Я снова простудилась. Все гуляют или работают, что, впрочем, почти одно и тоже, а я здесь лежу одна, кашляю и сопливлюсь. Тоска! Читать не хочется, ничего не хочется. Может, телик включить? Пожалуй. О! Концерт Софии Ротару! Юбилейный! Это что же значит? Что ей уже сколько стукнуло? Семьдесят? Нет, вроде меньше. Шестьдесят? Так, пожалуй. А выглядит она хорошо. Семьдесят лет ей не дашь. Ах, да, шестьдесят. Нет, в самом деле, выглядит она классно. Это сколько же подтяжек она сделала! «Тихо!», остановила я свой разброд размышлений, «начинается концерт».
София Ротару вместе с моим любимым Николаем Басковым запела «Лаванду».
… лаванда, горная лаванда, сколько лет прошло, но помним я и ты.
«Ах, я тоже помню», вздохнула я. У меня с этой песней связаны самые романтические воспоминания. Это было давно, когда я отдыхала на Средиземном море…. Ладно, это всем знать не обязательно, может быть, когда-нибудь в следующий раз расскажу. Во всех подробностях!
Да, так что там на сцене происходит? – вернулась я из сладких воспоминаний. - Вот София побежала в зрительный зал. А быстро как! Для её-то возраста! А за ней вприпрыжку Коля Басков. Быстро бегут, а ещё и петь ухитряются! Надо же! Или это, как всегда, под «фанеру»? А букетов сколько! Сколько букетов! Вообще-то я где-то слышала, что эти букеты - заказные и что заказывает их сама певица. Чтобы показать, как её зритель обожает-преобожает. На сборных концертах всем - по розочке, даже Пугачёвой, а Ротару - огромные букеты, не успеет она на сцену выскочить. Сколько об этих заказных букетах язвительных анекдотов уже сочинили! Но сегодня – это совсем другое дело. Сегодня её юбилейный концерт. Сегодня положено.
Так что там в зрительном зале происходит? Лава-анда, горная лава-анда, поёт Ротару и хватает протянутые ей букеты красных роз как снопы сена, ни тебе «спасибо», ничего! И быстро так, энергично, перебрасывает их через плечо Баскову, у которого и так уже полная охапка этих букетов. В какой-то момент мой любимый певец сбрасывает охапку другому мужчине, наверное, ассистенту, и бежит догонять певицу. А неутомимая София всё бегает по рядам и хватает протянутые букеты. Почти все они одинаковые – красные розы, символ любви. «Да», хмыкнула я, «у неё нет большого воображения».
Ой! Что это?! Басков ползёт за певицей на коленях?! На четвереньках?! Какой ужас! Не может быть! Зачем?! Ах, это он подбирает букеты, которые Ротару, не глядя, сбрасывает за плечо ему на голову. Какой кошмар! Николай Басков! Зачем?!!!!! Нет, зачем же он на коленях по рядам, как дрессированная собачка ползает?! «Коля! Прекрати это безобразие! А то я перестану тебя уважать!», пригрозила я экрану телевизора. «Нет, кажется это не Басков», вздохнула с облегчением я, «это тот же самый ассистент. Ну, правильно, этот в тёмном костюме, а Басков в светлом. Как это я перепутала?! Как я могла?!»
Лаванда, горная лаванда, скороговоркой заканчивает песню Ротару, бегом возвращаясь на сцену. Николай Басков с букетами где-то уже успел потеряться.
Нет, не могу я это больше выдержать! Сколько лет уже знаю Ротару, она не меняется. Я имею ввиду, в лучшую сторону. Не успеет выйти на сцену, как уже сама себе хлопает и всех зрителей к этому призывает. Давайте, мол! Хлопайте мне! Хлопайте! А эти приказные манеры конферансье захудалого сельского клуба? «Встречайте! Аплодируйте! Давайте! Подпевайте! Дружно! Все вместе!». Как селючкой была так селючкой и осталась.
На сцену под аплодисменты благодарных зрителей выходили один за другим знаменитости российской эстрады: Лариса Долина, естественно, с букетом «поздравляю тебя, Соня!», кис-кис, Валерий Меладзе с букетом «с днём рождения, Сонечка!», целую ручку, Иосиф Кобзон «с днём рождения, Сонечка!», чмок-чмок.
А когда под взрыв аплодисментов вышел Филипп Киркоров в белом костюме и почему-то сразу заплакал, смахивая обильные мужские слёзы, я уже не выдержала. Они что, уже все с ума посходили?! Почему он рыдает?! Жаль, что Ротару такая старая?! Он что, на неё виды имел? Ну да, он же сейчас вроде разведённый. Или в глаз что-то попало? Или это по задумке сумасшедшего сценариста?! Все рыдают, а Софа поёт? Вообще-то клёво, если вдуматься. Но всё же кошмар.
Я выключила телевизор. Нет сил смотреть на эту инсценированную пошлятину!
Может, чаю выпить? С лимоном? Лимон при простуде помогает. А ещё мёд.
Я накинула халат и поплелась на кухню. Кот Киса верно последовал за мной. Пока закипала вода в электрочайнике, я включила русское радио.
Владелец радиостанции, Грегори Девидсон, отвечал на вопросы слушателей.
- Дорогой Грегори, - обращается слушательница, - я слышала, что у вас скоро будут большие изменения на вашем радио, это правда?
- Правда.
- И вы будете набирать новых людей?
- Будем! – бодро ответил Грегори.
- Тогда возьмите Виктора Топалера! Я его обожаю!
- Возьмём! – легко согласился покладистый Грегори. – Принимаем следующий звонок. Слушаем вас.
- Грегори! Ни в коем случае не берите Виктора Топалера! – взмолилась другая радиослушательница.
- Не возьмём, - так же легко согласился Грегори.
«Какой лёгкий и покладистый человек, этот Грегори Девидсон», отметила про себя я. Другой бы упёрся рогом, а он со всеми соглашается. Мне бы так. А то что-то очень сварливым у меня становится характер. Особенно с Зурабом.
Чайник уже закипел, и я с кружкой горячего чая в руке вернулась в спальню. Кот Киса преданно поплёлся за мной. Он любит, когда я лежу. Тогда он может лечь тоже. Сначала он потопчется на моём животе, а потом ляжет, пождав свои белые лапки и засунув кончик хвоста мне в рот. Как всегда.
Пить чай в тишине было скучно, и я снова включила русское радио. Выступал Александр Грант со своей очередной программой «Криминальная хроника».
- Нет, он был не врач, он был нормальный человек, - объяснял Александр Грант своему собеседнику.
Что-что?! Как он сказал? «Не врач, а нормальный человек»? Значит, если врач, то – ненормальный?
Злорадно ухмыльнувшись, я сразу же набрала номер телефона Зураба. Конечно, он был, как всегда, на операции и трубку не снял. Но меня это не очень огорчило. Я уже привыкла общаться с его автоответчиком. И с удовольствием оставила сообщение:
- Дорогой Зураб! Наконец-то я поняла, кто ты есть на самом деле! Александр Грант раскрыл мне глаза на тебя! Ты, оказывается, – ненормальный! А я-то, дура, сама как раньше не догадалась?! Спасибо, чужие люди подсказали!
Удовлетворённая, я повесила трубку. Интересно, что скажет Зураб, когда снимет моё сообщение? Сначала будет выяснять, кто такой этот Александр Грант, которого он в глаза не видел и который почему-то обозвал его ненормальным. А потом, когда всё узнает, рассердится. Естественно, на меня. Я-то его уже хорошо знаю. Ну, что поделать, он же – ненормальный.
Я почувствовала, что проголодалась. Что у меня там есть в холодильнике? Куриный супчик! Самое лучшее лекарство от простуды. Не зря его называют «еврейский пенициллин». Я осторожно, чтобы не потревожить кота Кису, сняла с живота спящее животное и поплелась на кухню. Разогрев в микроволновке тарелку куриного супа, с подносом в руках я вернулась в постель. Кот, почуяв запах курочки, открыл глаза, встал, потянулся и занял попрошайскую позу. Я выудила из бульона кусочек белого мяса и протянула Кисе. Он, с чувством собственного достоинства, без жадности, начал откусывать передними зубками по маленькому кусочку.
- Киса, - обратилась я к своему домашнему любимцу, - давай послушаем радио? Я знаю, ты шума не любишь, но я тихонько, ладно?
- Ладно, - согласился мой покладистый кот, - только дай ещё кусочек, не жадничай.
Я скормила Кисе ещё кусочек куриного мяса и включила радио.
Шла моя любимая передача «Радиобазар». На ней всё продают и всё покупают. Я её обожаю! Чего только люди не продают! И дома, и машины, и компьютеры, и так, по мелочи. Иногда такие диковинные ненужные вещи продают! Телескоп, например. Или светомузыку. Или восточный музыкальный инструмент, забыла название. Кто у них это купит? И зачем было вообще это покупать, чтобы сейчас продавать?
Эта передача вдохновляет и меня что-нибудь продать. Может, свою белую спальню? Мне она уже порядком надоела, особенно сейчас, когда из постели не вылажу и всё время на неё пялюсь. Или машину Зураба? Вот будет здорово! Он утром ищет свою машину, а я её уже продала! Представляю, сколько крика будет! Нет, не стоит. Тогда он мою машину заберёт. Потому что мой «Мерседес» это - его бывшая машина. Как пить дать отберёт. Вот! Я знаю, что мне нужно продать! Книги! Русские книги! У меня одной Дарьи Донцовой собралось пол шкафа! Я все её книги скупаю. Некоторые даже в двух экземплярах! Забуду, что уже прочитала и снова покупаю. Надо продать, решила я и набрала номер телефона. Занято. Набрала ещё. И ещё. Всё время занято. А, чёрт с ними! В другой раз дозвонюсь. Лучше просто послушаю, что там другие продают.
- Продаю квартиру, все удобства, после европейского ремонта. Место спокойное, тихое, прямо около кладбища, - бодренько протараторил звонивший.
- Прямо около кладбища? – радостно повторил Миша Брацлавский, ведущий «Радиобазара». – Это же просто находка! Господа! Кто мечтает жить около кладбища, спешите позвонить!
«А, между прочим, Миша, нечего иронизировать», мысленно упрекнула я ведущего. Я сама когда-то жила недалеко от кладбища. Место действительно тихое, спокойное, очень зелёное, кстати. Лучше, чем около громыхающей железной дороги.
- Принимаем следующий звонок, - сообщает ведущий.
Старческий голос:
- Продаю пыжиковую шапку.
- Пыжиковая? – удивлённо переспросил ведущий. – Разве их ещё выпускают? А когда вы её купили?
- Ещё там, в Ташкенте, лет тридцать назад.
- Хм, а состояние шапки?
- Шикарное! Я её только зимой носил.
- Хм, только зимой? И только тридцать лет? А за сколько продаёте?
- В долларах?
- О, боже! – вырвалось у ведущего, но он во время спохватился. Высказывать эмоции – это непрофессионально. – Да, естественно, в долларах.
- Ну, не знаю, я за неё платил тогда, кажется, около ста рублей.
- А сейчас сколько вы просите? – терпеливо спрашивает ведущий.
- Ну, тоже сто долларов.
- Значит так, - невозмутимо подвёл черту ведущий,- продаётся пыжиковая шапка в шикарном состоянии, носилась всего лишь тридцать лет и только зимой, за сто долларов.
- Да, - перебивает старческий голос, - я ещё и ботинки продаю, тоже почти новые. Производства ГДР.
- И тогда же, тридцать лет назад купленные? – во всю наслаждался беседой Миша Брацлавский.
- Ну, приблизительно…
- Значит так. Продаётся пыжиковая шапка и ботинки, почти новые, производства ГДР. Звоните по телефону…, - И Миша бойко повторил два раза номер телефона сумасшедшего старика из Ташкента. – Принимаем следующий звоночек.
- А у меня валенки с галошами, - сообщила женщина с сильным украинским акцентом. - Валенки с галошами?! – изумился ведущий.
«Мне кажется, что Мише Брацлавскому не надо получать зарплату», подумала я. Он на этой своей работе имеет столько удовольствия, что сам должен ещё приплачивать. За удовольствия, как всем известно, надо платить.
- Ага, шесть пар, - продолжала женщина с украинским акцентом.
- Шесть пар? Мадам, вы пытаетесь бесплатно протолкнуть через нас коммерческое объявление? Мы же принимаем только частные объявления. А у вас, я чувствую, свой маленький бизнес.
- Какой ешо бизнес? – обиделась женщина. – Это я в подарок куму привезла. С Козельца.
- Все шесть пар? – продолжал потешаться Миша. – Одному куму?
- Ну, я ж не знала его размера. Вот и привезла шесть пар. На выбор.
- А галоши зачем?
- А в чём же ходить на подлёдный лов? – в свою очередь изумилась женщина. – Без валенок с галошами никак нельзя.
- Сейчас прервёмся на короткую рекламу, - еле сдерживая смех, сообщил ведущий, - и буквально через минуту вёрнёмся к нашему «Радиобазару».
Я быстренько выключила радио. Я всегда выключаю радио, когда начинается реклама. Терпеть её не могу. Одно и то же, одно и то же. Только мозги загружают. Хотя иногда бывает полезной.
Пока шёл блок рекламы, я решила позвонить своей подруге Марго. Дома её не было. «Ах, да, она же на работе», вспомнила с досадой я. Это только я одна, бедная, лежу здесь и болею. А все они здоровые, развлекаются, на работу ходят. Я вздохнула, жалея себя. И снова включила радио. Наверное, реклама уже закончилась. Но, оказывается, и «Радиобазар» уже тоже закончился. Началась новая передача политического обозревателя Леонида Комаровского. Ну, что ж, послушаем его.
- Обстановка в секторе Газа вчера накалилась до предела, - зловеще вещал политический обозреватель. - Израильские власти проинформировали руководство Палестинской автономии о своём намерении послать войска в Газу. Лидер Палестинской автономии Махмуд Аббас…
В это время раздался телефонный звонок. «Наконец-то», обрадовалась я, «хоть кто-то обо мне вспомнил. Может, Маргоша? Сейчас поболтали бы с ней». Но нет, это не Марго. Это предлагают подписаться на «Newsday». Почти бесплатно. Но мне и совсем бесплатно эта газета не нужна. Я газеты не читаю. Они руки пачкают. И квартиру замусоривают.
Ничего не поделаешь, придётся снова послушать политические новости. Хотя, честно говоря, меня они мало интересуют. Вот если бы какую-нибудь песенку послушать. Это другое дело.
Я снова включила радио. Леонид Комаровский уже отвечал на вопросы радиослушателей.
Какой-то дядька пытался задать вопрос ведущему. Ни я, ни ведущий никак не могли понять, о чём это он вообще спрашивает.
Вот что мне нравится в нашем русском радио, так это его демократичность, непосредственное общение со слушателями. Каждый может набрать номер и молоть всякую чушь пока его не отключат. И что характерно. Обычно звонят какие-то ужасно косноязычные граждане, которые не могут связать двух слов. Как вот этот дядька. Может быть, Жванецкий был прав? У него есть целая теория на этот счёт. Это же он сказал свою знаменитую фразу: «меня всегда интересовало, почему плохой язык, скверная дикция, отсутствие мысли вызывает такое большое желание встретиться с аудиторией?»
У нас осталось пять минут до конца передачи. Я смогу принять ещё буквально пару звонков от наших радиослушателей. Слушаем вас.
- Что вы всё время рассказываете нам об Израиле?! Да гори огнём ваш Израиль! Лучше расскажите, что происходит в России! – орал в трубку эмоциональный слушатель из Нью-Джерси.
- Не нравится слушать об Израиле, вас никто не заставляет. Нажмите кнопку на своём приёмнике и отключитесь! – еле сдерживая раздражение, посоветовал политический обозреватель. – Следующий звонок.
- Дорогой Леонид! Я вас очень люблю! Не обращайте внимания на этого антисемита, который только что звонил. Зачем нам слушать о России?! Да гори огнём эта Россия! Рассказывайте больше об Израиле.
Это же надо!, восхитилась я. Сколько людей, столько и мнений.
- Спасибо за звонок, - совсем другим, ласковым тоном поблагодарил Комаровский. – А теперь принимаем последний звонок. Слушаем вас. Говорите.
- Это русское радио? – спросил почему-то знакомый мне старческий голос.
Откуда я его знаю?
- Да, говорите, вы в эфире, - нетерпеливо поторопил ведущий.
- Так я продаю пыжиковую шапку. Почти новую.
«Так это же тот сумасшедший старик из Ташкента!», обрадовалась я.
- Не понял, - растерялся политический обозреватель. – Какая шапка?
- Пыжиковая. Почти новая. И ботинки производства ГДР. Я дал у вас объявление, а мне никто не звонит. Так может вы неправильно мой номер записали?
Я злорадно захихикала. Бедный Леонид! Обычно ему палец в рот не клади, откусит вместе с рукой. А здесь даже он растерялся. Дядька с пыжиковой шапкой застал его врасплох.
Политические новости меня утомили. Подействовали как снотворное. Я не заметила, как заснула. Кот Киса мирно спал на моём животе. Сколько сейчас времени? Только полдня прошли? Что же мне делать? Я снова включила русское радио.
- А сейчас – программа самой харизматической женщины нашего времени Валерии Новодворской «Ложка дёгтя», - торжественно объявил ведущий.
Ну, что ж, послушаем, о чём сегодня будет рассказывать Новодворская. Она - дама образованная, как я, столько иностранных языков знает, даже больше, чем я. Но очень ядовитая. Почти как я. Но почему ведущий назвал её «харизматической»? В чём же её харизма? В толстом носе? Или в толстых шлёпающих губах? Я как-то видела её по телевизору и, честно говоря, испугалась. Вид у неё, мягко говоря, был страшненький. Так в чём же её харизма?
А, догадалась я, наверное, в её голосе.
Началась передача. Голос у Новодворской был действительно, харизматический, очень гнусавый. Так и хочется подсказать ей, чтобы она перед передачей как следует высморкалась. Или вот! Ещё лучше! Пусть бы обратилась к нашему американскому доктору Рабкину. Очень хороший доктор, лечит ухо, горло и нос.
- Теперь я Никите Михалкову никогда не подам руки! – харизматическим гнусавым голосом заявила Новодворская.
А почему? Я что-то уже прослушала? Он чем-то провинился перед харизматической женщиной? А я бы подала руку Никите Михалкову, размечталась я. Мне он нравится. Ещё с времён фильма «Я шагаю по Москве». А в «Приключениях Кроша» он был ещё совсем мальчишкой и в шутку измерял свой большой губастый рот каким-то сложным инструментом, кажется, штангенциркулем. Смешной был мальчишка. И потом, когда жила в Москве, я часто сталкивалась с ним на Малой Грузинской, где он в то время жил. Нет, мне Михалков очень даже нравится. А его фильмы ещё больше. И я бы на месте Новодворской так опрометчиво не давала такие обещания. Мужчина-то он красивый, видный.
Тем временем слушатели начали задавать вопросы. Всё, что они у неё ни спрашивали, она не слышала. Этой даме и уши неплохо бы подлечить, с сочувствием подумала я. Может, мне позвонить ей и так это, вежливо, подсказать про доктора Рабкина? Замечательный врач. Уши тоже лечит. Или неудобно?
Ой-ой-ой! Что же это она такое говорит?! Тоталитаризм! Терроризм! Абсолютизм! Автократия! Диктатура Путина! Нет, это уже не ложка, а целый ушат дёгтя. Или даже ведро. А, кстати, сколько это «ушат»? Больше, чем ведро? Надо уточнить в словаре. Заодно и посмотреть значение слова «харизматический». Что-то я сомневаюсь, что это - признак гнусавого голоса. Но вставать из уютной постели к толковому словарю неохота, да и кота Кису потревожу.
И я снова задремала.
Разбудил меня пронзительный вой сирены полицейской машины. Разъездились там, спать не дают. Кот Киса продолжал мирно спать.
А не пора ли нам пора, то, что делали вчера?
А что мы делали вчера?
Я толкнула ногой кота Кису. Ну, сколько можно спать?! А поговорить?
- Киса, а что мы с тобой делали вчера?
Кот проснулся, открыл глаза и зевнул. Я повторила вопрос. Кот поднял голову вверх и задумался.
- Тебя вчера целый день дома не было, - с упрёком сказал кот. – Где-то шлялась. Как всегда.
- Почему это я шлялась? – с обидой переспросила я. – Наверное, по делам ходила.
Я вспомнила. Вчера в это время я ещё была здоровой и очень счастливой. Я горько вздохнула. Вчера в это время я была в магазине и мерила сапоги. Чёрные, короткие, под брюки, а лучше всего под джинсы. На очень высоких каблуках. Прикольно! К моему росту плюс ещё сантиметров двенадцать! Все люди вокруг будут казаться карликами. Буду даже чуть-чуть выше Зураба. Не решилась купить. Из-за любви к людям и Зурабу. Не хотелось их унижать. Сейчас жалею. Очень.
Я снова грустно вздохнула. А сегодня вынуждена валяться в постели и слушать весь этот идиотизм.
Включив в очередной раз русское радио, мне повезло. Я попала на начало передачи одного очень хорошего журналиста. Чем он подкупает, так это своей объективностью. Я не очень люблю журналистов, которые навязывают нам, слушателям, своё мнение. Когда его мнение не совпадает с моим мнением, мне очень хочется позвонить ему прямо в эфир и сказать всё, что я лично о нём думаю. Но мне никогда не удаётся это сделать. Всегда находятся люди, которые быстрей меня набирают номер и озвучивают мой текст. Иногда даже с употреблением неформальной лексики. Если успевают, конечно. Чаще всего их быстренько отключают.
В этот раз Объективный журналист зачитывал письмо одного русскоязычного американца, который работал в Москве, получал отличную зарплату, бесплатную квартиру, даже имел бандитскую «крышу» для охраны своего бизнеса, но, несмотря на все эти блага, вернулся в Америку, потому что не смог там жить. Потому что Москва грязная и коррумпированная. Объективный ведущий обратился к слушателям высказать своё мнение о теперешней Москве.
«Вот молодец какой!», похвалила я про себя Объективного журналиста. «Не настаивает на каком-то одном мнении, хочет знать, что другие люди думают».
- А я только что вернулся из Москвы и мне там всё понравилось. Москва чистая и не коррумпированная, - сообщил первый звонивший.
- Кто ещё хочет высказаться? – сердито отключив звонившего, спросил Объективный журналист.
- Я согласен с письмом. Москва грязная и коррумпированная, - сказал следующий слушатель.
- Ага! – обрадовался Объективный журналист. – Ага! Именно! Грязная и коррумпированная! Я бы лично ни за какие миллионы не захотел там работать!
«Интересно, а кто ему уже предложил эти миллионы?», подумала я.
- Кто ещё хочет высказаться? – продолжал заниматься опросом общественного мнения Объективный журналист.
- Москва – чистая и не коррумпированная.
Это очень рассердило Объективного журналиста. Он сразу же отключил звонившего.
- А вы что скажете? – уже не так уверенно спросил Объективный журналист у следующего звонившего.
- Москва – чистая и не коррумпированная.
- Знаете, мне с вами неинтересно говорить, - уже не выдержал своей собственной объективности Объективный журналист. - Пусть звонит только тот, кто считает, что Москва грязная и коррумпированная, - приказал он. – Или вот, ещё лучше. Спросим мнение моего друга. Вот он обязательно скажет правду. Скажи, мой друг, ты бы согласился работать в Москве, если бы тебе платили десять тысяч долларов в месяц, дали бы бесплатную квартиру, машину, девушек и крышу?
- Крыша? Я не понял. Она разве не идет вместе с квартирой? – растерялся друг Объективного журналиста.
- Ха-ха-ха! – рассмеялся Объективный журналист. – Я имел ввиду бандитскую «крышу». Так ты бы согласился жить в грязной и коррумпированной Москве?
- Согласился, - не задумываясь, ответил лучший друг Объективного журналиста, уже размечтавшись о девушках и крыше.
- Ты мне уже не друг, - рассердился Объективный журналист.
Вот это интересно! Вот это я понимаю! Свобода слова! Настоящий демократизм! Каждый может высказать своё мнение. Какое бы оно не было. А как объективен Объективный журналист! В какой-то момент мне, правда, показалось, что у него сложилось о Москве своё, отличное от некоторых, мнение. А он всё равно продолжал опрос. «А ведь мог бы и расстрелять!», вспомнила я фразу из старого советского анекдота о Дзержинском.
Под мирное мурлыканье кота Кисы я незаметно заснула. Проснулась от голода. Куриный супчик хоть и пенициллин, но надо же и что-то посущественней съесть. А что если выпить вина? Говорят, вино во время болезни очень полезно. Особенно если насморк. Значит так. Бокал Шабли, ломтик, нет, два, лучше три ломтика пикантного сыра и гроздь винограда. Очень элегантно! Легко и изысканно. И пельмени!
Выпив два бокала Шабли, закусив сыром с виноградом, и съев целую миску пельменей с очень вкусным соусом (масло, соль, перец, уксус, немного горчицы), состояние души резко изменилось к лучшему. Я даже почувствовала, что болеть не так уж скучно. А даже здорово! Лежишь, ничего не нужно делать. Только скучновато, конечно, одной целый день лежать. Но ведь можно включить радио! Я снова включила русское радио. Передачу вёл Сева Каплан. Я люблю Севу, хоть он и очень похож на зэка. Ну, просто вылитый зэк. Лысый, небритый, только папироски в зубах не хватает. Но всё равно его люблю. Кстати, у него очень приятный тембр голоса. Можно сказать, даже харизматический. Но не гнусавый. Это точно. (Проверить в словаре!)
А как он ведёт свои передачи! Это же с ума сойти можно! Обожает эпатировать русскоговорящую публику. Специально её подначивает. Интересно, о чём он говорит на этот раз?
Что-что-что?!
Старенький голос радиослушательницы вежливо умоляет ведущего «Севочка! Уйдите с радио! По-хорошему уйдите! Не засоряйте эфир!».
Я не знаю, на какую тему Сева затеял сегодня свой разговор, но на него почему-то набросились все радиослушатели. Они обрушили на него целый поток негодования. Среди многочисленных оскорблений самыми безобидными были «придурок», «пора тебе увольняться с работы», «как такого дурака на радио держат», «тебе, Сева, видно, мозги совсем отморозило».
Я с удовольствием это всё слушала. Какие всё же интересные у нас люди! Какие эмоциональные! И как близко всё к сердцу принимают!
Но когда Севу обозвали «пакостным сексуальным извращенцем», я не выдержала и поняла, что мне пора действовать. Выпитое Шабли прибавило мне храбрости (я же говорила, что вино очень полезно для здоровья!). Со словами «принимаю огонь на себя!» я быстро набрала номер телефона русского радио и сразу же вышла в эфир. Из-за врождённой скромности я решила представиться именем моей лучшей подруги Марго. Оно и звучит красивей и если что, все шишки падают на неё. Мелочь, а приятно.
Итак, представившись Марго, я начала, манерно растягивая слова: «здраствуйцэ, Сэ-э-ва». Без всяких этих слюнявых «Севочка, мы вас так любим». Я этого терпеть не могу. Ненавижу фамильярность и панибратство. Помню, как меня ещё там, в моей прошлой жизни, коробило, когда кто-то обращался ко мне «Валентиночка Васильевна». Чушь какая-то собачья.
Итак, поздоровавшись с Севой, я продолжала медленно, растягивая фразы и очень светским голосом типа «здраствуйцэ», «извиницэ», «послушайцэ». Кстати сказать, из-за этого «светского» местечкового акцента, меня даже не пытались отключить. Видно, все хотят услышать, а что же эта дама с такими необычными манерами собирается сказать.
Наточив голосок, я продолжала: «Сэ-э-эва, мы с вами люди о-о-чень образованные, инцеллигентные и даже можно сказац высоко инцелектуа-а-льные. И я прекрасно понимаю, как нелегко вам приходицца, общаясь с такими неблагодарными вахлаками».
Я сделала паузу. Пауза в разговоре – это самое главное. Она заставляет твоих собеседников прислушаться. И ждать с нетерпением, что же она скажет дальше. А дальше я продолжала: «Разговаривац с такой малообразованной чернью, с этими моськами можно сказать, это тоже самое, что мета-ац бисер перед свиньями. Что эти люди могут понима-ац в высокоинцэлэктуальных проблемах? Это же просто смешно! Что такого страшного, что вы, Сэ-э-эва, ходите голым перед своими малолетними децми? Или загадываете нам загадку, где разгадкой будэт слово «ху-уй»? Мы же с вами люди широко мыслящие, а у них, этих шавок, уровень мышления ниже ту-ба-рет-ки! Это же просто невежественные существа! Моськи, одним словом! Только мы с вами, Сэ-э-эва, понимает друг друга. Потому что мы с вами – инцелигэ-энты и даже, можно сказать, инцэлэктуа-алы!».
С этими словами я быстро повесила трубку и, устроившись поудобней в кровати и сделав погромче звук, с удовольствием приготовилась слушать комментарии уже в свой адрес. «Эта дамочка, как её там, Марго, нафталиновая интеллектуалка», «Она что, совсем охренела?!», «Кто это «моськи»?! Это мы «моськи»?! Это она сама – моська!», «Из какой мусорной кучи она вылезла?» были самыми безобидными выражениями. Уже никто не ругал Севу. Все набросились на меня. То есть на Марго.
Я наслаждалась.
Поздно ночью, устав от русского радио, я снова включила телевизор. Шёл повтор юбилейного концерта Софии Ротару. На сцене, в белом костюме, снова рыдал Филипп Киркоров. А юбилярша снова хватала охапками букеты. И снова кто-то ползал за певицей на четвереньках.
Ну, всё! С меня довольно! Нужно срочно выздоравливать! Иначе можно просто с ума сойти!
Валентина РУМЯНЦЕВА,
“Русская Америка, NY”
|
