МАЙКЛ ДУГЛАС.

«ПРИВЕТ, пап», — сказал Майкл, глядя на отца тем нежно-восхищенным взглядом, на который не мог рассчитывать ни один другой взрослый. «Знаешь, а я сегодня в школе подрался, — не обращая внимания на то, что его реплика осталась без внимания, продолжал мальчик, — синяк будет знатный. Мама расстроится… Ну и ладно, я ему тоже здорово навалял… Ты б меня видел!» — семилетний Майкл говорил с отцом, глядя на экран старенького телевизора, где транслировали картину «Чемпион».

ЧЕЛОВЕК, к которому обращался Майкл, продолжал увлеченно разбираться с недоброжелателями. Для всей Америки он был великолепным Керком Дугласом, новым киногероем, в прошлом — лейтенантом военно-морского флота США. Для Майкла — отцом, который оставил его мать с четырьмя детьми в погоне за экранной славой.

Ицхак Демский (более известный как Керк Дуглас), сын бедных неграмотных крестьян из захолустной белорусской деревеньки под Могилевом, родился в Соединенных Штатах, куда чета Демских эмигрировала в поисках лучшей жизни. Каждым своим поступком он старался доказать, что достоин чего-то большего, нежели нищенское еврейское существование на чужбине. Честолюбивым помыслам Керка было суждено осуществиться в полной мере, хотя по пути к славе ему пришлось перешагнуть через себя, собственных родителей и свежеприобретенную американскую семью. В жертву оскароносному «Чемпиону» и «Спартаку» пришлось принести жену — английскую актрису Диану Дилл, четверых детей, среди которых оказался и Михаэль (он же Майкл), и уютный домик в штате Нью-Джерси. Оставленная Керком семья срочно переехала из Нью-Брансуика в Коннектикут, где Диана, желая залечить разбитое сердце, скоропалительно вышла замуж. Отчим не слишком торопился стать своим приемным детям «настоящим папой», поэтому нехватку мужского внимания Майкл Дуглас компенсировал примерной учебой сначала в колледже, потом в военной академии. Общение с отцом ограничивалось лаконичными телефонными беседами и бесконечными монологами мальчика, обращенными к равнодушному голубому экрану. Керк Дуглас, не претендуя на звание «лучшего отца года», продолжал уверенно выстраивать собственную кинокарьеру.

Инстинкт выживания

«ПОСМОТРИ на себя. На кого ты похож?! — взволнованно произнес Керк, обращаясь к пустым зрачкам своего двадцатипятилетнего сына. — Кто все эти люди? Что с твоим лицом, глазами? Ты употребляешь наркотики?» «Ну и что с того? — равнодушно ответил Майкл, выпустив изо рта облако дыма с нехарактерным для табака сладковатым запахом. — Не пытайся убедить меня в том, что это имеет для тебя хоть какое-то значение». Керк был подавлен: визит в коммуну хиппи, куда Майкл переехал из комфортабельного дома в Беверли-Хиллз, разрушил все его представления о собственном идеальном сыне. Парень жил в полуразрушенном доме, среди принесенных с помойки вещей и странноватого вида подростков. «Наследственность… хотя откуда? Вероятно, от Дианы и ее сомнительных британских предков… Слишком много денег на содержание? Дурное влияние телевизора и рок-музыки?» — ломал голову Керк, сидя в своем комфортабельном лимузине по дороге домой, где его ждал изысканно сервированный стол и молодая супруга Анна, любившая одевать к ужину бриллианты. Между тем мысль, что поведение Майкла так или иначе связано с тем, что мальчик слишком рано получил вместо любящего отца голливудскую звезду, Керку в голову не приходила. В это время Майкл, держа в одной руке прикуренную сигарету, а другой обнимая тонкую талию несовершеннолетней подружки, ораторствовал среди своих соратников по коммуне: «Видите ли, мой отец для меня не просто Керк Дуглас, но божество, которое знает весь мир. Он так далек от меня, что порой кажется, что любая американская домохозяйка знает его лучше, нежели я, его родной сын. И мне никогда не приблизиться к нему. Друзья мои, я отказался от борьбы. Я бросил это дело. Я хочу стать полной противоположностью ему».

Дуглас-младший, унаследовавший от отца немалую долю профессиональных амбиций, пытался пойти его путем, но очень скоро понял, что, сколько усилий ни прикладывай, тень Керка Дугласа все равно будет закрывать ему солнце славы, которое юноша видел лишь в свете софитов. И факультет драматического искусства Калифорнийского университета, и работа ассистента режиссера, на которую его пристроил могущественный отец, ему в этом были не помощники. «Любопытная картина, да и ты весьма недурен. Хотя, на мой взгляд, сериалы — не совсем то, что тебе нужно», — это все, что сказал Керк Дуглас, лицезрев своего старшего сына на большом экране в паре серий «Улиц Сан-Франциско» в образе сообразительного и быстроногого полицейского. Роли и вправду были весьма посредственны, но Майклу в тот момент был гораздо важнее сам факт своего появления в кинематографе. Сухой комментарий отца, его равнодушно отстраненный голос и искреннее нежелание хоть как-то подбодрить сына заставили Майкла похоронить свои честолюбивые замыслы и с головой уйти в легкую нирвану жизни хиппи. В комбинезоне рабочего и со шлангом в руке (дабы не умереть с голода, Майкл устроился работать оператором на заправочную станцию) юноша чувствовал себя значительно увереннее, нежели на съемочной площадке, где каждый считал своим долгом осведомиться, «того ли самого Дугласа он сын». Несмотря на это, визит Керка, его шикарный лимузин, припаркованный у покосившихся дверей коммуны, и золотые запонки на манжетах белоснежной рубашки сделали свое дело. Блудный сын, переодевшись в свежее белье и посетив дорогого парикмахера, вернулся в родной дом. Керк оставил это перевоплощение без комментариев, предпочтя со стороны наблюдать за тем, как Майкл начнет пробивать дорогу в жизни. И Майкл действительно начал. Причем на этот раз он делал это с умом, поняв, что слепое копирование отца не даст ровным счетом ничего. У Майкла оказалось потрясающее чутье в вопросе всего, что касалось прибыли и кинематографа, — как продюсер Дуглас был просто незаменим. Первая же картина, за которую взялся Майкл, принесла его владельцам «Оскара» — «Пролетая над гнездом кукушки» Милоша Формана реабилитировала Майкла и его постыдное «сериальное» прошлое.

Основной инстинкт

НА БАЛУ в Белом доме по случаю инаугурации Джимми Картера Майкл, прибывший в компании с Джеком Николсоном, увидел Диандру Лакер. Его будущая жена была одета в изысканное платье цвета теплой карамели, длинные русые волосы девушка собрала в элегантный хвост, а шею украсила тонким бриллиантовым колье. Именно так, по мнению Дугласа, должна была выглядеть жена преуспевающего кинобизнесмена. Полтора месяца спустя дочь посла, девятнадцатилетняя Диандра Лакер, готовящаяся стать уважаемым дипломатом, решила рискнуть своей блестящей карьерой и сочеталась браком с Майклом Дугласом.

Вскоре у четы Дугласов родился сын Кэмерон — голубоглазый, здоровенький мальчуган, который все свое детство вынужден был провести в перелетах между Беверли-Хиллз, Нью-Йорком и Майоркой, где Майкл купил дом. Путешествовал Кэмерон исключительно первым классом и преимущественно на руках у няни. Родители — что один, что другой — были заняты строительством карьеры, с трудом находя время даже друг для друга. Диандра, так и не смирившаяся с потерей дипломатического статуса, решила продолжить образование, в то время как Майкл уверенно продолжал осваивать тонкости продюсерского искусства. За «Кукушкой» последовал «Китайский синдром», на который Дуглас возлагал немалые надежды. Освоившись в роле преуспевающего бизнесмена, Майкл решил, что пора ему начать бороться с призраками. Он с легкостью нашел в «Синдроме» подходящего для себя персонажа и вложил в работу над этой ролью всю накопленную энергию, все сомнения и комплексы, от которых так долго и мучительно страдал. Чтобы окончательно избавиться от чувства собственной кинонеполноценности, Майкл снялся в «Романе с камнем», «Жемчужине Нила» и «Уолл-Стрит», принесшей ему «Оскара» за одну только проникновенно произнесенную фразу: «Дело в том, дамы и господа, что жадность — за неимением лучшего слова — это хорошо. Жадность — это правильно. Это работает». Майкл с жадностью хватался за роли, не упуская шанса доказать всем, насколько он хорош. Причем во всем, что бы ни делал.

Теперь у него были хорошие роли, уважение Большого папы — Керка Дугласа, признание избалованных голливудских критиков, миллионные счета в банке, потрясающая жена и сын, который не требовал особого внимания и сил. Казалось бы, чего еще можно желать? Дугласу не хватало пристального внимания женщин — того вожделения и страха, с каким на него смотрел объектив камеры. И тогда он сделал «Роковое влечение» и «Основной инстинкт». Это был секс в чистом виде, и ни Шэрон Стоун, ни Кетлин Тернер, ни Деми Мур не нашли в себе сил противостоять его идеальному обаянию и точно выверенным приемам обольщения. Камера фиксировала все, вплоть до малейших нюансов, и пикантные детали его киношных романов свидетельствовали о том, что для Майкла это нечто большее, чем просто работа.

Сначала Диандра отмахивалась от сплетен об увлечениях мужа, как от назойливых мух. «Он потрясающий актер. Майклу не нужно спать со всеми этими женщинами в реальной жизни, чтобы доказать свою мощь на экране», — говорила она, раздраженно вздергивая свой аристократический подбородок. Тем временем все больше ночей Диандра проводила в одиночестве, все холодней и безразличней становились прикосновения Майкла, когда они наконец-то оказывались вместе. После долгих лет лицемерного молчания женщина не выдержала и решила спросить у мужа напрямик, как часто тот ей изменяет. «Последний раз это случилось пару часов назад. Только, пожалуйста, не спрашивай у меня ее имя. Разве их всех упомнишь?» — как ни в чем не бывало ответил Майкл, лениво развалившись в кресле и раскуривая сигару. Диандра была раздавлена и опустошена. Проблема заключалась даже не в том, что Майкл не хранил ей верность — по необходимости женщина закрывала глаза, но слепой отнюдь не была, а в той ужасающей откровенности, с которой муж об этом говорил. Их брак продлился двадцать лет, большую часть которых Диандра боролась с сексуальными аппетитами своего мужа, которые тот удовлетворял посредством кого угодно, только не ее. «Секс — единственный внутренний двигатель, который придает моей жизни определенный смысл, делает меня профессионально и социально активным», — заявил в своем интервью Майкл Дуглас незадолго до того, как лечь в специализированную клинику Сьерра Таксой для борьбы с одолевшей его «сексуальной булимией». Несмотря на то что обоим супругам было с самого начала понятно, что подобный шаг не в состоянии спасти их брак, Майкл все же позволил немного полечить себя. Между тем в погоне за нормальной семейной жизнью чета Дугласов совсем упустила из внимания сына Кэмерона, оказавшегося заложником положительного имиджа своих родителей и дорогого фарфора, с которого он ел с раннего детства. В 1996 году юноше предъявили обвинение в вождении автомобиля в состоянии алкогольного и наркотического опьянения, явившегося причиной серьезного дорожного происшествия. Дуглас никак не ожидал, что его единственный сын, выращенный в максимально комфортабельных и стерильных условиях, станет наркоманом. «Ведь ты мне не отец! — кричал в лицо одержимому сексом мужчине его собственный сын, одержимый страстью к наркотикам. — Ты — Майкл Дуглас, царь и бог, которого знает весь мир. Мне никогда не стать таким, как ты, поэтому я буду полной противоположностью тебе. Смирись с этим и оставь меня в покое». Дуглас тяжело вздыхал, в задумчивости тер лоб и, раскуривая очередную сигару, изо всех сил старался отогнать мысли о том, что где-то он уже слышал эти или подозрительно похожие на них слова.

Оставшись без жены — для того, чтобы молча собрать вещи и уехать подальше от Дугласа, Диандре понадобилось двадцать лет — и фактически без сына, Майкл вдруг понял, что невероятно устал. От бесконечной погони за ролями, женщинами и признанием. От пустых речей и взглядов, не выражающих ничего, кроме алчности и похоти. Подойдя к пятидесятилетнему рубежу, Майкл был на пределе. Он всерьез намеревался переосмыслить все произошедшее за последние полвека в тишине собственного фешенебельного жилища. Сделать это Дугласу помешала женщина, которая впоследствии помогла ему понять значительно больше, чем он смог осилить за всю свою предыдущую жизнь.

Инстинкт самосохранения

КЭТРИН Зета-Джонс в отличие от Майкла не имела ни уважаемых родственников, ни больших денег, но в свои двадцать пять лет знала наверняка, чего хочет от жизни. Рожденная в семье швеи и кондитера, девушка не обладала лишними амбициями, зато имела стальной характер и неистребимую веру в собственные силы. Ее путь на голливудский олимп был труден и извилист, как и у любой другой провинциальной, хоть и не лишенной обаяния молоденькой актрисы. Вдоволь наобщавшись со второсортными режиссерами и отсняв километры посредственных фильмов, Зета-Джонс вытянула-таки счастливый билет, в образе которого выступил не кто иной, как Стивен Спилберг, посчитавший выразительную Кэтрин идеальной партнершей латинскому любовнику Антонио Бандерасу. Когда съемки «Маски Зорро» завершились, Кэтрин, отдававшая себе отчет в том, как ей крупно повезло с этой работой, на премьере фильма позволила себе безобидный, но весьма милый жест: на глазах у изумленной публики девушка вышла на сцену и, встав перед Бандерасом на одно колено, поцеловала ему руку. Свидетелем этой умилительной сцены стал Майкл Дуглас. Растроганный и изумленный до глубины души, Майкл попросил своего агента представить его очаровательной девушке, решившейся на прилюдное коленопреклонение перед Бандерасом. Во время фуршета они обменялись парой ничего не значащих фраз, после чего Майкл, ничуть не пытаясь скрыть одолевшего его восхищения, сказал Кэтрин без лишних предисловий: «Ангел мой, я бы хотел стать отцом вашего ребенка». Ангел яростно сверкнул глазами и ответил: «Только попробуй». Глядя вслед удаляющейся девушке, туго затянутой в черное атласное платье, Майкл подумал, что именно так должна выглядеть его последняя жена. На следующий день после приема Зета-Джонс уехала в Торонто на съемки и, войдя в гостиничный номер, обнаружила громадный букет цветов и записку — «Советую подумать над моим предложением. Майкл».

25 сентября 2000 года Майклу Дугласу должно было исполниться пятьдесят шесть лет. В этот же день его невеста Кэтрин Зета-Джонс праздновала свой тридцать первый день рождения. Приятной случайностью оказалось то, что спустя двадцать пять лет после рождения Майкла на свет появилась та, что стала его судьбой, половиной, единственно возможной любимой женщиной. Приятной случайностью оказалось и то, что встретились они только тогда, когда Майкл успел сделать все свои самые страшные ошибки, пережить главные взлеты и падения, разочароваться в жизни и заново проникнуться ее смыслом. Оба решили, что было бы правильно сыграть свадьбу в их общий день рождения, связав тем самым две параллельные линии судьбы в одну. Некоторые коррективы в их радужные планы внесло известие о том, что Кэтрин ждет ребенка: девушка хотела пойти под венец «без живота» и осевших на талии килограммов, поэтому было решено перенести свадьбу на август. Майкл уважал законное желание Зеты-Джонс быть самой красивой из невест, поэтому отложил церемонию без лишних вопросов. Он вообще на удивление трепетно и внимательно относился ко всему, что касалось Кэтрин. Пока будущая миссис Дуглас снималась в «Траффике», не испытывая ни малейшего дискомфорта по поводу шестимесячного срока беременности, Майкл всерьез опасался инсульта, так сильно он переживал за любимую. Кроме массажа ног, который он добросовестно делал Кэтрин в конце каждого съемочного дня, Дуглас занялся оформлением официального развода с экс-миссис Дуглас, что потребовало от него немалой выдержки и 80 миллионов отступных. Но Майкл был готов к таким жертвам. Более того, перед тем, как обменяться с Кэтрин кольцами, он мечтал разобраться во всем, что мешало его жизни. Первым и фактически единственным в этом списке оказался Керк Дуглас. Теперь, когда Спартак был немощен и стар, это не составляло большого труда. В 1996 году, в самый пик славы Майкла, его отец перенес инсульт, был частично парализован и, что самое страшное, практически потерял речь. Керк жил словно растение в теплице, полностью завися от приходящей няни и сутками дежурившего у изголовья его постели врача. Его положение было настолько плачевным, что старик решил свести счеты с жизнью. Как настоящий актер, он продумал свою последнюю сцену до мельчайших подробностей. Дуглас-старший решил выстрелить себе в рот — несколько патетично, но для красивого финала в самый раз. Он взял пистолет, который сопровождал его во время съемок фильма Gunfight, засунул дуло в рот и уже готов был выстрелить, как случилось непредвиденное: пистолет случайно задел больной зуб Дугласа, и резкая боль заставила его вынуть оружие изо рта. Мысль о том, что он настолько беспомощен и жалок, что даже не в состоянии нажать на курок, окончательно деморализовала Спартака. Майкл застал своего отца, лежащим с траурным выражением лица на громадных шелковых подушках в окружении сиделок и вереницы баночек с лекарствами. Вместо приветствия Керк промычал что-то нечленораздельное и тут же разрыдался. «Отец, да не переживай ты так. Я тут подумал, что здорово было бы нам с тобой сняться в одной картине — эдакое семейное кино. Немного позанимаешься с логопедом, и сразу приступим к съемкам», — парил Майкл на самой вершине долгожданного триумфа. «Пошел к черту! — неожиданно для самого себя достаточно членораздельно прошамкал старик. — Кому и нужен из нас двоих логопед, так это тебе».

Так или иначе они сравнялись — Керк, испытавший на собственной шкуре, что значит быть пустым местом, и Майкл, проявивший чудеса гуманизма и щедрости. На удивление быстро Спартак стал выздоравливать, восстановил речь и изъявил огромное желание познакомиться с Кэтрин. Будущая невестка ему понравилась. Старик галантно расшаркался перед Зетой-Джонс и заговорщицки шепнул на ухо своему пятидесятипятилетнему сыну: «Счастливчик. Она — то, что надо».

Церемония состоялась 18 ноября 2000 года в Нью-Йорке сразу после рождения сына Дилана. Кэтрин, срочным порядком избавившись от послеродовых сантиметров в талии, прикупила потрясающее платье от дизайнера, одевавшего принцессу Диану, обошедшееся ее супругу в кровно заработанные 250 тысяч долларов. На торжество прибыли родители невесты и ее 85-летняя бабушка Зета, в честь которой собственно и назвали Кэтрин (бабуля в свою очередь получила свое имя в честь корабля, на котором плавал ее дед). Компанию старшей Зете составил 84-летний седовласый Керк Дуглас. Мать и отец, оказавшийся всего на два года старше «немолодого жениха», были приятно шокированы масштабом празднеств. Первый сын Кэмерон был неожиданно приветлив и трезв. Гостей прибыло 300 человек — только важные персоны и близкие друзья, среди которых оказались Антонио Бандерас, Шэрон Стоун, Джек Николсон и генеральный секретарь ООН Кофи Аннан. Единственным, что омрачило церемонию, было утро следующего дня, когда в свежем номере журнала «Hello!» Кэтрин обнаружила несанкционированные снимки с собственной свадьбы (Майкл предусмотрительно продал эксклюзивные права на съемку журналу «ОК!», оценив торжественность мероприятия в один миллион фунтов). Слезы и искреннее расстройство молодой супруги повергли Дугласа в глубочайший шок, и он начал судебную тяжбу. 500 тысяч фунтов оказались достойной компенсацией за нанесенный моральный ущерб. Дело было не только в деньгах (хотя Дуглас заметно поиздержался после развода с первой женой) — впервые Майкл почувствовал, насколько беззащитна и нежна женщина, доверившая ему свою жизнь. Все знали Кэтрин исключительно как горячую «псевдолатинос», и только Дуглас видел ее просветленное нежностью лицо, обращенное к их маленькому сыну.

Они сидели всей семьей перед телевизором в огромной гостиной дома в Калифорнии: Майкл с сигарой во рту, Кэтрин с новорожденной дочерью Кэрис Зетой Дуглас на руках, сын Дилан — на ковре прямо перед плоским экраном. Транслировали «Игру», в которой Майкл сыграл свою, возможно, самую лучшую роль. Актер смотрел на себя шестилетней давности, подтянутого и голубоглазого, с нескрываемым удовольствием. Кэтрин баюкала малышку, время от времени улыбаясь мужу, поглощенному самосозерцанием. Сын Дилан, официально признанный таблоидами самым счастливым ребенком в мире, сосредоточенно смотрел на экран. Неожиданно мальчик воскликнул, указывая пальцем в телевизор: «Папа!» Кэтрин, бросив в сторону мужа тревожный взгляд и положив ладонь на плечо сына, сказала: «Нет, дорогой, папа не там. Он здесь. Он с нами». И это было чистейшей правдой.