17 мгновений любителей фильма

Фильм «Семнадцать мгновений весны» известен в этой стране подавляющему большинству, тогда как одного из ярких его создателей Юлиана Семенова, – человека бывшего знамением брежневского времени и сорвавшимся на переходе к призываемым им же демократическим свободам, начинают забывать. А жаль, он достоин разговора и мы будем возвращаться к Семенову не раз, но сегодня сосредоточимся на ссоре, что разразилась во время съемок между автором романа и режиссером Татьяной Лиозновой.Чего же не поделили они?

После триумфа фильма «Три тополя на Плющихе» Татьяна Лиознова в поисках материала для следующей картины прочла повесть Юлиана Семенова «Семнадцать мгновений весны». Бог складывал обстоятельства и, буквально на следующий день, режиссер встретила в коридоре студии имени Горького самого Юлиана. На вопрос: нет ли у него сценария, Юлиан ответил: «Есть!» и тут же достал из портфеля пачку бумаги. То был сценарий «Бриллианты для диктатуры пролетариата» о приключениях молодого Исаева, еще не ставшего Штирлицем.

Лиозновой сценарий не глянулся. Позже «Бриллианты для диктатуры пролетариата» поставил Григорий Кроманов, и эта картина не стала триумфом для сыгравшего будущего Штирлица Владимира Ивашова.

Лиознову же не отпускало другое творение Юлиана, – «Семнадцать мгновений весны». Выяснилось, что автор уже и этот шедевр перекроил в сценарий и даже успел запродать киностудии «Ленфильм».

По воспоминаниям Лиозновой:

«Я не растерялась и в запальчивости ему говорю, что мне наплевать, продан сценарий или нет, но этот фильм буду снимать я! И точка. И тогда Юлиан совершил настоящий Поступок, не часто он такое делал, — послал телеграмму Лапину, председателю Комитета по телевидению, в которой сообщил, что отзывает сценарий с Ленфильма и передает его мне. Причем деньги, полученные за сценарий, он уже выслал в Ленинград переводом».

Возможно, где-то в архивах студии Горького пылится первый вариант сценария, полученный от Юлиана Лиозновой. Сама Лиознова утверждает, что тот сценарий писался в расчете на две серии, причем, в нем было мало психологии, которой буквально сочился роман, зато много трупов. Такую картину Татьяна делать не хотела и села за переделку сценария, работая по 12 часов в сутки.

Не понятно, принимал ли Юлиан участие в процессе становления “двухсерийного кина” в двенадцатисерийную эпопею. По идее, не мог не принимать. Иначе как хватило наглости не включить Лиознову в соавторы? Насколько весом вклад Лиозновой тоже надо восстанавливать по архивам. По утверждению дочери Юлиана, Татьяна лишь придумала эпизод встречи Штирлица с женой, а вообще постоянно слышала от автора: «Танечка, не придумывай ничего, у меня тщательно выписан текст, внимательно читай и снимай по нему…»

Также дочь говорит, что недопонимание возникло не только на фоне сценарных терок. Юлиан выступил против кандидатуры Арчила Гомиашвили на роль Штирлица, и настоял на Тихонове. Целый ряд источников говорит обратное: Семенов, наряду с Лиозновой, Гомиашвили поддерживал, тот просто не прошел цензуру. Грузин в роли советского разведчика, маскирующегося под арийца? Ну-ну…

Конфликт вступил в острую фазу, когда Лиознова потребовала включить себя в соавторы сценария. Это была обычная практика советского киноискусства, – режиссеры выдвигали к сценаристам условие гонорарной дележки пополам, иногда справедливо, иногда нет. Только опытные, сделавшие себе имя зубры, могли против этой системы восставать. Юлиан Семенов таким зубром, безусловно, был.

Он воспротивился желанию Лиозновой. Та привлекла в качестве третейского судьи композитора фильма Таривердиева, который взял сторону Юлиана.

А дальше начинается точно уж легенда… Якобы Лиознова зашла в мести так далеко, что лишила Семенова и Таривердиева Госпремии за фильм. Смачно преподносится, как горевал впавший в депрессию Юлиан, ведь это именно он, он и никто другой всех придумал, завинтил маховик истории, а его взяли и обошли, – как так можно, как так можно. Всем Госпремию, а автору – фотоаппарат.

Вот что говорил Лев Дуров:

«Когда наверху было решено наградить создателей картины «Семнадцать мгновений весны», то в наградном списке не оказалось только одного человека — автора, писателя Юлиана Семенова. Он был безутешен. «Бог с ними, — говорил я ему, — ну нет и нет. Вот и меня вычеркнули из списков, потому что негодяи перевесили по спискам положительных». — «Лева, это я их родил… Я родил Штирлица, всех… всех, ну как же так…» Это была скорбь создателя, которого отрывали от детей».

Ему вторит дочь, мол, наградили всех, кроме автора. Прокатив с Госпремией сунули, чтоб не скучал, залежалый пряник в виде премии имени братьев Васильевых.

Теперь по порядку: список претендентов участников создания фильма «Семнадцать мгновений весны» на Госпремию, скорее всего, существовал. Об этом свидетельствует, в частности, также не попавший в список Таривердиев.

Но никто из создателей «Семнадцати мгновений весны» Госпремию не получил.

Получили тоже, что и Юлиан, – Государственную премию имени братьев Васильевых. Лауреатами стали Лиознова, оператор Илья Катаев, художник Борис Дуленков, Тихонов и Броневой. Ну и Семенов.

Зависела ли судьба награждения Госпремией от Лиозновой, она ли составляла список, – поди проверь. Сомнений нет в следующем, – будь дело только в амбициях Лиозновой, автор у которого в дружках ходило КГБ и вся советская милиция, поставил бы ее на место в пять секунд. То есть, даже связываться с ним было себе дороже.

Напомним, – премию братьев Васильевых Семенов получил без проволочек.

Кого прокатили с премией вообще так это третейского судью Таривердиева, в чем он впоследствии Лиознову обвинял, но опять же, а доказательства какие? Мало ли что видится обиженному творцу. Почему ему не кажется, что Госпремию имени Васильевых не дали, поскольку по поводу таривердиевской музыки к «Мгновениям…» разгорелся скандал обвинения в плагиате? Его-то уж точно не Лиознова спровоцировала .

Юлиан затаил на режиссера обиду. Когда возник замысел фильма «ТАСС уполномочен заявить…» он лично отверг ее кандидатуру в качестве постановщика. Замначальника контразведки КГБ, руководивший операцией по поимке шпиона «Трианона», Виталий Бояров на вопрос журналистов «Почему не Лиознова?» ответил без обиняков: «Семенов не дал. Несмотря на наши уговоры в пользу Лиозновой, он был насмерть против…»

А зря… Глядишь, и еще бы один шедевр появился. А так «ТАСС уполномочен заявить…» получился крепким, профессиональным телесериалом, но до популярности «Мгновений…» не дотянул.

А «Мгновения…» прописались в эфирной сетке надолго.

Этот результат (фильм) оказался долговечнее всех ложных людских амбиций да ссор.
Оно и справедливо…

Андрей
https://ygashae-zvezdu.livejournal.com/

И все-таки не Юлиан Семенов!

Все-таки не Юлиан Семенов родил Штирлица. Штирлиц, это переделанный обер-лейтенант Клосс из “Ставка больше чем жизнь”, фильма, поставленного по романам Анджея Збыха. Большая часть историй про Штирлица есть уже в книгах Збыха, а они вышли в начале 60-х годов, гораздо раньше чем “17 мгновений весны”.

Странно что об этом почти никто не пишет, там же сюжет тот же самый. Есть у Збыха и история про сепаратный мир, и история про горемычную радистку, и история где подставили под гестапо “честного” эсэсовца и все остальное из “17 мгновений”.

Так что премию надо было давать Анджею Збыху (это псевдоним, под которым писали Збигнев Сафьян и Анджей Шипульский).

Там вроде история глубже.

Анджей Збых делал польскую адаптацию фильма «Вдали от Родины»(СССР. 1960) по повести Юрия Дольд-Михайлика «И один в поле воин». Из этой адаптации и получилась “Ставка”. Выходит, что “родил” Штирльца таки Дольд-Михайлик. Не удивлюсь, если и Дольд-Михайлик что-то адаптировал впрочем.

А может это начальство знало, и поэтому его и не включили в премию ? Лиознова то наверняка видела что делает римейк польского сериала.

Ничего особенно необычного в римейке нет. Захотели переснять “Ставка больше чем жизнь” на российской почве, с российскими актерами. В оригинальном сериале 18 серий, самый первый эпизод с внедрением агента через двойника Юлиан Семенов выбросил. Поэтому, похоже, Юлиан Семенов, особенно не заморачиваясь и назвал “17 мгновений весны”, просто тупо по количеству эпизодов в польском сериале.

Вы посмотрите сериал “Ставка больше чем жизнь”, очень очень интересный, и актеры там не хуже, там всего 18 серий — 18 разных историй. Прямо кладезь для опытного копировщика сюжетов. В 17 мгновений весны, Юлиан Семенов утащил только шесть или семь сюжетов из сериала, растянув их на весь фильм. Например, история про сепаратный мир и генерала Вольфа занимает у поляков одну серию, а в 17 мгновений весны чуть ли не пол-сериала.

В польской литературе 60-х годов, эти сюжеты собраны из десятка романов Анджея Збыха “Ставка больше чем жизнь”, “Железный крест”, “Разыскивается группенфюрер Вольф” и так далее. Книг про Клосса штук двадцать.

Я даже когда-то табличку составил какому эпизоду из “Мгновений” какой эпизод из “Ставки” соответствует. Последовательность у Юлиана Семенова нарушена, он все перетасовал.

Польский сериал — супер, он и сейчас прекрасно смотрится. В Польше он запрещен кстати после вступления Польши в ЕС (там плохие немцы).

Там много любопытных вещей. Например, Броневой играющий Мюллера это копия Мюллера из польского сериала, просто один в один копия. Лиознова поверила полякам, что у них “настоящий” Мюллер, и сходу выбрала Броневого на эту роль. А ведь реальный Генрих Мюллер выглядит совершенно не так.

У поляков Мюллера играли два артиста, и они друг от друга отличаются как небо от земли. Броневой действительно крайне похож на второго, Романа Сыкалу.

Semenoff

“Я родил Штирлица”

Но конечно, со стороны Юлиана Семенова заявлять “Я родил Штирлица” это явный перебор. Я так полагаю Лиознова знала конечно, и начальству доложила кто автор, поэтому его в премию и не включили. Ей то все равно, она постановщик. Скорее уж Лиознова родила Штирлица — Тихонова, актер то он отличный.

Есть в жж блогер sedov 05, у него один из юзерпиков — ну вылитый Штирлиц. Однако оказалось, это не Штирлиц, а актер, сыгравший шпиона в австрийском (кажется) сериале. То есть имидж Штирлица содрали у австрийцев. Красавцы вообще. Сюжет у поляков, внешность героя — у австрийцев… Не удивлюсь, если и Таривердиев что-то где-то ” позаимствовал”.

Говорят после “17 мгновений весны французский композитор Фрэнсис Лей прислал Таривердиеву телеграмму “Поздравляю с успехом своей музыки в вашем фильме. Фрэнсис Лей”.

Лей обвинял Таривердиева в копировании музыки к фильму Love Story. Так оно конечно и есть, но с другой стороны, почему не обработать по другому красивую мелодию. Уж лучше чем свою плохую придумывать.

Итальянский композитор Нино Рота, который писал для фильмов Феллини, упрекнул Лея в том что тот в свою очень взял эту мелодию из какой-то оперы Джузеппе Верди :).

А самого Нино Рота упрекали, что он натаскал музыки из произведений кажется Бетховена.

То есть я не вкладываю в копирование обвинительный тон. Мне кажется это как раз неплохо. Лучше чужое хорошее чем плохое свое…

Андрей
https://ygashae-zvezdu.livejournal.com/

Провал Штирлица

Главным провалом Штирлица в сериале были два эпизода: на чемодане с рацией русской радистки Кэт обнаружены отпечатки пальцев Штирлица, зафиксированные до того, как Кэт со своей рацией и чемоданом попал официально в распоряжение Штирлица. Тут он вышел из положения, вспомнив, что как-то был остановлен оцеплением у разбомбленного дома и там помог перенести какие-то вещи, подкатить детскую коляску и поднести чемодан. Стоящий в оцеплении шуцман опознал Штирлица и подтвердил про коляску, а про чемодан сказал, что точно не помнит. Да и был ли тот чемодан “тем самым”? И этого шаткого доказательства оказалось для Мюллера достаточно!

Но второй провал был вообще убийственным. Профессор-антифашист Плейшнер, отправленный Штирлицем в Берн, по неопытности приходит в проваленную квартиру-явку и передает в руки агенту гестапо шифровку. А она написана тем-же шифром, которым пользовалась Кэт! Эту улику сюжетного хода было бы опровергнуть и отрицать совершенно невозможно, но авторы фильма как бы этого не замечают и далее эпизод с шифровками из сюжета просто исчезает. Он более никак не упоминается.

Такой прокол не может быть случайным. Видимо автор сценария Семенов и его кураторы из КГБ намеренно оставляют ключ для пытливых: конечно же, Мюллер все отлично понял, понял, что Штирлиц – резидент советской разведки, но решил не трогать теперешнего соратника по борьбе с гитлеризмом. Тем более, что дело происходит уже в 20-х числах марта 1945 года, нацистской Германии конец, и совсем немного остается ждать прихода русских солдат в Рейхсканцелярию, где их будет ждать самый лучший агент всех времен и народов – начальник 4-го управления РСХА ( Главное управление имперской безопасности), шеф Гестапо группенфюрер Мюллер вместе с новым своим коллегой Максимом Максимовичем Исаевым – Штирлицем в одном лице.

Если Мюллер действительно стал сотрудничать с НКГБ с конца 1943 года (это утверждает Шелленберг в своих мемуарах), то своими сведениями он вполне мог заслужить прощение Москвы. И, перебежав 2 мая 1945 года к русским (точнее, подождав, когда русские сами пришли в Рейсханцелярию), получить там убежище от преследований со стороны “международной общественности” в лице Трибунала, Центра Симона Визенталя, Моссада и любых мстителей фашистским преступникам.

В. Лебедев

Штирлиц в каждом доме

Штирлиц вошел с телеэкрана в каждый советский дом потому, что каждый советский человек, особенно интеллигент, был раздвоен, как Штирлиц. Подобно Штирлицу, ему каждый день приходилось вращаться в кругу добродушных с виду, но опасных партайгеноссе Мюллеров, с которыми приходилось держать ухо востро – ведь служа режиму, почти все знали за собой нелояльные «мыследействия» и вечно боялись разоблачения. Начальство, со своей стороны, знало, что подчиненные далеко не так лояльны, какими себя выставляют. Этот момент точно передан в фольклорной обработке, где Мюллер и К° прекрасно знают, что Штирлиц – советский шпион, но принимают это как должное.

Еще точнее, в советской иерархии каждый был Штирлицем по отношению к вышестоящим и одновременно был Мюллером относительно нижестоящих. Я столкнулся с этим феноменом, общаясь с одним из высших чиновников Госкино СССР, Владимиром Баскаковым – оказывается, и он, истово исполнявший свои вивисекторские функции, ощущал себя Штирлицем от искусства среди Мюллеров от идеологии. Поговорив с одним из тех, кого он причислял к Мюллерам – с самим министром кинематографии Филиппом Ермашом, я обнаружил, что и этот, попадая в окружение высших партийных чинов, порой чувствовал себя Штирлицем. Двуликий персонаж по имени Штирлиц-Мюллер или Исаев-Штирлиц стал «разоблаченной тайной» (выражение Маркса) советского режима, тогда как интриги в гитлеровском окружении были невольной метафорой, раскрывавшей тайны кремлевского двора. Говоря еще шире, фильм стал картой отношений внутри советской иерархии.

В. Матизен

---

Материал о фильме “17 мгновений весны” cобрал Валерий ЛЕБЕДЕВ
Для “RA NY”