24 июня 1974 года, когда я успешно защитила диссертацию по проблемам динамики машин, Беме было уже два года. Тогда уложиться с защитой в срок мало кому удавалось. А я защитилась на полгода раньше срока.
Бермет, похоже, еще с пеленок каким-то невероятным образом поняла свою ответственность за происходящее в семье. Висящий над нами дамоклов меч - вовремя написать, сдать, выжить, выдюжить - почувствовал и ребенок. С рождения у дочери развито чувство ответственности.
Защита диссертации была колоссальным напряжением. Я настолько устала, что еле-еле ходила. Моя институтская подруга Валя, которая работала с мужем в Латвии, пригласила меня к себе в Резекне, чтобы я могла отдохнуть на природе. Мы с Бермет отправились туда поездом. О приезде я сообщить друзьям не успела, и пришлось добираться самим. До самой дачи на берегу озера предстояло, сойдя на трассе с автобуса, шагать еще пешком через лес. Ураганный ветер буквально сбивал с ног. Мы оказались в турбулентной зоне. Я падаю, плачу, прижимаю к себе Бермет. А малышка потрясающе спокойна. Другой ребенок зашелся бы в крике, но только не она. Эта крошка подбадривала меня, успокаивала. Так, еще с младенчества дочь стала моей опорой.
Дача действительно располагалась в живописном месте. Нас заботливо опекали, и я постепенно начала оживать. Всегда с удовольствием вспоминаю наше братство - братство народов СССР. Узнав, что мы находимся в Резекне, знакомая студентка-заочница - тоже Валя - пригласила нас потом в Даугавпилс. Нам показывали красоты города - я впервые видела такие прекрасные дома, возили по друзьям, устраивали в нашу честь обеды, всячески потчевали. Провожая, собирали нам подарки, какие-то немыслимые дефициты.
Запомнился темперамент Вали, которая, только переступив порог дома, бросалась к телефону и моментально решала все организационные вопросы. Я удивлялась: "Как она жила бы без телефона". Теперь, когда появились сотовые телефоны, я понимаю, что уже тогда Валя внутренне жила в XXI веке.
После аспирантуры мне снова предстояло уехать в Кыргызстан, хотя Аскар, наоборот, вернувшись в Ленинград, стал докторантом Ленинградского института точной механи- ки и оптики. Но советская система совсем не учитывала интересы семьи и ребенка. Даже в песне пели: "Прежде думай о Родине, а потом о себе". Но мне уже тогда казалось: кто не умеет заботиться о себе, тот не сможет хорошо служить Родине.
Так что я до сих пор испытываю благодарность к ленинградцам: это они помогли тогда нам, оставили меня всеми правдами и неправдами на стажировке.
Нo тут произошел новый поворот. Окончив докторантуру ко времени рождения Айдара, муж в очередной раз столкнулся с необходимостью возвращаться в республику. Я сначала хотела ехать с ним, но мы знали: во Фрунзе возникнет множество проблем, прежде всего с жильем. С двумя детьми трудно будет снять даже лачугу. Не было ясности и с перспективами в научной работе.
И опять я осталась с детьми одна. Бермет уже исполнилось четыре с небольшим годика, но Айдару - только 6 месяцев. Утром, когда я отводила дочку в садик, Айдара приходилось оставлять одного, в кроватке. И бежала обратно изо всех сил, отгоняя прочь ужасные мысли. Открывала дверь, дрожа и плача. Обнимала и прижимала к себе ребенка - тоже плачущего. Это были счастливые мгновения, когда мы с сыном как нельзя лучше понимали друг друга. Может быть, с тех времен у нас так и сохранилась особая ниточка близости.
Позднее в Ленинград приехала племянница мужа. Считалось, что на помощь мне, но она оказалась, мягко говоря, не совсем приспособленной к жизни в большом городе, так что мне самой пришлось ее опекать: языка не знает, города не знает. Правда, когда я уходила в институт, то была спокойна: Бермет и Айдар под присмотром.
Стажировку после защиты диссертации я проходила на кафедре "Теория механизмов, деталей и приборов" в ЛИТМО. Возглавлял ее, как уже писала, известный ученый профессор Федор Львович Литвин, который запомнился мне своими блестящими лекциями. Он оказался не менее виртуозным организатором. На его кафедре уже тогда успешно применяли ЭВМ, новые технологии и методы обучения. Особенно поражали прозрачные модели механизмов и машин, изготовленные из разноцветного оргстекла. Это были работающие модели - все крутилось и двигалось. Одно дело, когда на доске делаются выкладки и рисунки, другое - когда видишь все это в движении, в работе.
Мне нравилось бывать в Доме ученых на набережной Невы на семинарах, конференциях, лекциях, которые читали светила в области механики. И когда я думаю о Ленинграде, в числе любимых мест всегда вспоминаю Дом ученых.
А дети росли и радовали. Я записывала забавные детские высказывания Бермет. Эту тетрадь подарила ей, когда моя дочурка вышла замуж. Мы и сегодня вместе с удовольствием читаем эти записи. Есть, скажем, такая: "По радио льется волшебный чарующий голос, Бема хватается за сердце и говорит: "О, сердце болит! Как поет Пушкин, мой миленький!" В тетради собраны ее собственные сочинения, например, о кыргызском народе, которому она воспевала хвалу в трехлетнем возрасте. Вообще же Бема любила говорить о себе в третьем лице. Никогда от нее нельзя было услышать: "То хочу! Это хочу!" Обычно она очень тонко и дипломатично намекала: "Видимо, скоро у меня закончатся тетради" или "Говорят, вон то мороженое - очень вкусное".
С улыбкой вспоминаю, как Бермет очень рано начала нам помогать "своим авторитетом" среди друзей. Бермет ходила в садик и всегда дружила с мальчиками. Ее ровесник Саша Добровольский каждое утро радостно бросался к ней: "Бе-мочка! Моя золотая". Он с родителями только что вернулся из Японии, и, наверное, мальчик неосознанно искал и любил все то, что напоминало ему о Стране восходящего солнца. Восточные глаза Бемы - добрые и ласковые, словно бы говорили ему о Японии. Помню брежневские времена. Дочке исполнилось всего пять лет. В Ленинграде становилось тяжело с продуктами, без очереди их порой невозможно было купить. Доставать приходилось все с трудом. И тут как раз мне неожиданно помогла Бема. Вторым верным другом моей маленькой дочери был Дима. Папа его, кстати, неродной мальчику, работал в гастрономе. Он был удивительно заботливым отцом: не только тянул свою семью, взяв женщину с двумя детьми, но умудрялся еще помогать и нам с дочерью, доставая всякий дефицит - зеленый горошек, колбасу или мясо. Надо знать, как кыргызы любят мясо!.. Хорошие продукты в нашем доме появились благодаря папе Димы Журавлева. Это была весьма существенная помощь, так как у меня совсем не было времени стоять в очередях.
Бему в садике обожали все. Но она, как взрослый человек, дружила очень ответственно. Я до сих пор помню имена ее друзей из детского садика, так она ими дорожила.
Бермет рано потянулась к книгам. Бегло читать она научилась уже в пять лет. Наш хороший знакомый - профессор Исак Бекбоев однажды, приехав в Ленинград, остановился у нас. Воспользовавшись случаем, я отлучилась по делам, оставив Бермет с ним. Профессор принялся читать Беме ее книжки. Но она осталась недовольна: "Вы не так читаете!" Откуда Исак-агаю было знать: Бермет привыкла, что папа всегда читает ей сказки в лицах, перевоплощаясь поочередно во всех персонажей. Впоследствии Исак Бекбоевич стал известным ученым и возглавил институт педагогики.
В мае 1977 года мы приняли окончательное решение покинуть Ленинград и переехать во Фрунзе. Семья наконец воссоединилась. Но... проблемы посыпались одна за другой - начиная с того, что у нас не было квартиры. Потом стали болеть дети: сказалась перемена климата. Во Фрунзе невозможно было достать молоко, яйца. А у нас не было "папы Журавлева", не было влиятельных знакомых, которые могли бы по блату доставать продукты.
Мы жили тогда очень тяжело. Наверное, поэтому мне сегодня вспоминаются все, кто помогал нам в то трудное время. Леонид Иванович Марченко так и остался с тех пор дорогим для нас человеком. Он работал радистом в горах, а нам разрешил пожить какое-то время в его однокомнатной квартирке - на первом этаже старого и холодного дома. . .
И вот однажды раздался звонок из Ленинграда от Сергея Александровича Майорова: учитель Аскара Акаевича интересовался, как мы обустроились. Обычно Аскар спокойно отвечал на расспросы: "Все прекрасно". Кыргызам это свойственно: не надо жаловаться, жизнь всегда прекрасна! Но дома в тот момент оказалась только я. А Сергей Александрович так искренне и участливо расспрашивал о нашей жизни, что я не удержалась и заплакала. Безысходность от кочевой жизни с детьми по чужим углам без всякой перспективы получить свое жилье, надломила меня. .
Я и не предполагала, что Майоров напишет первому секретарю ЦК Компартии Киргизии Турдакуну Усубалиеву. Однако такое письмо человеку, возглавляющему нашу республику 24 года, пришло. Майоров довольно эмоционально писал, что Аскар Акаев - очень талантливый ученый, что его очень хотели оставить в Ленинграде, поручить ему лабораторию и кафедру. Но Акаев поехал на Родину в уверенности, что его талант и силы ей пригодятся, а выходит так, что во Фрунзе он никому не нужен.
И тогда произошло невероятное - нам дали хорошую квартиру в новом доме. Как раз накануне мы гуляли по городу, я засмотрелась на только что отстроенный дом и мечтательно сказала Аскару: "Получить бы в нем жилье! С раздельными ванной и санузлом". И вот мы вселяемся в трехкомнатную квартиру на втором этаже того самого дома! Это был 1978 год. Мы наконец обрели свой собственный, столь долгожданный угол.
Дом назывался 4000 мелочей". В нем мы прожили десять лет - счастливые, интересные годы, насыщенные многими незабываемыми событиями. Там родились Саадат и Илим.
В одной из комнат квартиры не работало отопление. За годы, что мы там жили, его так и не починили. Но именно эта маленькая комнатка служила одновременно и спальней Бермет, и кабинетом Аскара Акаевича, и нашей библиотекой. Туда мы втолкнули пианино, тахту, множество книжных полок и письменный стол, за которым, поочередно, готовила уроки дочь и работал отец. В этой тесной и холодной комнате Бермет читала "великое множество книг". Так пишет Юрий Николаевич Денисюк: "Мою постоянную симпатию вызывает старшая дочь Акаевых Бермет. Рационалистка, в отличие от эмоциональной младшей дочери Саадат, она прочитала великое множество книг, и с ней в ее десятилетнем возрасте было очень интересно обсуждать, например, тонкости религии Древней Греции, подробности рассказов Сетгона-Томпсо-на о животных и многое другое".
Бермет училась в знаменитой математической школе № 61. Окончила ее с золотой медалью и вполне могла попасть в так называемый целевой набор от республики в центральные вузы. Но она сама поехала в Москву сдавать экзамены в МГУ на общих основаниях. Конкурс на факультет вычислительной математики и кибернетики оказался хоть и не очень большим - три-четыре человека на место, но это все-таки был конкурс без скидок. Аскар Акаевич тогда уже был избран президентом Академии наук республики, поэтому дочь нам решительно заявила: "Если я буду поступать во Фрунзе, то никто не поверит, что я сама прошла по конкурсу, скажут, что с помощью папы".
Маленький Илюша, как потом он мне рассказал, запомнил такую сцену. Первый экзамен Бермет сдала на "четверку", и вот я сижу и плачу - ведь неизвестно, поступит ли теперь дочь в МГУ. Ей пришлось сдавать все экзамены на общих основаниях. И Бема достойно сдала их и прошла по конкурсу.
Мы были горды, что дочка поступила в МГУ - один из лучших университетов мира. Стать его студенткой и тем более учиться на факультете вычислительной математики и кибернетики было престижно, трудно. Как жила студенческая молодежь во времена перестройки, Бермет вспоминала потом в одном из своих интервью: "Мама приехала в 1992 году. В магазинах - шаром покати. Возле общежития начались грабежи. В крохотной комнате, до потолка покрашенной грязно-зеленой краской, мы жили вчетвером. Мама приехала в воскресенье под вечер - угораздило же ее! Пик содома: три дня общежитие никто не убирал. Кухня - как Хиросима в сентябре 45-го: раковина затоплена, вода через край, горы мусора по углам, плита коптит, грязь, духотища. Состояние туалета комментировать не возьмусь... И тут моя трепетная мама, изысканно-строгая: "Ну как ты здесь устроилась, доченька'"
У нее был шок. Я боялась: вот-вот расплачется, я тоже не удержусь, что тогда? Надо же знать, как растили меня. Всегда, даже когда жили в однокомнатной квартире, - эта комната была моя. Научные работы родители по ночам писали на кухне. Всегда и везде идеальная чистота, тепло, уют. Как с писаной торбой носилась моя мама сначала со мной, а потом и с остальными детьми. Три раза в день покормит непременно горячей пищей. На обед обязательно несколько блюд: салат, наваристый суп, второе, третье. Вспоминаю, и слюнки текут. До сих пор непонятно одно: как она успевала при этом еще преподавать в институте, вести аспирантов...
Каждый день проверяла и наши уроки. Налаженный быт для моей мамы - это раз и навсегда установленная норма, которую никто не смеет нарушить. И неважно, куда забросит судьба - в крохотную комнатку общежития или, как сегодня, в президентскую резиденцию, - это для мамы принципиального значения не имеет. А тут такая картина в общежитии МГУ! Мама опустилась на стул и онемела".
После третьего курса Бермет получила возможность продолжить учебу в Швейцарии. А получив международный дип- лом, прошла очень строгий конкурс и была принята на работу в ООН.
Позже Бермет забрала в Швейцарию Саадат. И практически взвалила на себя заботы по воспитанию сестры. В Женеве девочки сняли квартиру и, чтобы разместить в ней все свои книги, из досок сколотили полки и этажерки. Это только называется Швейцария, на самом-то деле жизнь там далеко не курорт.
По большому счету Бермет много сделала для всей нашей семьи, а для Саадат и Илике она стала второй мамой.
Сегодня муж Бермет называет ее "динозавриком". "Почему?" - обязательно интересуются малознакомые люди, услышав столь необычное определение. "Потому что таких людей в природе больше нет, - охотно поясняет Адиль. - Она честная, порой даже слишком. А человек, который не приемлет фальши, - очень надежный. Мне с ней несказанно повезло!" Что ж, точнее о нашей дочери и не скажешь.
Тогда мы с Аскаром узнали, что Бермет дружит с парнем-казахом, не особенно удивились: у нее всегда было много друзей и подруг в соседней республике. Кстати, студент-математик из МГУ, который много лет безнадежно, но преданно ухаживал за Бемой, тоже был из Казахстана.
С Адилем дочь познакомилась на конференции в Кране-Монтане, куда он прибыл в составе делегации Президента Нурсултана Назарбаева. Бермет сопровождала отца. Молодые люди встретились и сразу понравились друг другу.
И вот наша первая встреча с Адилем. Мы были взволнованы: Аскар Акаевич - просто растерян, а я хоть и крепилась, но если бы не наш друг Мисир Аширкулович, который сумел разрядить обстановку, нам пришлось бы еще труднее.
Адиль окончил МВТУ имени Баумана. На меня это произвело впечатление, я подумала: "Значит, у парня сильный ум". Мы приняли нового члена семьи радушно: он муж нашей старшей любимой дочери - и этим все сказано.
А потом произошло самое главное счастливое событие в их совместной жизни - и нашей, конечно, тоже - родился Айтегин.
|
