Этого певца знают и любят десятки тысяч благодарных слушателей США, Израиля, Италии, Германии, бывшего СССР.
Голос Сассона Акбашева звучал в крупнейших концертных залах мира и везде его выступления сопровождали овации, вос торженные статьи прессы.
Сегодня САССОН АКБАШЕВ - гость "Русской Америки".
- Сассон, мощный, красивого тембра голос, который буквально льется из тебя, не может никого оставить равнодушным. Когда ты начал петь?
- В три года. Мой дедушка, Залмон был своеобразным меценатом. В нашем доме, в Москве, (городе, где я родился) часто останавливались артисты из Средней Азии. И как-то раз к нам пришел Рошель Мулокандов, знаменитый в будущем певец, который в то время был студентом московской консерватории, а мой дедушка в то время был ее проректором. Так вот, Рошель первый сказал обо мне: "Этот ребенок будет артистом." И даже привез мне халат и бубен из Узбекистана. Я до сих пор храню фотографию об этом событии. Потом, в середине пятидесятых, дедушка привез с ВДНХ два пианино фирмы "Август Ферстер" для моего дяди и меня. Знаменитый скрипач Буся Гольштейн определил наши музыкальные способности, после чего дядино пианино было продано, а мое осталось.
- А когда начались профессиональные занятия?
- С шести лет я стал заниматься в московском хоровом училище имени Свешникова, где учились только мальчики. Из стен училища вышли многие известные музыканты: Александр Флярковский, Родион Щедрин, Вячеслав Агафоников, дирижер хора Минин, Александр Тусеев.Таймураз Миронов, из группы "Доктор Ватсон". Это был единственный в мире опыт такого рода. К слову, здесь, в Нью Йорке, я хотел бы тоже организовать что-то похожее. В течение десяти лет мы изучали музыку читали ноты с листа,пели симфонии,а также выступали с большими оркестрами и другими хорами. Это были большие полотна. Мы занимались дирижированием, и я даже одно время увлекался композицией. При этом мы изучали естественные и точные науки: физику, математику, химию. Поэтому в Московский Институт Культуры мне было поступить очень легко.
- А почему ты не пошел в Московскую консерваторию?
- Я мечтал петь, и этим все сказано. Правда до этого я попытал счастье в ГИТИСе, прошел три экзаменационных тура,но затем декан кафедры музыкальной комедии Павел Мхайлович Понтрнягин, (кстати в этот год в ГИТИС поступали Володя Винокур, Евгений Байкарин, сейчас это прекрасный певец - солист театра Станиславского и Немировича-Данченко,) завел меня в свой кабинет и сказал,что я не подхожу... по росту, и вместо меня примут родственника композитора Арно Бабаджаняна, а меня пригласил поступать в ГИТИС на следующий год. Но, естественно, потом меня закружила жизнь и учеба в Институте культуры. После двух лет учебы в классе вокала мой институт и Гнесинска ходатайствовали перед министерством Культуры,чтобы мне было позволено продолжать вокальное образование дальше. Поэтому далее я стал учиться у прекрасного певца Давида Ивановича Варшамова, работавшего профессором даже в Каирской консерватории,кстати он муж одной из сестер Лисициан. В то время со мной произошла интересная история. Раньше у меня был баритон. Известно, что многие певцы, боясь потерять вокальные данные, редко идут на операции носа. Барбра Страйзент, например, давно бы могла сделать из себя красотку, но ни за что не хочет рисковать своим прекрасным тембром и силой голоса. А мне пришлось лечь на операцию, во время которой мне выпрямили носовую перегородку и выдолбили носовые пазухи. И вдруг мой голос пошел наверх, баритон сменился на тенор, да еще с широким диапазоном - две с половиной октавы, внизу "ля" наверху "си, до". Вот такая неожиданная удача.
- Я знаю, что ты закончил институт очень рано, в двадцать один год, что же было потом?
- О, я еще не сказал, что женился еще раньше, в двадцать лет и закончил институт, когда родилась дочка...
- Это очень смелый поступок. Не жалеешь ли о ранней ответственности?
- Нет, конечно. Ни минуты не сомневаюсь в своем выборе. Вот уже тридцать один год мы с женой живем душа в душу.
- А как же Армия, ведь этой повинности трудно было избежать?
- Я тоже служил, прошел курс молодого бойца. Затем меня прослушали в военном ансамбле Александрова и ПВО, и я был принят сразу в два. Теперь наступила моя очередь выбирать, и я предпочел ансамбль ПВО. Потом закончил и офицерские курсы. Петь в военном ансамбле было замечательно. Таким образом, жизнь дала мне возможность перепробовать все грани хорового и индивидуального пения на достаточно высоком уровне. Поэтому решение петь индивидуально было подкреплено не только одним лишь моим желанием. После Армии я поступил в Москонцерт и проработал там солистом вплоть до самой моей эмиграции в Израиль, до девяностого года.
- Участвовал ли ты в каких-либо конкурсах?
- Да, например, в 1979 году, на Первом московском конкурсе артистов эстрады, я получил звание лауреата. Помнится, на второй тур конкурса мною была приготовлена замечательная песня композитора Давида Тухманова "Земля черна". Там есть такие потрясающие строки:
"Яблони в вешнем саду зацвели в этот год.
Словно невесты в цвету свой ведут хоровод.
Земля здесь так черна, каждый листик любовью налит.
Земля черна, а белый свет, а белый цвет нам дарит."
То есть, черный цвет земли порождает белый свет цветенья... Оркестровка была изумительная. Эту же песню испоняла Екатерина Шаврина, естественно в народном стиле. Так что, соревнование ожидалось интересное. Но затем произошло событие, прямо как в кино. В самый ответственный момент кто-то подло отключил мой микрофон. Что делать, ведь ансамбль продолжал играть, как можно было позволить загубить их труд, наши надежды?! И тогда я положил микрофон на пол, вышел на авансцену и мужественно допел.Конечно, после такого неудачного тура я был просто убит, пришел домой, залез ванную, и вдруг... Слышу голос моего брата: "Сассон, пока ты здесь моешься, у тебя сын родился!". Я срываюсь в роддом, к жене, затем, на следующий день, мы, с друзьями, отмечаем это радостное событие в ресторане. И тут мне прямо в ресторан звонит моя концертмейстер Елена Васильевна, с отличной новостью: меня перевели на третий тур конкурса. Оказывается, на общем обсуждении сам председатель комиссии Канделаки заявил,что без этого черноволосого мальчика им некого будет слушать на третьем туре! После этого конкурса, где я завоевал третье место, моя карьера резко пошла вверх. У меня появились концерты в Москонцерте по спец-графику, что означало участие в правительственных или кассовых выступлениях.
- Действительно, слова песни "Черная земля" оказались пророческими для тебя, ведь каждая черная полоска в твоей жизни служит почвой для светлой удачи-цветенья... А кто занял первое место на этом конкурсе?
- Первый приз получил Виталий Чайка, который работал с Людмилой Зыкиной. Сейчас Виталий живет здесь, в Америке. Второе место поделили Феликс Крысюловский из Душанбе и Еременко.
- Выступал ли ты еще на каких-либо конкурсах или фестивалях?
- Да. Например в 1981 году стал дипломантом Всесоюзного конкурса молодых исполнителей советской песни в Днепропетровске. Этот конкурс открыл такие таланты как Тамару Гверцители, Александра Серова. Я также много гастролировал как артист различных филармоний. Самые теплые воспоминания о моем друге, композиторе, режиссере Бене Исакове, который тогда работал заместителем директора Туркменской Филармонии. По его приглашениям я приезжал в Туркмению с концертамими три раза. Мы продолжаем дружить с Беном и сейчас, в Нью Йорке
- Я знаю, что ты с большим успехом гастролировал в Италии...
- Пел в Италии я в восьмидесятых годах, представлял как- бы Руссо кантари - образ русского певца, Было это, в основном, в Северной Италии. Я пел на пятом канале итальянского телевидениия песню Клаудии Виллы и затем русскую "Калинку". Итальянцы - очень темпераментная публика, они тепло меня принимали.. Что же касается сотрудничества с советскими композиторами,то это очень деликатная тема. Вроде бы не представляло труда поработать с такими хорошими композиторами как Александр Флярковский и Эдуард Колмановский. Но, как оказалось, они друг с другом не ладили и делили людей на любимых и нелюбимых. А такие игры, интриги - не для меня. Я ощущал себя самодостаточным, ведь в то время в Москве давал по 30-40 концертов в месяц. Мне хотелось популяризировать песни молодых, мало известных тогда композиторов - Павла Ермишева, Александра Толмачева, Дмитрия Жарова. С известным мастером Владимиром Яковлевичем Шаинским мы дружили и работали долгие годы. Например, его песню "Белые крылья" я пел в различных стилях: танго, фолк, джаз. С Евгением Мартыновым у нас получилась песня о маме. Мне хочется рассказать и о талантливом композиторе Палладе Бюль Бюль Оглы, чью музыку можно перекладывать на любые стили. Как-то, записав его песню "Свет в твоем окне", я спел ее в том колорите, в котором была оркестровка. Полад послушал свою песню и сказал: "Сассон, эту песню ты должен был спеть как Элтон Джон."Я ответил, что он сам принес оркестровку в том стиле, как если бы ее спел Рашид Бейбутов. Но потом со своим ансамблем я действительно исполнил ту песню на манер Элтона Джона. Это была совершенно другая оркестровка и она оказалась очень удачной. И коль речь зашла о Палладе, в памяти всплывает еще один светлый эпизод в моей жизни. Муслим Магомаев. Тогда я работал с окестром под управлением Александра Горбатова - в той программе я представлял гостя из Азербайджана, который пел песню Муслима Магомаева о Баку: "Ушли от моря горы..." Я поехал к Муслиму, нужна была оркестровка, но она стоила больших денег,и мне посоветовали обратиться к Муслиму. Он согласился дать оркестровку, позвал скрипачку и попросил: "Танечка, перепиши пожалуйста ноты Сассону, я заплачу." А потом,когда мы вошли в зал, где стояла самая шикарная на тот момент аппаратура "Дин Аккорд", он попросил: "спой". Его окестр начал играть, и я спел эту песню. Вот, мы с ним так и познакомились.
- Давай вернемся к вопросу индивидуальности в трактовке. Я слышал, как ты пел на одном из нью-йоркских концертов "Подмосковные вечера". Исполнение было совершенно необычным. По-видимому, твой репертуар органично соткан для успешных выступлений во многих странах мира.
- Совершенно верно. Я выступал во многих странах: в Сирии, Афганистане, Италии, Германии. И везде старался, как-то, поиному, не похоже на других солистов, исполнять песни. В Израиле я получил самую высокую оценку. СОХНУТ даже заплатил мне дополнительно ЗООО долларов. Однако в Израиле пока не существует шоу-бизнеса, в нашем понимании, то есть конечно проходят какие-то концерты, но импрессарио найти невозможно. Отработав за три года практически на всех площадках этой страны, мне не представляло никакого интереса выступать в Израиле дальше. Были,конечно, какие-то выезды, и в Москве я даже отработал в концерте в театре Эстрады, пополам с еврейским театром "Шолом", ко-торым руководит Александр Левенгук. В 1997 году в День Победы я выступал на Поклонной горе и на Красной площади.
- И что ты пел в Москве?
- Итальянские песни. Да, я пел итальянские песни, и было очень здорово. В России не ожидали от меня этого.
- В Нью-Йорк, по-моему, ты приехал три года назад?
- И поступил в Ешиву - Университет, сейчас изучаю Тору, Талмуд, Иудаику, но основной предмет у меня - Хазанут.
- Ты работаешь в какой нибудь синагоге кантором?
- Нет. Но, я периодически пою в синагогах, учусь у прекрасного кантора Жозефа Меловани. Это известный во всем мире кантор, у него шикарный голос и главное то,что он знает очень старые красивые мелодии, которым несколько сотен лет. И получаются очень красивые молитвы.
- Существуют ли выпущенные тобой пластики или "сиди"?
- Все как-то руки не доходили. Поэтому, когда на концерте просят: "Сассон, мы хотим приобрести ваш музыкальный диск" - я обычно отвечаю: "Пока я живой,приходите на концерты"
- Тяжело ли перестраиваться от советских, немецких, итальянских песен до пения в синагоге, это же совсем другой пласт культуры, Другой мир?
- Жизнь у меня сложилась так, что пришлось много поездить по свету, петь на многих языках мира, поэтому мне всегда приходилось искать ту манеру и стиль, которые были бы понятны и любимы слушателям. Ашкеназийский Хазанут -для меня это новое направление. Когда-то,я слышал старинные ашке-назкие песни и поэтому я пытаюсь соединить свою вокальную школу с этим пением, именно ашкенасзким.
- А приходилось петь на идише?
- Нет, молитвы написаны на иврите, ашкеназы и сефарды читают одни и те же молитвы.
- Обижается ли на тебя композитор Бен Исаков - ведь все мы уже два года ждем премьеры его песни "Купола Востока", написанной специально для тебя?
- Мне кажется, я должен сам дойти до этой песни, понять ее суть. Если исполнитель выходит на сцену и поет только слова и ноты -песня не получится. Ведь любую песню нужно петь "душой", создать образ, который выразит ее суть и смысл. Одни человек, поэт, выразил словами какую-то мысль, другой человек, композитор, сочинил мелодию и сказал эту мысль музыкально, но эти два человека чувствуют по разному: ведь каждый даже целуется по-разному, говорит: "Я тебя люблю", по- разному. Один любит спокойно, другой весь наизнанку вылезет, то есть у каждого своя экспрессия. И мне, как исполнителю, до конца надо понять в чем же суть этого произведения. И когда я это понимаю, тогда все это уже соединяется в оркестровке, в подаче слова, то есть наконец-то находятся те точки, которые исполнитель хочет выразить. Этот процесс не бывает, на мой взгляд, быстрым. Так что песню Бена Исакова я еще спою.
- Какие у тебя планы на будущее?
- Совмещать светские концерты и пение в синагогах. Недавно у меня был концерт в Нью-Рошели, в итальянской общине, он прошел с большим успехом и меня до слез тронуло, когда мне вручили... сразу два гонорара. Существуют вещи,которые толкают к тому, чтобы человек себя не терял. И это приятно. У меня был концерт, после которого руководитель израильского СОХНУТа подошел ко мне и сказал: "Сассон, в таком исполнении мы никогда не слышали израильские песни и хотим пригласить вас на наш вечер". То есть вокальное искусство никуда не уходит. Я с этим родился, с этим и умру.Но,честно говоря, мне очень нравится хазанут. В нем есть своя глубокая драматургия. Сейчас я изучаю Тору, и для меня открылось очень многое,то, чего я где-то даже недопонимал, поэтому, как говорится, учиться никогда не поздно. А в будущем я хочу найти свою синагоу. Но и без песен я себя не ощущаю.
- У тебя две прекрасные дочери и сын, чем они занимаются?
- Дочь Анна директор по кадрам в одной из нью-йоркских фирм. Младшая, Зарина, только закончила школу, и мы пока выбираем колледж. Сын отслужил в израильской армии в летных войсках, занимается электроникой, он очень толковый парень.
- А поет?
- Нет, но очень любит классическую музыку. В нашей семье кроме меня никто не поет и это наверно к лучшему, потому что быть хорошим вокалистом -сложная, не всегда благодарная профессия. Недавно мы разговорились с Мариной Левенсон, и я ей сказал, если в нашей професии кто-то старается показать, какой он великий, то на это есть правильный ответ: " Мы, артисты, существуем для развлечения публики, одни делают свою работу на более высоком уровне, другие - на менее, но наша актерская функция одинакова. Великих тут нету. Чем выше класс артиста, тем он проще и естественней.
- Спасибо, что нашел время зайти к нам в редакцию. Желаю тебе новых интересных работ. И пусть твой голос звучит также чарующе и сильно!
С Сассоном АКБАШЕВЫМ беседовал Аркадий MAP,
главный редактор "Русской Америки, NY"
|
