В июле 1980 г., не желая смотреть на советскую показуху, приуроченную к Олимпийским играм, я уехал из Москвы на Памир. Туристская база была в Душанбе. Перед выходом на маршрут, кто-то поймал по транзисторному приёмнику "Голос Америки", и мы узнали о смерти Высоцкого 25 июля. Это было потрясение.
В начале августа уже в Москве мой приятель Михаил Яковлев принес мне рукописную страничку с, якобы, последними стихами Высоцкого. "Это нашли у него на столе. Стихотворение "И снизу лёд, и сверху..." посвящено Марине Влади", - сказал Миша. Эти стихи вскоре вошли в первый посмертный сборник "Нерв". Позже стали известны варианты некоторых его строк и история написания. Первые строки у всех одинаковые:
И снизу лёд, и сверху
Маюсь между:
Пробить ли верх
Иль пробуравить низ.
В те же дни августа возникла песня на эти стихи, которую я назвал "12 строк Высоцкого". Песня получилась в лирической манере, без попытки подражать Высоцкому, но с учётом его ранимости и душевности.
Надо сказать несколько слов о Михаиле Яковлевиче Яковлеве, с которым я проработал вместе около 40 лет на МЭЛЗе (Московский электроламповый завод). Откуду он, собственно, взял эти стихи? Дело в том, что он хорошо был знаком с Владимиром Высоцким и с его родителями. Они были соседями в той самой коммуналке на Первой Мещанской улице. И не просто соседями, а, можно сказать, дружили семьями. Миша был сыном Гиси Моисевны, которую воспел Высоцкий. И было за что. Когда Вова был совсем маленьким, а родители его уже были в разладе, Гися Моисеевна, палочка-выручалочка для всей огромной квартиры, кормила его вечерами и укладывала спать. Много лет я уговаривал Мишу Яковлева, одного из трёх авторов КВН, написать воспоминания. Он всё время отнекивался: "Что я буду писать: я старше его на 12 лет". И всё же незадолго до своей смерти он написал немного, что приведено в упомянутой выше книге Перевозчикова. Яковлев общался с Ниной Максимовной и Семёном Владимировичем Высоцкими многие годы, вплоть до начала 90-х годов, когда жестокая болезнь подкосила его.
Осенью 1980 года по Москве ходили в списках тексты выступлений на похоронах Высоцкого и первые посвящения. Среди последних я обратил внимание на стихотворение "Прощание с Высоцким". Привожу его целиком.
Хоть об камень башкою,
Хоть кричи - не кричи.
Я услышал такое
В июльской ночи,
Что в больничном загоне,
Не допев лучший стих,
После долгих агоний
Высоцкий затих.
Стихли хриплые трели,
Хоть кричи - не кричи,
Как же все проглядели -
И друзья, и врачи.
Я бреду, как в тумане,
Вместо компаса - злость:
Отчего, россияне,
Так у нас повелось?
Только явится парень
Неуемной души
И сгорит, как Гагарин,
И замрёт, как Шукшин,
Словно кто, поразмыслив,
Стреляет их в лёт.
До свидания, тёзка.
Я проникнут тобой,
Твоей рифмою хлёсткой,
Твоей хлёсткой судьбой.
Что там я, миллионы,
А точнее - народ,
Твои песни-знамёна
По жизни несёт.
В них и совесть, и смелость,
И горячность, и злость.
Чтоб и там тебе пелось
И, конечно, пилось.
В звоне струн, в ритме клавиш
Ты навечно речист.
До свиданья, товарищ,
НАРОДНЫЙ АРТИСТ!
Не зная точно автора этих стихов (преположения были разные), я тогда же написал песню и многократно пел её в разных местах и разных ситуациях. Наиболее памятно для меня исполнение этой и других моих песен памяти Высоцкого в помещении Московского музея Владимира Высоцкого в районе Таганки для его тогдашнего директора и второй жены Высоцкого Людмилы Абрамовой и её учеников. Наконец, познакомившись с Зинаидой Ивановной Лихачёвой, много лет дежурившей на могиле Высоцкого по воскресеньям и собравшей там 2000 посвящений ему, удалось установить, что автором этих стихов был инженер, бывший подводник Владимир Георгиевич Ажажа, ныне академик-уфолог. Он положил свои стихи на могилу Владимира Семёновича безымянно по просьбе жены, т.к. находился явно под колпаком у КГБ. По поводу этих стихов и песни, которая сложилась в 1980 году, в Москве в Дворце Культуры МЭЛЗ был устроен в 1988 году специальный вечер, куда Лихачёва привела Ажажу...
25 декабря 1980 года (полгода со дня смерти Высоцкого) в московском ДК "Прожектор", что на шоссе Энтузиастов, прошел первый в СССР вечер его памяти, устроенный московским клубом авторской песни. Я привёз в Америку пригласительный билет на этот вечер (Он хранится теперь вместе с другими материалами в архиве Высоцкого в "Вашингтонском музее русской поэзии").
Власти явно чего-то опасались, потому что ДК был оцеплен милицией и билеты начинали проверять ещё далеко от входа в здание. Довольно вместительный зал был полон. Выступило несколько ведущих бардов. Первым вышел на сцену Булат Окуджава без гитары и прочёл ныне знаменитое своё стихотворение-песню: "О Володе Высоцком я песню придумать решил..."
Вскоре оно было опубликовано и я написал песню. Через некоторое довольно продолжительное время услышал окуджавский вариант. Одна строка у нас звучит музыкально очень близко. Это говорит в очередной раз о том, что музыка в значительной степени заложена в стихах. И всё же песни получились разные. Да и стихи чуть-чуть у Булата Шалвовича немного поменялись.
На панихиде по Высоцкому в 1980 году режиссер "Театра на Таганке" Юрий Любимов вспоминал о гастролях в Набережных Челнах. Артисты, включая Высоцкого, должны были пройти примерно 1 км от гостиницы до ДК "Энергетиков", где предполагался спектакль. С двух сторон улицы стояли большие дома. Все окна были открыты. В них стояли магнитофоны, и на полную мощность звучали песни Высоцкого. Мне удалось на пути в цветаевскую Елабугу в 1991 году побывать на этой улице и представить себе как это было...
Однажды я наблюдал ещё такую картину, также говорящую о популярности и любви народа к поэту-певцу. Это было ещё при его жизни, т.е. до 1980 года. Представьте себе глухую Алтайскую тайгу. Нигде ничего. Но по реке Бия, рассекающей эту самую глухомань, плывет судёнышко типа катера, и на всю округу звучит могучий неповторимый голос Владимира Семёновича. Через двое-трое суток в баре у Телецкого озера тоже очень громко звучали голоса, но уже совсем другие, причём не на русском языке и не под гитару...
Неповторимый голос...
На открытие памятника Высоцкому в Москве у Петровских ворот, недалеко от Большого Каретного, съехались хрипуны со всей России. И все они рвались петь его песни. Некоторые довольно искусно подражали ему. И всё же это было вторично.
Мне не понравился этот памятник своей надуманностью. Автору изменил вкус. А уж памятник на Ваганькове - это вообще нагромождение образов (как сказал, коллега Высоцкого по Таганке Вениамин Смехов, памятник слишком театрален ).
Зато строгая, уважительная ску-льптура стоит во дворе "Театра на Таганке". Ни коней тебе, ни гитары, и руки не расставлены в сторону, а волнует, хватает за душу. Владимир Высоцкий настолько многогранен - поэт, артист, композитор, гитарист, вокалист с уникальным голосом, которым он мастерски владел, неравнодушная личность, - что не требуется, да и невозможно, всё это отразить в монументе. Своим желанием открыто и эмоционально высказаться, поделиться наболевшим в яркой и доступной форме он попал в самую душу народа, который жаждал этого. И народ отозвался поклонением и великой памятью своему певцу. Формально это вылилось в многочисленных названиях улиц, мемориальных досках и плитах, домашних музеях и коллекциях, морем свежих цветов, ежедневно и круглогодично приносимых людьми к его могиле все эти годы.
Душевная боль от преждевременного ухода от нас Высоцкого не давала мне покоя несколько лет. Моя малая московская родина - это Чистые пруды, что совсем недалеко от Сретенки - улицы, которая плавно переходит в район Первой Мещанской улицы (ныне Проспект Мира). Наконец, в 1986 году уже после смерти бардов Юрия Визбора и Сергея Стёркина возникли стихи, которыми и закончу эти воспоминания души. В начале своего творческого песенного пути Высоцкий пел песни Визбора, а Стёркин дважды приводил Владимира Высоцкого для выступлений на МЭЛЗ.
Итак стихи 1986 года "Горячие рвутся в России сердца..." на смерть В.Высоцкого, Ю.Визбора, С.Стёркина:
Горячие рвутся в России сердца,
Сердца те, что людям себя отдают до конца.
Сердца, что без страха идут на таран -
Они не боятся ни смерти, ни ран.
Но нам-то без них каково доживать,
И небом дышать, и птицам внимать?
Без них небо серо и по сердцу дождь.
Россия, Россия, ты думаешь что ж?
Нельзя ли талантам активней помочь?
Им биться с рутиной, что воду толочь.
Пускай лучше силы на дело кладут,
А их оппонентам по шее дадут.
Забьём компетентность в основу всего.
Дадим всем талантам, всем до одного,
Возможность, работать, печататься, петь -
Таланты должны своё поле иметь.
Тогда будут рваться пореже сердца,
Сердца те, что людям себя отдают до конца.
Он попал в душу народа и она отозвалась записями, улицами, музеями по всей стране и в других странах.
В песнях сошлись в единный сплав все таланты ВВ.
Поэт-Артист-композитор-гитарист-певец с уникальным голосом — личность, жаждущая открыто высказаться о наболевшем.
Юлий ЗЫСЛИН,
Вашингтонский музей русской позии
|
