В советское время имя этого человека было известно многим. Особенно курильщикам, обожавшим папиросы "Беломорканал" фабрики Урицкого. Они считались лучшими в стране. Кстати, недавно побывав в России, я с удивлением обнаружил, что их и поныне продают в табачных ларьках по чрезвычайно низкой цене - по нашим деньгам центов по 25 - 40 за пачку. Но с биографией Урицкого мало кто был знаком.
Официальная историография представляла его неким "Робеспьером революционного Петрограда". Но это было не совсем так. Историки - то знали, что, доживи Моисей Соломонович до года 1937 года, "замели" бы его вместе с другими оппозиционерами.
Поэтому его жизнеописанием никто и не занимался. Тема была далеко небезопасой. Но в последние годы появилось ряд интересных работ, в которых раскрывается подлинная биография первого Председателя Петрочека М. С. Урицкого. Среди них наиболее значимым, на мой взгляд, является исследование профессора Индианского университета США А. Рабиновича "Моисей Урицкий: Робеспьер революционного Петрограда?". Несомненный интерес представляют книга историка В. Бережкова "Внутри и вне "Большого дома" и некоторые другие публикации. Попытаемся сделать краткий обзор столь интересных работ. Несомненно они привлекут внимание читателей.
Первым председателем Петроградской Чрезвычайной Комиссии был Моисей Соломонович Урицкий. Родился он в 1873 году в большой патриархальной еврейской семье в городе Черкассы, который входил в черту оседлости. А. Рабинович и В. Бережков сообщают весьма интересные детали его биографии. Отец будущего революционера занимался торговлей, а когда погиб во время наводнения, "дело" возглавила мать. Она очень любила сына и мечтала, чтобы он стал раввином. К своей цели она шла твёрдо и уверенно: Моисей усердно осваивал Талмуд, в восьмилетнем возрасте его отводят в хедер при одной синагоге. Самое удивительное: русский язык он начал осваиать только с 13 лет.
По настоянию матери, он регулярно ходил в синагогу, а по субботам в гимназии не учился. Вскоре мать умерла. И главой семьи стала его старшая сестра Берта, которая сменила приоритеты. Не без её влияния брат решил осваивать профессию юриста, весьма модную тогда среди евреев. И "В 13 лет, - сообщает А. Рабинович, - он решительно отверг то глубокое религиозное воспитание, которое пыталась навязать ему мать".
Окончив гимназию, Урицкий поступил на юридический факультет Киевского университета, где стал активным членом социал - демократического студенческого кружка. В 1897 году, завершив обучение в университете, он полностью посвящает себя революционной работе. В юности он был инициатором создания отряда для отпора погромщикам силовыми методами.
Длительное время пребывал и в эмиграции: в Германии, Швеции и Дании. Как всякого революционера, не миновали его ссылка и тюремная доля. Вполне естественно, при этом, что даром не могли пройти годы изучения в раннем возрасте религиозных основ по Талмуду, кое - что могло остаься в его сознании и затем отразиться на поведении.
В предвоенные годы - Урицкий - левый меньшевик, в политическом отношении близкий к Троцкому, сотрудничество с которым продолжалось многие годы. При этом В. Бережков замечает, "что непрерывная опека сначала со стороны матери, затем сестры и, наконец Троцкого превращают его, в отличие от других политических деятелей, окружавших двух вождей (Ленина и Троцкого В. Л.) революции, в слабовольного, мягкого человека".
Сам Урицкий считал, что Троцкий фигура более значительная, чем Ленин. По этому поводу видный большевик А. В. Луначарский писал: "Моисей Соломонович Урицкий относился к Троцкому с великим уважением. Говорил как - то мне и, кажется Мануильскому, что как не умён Ленин, а начинает тускнеть рядом с гением Троцкого" ( Луначарский А. В., Радек К, Троцкий Л. Силуэты: Политические портреты. М. 1991 ).
Известно, что в 1918 году советское правительство переехало в Москву. В Питере в качестве наместника Ленин оставляет своего ближайшего соратника Г. Зиновьева. А Троцкий, не без поддержки Дзержинского, проталкивает на пост председателя Петрочека Урицкого.
Естественно, Моисей Соломонович, в силу своего характера, вряд ли подходил для должности такого рода. Известный писатель Марк Алданов
(Ландау ) в историческом этюде "Убийство Урицкого" в связи с этим писал: "Урицкий воевать не любил, говорить не умел".
( Цит. по кни. В. Бережкова... с. 15 )
Видимо, в назначении Урицкого на этот пост роль сыграл тот факт, что у него было высшее юридическое образование. Это во-первых. Во-вторых, он был лично знаком с Дзержинским с 1902 года по пересыльной тюрьме на берегах реки Лены. В-третьих, он был чрезвычайно близок к Троцкому, которого, как отмечал Луначарский, буквально боготворил. И наконец, последнее.
После Октябрьского переворота, при назначении на руководящие посты, предпочтение отдавалось таким лицам как Урицкий, которые возвратились из эмиграции. Хотя у многих из них, в том числе и у нашего героя, особых революционных заслуг не было и придерживался он меньшевистских убеждений. Большевиком-то он стал без году неделя: лишь в августе 1917 года, возвратившись из эмиграции в марте того же года. При этом нужно учесть, что весь аппарат ВЧК, во главе с Ф. Дзержинским, выехал тоже в Москву. Фактически Урицкий дожен был организовать ПЧК с нуля.
А. Рабинович отмечает, что, оказавшись во главе карательного ведомства, Урицкий с самого начала отказался санкционировать расстрелы. "В целом его внимание, - отмечает автор исследования, - было сосредоточено не столько на установлении порядка посредством террора, сколько на конкретных мерах, направленных на прекращение экономических преступлений, злоупотреблений со стороны властей, насилия на улицах.
Эта ориентация председателя Петрочека, разительно отличавшаяся от политики ВЧК в Москве, нашла отражение уже в первых его распоряжениях...он издал предварительную инстркцию, нацеленную на жёсткий контроль за следствием и на задержание коррумпированных чекистов, а также преступников, выдающих себя за представителей ПЧК...".
Это была приоритетная задача, если учесть тот факт, что в Петрограде в то время совершалось ежедневно до 200 крупных преступлений. Причём значительная часть из них приходилось на анархистов, не признававших никакой государственной власти и часто смыкавшихся с бандитствующими элементами.
Для решения столь серьезных проблем, 21 марта 1918 года Урицкий подписал постановление с требованием к населению в трехдневный срок сдать незарегистрированное оружие. Через месяц была поведена опекрация по изъятию оружия у анархистов. Естественно, что основное внимание Петрочека уделяло борьбе с контрреволюцией.
В работе Рабиновича подчеркивается, что весна и начало лета 1918 года в Петрограде ознаменовались усилением политического недовольства масс, вызванным не оправдавшимися надеждами на быстрое заключени мира, резким ростом безработицы, хаотичным проведением эвакуации и катастрофической нехваткой продовольствия.
В Москве подобные выступления закончились необъявленным "красным террором", осуществлявшимся прежде всего ВЧК. В Петрограде тогда такая политика не проводилась, что в немалой степени объяснялось позицией Урицкого, поддержанного Крестинским и Прошьяном.
Но ещё на одну особенность ситуации обращает внимание цитируемый автор. "Недовольство масс, - отмечает он, отразилось также в погромах, участниками которых были рабочие, и в резком усилении открытого и агрессивного антисемитизма. Последнее явление, столь характерное для традиционного российского общества ещё более усугублялось тем фактом, что многие видные большевики были евреи. Как правило, антисемитизм среди рабочих подогревался и использовался ультрареакционными,
монархическими организациями. Одной из таких организаций, "раскрытой" ПЧК, оказалась "Каморра" народной расправы".
В конце мая она разослала председателям домовых комитетов всего Петрограда листовку, содержавшую предоставить "Каморре" сведения о прооживающих в их домах большевиках и евреях с целью последующего их уничтожения. Всех утаиших эту информацию или сообщивших неверные данные авторы листовки обещали подвергнуть суровому наказанию" .
Но даже все члены этой организации не были расстреляны. При этом следует отметить что в Питере проводилась большая работа по борьбе с еврейскими погромами. 14 апреля 1918 года петроградская "Красная газета" в редакционной статье "Против еврейских погромов" сообщила, что на заседании Совета Народных комиссаров по предложению М. В. Фрунзе обсуждался вопрос об еврейских погромах, борьбе с ними. Было принято решение "...организовать разъяснительную работу для энергичного подавления всяких погромных попыток".
После этого тема погромов становится наиболее актуальной на страницах "Красной газеты". Естественно, без ведома и одобрения Урицкого, подобная пропагандистская кампания не была бы развёрнута. По-прежнему Председатель Петрочека был противником массового террора, что неоднократно вызывало недовольство московских властей. И до определённого момента ему удавалось противостоять напору "москвичей". Но двадцатого июня 1918 года было совершенно убийство Моисея Гольдштейна, известного под псевдонимом В. Володарский. Кроме всяких других должностей, он был редактором "Красной газеты".
Как отмечает А. Рабинович, Зиновьев, Урицкий и Володарский были наиболее заметными деятелями в Петрограде, вызывавшими ненависть и презрение со стороны врагов большевитской власти. Террорист, убивший Володарского, так и не был найден. Естественно, аресты стали после этого проводиться в более широких масштабах.
И тем не менее Урицкий "... не санкционировал ни расстрелов, ни установившейся в Москве благодаря ВЧК практике взятия заложников из числа крупных политических деятелей, которые должны были подвергнуться казни в случае дальнейших покушения на большевистских лидеров".
Это переполнило чашу терпения Москвы. Сам Ленин был взбешён новостями из сверной столицы и немедленно послал Зиновьеву грозную телеграмму: "Только сегодня мы услыхали ЦК, что в Питере рабочие хотели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы (не Вы лично, а питерские цекисты или пекисты) удержали. Протестую решительно!...Это не - воз - мож - но!...Надо поощрять энергию и массовидность террора против конрреволюционеров, и особенно в Питере, пример коего решает".
В это же время в Москве ЧК широко применяло бессудные расстрелы "классовых врагов", а практическая реализация "красного террора" до его официального объявления была в полном разгаре не только в Москве, но и в других городах. Урицкий же продолжал противодействовать волне экстремизма. Так что что "питерского Робеспьера" из него явно не получилось. В этом А. Рабинович абсолютно прав. Вероятнее всего, не слусь покушения, бы отсранили от должности. Такие "мягкотелые" были не в чести у руководства страны.
Но утром 30 августа 1918 года случилось непредвиденное. Урицкий, направлявшийся в свой кабинет в Комиссариате внутренних дел, на Дворцовой площади был убит. "Говоря коротко, - отмечает автор исследования, - Урицкий был застрелен 22-летним Леонидом Каннегисером, бывшим кадетом Михайловской артиллерийской академии, в петроградских литературных кругах известным также как талантливый поэт... ПЧК установило, что после Октябрьской революции он был связан с подпольными контрреволюциоными организациями.
Однако заключение ПЧК, согласно которому убийство Урицкого было частью обширного заговора против Советской власти не потверждается никакими содержащимися в деле доказательствами.
Близким другом Каннегисера был расстрелянный 21 августа Перельцвейг (его однокашник по Михайловской артиллерийской академии В. Л.). Каннегисер не имел понятия о том, что Урицкий был твёрдым противником расстрелов и, в частности, пытался воспрепятствовать расстрелу Перельцвейга и его товарищей. Фамилия Урицкого появлялась в публиковавшихся в газетах приказах о расстрелах, и, по сбственному признанию Каннегисера, он мстил за гибель своего товарища". Ещё добавим: на первом допросе он заявил, что "он еврей, но из дворян...". Каннегисера казнили. Но, что самое удивительое, 144 других задержанных по этоу делу, включая его мать, отца и сестёр и множество друзей и знакомых, чьи имена были обнаружены в его записной книжке, как-то пережили "красный террор" и были освобождены. Но убийство человека, выступавшего против массового террора, было использовано как предлог для его развязывания. Поэтому имя его носили города и улицы, заводы и фабрики.
И далее А. Рабинович сообщает о тех трагических событиях, которые развенулись 30 августа 1918 года. Как отмечалось выше, утром этого дня был убит Урицкий. А вечером - совершено покушение на Ленина. И эти события считали причиной объявления "красного террора". Но цитируемый автор с такой трактовкой не согласен. "Убийство Урицкого и покушение на Ленина, совершённое тем же вечером в Москве, - пишет он, - обычно рассматриваются как непосредственные причины "красного террора" в революционной России. Однако изложенные выше факты позволяют считать такую интепретацию ложной, поскольку "крсный террор" во всех его формах применялся в Москве и других городах на протяжении нескольких месяцев до этих событий...Однако бесспорно, что убийство Урицкого в совокупности с неудавшимся покушением на Ленина действительно привели в бывшей российской столице к мощной волне арестов и настоящей оргии расстрелов...которые презошли всё, что было до того даже в Москве".
И далее следуют поразительные факты. Вечером 30 августа в Питере начались массовые аресты и расстрелы. Рабинович предполагает, что большая часть прповедённых ПЧК во время "красного террора" расстрелов пришлась на несколько первых ночей после убийства Урицкого. "2 сентября, - сообщается в исследовании - депутат Московского совета Вознесенский, только что вернувшийся с похорон Урицкого, сообщил совету, что "там уже расстреляно 500 представителей буржуазии...По иронии судьбы, неистовства "красного террора" в Петрограде, которого Урицкий всеми силами пытался избежать, отчасти стали результатом настойчивого желания свести счёты с классовыми врагами, "накопленного" за то время, когда он руководил ПЧК". Всего же питерские чекисты во время этой "кампании" расстреляли более 800 человек. О том, сколько было арестовано, видимо, мы никогда не узнаем.
Вот так печально завершилась карьера революционера, явно не вписавшегося в систему, которая была создана и благодаря его усилиям. Можно абсолютно точно утверждать, что, доживи он до 1929 года - времени высылки Троцкого, его участь была бы ещё более печальной. Не забудем, что он был его соратником и другом. Таких тогда не миловали. А так хотя бы память осталась. А детали его подлинной биографии стали в Рссии известы только в конце 80-х годов прошлого столетия.
Вилен ЛЮЛЕЧНИК,
Для "Русской Америки NY"
Урицкий С. П.
Фото с сайта: historymania.info
|
