По утверждению Чезаре Ломброзо, люди, "которых – трудно сказать, благодетельная или жестокая - природа более щедро одарила умственными способностями», указывали на то, «что атмосферные явления производят на них громадное влияние». Наделенные необычайно повышенной чувствительностью, «они постоянно жалуются на вредное действие на них изменений температуры, с которым они должны иногда выдерживать ожесточенную борьбу, чтобы уничтожить или смягчить роковое влияние дурной погоды, ослабляющей и задерживающей смелый полет их фантазии».
Вопрос о влиянии атмосферных явлений на гениальных людей связан с проблемой климата в развитии общества. Еще античные мыслители обратили на внимание это. Древнегреческий философ Парменид (около 540 – около 450 до н. э.) говорил о пяти температурных зонах или поясах Земли: один жаркий (в центре), два холодных и два промежуточных. Платон, Аристотель, "отец медицины" Гиппократ (460 – 370 до н. э.), "отец истории" Геродот (около 4844 – около 425 до н. э.), древнеримский историк Полибий (203 – 120 до н. э.) и древнеримский политик и философ Цицерон (106 – 43 до н. э.) считали, что климат южных стран расслабляет характеры людей и они легко попадают в рабство, а климат севера, напротив, закаляет, и это приводит к распространению демократии. Опираясь на Парменида, Аристотель в своей "Политике" писал о силовом превосходстве промежуточной зоны, заселенной греками. Жители южных стран получают от самой природы все необходимое (пищу и одежду) почти в готовом виде, поэтому жить им легко и свободно и, следовательно, они не имеют стремления к развитию государств. Жители севера, напротив, слишком много сил должны тратить на поддержание жизни, поэтому у них не хватает сил для развития. И только в умеренном климате можно найти идеальные условия для расцвета государств и демократии. Цицерон неоднократно упоминал о том, что в Афинах, благодаря теплому климату, родятся умные, добрые и справедливые люди, а в Фивах, где климат суровый (холодный) – глупые, эгоистичные и агрессивные. Гиппократ в сочинении "О воздухе, водах и местностях" размышлял о влиянии климата на особенности человеческого организма, свойства характера жителей и на общественный строй.
В средние века влияние климата на жизнь общества, на психику и душу, нравственность и религию людей рассматривал арабский мусульманский философ, историк, один из ранних предшественников современной социологии, экономики и историографии Ибн Хальдун (1332 – 1406). По сути дела, он повторял аргументы античных авторов. Как и они, он считал, что жители экваториального юга лишены побудительных причин для развития культуры и цивилизации, а жители стран с умеренным климатом, наоборот, заинтересованы в этом. Что же касается холодных северных стран, то здесь наблюдается заторможенность истории.
Французский политик, философ, экономист Жан Боден (1530 – 1596), говоря о влиянии среды на общество, выделял при этом значимость климата, приписывая его действию физическое превосходство северных народов над южными и горных над живущими в долинах. Соотечественник Бодена Жан-Батист Дюбо (1670 – 1742) – эстетик, историк, дипломат – в своем трактате "Критические размышления о поэзии и живописи" писал, что основным фактором развития искусства являются климатические условия страны и что они имеют очень большое значение для возникновения гениальности.
В эпоху Просвещения учение о роли климата на развитие общества развивали французские мыслители ХVIII века Монтескье, Дидро, Руссо, Д`Аламбер, Ламетри. Как полагал Монтескье, "власть климата есть первейшая власть на земле". Разделив климат на холодный, умеренный и жаркий, Монтескье выводил из него характеры людей и их склонности к установлению республики, монархии или деспотии. Вместе с тем он подчеркивал, что прямое воздействие климата на физиологическое состояние людей, а значит и на их психологию, играет решающую роль при организации общественного устройства и учреждении политических порядков: "малодушие народов жаркого климата всегда приводило их к рабству, между тем как мужество народов холодного климата сохраняет за ними свободу". Однако, далеко не исследователи проблемы влияния климата на человеческое общество согласны с положением Монтескье о том, "что власть климата есть первейшая власть на земле".
Так, французский философ Альфред Фуллье (1838 – 1912) писал, что "влияние климата, столь преувеличенное Монтескье, является лишь одним из факторов исторической эволюции, и его действие можно понять только в сочетании с другими факторами, каковы раса и общественная среда. Лишь влияя сначала на темперамент, климат может воздействовать на характер… Но Монтескье впадает в крайность, когда хочет объяснить влиянием климата малейшие черты национального характера. Если верить ему, то жара, например, порождает трусость. Но разве римляне были трусливее германцев или галлов? Разве нумидийцы и карфагеняне, жившие в Африке, были трусливее римлян? Разве эфиопы, страна которых, быть может, жарчайшая в мире, не покоряли несколько раз Египта. Многие народы и завоеватели вышли из жарких стран, как, например, арабы при Омаре и Османе, альмогеды и альморавиды. Что касается "жестокости", которая, по мнению Монтескье, также вызывается жарким климатом, то мы встречаемся с ней в истории всех народов, в Греции, Риме, Италии, Испании, Англии, России, также как в Египте, Ассирии и Персии. Эскимосы живут в холодной стране, но это не мешает им, по словам Элдиса, быть "такими же свирепыми, как населяющие их пустыни волки и медведи". При этом Фуллье ссылается на Гегеля, который говорил, что "не стоит ни преувеличивать, ни умалять значения природы; мягкий ионийский климат, конечно, очень способствовал изяществу поэм Гомера, но один климат не может порождать Гомеров, да и не всегда порождает их; под властью турок не появлялось никаких певцов".
Вряд ли стоит утомлять читателя дальнейшим экскурсом, пусть и кратким, в историю вопроса. Обратимся к конкретным материалам, показывающим, как влияют атмосферные явления на гениальных и высокоодаренных людей.
По словам современного историка и психолога В. Б. Вилькоцкого, Флоренция, где очень теплый климат, подарила Италии самую блестящую плеяду великих людей: Данте, Леонардо, Веспуччи, Челлини, Джотто, Боккаччо, Донати и многих других. Генуя и Неаполь, имеющие теплый климат, подарили миру Колумба, Дориа, Вико, Караччиоло, Чирило и еще много выдающихся граждан. Из ста десяти великих композиторов человечества тридцать шесть принадлежат Италии. Преобладающее число выдающихся скульпторов, живописцев появились на свет в жарких провинциях средней Италии: Флоренции и Болоньи. Маковей утверждал, что Шотландия, одна из беднейших стран Европы, благодаря своему климату, занимает первое место в ней по числу ученых и писателей. Среди них известные всем Михаэль Скотт, Непер, Вальтер Скот, Байрон, Джонотан и другие".
Французский философ и писатель эпохи Возрождения Мишель де Монтень (1533 – 1592) писал: «Когда я здоров и погода ясная, я чувствую себя порядочным человеком». В своей книге "Опыты" он обосновал это: "Мы знаем по опыту, что на нас оказывает влияние воздух, климат, земля того места, где мы родились; причем они влияют не только на цвет нашей кожи, на наш рост, телосложение и осанку, но и на наши душевные качества. Люди меняют свой нрав, если их переселить в другое место, совершенно также, как и деревья". А соотечественник Монтеня философ, просветитель и писатель Дени Дидро утверждал: «Во время сильных ветров мне кажется, что мозг у меня не в порядке». Итальянский композитор Джузеппе Джордани (1751 – 1798) способен был за два дня предсказывать грозы. Мэн де Биран (1766 – 1824) - французский философ-спиритуалист и политический деятель - отмечал в своем дневнике: «Не понимаю, почему это в дурную погоду и ум, и воля у меня совершенно не те, как в ясные, светлые дни». «Я уподобляюсь барометру, - признавался итальянский поэт и драматург, создатель национальной трагедии классицизма Витторио Альфьери (1749 – 1803), - и большая или меньшая легкость работы всегда соответствует у меня атмосферному давлению, ясность мысли у меня бесконечно слабее вечером, нежели утром, а в середине зимы и лета творческие способности мои бывают живее, чем в остальные времена года. Такая зависимость от внешних влияний, против которых я почти не в силах бороться, смиряет меня».
Необыкновенное влияние на свои творческие способности приписывал погоде
и Фридрих Шиллер, немецкий поэт, драматург и теоретик искусства, завоевавший
широкую известность своими трагедиями. «В эти печальные дни, - писал он
Иоганну Гете в ноябре 1781 года, - под этим свинцовым небом, мне необходима
вся моя энергия, чтобы поддерживать в себе бодрость; приняться же за какой -
либо серьезный труд я совершенно не способен. Я снова берусь за работу, но
погода до того дурна, что нет возможности сохранить ясность мысли». В июле
1782 года он говорил совсем иначе: «Благодаря хорошей погоде я чувствую себя
лучше, лирическое вдохновение, которое менее другого подчиняется нашей воле,
не замедлит явиться». Но в декабре того же года он снова жаловался, что
необходимость окончить «Валленштейна» совпала с самым неблагоприятным
временем года, и «поэтому я должен употреблять всевозможные усилия, чтобы
сохранить ясность мысли». А в мае следующего года он писал: «Я надеюсь сделать
много, если погода не изменится к худшему».
Еще сильнее, чем колебания барометра, сказывается, по Ломброзо, на
творческой активности великих людей влияние температуры. Так, Наполеон не мог
выносить не только самого легкого ветра, но и малейшего холода. Гениальный
полководец приказывал топить у себя в комнате даже в июле. Любил тепло и
Вольтер: его кабинет отапливался во всякое время года. Руссо утверждал, что
солнечные лучи в летнюю пору вызывают в нем творческую деятельность, и он
подставлял под них свою голову в самый полдень, а Байрон говорил о себе, что
боится холода, точно газель. Генрих Гейне уверял, что он более способен писать
стихи во Франции, чем в Германии с ее суровым климатом. «Гром гремит, идет
снег, - подчеркивал он в одном из своих писем, - в камине у меня мало огня, и
письмо мое холодно».
Ладзаро Спалланцани (1729 – 1799) – итальянский натуралист и физик – живя на Эолийских островах (Италия), мог заниматься наукой вдвое больше, чем в туманной Павии (город в итальянском регионе Ломбардия, на севере Италии). Джаккомо Леопарди писал: "Мой организм не выносит холода, я жду и желаю наступления царства Ормузда" (Согласно учения Зороастровой религии, в мире две отдельные области жизни: царство Ормузда и царство Аримана - царство света и царство тьмы, царство добрых и царство злых духов). А другой итальянский поэт Джузеппе Джусти (1809 – 1850) писал весною: "Теперь вдохновение перестанет прятаться… если весна поможет мне, как и во всем остальном". Джузеппе Джордани (не мог сочинять иначе, как при ярком свете солнца и в теплую погоду. Итальянский писатель и филолог Уго Фоскало писал в ноябре: «Я постоянно держусь около камина (огня), и друзья мои над этим смеются; я стараюсь придать моим членам теплоту, которую поглощает и перерабатывает мое сердце". В декабре он уже писал: "Мой природный недостаток – боязнь холода – заставил меня держаться вблизи огня, который жжет мне веки". Джон Мильтон, английский поэт и политический деятель, сетовал на то, что зимою его муза делается бесплодной. По сути, он мог сочинять только от весеннего до осеннего равноденствия. В одном из своих писем он жаловался на холода в 1798 году и выражал опасение, как бы это не помешало свободному развитию его воображения, если холод будет продолжаться. Итальянский живописец, гравер, поэт и музыкант Сальвадоре Роза (1615 – 1673) в молодости смеялся над тем преувеличенным значением, какое будто бы оказывает погода на творчество гениальных людей, но, состарившись, оживлялся и получал способность творить лишь с наступлением весны, а в последние годы жизни мог заниматься живописью только летом. А С. Пушкин, как известно, тоже мог плодотворно работать только в теплое время. Особенно ранней осенью, когда природное тепло еще сохраняло свое воздействие на его творческую душу, но природа уже погружалась в поэтическую грусть приближающейся к ней смерти в виде зимних морозов и метелей.
Пожалуй, никто так сильно не реагировал вследствие своей необычайно болезненной чувствительности на воздействия атмосферных явлений, как Фридрих Ницше. Уже самый воздух с его суточными изменениями метеорологического характера служил для него источником бесконечных мучений. Эти изменения вызывали у него головные боли, нередко перерастающие в приступы мигрени, и желудочные спазмы с кровавой рвотой, ознобы и лихорадку, нервное перевозбуждение и бессонницу, галлюцинации и холодный пот по ночам. По словам одного из лучших его биографов Даниэля Галеви, «нервы его не выносили малейшего изменения температуры, малейшей сырости и присутствия электричества в воздухе; в особенности же он страдал от мягкого мартовского ветра, от дуновения которого начинают таять снега. Мягкая сырость действовала на него самым угнетающим образом…»
Об этом же, но более развернуто, психологически тонко и вместе с тем
образно писал и известный писатель Стефан Цвейг в своей трилогии «Борьба с
безумием»: «Едва ли найдется еще один человек, живущий духовными интересами,
который был бы так чувствителен к метеорологическим явлениям, так убийственно
чуток ко всякому атмосферному напряжению и колебанию, был бы в такой мере
манометром и ртутью, обладал бы такой раздражимостью: словно тайные
электрические контакты соединяли его пульс с атмосферным давлением, его нервы
- с влажностью воздуха. Его нервы отмечают болью каждый метр высоты, всякое
изменение давления, и мятежным ритмом отвечают на всякий мятеж в природе.
Дождь, облачное небо понижает его жизнеспособность («затянутое небо глубоко
угнетает меня»), грозовые тучи он ощущает всем существом, вплоть до кишечника,
сырость его изнуряет, сухость оживляет, солнце освобождает, зима для него –
столбняк и смерть».
Вряд ли в галерее выдающихся деятелей прошлого и настоящего можно
встретить человека, который бы столь лихорадочно, как Ницше, искал такое место,
где можно было бы хотя бы отчасти обуздать свою «бешеную чувствительность».
Разве что это характерно было для Руссо. Однако, в отличие от него, которого
толкала на скитальческий образ жизни не только болезненная чувствительность, но
и страшная мнительность, самовнушение в том, что все ненавидят его, Ницше не
мучила мания преследования. Главная причина его скитаний – постоянные поиски
лекарства от все более мучившей его чувствительности…
По словам Цвейга, метеорологическая чувствительность Ницше "постоянно гонит его на поиски подходящих атмосферных условий, особенно благоприятной местности, «климата его души». В Лугано он ищет целебный воздух и безветрие; оттуда он едет в Сорренто; потом ему кажется, что ванны Рагаца помогут ему избыть боль, что благотворный климат Санкт – Морица, источники Баден – Бадена или Мариенбада принесут ему облегчение. В одном из весен особенно близким его природе оказывается Энгадин – благодаря «крепкому», озонированному воздуху», затем эта роль переходит к южным городам – Ницце с ее «сухим» воздухом, затем к Венеции и Генуе. То леса привлекали его, то моря, то стремится он к озерам… Одному Богу известно, сколько тысяч километров изъездил вечный странник в поисках этого сказочного места, где прекратилось бы горение и дерганье его нервов, вечное бодрствование всех его органов».
Но, увы, Ницше так и не нашел это «сказочное место». Куда бы он ни
приезжал, везде находились такие атмосферные явления, которые отрицательно
сказывались на его организме. Например, Венеция покорила его своей величавой
красотой. Он без конца бродил по ее темным улицам, любовался неожиданными
эффектами солнца и воды, мог часами смотреть на собор Св. Марка с его ручными
голубями и на лагуны с их островами и храмами. Но капризная погода – то ярко
светит солнце, то идет дождь с пронизывающим ветром – угнетающе действовала
на его нервы. Очаровала его и Генуя, расположенная между горами и морем, Но и
здесь он столкнулся с резкими, вредными для его здоровья перепадами погоды ,
особенно осенью, когда на смену теплым солнечным дням приходят дни
пасмурные, холодные. Зато Ницца в большей мере, чем Венеция и Генуя, дала ему
то, что для него имело особое значение, - изобилие света, много умеренно теплых,
светлых дней. «Свет, свет, свет, - писал он тогда, - наконец я пришел в равновесие». "Метеозависимость, - пишет о Ницше эссеист и переводчик Игорь Эбаноидзе, - представлялась ему чем-то фатально связанным с тем или иным местом на карте или типом ландшафта. Живи он в век эмиграции, век двадцатый, он, пожалуй, просил бы "климатического убежища".
По словам Ломброзо, «наиболее знойные месяцы и дни оказываются самыми
плодовитыми не только для всей физической природы, но также и для гениальных
умов". Итальянский поэт, один из основоположников итальянского литературного языка Алигьери Данте (1265 – 1321) сочинил свой первый сонет 15 июня 1282 года, а 3 апреля 1300 года начал писать свою великую поэму «Божественная комедия». Франческо Петрарка(1304 – 1374) – итальянский поэт, глава старшего поколения гуманистов - приступил к работе над эпической поэмой «Африка» в марте 1338 года. Леонардо да Винчи(1452 – 1519) – итальянский художник (живописец, скульптор, архитектор) и ученый (анатом, естествоиспытатель), изобретатель, один из крупнейших представителей искусства Высокого Возрождения - задумал статую «Франческо Сфорца» и начал писать свое сочинение «О свете и тени» 23 апреля 1490 года. Громадная картина Микеланджело Буанаротти (1475 – 1564) – итальянский скульптор, живописец, архитектор, поэт, мыслитель - «Сикстинская капелла», которую Бенвенуто Челлини, самый компетентный судья в этой области, назвал удивительнейшим из произведений гениального живописца, была скомпонована и окончена в течение трех месяцев, с апреля по июль 1506 года. Первая мысль об открытии Америки явилась у Христофора Колумба (1451 – 1506) – испанского мореплавателя итальянского происхождения - в конце мая и в начале июня 1474 года, когда он задумал отыскать западный путь в Индию. В мае 1609 года Галилео Галилей изобрел телескоп, а в апреле 1611 года открыл кольцо Сатурна. Иоганн Кеплер (1571 – 1630) – немецкий математик, астроном, оптик и астролог - открыл законы движения мировых тел в мае 1618 года. 13 марта 1781 года а нглийский астроном немецкого происхождения Уильям Гершель (1738 – 1822), проводя обзор ночного неба, обнаружил планету Уран, а в апреле наблюдал вулканы на Луне. В марте 1644 года Эванджелиста Торричелли (1608 – 1647) – итальянский математик и физик, ученик Галилея - сделал чрезвычайно важное для того времени открытие относительно лучшего способа приготовления стекол для телескопов, а первая мысль об устройстве барометра явилась к нему в мае того же года. Американский политический деятель, дипломат, ученый, изобретатель, журналист Бенджамин Франклин (1706 – 1790) сделал первые опыты с громоотводами в марте 1752 года. Гете говорил, что самые оригинальные идеи
относительно теории цветов возникли у него в мае, а его прекрасные опыты над
растениями были проведены в июне. Не случайно он начал писать своего «Фауста»
весной. Алессандро Вольта (1745 – 1827) – итальянский физик, химик и физиолог, один из основоположников учения об электричестве - изобрел весною 1775 года электрофор, а весною 1788 года устроил свой электрометр – конденсатор. Первые работы Луиджи Гальвани (1737 – 1798) – итальянского врача, анатома, физиолога и физика, одного из основателей электрофизиологии и учения об электричестве - над действием атмосферного электричества на нервы холоднокровных животных были сделаны им, как он сам писал, 26 апреля 1776 года. В марте 1793 года Александр фон Гумбольдт (1769 – 1859) – немецкий ученый-энциклопедист, физик, метеоролог, географ, ботаник, зоолог и путешественник - провел опыты над раздражительностью органической ткани. Французский химик и физик Жозеф Луи Гей – Люссак (1778 – 1850) открыл в июле 1801 года фтористые соединения в костном остове рыб и тогда же окончил анализ квасцов.
На основании многочисленных данных Ломброзо пришел к выводу, «что для
художественного творчества наиболее благоприятным месяцем оказывается май, за
ним следуют сентябрь и апрель, тогда как менее производительными месяцами
были февраль, октябрь и декабрь. То же самое заметно отчасти и по отношению к
астрономическим открытиям, только для последних преобладающее значение
имеют апрель и июль. Открытия в точных науках, как и наибольшее число
эстетических работ, а вследствие того и общее число всех произведений,
преобладают точно так же в мае, апреле и сентябре, т. е. в течение не особенно
жарких месяцев, когда барометрические колебания более часты сравнительно с
самыми жаркими и холодными месяцами".
И. Юдовин.
Для "Русской Америки NY"
Фото с сайта: www.medicus.ru
|
