О трагических событиях, связанных с убийством Кирова, писали и пишут много. И тем не менее чувство неудовлетворённости, какой - то недосказанности явно ощущается в каждой публикации.
Дело в том, что трагедия Кирова стала трагедией Советской России. По сей день отзвуки тех далёких событий дают о себе знать. А вот представление о тех временах у нас весьма неполные, этим делом занимались комиссии, возглавляемые в разное время Молотовым, Шверником, Пельше, Шатуновской. При этом отметим одну существенную деталь: обширное следственное дело по убийству Кирова почему - то до сих пор не увидело свет, а в печати были опубликованы только фрагменты из него. Вот и идёт полемика о том, кто же инициировал убийство одного из видных деятелей советского государства и партии и каковы мотивы этого преступления. И каждая публикация по этой проблеме встречается с великим интересом.
В связи с этим речь пойдет о книге Романа Бракмана "Секретная папка Иосифа Сталина. Скрытая жизнь" и работе Е. Г. Плимака и В. С. Антонова "1 декабря 1934-го: трагедия Кирова и трагедия Советской России", в которых события того времени рассматриваются несколько с иных позиций, чем это было раньше, что дает возможность глубже понять детали организации покушения на ленинградского руководителя. Обзор этих работ даётся в предлагаеой читателю статье.
Роман Бракман в своей книге отмечает, что убийство Кирова Сталин поручил Ягоде. Тот намеревался прибегнуть к яду. Сталин был категорически против. Он решил спровоцировать это преступление, чтобы обвинить в нём членов оппозиции и таким образом ликвидировать саму возможность организации выступлений против него.
Но ведь по мнению многих политических деятелей того времени, отношения Сталина и Кирова были довольно близкими. Киров заезжал всегда прямо на дачу вождя, Иосиф Виссарионович называл его "братом", делал всё для его продвижения в высшие эшелоны власти. А партийный трибун Сергей Миронович, в меру всех своих сил и возможностей, способствовал становлению культа личности вождя.
Казалось, что между ними нет никаких противоречий. Но это в действительности было только на первый взгляд. Нельзя забывать тот факт, что Кирова назначили в Ленинград против его воли. Но при этом его часто критиковали в центральной и региональной печати, хотя дела в городе и области шли несколько лучше, чем в других районах страны. Ему никак не могли забыть работу в кадетской газете в дореволюционный период. По этому поводу непрерывно шли доносы, в которых "Мироныч" обвинялся в либерализме и отсутствии должной борьбы с оппозицией в Ленинградской партийной организации.
Да и сам Киров имел смелость иногда высказывать мнение, противоречащее взглядам вождя. Так, он выступил против смертной казни заклятого врага Сталина Рютина, Не без влияния Кирова были внешне "прощены" арестованные за знакомство с документами Рютина Зиновьев, Каменев, Стэн - после написания ими "покаянных" писем их восстановили в партии и разрешили печататься в "Правде". А Бухарин был даже назначен редактором "Известий". Киров считал при определённых условиях возможным их возвращение к партийной и государственной деятельности.
В глазах Сталина он слыл "либералом". Но особенно встревожили генсека события, происшедшие на ХУII съезде правящей партии. Результаты тайного голосования показали, что за Кирова отдали свои голоса значительно больше делегатов съезда, чем за Сталина. И встречали делегаты руководителя ленинградской партийной организации уж слишком восторженно, явно не почину. Естественно, результаты выборов высших органов партии были "скорректированы", но генсек понял, что единодушия в партии нет. Именно этим можно объяснить тот факт, что из 1966 делегатов съезда впоследствии были расстреляны 1108. А из избранных в Центральный комитет партии 139 членов были уничтожены 98. Так что мотивов избавиться от популярного в партийных кругах Кирова было более чем достаточно. В связи с этим Роман Бракман сообщает, что "вначале, по плану Сталина, к Кирову подослали двух убийц - братьев Васильевых, уголовников, отбывавших свой срок в тюрьме и освобождённых в обмен на согласие совершить это убийство. Но, пытаясь вломиться в квартиру Кирова, они услышали внутри несколько мужских голосов, испугались и убежали. Сталин, взбешенный неудачей, приказал обоих братьев немедленно расстрелять. Затем он остановился на другом варианте убийства, возникшего в связи с письмом от некоего Леонида Николаева…". Эта версия не выдумана автором книги. Она основана на источниках. И тем не менее она маловероятна. Дело в том, что охрана Кирова, как члена Политбюро, исключала возможность контакта с простыми смертными. Не забудем, что его безопасность обеспечивали 23 человека. Тщательно охранялась и квартира. Там был круглосуточный милицейский пост, там же дежурил сотрудник оперотдела ОГПУ, внутри дома находился постоянно сотрудник ОГПУ под видом швейцара. Так что братьям Васильевым никак бы не дали подойти к двери, чтобы вломиться в квартиру. Это было чисто технически невозможно.
А вот вторая версия, приводимая Бракманом, вполне обоснована. Связана она, как отмечалось выше, с письмом Леонида Николаева на имя Сталина. Автор книги отмечает, что, исключенный из партии, этот ленинградский мелкий служащий, жаловался на несправедливое отношение партийного начальства и самого Кирова. "Дорогой Иосиф Виссарионович! - писал Николаев. - Меня довели до отчаяния незаслуженными преследованиями. Теперь я готов на все".
Вот эти слова "готов на всё" и привлекли внимание Сталина. "Он приказал выяснить, кто такой Николаев. Ему доложили, что Николаев - инвалид, тридцати лет от роду, родился калекой и до четырнадцати лет не ходил. Отец его был пьяницей, безжалостно избивал сына в детстве и однажды проломил ему голову…Во время гражданской войны Николаев вступил в партию, принимал участие в реквизиции зерна у крестьян. Позже занимал мелкие партийные посты, но отказался покинуть Ленинград для участия в кампании по коллективизации, за что был исключен из партии. Вот тогда - то он и написал письмо Сталину…", - отмечается в цитируемой книге.
Видимо, приняв определённое решение, Сталин направил в Ленинград заместителем начальника УНКВД Ленинграда и области Ивана Запорожца. И именно он осуществил намеченное вождём. Сталин разработал детальный план обвинения лидеров оппозиции в убийстве Кирова. Кроме Николаева в список обвиняемых были внесены 13 человек. Их всех арестовали и предъявили, кроме всего прочего, обвинение в подготовке покушения и на Сталина, Молотова и Кагановича. Не добившись у арестованных признаний, Сталин приказал их всех, в том числе Николаева, расстрелять, что и было исполнено 29 декабря 1934 года. Ну а затем последовали массовые аресты, т. н. "кировский поток", судебные процессы и массовые депортации и казни "причастных" к покушению на Кирова людей.
Обо всем этом известно. Но вот, казалось бы, биография Николаева, примитивная на первый взгляд и простая, при детальном рассмотрении, таила много загадок. Вот на этих загадках детально останавливаются Плимак и Антонов.
Загадка первая. В условиях послевоенной разрухи и охватившей всю страну безработицы, Николаев - этот дегенеративного вида человек, не получивший образования, за 14 лет сменил 12 мест работы. Кто помогал ему в трудо-устройстве в условиях, когда тысячи и тысячи людей стояли в очередях на бирже труда? "Не объясняется ли легкость подобных "перелётов" Николаева связью (возможно через его жену Мильду Драуле) с органами ГПУ-ОГПУ…".
Загадка вторая. Странно, что потенциальный убийца вел дневник, в котором прямо упомянута фамилия Кирова, и носил при себе два варианта изложенного им плана террористического акта против "К". Террористы обычно скрывают свои намерения и лишние улики. "Кроме того, наличие подобного обличающего материала при Николаеве элементарно грозило ему провалом при любом досмотре представителями власти, да ещё в совокупности с наганом, разрешение на ношение которого было просрочено на 3 года! А не знал ли Николаев заранее, что ничем особым досмотр ему не грозит?".
Загадка третья. Как террорист, какими бы соображениями он ни руководствовался - бытовыми или политическими, мог вообще приблизиться к члену Политбюро, главному ленинградскому партийному руководителю, охрана которого была увеличена к декабрю 1934 года до 23 человек. Ведь возле Смольного, помимо "наружных постов", выставлялся пост из числа негласных сотрудников оперотдела для охраны Кирова при входе и выходе из здания. "При следовании Кирова пешком эти сотрудники вместе с выездной группой сопровождали его до "цели следования". Численный состав комендатуры Смольного был увеличен, было выделено, в частности, 4 чекиста, поочередно выставлявшиеся на передвижной пост на третьем этаже Смольного, т. е. как раз там, где и был убит Киров. Никто так и не объяснил, почему сотрудник оперотдела УНКВД Дурейко, чей пост в тот роковой день был на третьем этаже, в отступление от инструкции не встретил Кирова на лестнице при подъеме со второго этажа на третий и не сопровождал его вместе с Борисовым".
Загадка четвертая. Согласно дневниковым записям Николаева и его заявлениям, он находился в тяжелейшем материальном положении. В то же время его мать утверждала, что и квартирные условия, и благосостояние его семьи даже в период временной безработицы сына были по тем временам вполне благоприятными. Это потверждали и другие лица, знавшие убийцу Кирова. Поэтому версия о тяжелом материальном положении как мотиве покушения тоже отпадает.
Загадка пятая. Николаев был вопиюще малограмотен. "Поэтому возникает закономерный вопрос, - отмечают Плимак и Антонов, - как малограмотному Николаеву удалось получить от германского консула дойчемарки… (Николаев представился консулу украинским писателем). У латвийского консула… Николаев получил незадолго до убийства Кирова 5 тыс. рублей. (ему Николаев представился членом некой якобы оппозиционной группировки и просил связать его с Троцким, на что и получил согласие). Совершенно непонятно, как иностранные дипломаты "купились" при встрече с малообразованным незнакомым им человеком, выдававшим себя за "писателя" Объяснение напрашивается одно: видимо, Николаев представил им некую легенду, которую он сам разработать никак бы не смог. История эта проясняется, если предположить, что Николаева заранее готовили на роль будущего убийцы Кирова с выходом "дела" на заграницу…" Но затем "иностранный" вариант убийства был Сталиным отвергнут в пользу "зиновьевского…".
Загадка шестая. Необъяснимой остается сверхъестественная оперативность НКВД при установлении личности жены преступника Мильды Драуле. Её допрос начался, отмечают авторы цитируемой работы, ровно через пятнадцать минут после рокового выстрела?! По всей видимости, органы НКВД "вели" Драуле с самого начала всей истории с убийст-вом Кирова, что было бы единственным разумным объяснением этого загадочного происшествия". Вот такие "загадки" биографии убийцы Кирова заметили Антонов и Плимак. Но они решаются однозначно, по мнению авторов, в случае признания наличия тесной связи Леонида Николаева (а скорее всего и Мильды Драуле) с ОГПУ - НКВД.
В связи с этим авторы исследования приводят свидете-льство преемника погибшего Кирова А. А. Жданова. По рассказам его сына Ю. А. Жданова, "когда однажды вопрос на эту тему (по поводу гибели Кирова) моя мать задала отцу, помню, он запальчиво ответил: "Провокация НКВД".Само собой разумеется, что "добро" на эту провокацию мог дать только "САМ" и никто иной. Именно поэтому Сталин, прибыв в Ленинград 2 декабря 1934 года, сразу же взял следствие по "делу Кирова" в свои руки.
Как уже отмечалось, суд над Николаевым и "Ленинградским террористическим центром" (И. И. Котолынов, В. В. Румянцев, Н. Н. Шатский, В. С. Левин и др.), якобы поручившим Николаеву убить Кирова, происходил в Ленинграде 27 декабря 1934 года. Все подсудимые были признаны виновными и расстреляны 29 декабря, в соответствии с новыми законодательными актами, разработанными Сталиным, видимо, ещё до покушения. Но уже до приговора Каганович в Москве, а Жданов в Ленинграде сообщили партактивам об ответственности Зиновьева и его сторонников за убийство. Зиновьев и Каменев были арестованы. Начался новый виток "Большого террора", жертвами которого стали миллионы людей. В свете изложенных фактов становится понятным, что версия случайного ревнивого и неуравновешенного одиночки - мстителя, которая получила широкое распространение последние 10 лет, выглядит несостоятельной. Это однако не означает, что поставлена последняя точка в деле С. М. Кирова и тех, кого обвинили в его ликвидации. До тех пор, пока в руки ученых не попадет все следственное дело и дела других обвиняемых, говорить о полных и окончательных выводах рано.
Вилен ЛЮЛЕЧНИК,
“Русская Америка, NY”
|
