключительно в интерпретации учёных-историков и писателей. Иногда эта интерпретированная деформации не столь существенна и не столь критична. А иногда – весьма и весьма обширна и создаёт некую параллельную книжную историческую реальность к фактически происходившему в истории на местах.

Это, в некоторых моментах, относится и к Первой героической обороне Севастополя в 1854-1855 годах.
Так сложилось, что у подавляющего большинства людей ассоциации при упоминании этого трагического исторического события тут же персонифицируются, прежде всего, с личностью адмирала Павла Степановича Нахимова.

Первая оборона Севастополя – адмирал П.С.Нахимов – абсолютна в сформированной с начала 20-го века исторической картинке того, что без П.С.Нахимова никакой обороны бы не случилось в принципе во всей полноте её драматического героизма и самопожертвования защитников города.

Естественно, что к данной пиар-акции сам адмирал не имеет никакого отношения, деяния которого в обороне города были, БЕССПОРНО, весомы и значимы. Это акцентирование на том, как порой история, некоторым образом, искусственно видоизменяется в мифологию. Пусть и героическую…

Потому что, например, адмирал Владимир Алексеевич Корнилов, хирург Николай Иванович Пирогов, сестра милосердия Даша Севастопольская (Дарья Лаврентьевна Михайлова), матрос Пётр Макарович Кошка, писатель Лев Николаевич Толстой в этой мифологии уже «уведены» в тень адмирала.

А следом В.И.Истомин, не говоря уже о Ф.М.Новосильском, Г.И.Бутакове, А.В.Мельникове, А.И.Панфилове или И.В.Шевченко не смогут быть воспоминаемыми за свои ратные подвиги при обороне города не то, что всей современной российской общественностью, но и непосредственно подавляющим большинством жителей самого Города-Героя Севастополя.

Например, из 100 человек, опрошенных мною в своё время у здания Панорамы под бюстом А.И.Панфилову с просьбой пояснить, кем он был и чем проявил себя при обороне Севастополя – никто не ответил ровным счётом ничего. Причём более половины опрошенных были жителями Севастополя. Улыбка в ответ, быстрый взгляд вверх на бюст и пожатие плечами…

А ведь бюсты всех вышеупомянутых лиц (вместе с Панфиловым) расположены в нишах фасада здания Панорамы.

И решение об установке этих бюстов принималось в пору, когда были живы непосредственные участники обороны и современники той эпохи. И, значит, мотивы принятия решения установки бюстов именно этим людям были очень вескими по оценке тогдашними современниками их личного вклада в защиту города.

Да, каждому из десятков тысяч защитников города от рядовых до генералов и от матросов до адмиралов установить бюсты и памятники не представляется физически возможным. Но и вклад каждого из них в оборону был разным.

Однако некий, если можно так выразиться, дисбаланс выделения значимости одних по сравнению с другими при героической Первой обороне Севастополя, увы, сложился.

С одной стороны, это придание частью исторической науки вместе с весомым вкладом в это придание определённой художественно-беллетристической публицистики главной роли в обороне города исключительно матросам Черноморского флота под командованием адмиралов.

Хотя сухопутные части проявили себя значительно больше. Даже просто по факту своего количества, значительно превышавшего количество матросов на бастионах.

Иллюстрация тому (на фото ниже) – фасад бывшей гарнизонной церкви Святого Архистратига Михаила на ул. Ленина между музеем Черноморского флота России и Домом офицеров ЧФ, полностью покрытый мемориальными досками всех воинских частей, защищавших Севастополь от неприятеля в ходе его обороны в 1854-55 гг.

Гарнизон Севастополя при обороне – это не только флотские экипажи и матросы, офицеры и адмиралы команд боевых кораблей.

Не говоря уже о частях русской армии, находившихся вне пределов собственно города, но точно так же принимавших участие в его защите на других рубежах.

Ряд сражений под Севастополем, которые были ключевыми, как по общему развитию событий в течение всей обороны, так и по отношению к общим итогам её в целом вынесла на своих плечах исключительно сухопутная армия. И героизм армейских солдат и офицеров в сражениях под Балаклавой, Инкерманом, при Альме и на Чёрной речке ничем не уступал героизму флотских.

С другой стороны – именно по этому, если можно так выразиться, «флотскому акцентированию» – со временем произошло публичное забвение генерала Степана Александровича Хрулёва.

На фоне тех же Нахимова или Корнилова, ставших своего рода хрестоматийными символами обороны города, имя генерала практически ни у кого сегодня не ассоциируется с его выдающейся ролью в защите Севастополя.

А ведь генерал Степан Александрович Хрулёв (на фото ниже) был такой же, как и адмирал П.С.Нахимов, одной из ЛЕГЕНДАРНЫХ фигур в обороне города.

С.А.Хрулёв пользовался среди солдат огромным авторитетом и уважением, ничем не уступающим аналогичному отношению матросов к Нахимову.

Преданность и любовь солдат к С.А.Хрулёву были такими, каких удостаивались в своё время только А.В.Суворов и М.И.Кутузов. Ярким тому подтверждением являются слова песни, сложенной солдатами Камчатского и Днепровских полков, посвящённые их кумиру:

«…Гей! камчатцы-удальцы!
Гей! днепровцы-молодцы!
Собирайтесь водки кварту
За десятое пить марта;
За здоровье, будь здоров,
Наш любимец, наш Хрулёв!
Что с тобою нам француз!
Правду молвит, он не трус,
А как вздумал влезть в траншею,
Так его турнули в шею!
Слово молвил нам Хрулёв,
Все мы бросилися в ров.
Тёмный путь светил монах,
Он нас вёл с крестом в руках,
А Хрулёв разжёг отвагу;
Глядь? Француз – кто лёг, кто тягу.
Штык не хватит – камень есть,
И кулак французу в честь…».

Собственно в песне отражено событие в ночь с 10 на 11 марта 1855 года, когда С.А. Хрулёв возглавил вылазку и шёл(!) в первых(!) рядах(!), командуя ведомыми им пехотными колоннами численностью в 5 000 человек с Камчатского люнета на главные французские траншеи. Бой длился всю ночь, французские траншеи были срыты, противник понёс ощутимые потери и только к утру наши части отошли на исходные позиции. Эта вылазка была крупнейшей за всю историю обороны Севастополя: с обеих сторон в кромешной темноте сражались около 15 000 человек.

В качестве справки: люнет – открытое с тыла полевое укрепление, состоящее обычно из 1-2 фронтальных валов (фасов) со рвом впереди и боковых валов

А фраза в песне «Тёмный путь светил монах, Он нас вёл с крестом в руках» имеет отношение к герою иеромонаху Иоанникию (Савинову), о котором в том кровопролитном рукопашном бою очевидцы рассказывали так:

«Вдруг среди страшного боя раздалось звонкое пение тропаря «Спаси Господи люди твоя и благослови достояние твое, победы благоверному Императору нашему на супротивные даруя…».

Иеромонах Иоаникий Савинов в епитрахили, с крестом в руке, торжественно воспевал спасительную молитву, не обращая внимание на носившуюся кругом смерть. Солдаты, вдохновленные святым словом божественной песни, не думали об отступлении; они видели, что крест указывает им путь к вечной славе будущей жизни и восторженно бросались в кровавую сечу… Иеромонах занялся ранеными, но в это время пуля оторвала нижнюю часть креста и контузила отважного монаха-воина».

Генерал и монах во главе неукротимых русских воинов – более чем символично!

Редко кто из генералов в русской армии был удостоен чести именоваться «солдатским генералом» со стороны нижних чинов, а именно так называли в армии С.А.Хрулёва солдаты.

Да, все генералы командуют солдатами и в этом смысле все они солдатские генералы. Но только в случае с Хрулёвым звание – да именно так, неофициальное звание! – «солдатский генерал» в устах рядовых воинов обозначало не уровень субординации и подчинённости, а степень отождествления солдатами Хрулёва как не просто генерала, которому они обязаны подчиняться согласно устава, а как самого храброго, самого смелого, самого справедливого и, если угодно, самого лучшего солдата для них, за которым они готовы были идти на смерть всегда не только по приказу, но и по зову сердца.

«Солдатский генерал» Хрулёв отличался огромным личным мужеством и сам, не кланяясь пулям, принимал участие в атаках, ведя за собой бойцов. Порой его действия становились решающими в том или ином эпизоде обороны. Вот ещё один из характерных случаев, описанный очевидцами: «6 июня противник по сигналу двинулся на штурм. Услышав тревогу, Хрулёв бросился на Малахов курган, как самый важный пункт обороны.

Французы шли прямо на 2-й бастион и Малахов курган с прилегающими к нему батареями, англичане двинулись на 3-й бастион. Хрулёв, ежеминутно подвергаясь крайней опасности, хладнокровно отдавал приказания. Два раза противник производил атаку, но оба раз был отбит с большим уроном. После второй атаки Хрулёв получил донесение, что на правом фланге Малахова кургана неприятель овладел батареей Жерве.

Прискакав на всем знакомом белом коне своём на батарею и увидев, что войска, защищавшие её, отступают в полном беспорядке, Хрулёв крикнул им:

«Благодетели мои, стой! Дивизия идёт на помощь!».

Войска остановились. Увидев 5-ю роту Севского полка, которая возвращалась с работ с лопатами и ружьями за спиной, Хрулёв подлетел к ней с криком:

«Ребята, бросай лопаты! За мной, в штыки!». Севцы моментально бросились за любимым вождём. И эти 138 человек должны были изобразить дивизию, которую обещал Хрулёв. Блестящая атака этой горсти людей сразу изменила дело: французы были выбиты, и батарея взята обратно…».

Практически горстка солдат во главе с генералом(!) в рукопашной(!) схватке(!) опрокидывают значительно превосходившие и окружавшие их со всех сторон силы противника!

На полотне Панорамы музея обороны эта сцена (на фото ниже Хрулёв на белом коне по зелёной стрелке) запечатлена так:

С.А.Хрулёв обладал не только смелостью, но и недюжинным умом военачальника. И это проявилось, прежде всего, в его отношениях с главным фортификационным авторитетом обороны Э.И.Тотлебеным.

В лице Хрулёва Тотлебен обрёл единомышленника и союзниках во всех своих начинаниях по совершенствованию позиционной обороны города. Хрулёв оказывал поддержку и сам лично принимал самое деятельное участие в решениях Тотлебена увеличить устойчивость полевой обороны для снижения потерь от огня противника при бомбардировке русских земляных укреплений, а именно люнетов, редутов и флешей внедрением устройства групповых окопов (ложементов) и траншей.

Да, между ними, то есть между Хрулёвым и Тотлебеным, возникали порой разногласия, но они носили эпизодический характер по той или иной конкретной оборонительной позиции, а в целом, по взгляду на всю фортификацию, у них разночтений не было.

Кстати, между Нахимовым и Хрулёвым были не менее уважительные отношения друг к другу, но в определённый момент обороны их точки зрения на продолжение борьбы стали диаметрально противоположными. Когда фактически Черноморский флот был уничтожен, а город был практически полностью разрушен бомбардировками, Хрулёв предлагал отвести обороняющийся гарнизон на Северную сторону, перегруппировать войска и нанести поражение союзникам в поле. Хрулёв считал неоправданными ежедневные потери людей на защите развалин в перестрелках с батареями союзников с бастионов.

П.С.Нахимов не скрывал своего ЛИЧНОГО стремления умереть, но не уйти из Севастополя. А вот С.А.Хрулёв, повторим, в определённый момент продолжающейся обороны и по причине, повторим ещё раз, полного уничтожения флота и тотального разрушения города, предлагал из города выйти и разгромить противника под его стенами.

Но всё сложилось так, как сложилось. И гарнизон всё равно ушёл на Северную сторону города. Впрочем, ни Хрулёв, ни Нахимов не принимали главных решений, а всего лишь высказывали своё отношение к тому, как оборонять Севастополь.

Приказ на отвод частей с бастионов Южной стороны Севастополя на Северную отдал главнокомандующий на тот момент русской армией в Крыму генерал от артиллерии князь М.Д.Горчаков.

Краткая биографическая информация:

«Степан Александрович Хрулёв – русский генерал, участник Среднеазиатских походов, герой Крымской войны, родился 5 марта 1807 года (по старому стилю) в семье тульского помещика Александра Афанасьевича Хрулёва, имение которого находилось в сельце Шевернево Алексинского уезда (ныне Заокский район). Отец будущего генерала служил чиновником в Тульском губернском правлении, был действительным статским советником, председателем гражданской палаты по выборам дворянства.

Род Хрулёвых – один из древнейших родов земли русской. При великом князе Симеоне Иоанновиче Гордом в 1350 году пришёл из Швеции служить в Русь честный муж Паулин. В 7-м колене от него происходил Андрей Хрулёв, у которого было два сына Федор большой и Константин. От Константина Андреевича в 8-м колене был отец нашего героя. В 7-м же колене от первого предка Паулина был Юда-Сувор, родоначальник знаменитой фамилии князей Италийских, графов Суворовых-Рымникских.

В 1819 году, в 12-летнем возрасте, Степан Хрулёв поступил в Тульское Александровское военное училище. Досконально знал биографии и все сражения великих полководцев, изучал их труды. В совершенстве владел французским и немецким языками, превосходно знал латынь. Особо блестящие способности показывал в точных науках, артиллерии, фортификации. Был рекомендован для сдачи итоговых экзаменов во 2-ом Санкт-Петербургском кадетском корпусе – лучшем в то время военном учебном заведении России.

Блестяще выдержав экзамены, в 1825 году, Хрулёв, как особо отличившийся, был прикомандирован в качестве стажёра и одновременно преподавателя математики в Дворянский полк, вскоре преобразованный в Константиновское военное училище.

В следующем году, в девятнадцатилетнем возрасте, Степан Александрович был произведён в прапорщики и переведён в артиллерийскую конно-легкую № 25 роту, которая квартировала на границе с Польшей.

Участник польской кампания 1831 года, за которую был произведён в звание подпоручика и награждён орденом Святой Анны с надписью «За храбрость» и орденом «Святого Владимира 4-й степени с бантом».

В 1844 году уже имел чин полковника.

В венгерской кампании 1849 года командовал 4-й конной артиллерийской батареей, получил чин генерал-майора и был награждён золотой саблей с надписью «За храбрость» и австрийским орденом «Железной короны 2-й степени».

В 1853 году командовал артиллерией и руководил инженерными (в том числе траншейными и минными) работами при осаде крепости Ак-Мечеть (Кзыл-Орда) в Средней Азии. Начальник Кокандской экспедиции генерал-адъютант граф Перовский в своём донесении на имя Государя отмечал: «В лице этого отличного офицера Его Императорское Величество соизволил дать мне такого помощника и советника, какого в настоящем деле только мог я желать, но иметь не надеялся. Осмеливаюсь представить на Всемилостивейшее воззрение Ваше, Государь, о заслугах артиллерии генерал-майора Хрулёва; успешное и скорое производство осадных работ, удачные действия наших орудий, одушевление войска при штурме личным примером, сбережение их – все это должно быть отнесено к распорядительности этого генерала, к его знанию дела и к хладнокровной его неустрашимости, почему, по всей справедливости, принадлежит ему вполне и самая честь завоевания крепости».

Успех боевых действий под Ак-Мечетью принёс Хрулёву чин генерал-лейтенанта.

4 марта 1855 года, Степан Александрович был назначен комендантом Корабельной стороны Севастополя, с подчинением Селенгинского и Волынского редутов, Камчатского люнета (названия даны по полкам, строившим и защищавшим данные укрепления), а также всех войск, расположенных в 3-м, 4-м и 5-м отделениях оборонительной линии…».

Генерал-лейтенант С.А.Хрулёв уважительно называл солдат «благодетелями» и заботился об их нуждах с не показной искренностью, а самым строгим вниманием и сердечностью. И солдаты отвечали ему тем же, называя его между собой «наш Старатель».

Историк Тарле отметил следующее: «В распоряжении Хрулёва была та моральная сила, которой не было и в помине ни у Горчакова, ни у барона Остен-Сакена, ни у всего их штаба: любовь к нему солдата всех тех полков, с которыми он побывал в деле…».

А солдатская любовь не возникает по приказу – её надо у солдат заслужить.

Хрулёв был необычайно популярным боевым генералом, имевшим славу бесстрашного командира особенно во время обороны Севастополя, практически всегда находившись там, где было труднее всего. Отличался Степан Александрович скромностью и неприхотливостью в походном быту.

Генерала Хрулёва, героя Первой обороны Севастополя, без всякого преувеличения когда-то знала ВСЯ Россия, упоминая его имя с восторгом и гордостью. С.А.Хрулёв своей жизнью словно добавил новый листок в лавровый венец воинской славы державы. Отовсюду, из самых дальних уголков огромной России ему слали приветствия и поздравления, ему старались дарить иконы и о нём слагали стихи.

Однажды народному любимцу Хрулёву в осаждённый город был прислан образ Казанской Божьей Матери с прилагаемым письмом, в котором говорилось следующее: «Примите его, доблестный защитник Севастополя, как свидетельство нашего к вам уважения, нашей признательности! Да хранит вас Царица Небесная от всяких бед и напастей».

А поэт Аполлон Майков написал о Хрулёве так:

«…Средь бомб вдруг белый конь является в огне,
В кавказской папахе усатый всадник мчится
И слышен клик его: «Голубчики ко мне!»
Как молния в сердцах доверенность блеснула
Любимого вождя всесилен громкий зов –
Полтавцы строятся. Горсть севцев к ним примкнула.
И выбили врага под крик: «Ура! Хрулёв»
Хрулёв! Ты победил любовию солдатской.
Наградой верною, достоинством вождя.
Она нам говорит, что сам любовью братской
Ты меньших возлюбил, их к чести приводя.
В том тайна наших сил, доступная не многим;
На подвиг доблести, и в мире, и в войне,
Не нужно русских звать команды словом строгим,
Но встанут все на клик: «Голубчики, ко мне!…»

27 августа 1855 года, при фактически уже последней битве за Малахов курган, С.А.Хрулёв был ранен в левую руку, но не оставил поля боя и только после того, как потерял сознание от потери крови, солдаты на руках вынесли его из рукопашной схватки. Много ли генералов лично ходили в первых рядах в штыковые атаки в ратной истории России?

Без всякого преувеличения имя С.А.Хрулёва и ОБОРОНА Севастополя 1854-55 гг. были неразрывно связаны в России друг с другом, и именно это нашло своё полное отражение народной любви к нему, высказанное на памятнике-бюсте (на фото ниже) над могилой генерала на Братском кладбище Северной стороны, где более чем исчерпывающе начертано: «ХРУЛЁВУ РОССИЯ».

На памятнике-бюсте, расположенном на мраморной колонне высотой 4,5 метра, запечатлены следующие слова, которые трудно читать без волнения: «Пораздайтесь, холмы погребальные, потеснитесь и вы, благодетели. Вот старатель ваш пришел доказать вам любовь свою, дабы видели все, что и в славных боях, и в могильных рядах не отстал он от вас…».

Эти слова в развёрнутой форме отражают пожелание самого С.А.Хрулёва, высказанное им при жизни, быть после смерти похороненным в Севастополе на Братском кладбище, и чтобы на гробовом камне над его могилой было выбито: «Подвиньтесь, братцы, лягу рядом с вами…».

И Великий сын Великой России лёг в севастопольскую землю рядом с героями-бойцами, павших при обороне Севастополя 1854-55гг., многих из которых он лично водил в бой на неприятеля.

Памятник был сооружён на средства, которые собирали ветераны – участники обороны, а также по обширной подписке по всей России.

Интересная деталь, а именно: первоначальный проект памятника С.А.Хрулёву предполагал вид каменного столба, увенчанного штыком, под которым должна была быть высечена надпись «Хрулёву – солдаты». Рядом планировался небольшой холмик из осколков ядер и бомб.

22 мая 1870 года в Санкт-Петербурге в 2 часа по полуночи Степан Александрович Хрулёв скоропостижно скончался от инфаркта сердца.

26 мая в Сергиевском всей артиллерии соборе прошло отпевание покойного. На нём присутствовал главнокомандующий войсками гвардии и Петербургского военного округа великий князь Николай Николаевич, боевые товарищи генерала, родственники и близкие знакомые.

Дабы выполнить волю генерала быть похороненным в Севастополе, родные героя обратились к императору Александру II за разрешением. Но в это время император находился вне пределов Российской Империи и до его возвращения прах С.А.Хрулёва был временно помещён в семейном склепе семьи в Тульской губернии. Высочайшее разрешение на просьбу родных было получено во второй половине июня 1870 года. 26 июня гроб с телом был погружен в вагон – через всю Россию останки героя везли в Севастополь.

Из Таганрога на пароходе останки были доставлены в Севастополь. Тело генерала Хрулёва с воинскими почестями было встречено и перенесено в Адмиралтейский (Владимирский) собор, усыпальницу адмиралов, где стояло 28 и 29 числа.

Вот как последний путь генерала на Братское кладбище описывает очевидец: «В 4 час по полудни 29 числа, при собрании войск и многочисленного общества, совершена Евгением архимандритом Херсонийским, градским, в соборе большая панихида, после чего гроб был поднят генералами и штаб-офицерами и в процессии отнесен на Графскую пристань и переправлен на Инженерную пристань Северной стороны, где был встречен войсками и артиллерией. По снятии гроба с катера шествие направилось на военное кладбище к церкви Св. Николая на могилы военных…».

Перед тем, как тело Степана Александровича было опущено в могилу, настоятель мужского Херсонесского монастыря архимандрит Евгений сказал: «Честные наследники доблести славы героев, живые защитники чести России, благодетели-воины! Соберитесь и вы вокруг гроба и вздохните над прахом Хрулёва, которым гордится вся русская армия и отечество наше. Не умрёт в памяти нашей имя генерала Хрулёва – человека сердечного и не закроется великая книга истории…».

В момент погребения с кораблей Черноморского флота залпами орудий отдавали последние почести Защитнику Севастополя и Герою России солдатскому генералу С. А. Хрулёву.

---

ОСТРОМИРОВ В. И.
Севастополь, Россия
Печатается с любезного разрешения автора
https://ruinformer.com/