Тишина. Зелень парка. Люди. Медленно произносятся имена. Улыбающиеся лица появляются на гигантском экране. Каждое лицо – история прерванной жизни. Всех этих людей объединила трагедия седьмого июля 2005 года. Ровно год назад…
Отдельные группы присутствующих ниже опускают головы. Кто-то плачет, а кто-то задумчиво смотрит вдаль. Грусть, отрешённость, но и решимость застыли в глазах.
«Я сказал «до свидания» в семь утра и больше её никогда не видел», - говорит мужчина в сером костюме о своей погибшей жене. Так же в тот день попрощались с близкими и любимыми и другие жертвы лондонских терактов.
«Я ждала годовщины трагедии, но не собиралась приходить сюда. И вот я здесь, чтобы постараться поставить точку и обрести свою жизнь заново», - Сузанна Пэлл находилась в вагоне одного из взорванных поездов в тот день и с тех пор не пользовалась подземным транспортом.
«Я проснулся сегодня рано утром и посмотрел из окна. Подумал, что год назад в этот самый момент террористы уже были в пути. Мне стало не по себе», - отметил присутствующий сотрудник лондонского метро.
Потерявшую обе ноги во время теракта Джил Хикс, поддерживал муж. Слёзы текли по её щекам. Джил вышла замуж за Джо в декабре. Она ступала к алтарю в белом шёлковом платье, которое скрывало её новые протезы.
В полдень вся страна застыла на две минуты молчания в память о погибших в Лондоне. Биг Бен объявил начало тишины, парализовавшей шумный город. Автомобили остановились на дорогах, строительные работы были прекращены, люди из магазинов и офисов вышли на улицу. Город замер… Одинокий звон колокола Собора Св. Павла вернул Лондон в привычный деловой ритм. Для каждой жертвы трагедии в соборе была зажжена свеча…
Как у каждого жителя Нью-Йорка, так и у лондонца, есть свои личные воспоминания о произошедшей в городе трагедии. Есть знакомые или знакомые знакомых, которые пострадали в этот злополучный день. Физически или морально. Все разделяют мысль, что могли бы тоже оказаться «там». И каждый стал по-своему свидетелем и жертвой несчастья.
* * *
Похоже, начинается ещё один жаркий летний день. Еле приоткрыв глаза после бессонной ночи, распознаю фигуру мужа, который надевает костюм. Рядом лежит рюкзак, из которого выглядывает пара кроссовок. Совсем забыла, у него сегодня корпоративное мероприятие после обеда – гонки на байдарках по Темзе с последующим барбекю. Мои глаза медленно закрываются, и я опять погружаюсь в утреннюю дрёму.
По договору я должна быть на работе к половине десятого, но на практике к половине девятого я обычно уже в офисе и веду переговоры с клиентами. Сегодня я, пожалуй, ещё полчасика посплю. Четверг, почти конец недели. Хорошо. Как подумаю, что на работе всё никак не отрегулируют кондиционер, становится физически душно. Попытаюсь не думать об этом заранее, а насладиться остатками сладкого сна.
Какую же разницу делают всего полчаса в общественном транспорте. В вагоне – человек десять. Красота!
«Дамы и господа! По техническим причинам мы вынуждены изменить пункт назначения поезда. Через десять минут мы прибываем на станцию Тауэр Гейтвей. Примите наши извинения за доставленные неудобства», - прозвучало сообщение. Часы показывали без трёх минут девять. Ладно, можно пройтись до офиса и другой дорогой. Тем более, она красивее, можно полюбоваться на лондонский Тауэр.
Наверное, что-то серьёзное случилось на моей привычной станции «Банк». Мимо с рёвом пронеслись четыре пожарных машины. Загорелось что-то? Посмотрю в Интернете, когда буду в офисе.
Да что сегодня происходит? Половина офиса пустует. Куда все делись? Непонятно. В Интернете пока ничего нет.
«Ой, еле добралась, мою станцию закрыли, пришлось на автобусе с пересадками ехать», – влетев в офис, сообщила запыхавшаяся коллега.
«Похоже, что-то серьёзное произошло, но в Интернете пока никакой информации. На улице я видела несколько пожарных машин. Посмотри, здание наполовину пустое. Где все?», - я тут же поделилась своими впечатлениями.
Тревога поселилась в моём сознании, странным образом смешанная с каким-то неправильным любопытством. В то время как моя коллега пожала плечами и быстро приступила к работе, мне было сложно сконцентрироваться. Я продолжала обновлять новости в Интернете, параллельно пытаясь просматривать как обычно необъятную электронную почту. Прочитав несколько сообщений, я поняла, что ни одно слово не задержалось в моей голове. Решив, что я эмоционально неуравновешенна и по-российски гипер-впечатлительна, я встала из-за стола и пошла за кофе. И тут оказалось, что не одна я такая. На маленькой кухне толпилось человек шесть, они обменивались скудной информацией, которая, в общем, состояла из впечатлений об утренних сложностях с транспортом.
Я почувствовала себя виноватой. Ведь, может быть, дейст-вительно какие-то технические проблемы возникли в лондонском метро. Всякое бывает. А я уже чего-то испугалась, напридумывала сама себе. И вот теперь не могу толком работать…
Офис медленно наполнялся сотрудниками. Становилось всё более шумно. Но шум был странный, словно осиное гнездо. И это настораживало.
И вот в Интернете появились первые сообщения о взорванных террористами поездах. Перезвон телефонов превратил наш этаж в подобие дилингового центра. Не хватало только отдельных диких выкриков. Даже моя уравновешенная коллега схватилась за мобильный телефон, пытаясь дозвониться мужу. Безуспешно. Все очень быстро поняли, что мобильная связь недоступна, и стали пытаться застать своих близких по рабочим телефонам.
Мне стало по-настоящему страшно, ведь мой муж работает в одном из высотных зданий Лондона. Вспомнились ужасы нью-йорк-ской трагедии. Никто не отвечал на мои звонки…
В конференц-зале включили телевизор с новостными каналами. Многое повторялось. Сообщалось о новых взрывах. Потом опровергалось. Окровавленные лица. Вот одна из станций, примерно в десяти минутах ходьбы от моего офиса, всё оцеплено. Медики, пожарные, да и простые люди выводят пострадавших. Взрыв на автобусе. Новый поворот в происходящих событиях. Затронуты не только вагоны метро, но и автобусы. Что же будет дальше?
Глава отдела кадров зачитывает рекомендации полиции, которая советует всем оставаться на своих местах, то есть в офисах, дома и т.д. Постараться не выходить на улицу и не передвигаться по городу до следующих сообщений полиции. Весь лондонский общественный транспорт закрыт, за исключением корабликов на Темзе. Встаёт вопрос о том, как потом добираться домой. Но «кадры» обещают позже организовать такси для всех сотрудников.
Допивая третью чашку кофе, я безуспешно набираю номер мужа влажными холодными пальцами… Как только я положила трубку, зазвонил телефон. Он! Всё в порядке. Оказывается, муж тоже пытался мне дозвониться, но не получалось. Всех сотрудников его офиса эвакуируют.
«Через пятнадцать минут я приду за тобой, и мы пойдём домой», - не принимающим никаких компромиссных предложений голосом сказал он.
«Но полиция рекомендовала оставаться на своих местах и не передвигаться по городу. Наши «кадры» обещают такси, только попозже», - слабым голосом настаивала я.
«Да ты что? Ты понимаешь, что уже сейчас невозможно найти свободное такси? Таксисты тоже люди – многие отправились домой и сегодня уже работать не будут. А потом, сколько людей работает в твоём офисе? А в тысячах других по городу? Неужели ты думаешь, что на всех хватит? Потом мы не знаем, как будут развиваться события. Надо сейчас уже двигаться из центра, можно попытаться на кораблике добраться до дома, хотя я думаю, что лучше идти пешком», - настаивал он.
«Да, но как же работа? Я не знаю, отпустят ли…», - я почувствовала себя полной дурой.
«Да что с тобой? Какая работа? Всё! Я буду у тебя через пятнадцать минут», - он явно разозлился на меня.
Посмотрев с восхищением и уважением на мою коллегу, которая как ни в чём не бывало усердно трудилась на благо нашей общей американской корпорации, я отвернулась в сторону и застыла на пару минут. Восхищение сменилось тревогой и мыслями о том, какие разные люди населяют нашу планету. Сначала я представила себе её мужа, так же спокойно сидящего за своим компьютером в другом офисе. Они, должно быть, очень похожи друг на друга в восприятии жизни. А, может быть, всё же я какая-то неправильная? Потом перед моими глазами нарисовалась страшная картина городских разрушений и моя коллега–«железная леди» в строительной каске и с ноутбуком в руках, отвечающая на электронные сообщения клиентов... Уголки моих губ слегка приподнялись, но, осознав бестактность и несвоевременность моих глупых мыслей, я немного встряхнула головой, что вернуло меня в реальность.
Я решила, что не следует терять время, а надо отправиться в отдел кадров и узнать, можно ли на свой страх и риск отправиться домой с мужем, который вот-вот за мной зайдёт. В очередной раз обрадовавшись, что я такая не одна, я примкнула к группе людей уже обсуждающих дальнейшие шаги с начальницей кадров. Самое интересное, что она признала доводы моего мужа по поводу нехватки такси и большого количества сотрудников лондонских офисов, которые все, примерно в одно и тоже время, «хлынут» на улицы города в надежде как-нибудь добраться до дома. Ну что ж, вопрос решён.
И вот мой муж, который тут же стал ругать службу безопасности моей компании. Он, видите ли, совершенно спокойно, без предъявления каких-либо документов был пущен в здание, тем более в такой день!
На улице было непривычно пусто. Я почувствовала себя героиней какого-нибудь из недавних фильмов-катастроф, где ночью зомби охотятся на людей, но в дневное время суток город покоится в тишине. Изредка мимо проезжали одинокие такси, до предела набитые пассажирами. Следует отметить, что на всех перекрёстках стояли полицейские, которые указывали людям нужное направление и информировали о ситуации в городе.
Я уговорила мужа дойти до причала, но следующий кораблик отправлялся только через час, и мы пошли по набережной в сторону дома. На мне были туфли на высоком каблуке, и через пятнадцать минут я, конечно же, натёрла себе мозоли. Тут меня спасли кроссовки моего мужа! Хотя и сорок третьего размера, но с двумя парами носков я всё же почувствовала больше удобства, чем на моих каблуках.
Машины из центра стали потихоньку образовывать поток. Мы молча шли и голосовали, но никто не останавливался. Проходя мимо Canary Wharf, второго делового центра Лондона с высотными зданиями мировых финансовых гигантов, мы издалека увидели пёстрый ковёр людей, спускающихся к набережной. Все они стояли в бесконечной очереди у причала. Отплывающий кораблик был сильно перегружен. Было жалко всех этих людей в элегантных костюмах. И жалко себя. Мы очень устали. Я еле перебирала ноги.
Удивительно, как все современные амбиции в подобной ситуации исчезают, и на поверхности появляются нормальные человеческие ценности. Просто хочется, чтобы любимые были живы и здоровы.
Уже на подходе к дому «заверещали» мобильные телефоны – наконец-то восстановилась связь. Голосовая почта была полна взволнованными сообщениями родственников и друзей. В нас как будто проснулось второе дыхание, мы ускорили шаг и стали перезванивать близким, сообщать, что с нами всё в порядке.
Вечером мы, обнявшись, тихо сидели у экрана телевизора. Мы чувствовали себя счастливыми, но в горле оставался неприятный осадок. Тело болело, но не от проделанного пути, а от расслабившихся после нервозного дня мышц.
В этот день я осознала, что такое страх в ситуации, на которую ты повлиять не можешь. И что такое судьба. Ведь муж поехал на работу раньше обычного, я – позже. Часто до работы я заезжаю в магазин рядом с одной из станций, где произошёл взрыв. И примерно за месяц до злополучного седьмого июля мы смотрели квартиру в районе другой пострадавшей станции и уж точно были бы «там», если бы купили ту квартиру.
Ещё мне кажется, что я стала больше любить мужа. Ведь он как рыцарь, только без белого коня, пришёл за мной, чтобы спасти...
Екатерина РУПЕРТИ,
собственный корреспондент "Русской Америки, NY" в Лондоне
|
