Настоящий полковник
От других лидеров чеченских сепаратистов, получивших известность в ходе первой и второй чеченских кампаний, Аслан Масхадов отличался двумя важными особенностями. Во-первых, он был кадровым военным, прошедшим службу от командира артиллерийского взвода в Дальневосточном военном округе до начальника ракетных войск и артиллерии одной из дивизий Прибалтийского военного округа. И если в этом отношении бывший советский генерал от авиации Джохар Дудаев еще мог бы составить ему конкуренцию, то в другом - вряд ли. Аслан Махсадов, во-вторых, был нормальным, трезво мыслящим человеком, которого в политику привела не увлеченность радикальными националистическими и религиозными идеями, витавшими в начале 90-х годов на просторах бывшего СССР, а желание способствовать становлению сильной и независимой Чечни, раз уж не удалось отстоять единый Советский Союз.
В отличие от того же Дудаева, Масхадов отнюдь не был готов вести войну с Россией "до последнего чеченца". До распада СССР он мало интересовался политикой. Начало 90-х годов застало его в Прибалтике; по словам сослуживцев, Масхадов был противником литовского национализма. Впоследствии, перебравшись в Чечню, Масхадов оказался в сложном положении. Как опытный кадровый офицер он пользовался несомненным авторитетом среди прошедших через службу в Советской армии чеченцев, но поскольку большая часть его взрослой жизни прошла за пределами республики, у него были слабые личные связи среди влиятельных чеченцев. Принадлежность к знатному чеченскому тейпу алирой открыла Масхадову дорогу к вершинам власти, но если бы не война, начавшаяся в последний день 1994 года, он никогда не сумел бы выдвинуться в первые лица чеченской политики.
Масхадов тяготел к тому, чтобы все политические и военные вопросы решать "спокойно, трезво, реально". При президенте Джохаре Дудаеве Масхадов занимал пост военного комиссара Ичкерии в звании полковника и прославился в качестве "архитектора" и "строителя" весьма эффективных чеченских боевых отрядов. Впервые всероссийскую известность Масхадов получил в январе - феврале 1995 года, когда он руководил обороной Грозного. Впоследствии он стал начальником штаба всех вооруженных сил Чечни и в этом качестве не только разрабатывал военные операции, но и пытался найти выход из войны, которая казалась ему бессмысленной. Вскоре он стал центром всех "умеренных" сил в республике, готовых искать компромиссы с Москвой. Известно, что из-за этого он не раз вынужден был вступать в конфликты с Дудаевым.
В ходе первой чеченской кампании Масхадов не раз подчеркивал, что не имел никакого отношения к громким террористическим актам, таким как рейд Басаева на Буденновск, набег Радуева на Кизляр или покушение на генерала Анатолия Романова. По словам начальника штаба независимой Чечни, он "всю эту войну воевал, придерживаясь чести и достоинства офицера". Впрочем, всерьез противостоять влиянию Дудаева, пока мятежный генерал был еще жив, Масхадов тоже не мог, и ему приходилось мириться с тем, что чеченская война из национально-освободительной довольно быстро превратилась в диверсионную и прямо террористическую. Вскоре ему самому пришлось брать на себя ответственность за диверсии на территории России, подписывать приказы о необходимости расстреливать пленных российских контрактников, руководить "акцией возмездия" по захвату Грозного в августе 1996 года.
Зато когда Дудаев погиб, а в Москве также возобладала "умеренная" точка зрения на чеченский конфликт, российские власти в лице полномочного представителя президента в Чеченской республике Александра Лебедя пошли на переговоры именно с Масхадовым - и не только потому, что он занимал должность начальника штаба, но прежде всего потому, что именно он активнее других лидеров сепаратистов искал мира. Так, в отличие от "непримиримых", Масхадов в августе 1996 года готов был согласиться со статусом Чечни в составе России, аналогичным статусу Татарстана.
По Хасавюртовским соглашениям Чечня получила куда более широкий суверенитет. Война закончилась, и перед чеченцами встал вопрос о том, как восстанавливать республику, лежавшую в руинах, где отсутствовали элементарные механизмы политической власти. Чечня стремилась сохранить территориальное и военное единство, поэтому крупные тейпы договорились о необходимости выбора единого руководителя. В 1997 году Масхадов был избран президентом независимой Ичкерии. Этот факт, пожалуй, как нельзя лучше говорил о том, насколько к тому времени простые чеченцы устали от войны и как велик был тот груз надежд и ожиданий, которые они возлагали на Масхадова, сумевшего "договориться с Москвой".
|
