Неслышными шагами в Париж вошла осень. От ее холодных поцелуев пожелтели листья на деревьях. Ветер гонит их по асфальту, и они жалобно шуршат, перекатываясь - им не хочется прощаться с летом, ведь оно было так прекрасно. Но время неумолимый диктатор, и мы послушно подчиняемся ему. Повинуясь голосу времени, парижане как птицы слетелись в любимый город, покинутый ими на долгий и бесконечно прекрасный август, чтобы провести его на морском побережье. Хорошо прожаренные на солнце, веселые и отдохнувшие, они заполнили город.
В августе Париж был похож на город-призрак. Лишь по его центру и историческим местам бодро вышагивали отряды туристов. Так странно бывало гулять по прекрасному и абсолютно пустынному городу: казалось, что он весь, такой огромный принадлежит лишь одной тебе.
Все изменилось очень быстро с возвращением парижан. Наступило время «рантрэ» (rentre). Во французском языке это слово означает начало активной деятельности после перерыва. Рантрэ для французов это начало нового учебного года, начало нового рабочего года, начало нового трудового периода, который будет длиться до наступления Рождества, до рождественских каникул, на которых парижане дружными стаями опять снимутся с мест и разъедутся в горы кататься на лыжах.
В сентябре весь город охвачен лихорадкой подготовки к началу занятий в детских садах, школах, колледжах и лицеях, к работе. Толпы студентов осаждают учебные заведения, в спешке завершая свое оформление на курсы и занятия, получая расписание и т.д.
Осенью жизнь в Париже кипит и бурлит. Все сферы жизни страны словно обретают другое рождение и невероятно активны: это касается и политики, и науки, и культуры, всех сторон жизни общества. Замечено, что даже безработица в этот период уменьшается.
Итак, Франция вернулась к своим делам и заботам, трудам и обязанностям.
Здравый смысл французов предписывает им подчиняться определенным правилам в своей жизни, и они подчиняются им, не задумываясь и не рассуждая. Одним из таких незыблемых правил является необходимость учиться и работать. Для французов и учиться, и работать – это жить правильно. А если точнее, то для подавляющего большинства французов это единственная жизненная колея, по которой они следуют, стараясь не отклоняться. Отклонения от «колеи» в обществе не поощряются.
Работа обеспечивает французам комфортное жилье, качественное питание, красивую одежду и обувь, разнообразный отдых, и, что очень важно для всех французов в возрасте (не только, впрочем, для французов) – пенсию, которая позволяет жить на старости лет достойно.
Без преувеличения можно сказать, что вся Франция, от мала до велика, определенную часть своей жизни работает или учится.
Именно «от мала» - французы-малыши ходят в свои детские сады как на работу, каждый день кроме субботы, воскресенья и праздников.
Доходы позволяют родителям оставлять детей дома, с нянями. Но во Франции считается, что для детей лучше, если они посещают детский сад, что там дети учатся жить и взаимодействовать в коллективе, привыкают к подчинению определенным правилам, которыми изобилует жизнь взрослых людей в нашем мире. Мне приходилось здесь, во Франции, слышать мнение, что французы настолько эгоистичны, что не хотят иметь никаких хлопот и сидеть с малышами дома, занимаясь их воспитанием, потому они и отправляют детей в детские сады. Однако, это заблуждение, и вот почему.
Посещение детских садов во Франции небязательно. Тем не менее, существует правительственная программа увеличения числа муниципальных детских садов и улучшения условий содержания и воспитания в них детей; условия же эти и без того, смею утверждать, очень хороши. Какой, казалось бы, смысл улучшать то, что и так хорошо? А дома воспитываются дети или их водят в детский сад – нет ли у правительства других забот, поважнее? Но дальновидные здравомыслящие французы мыслят иначе, стратегически очень верно: ведь любая нация родом из детства. И то, что закладывается в детстве, получает через годы общество в целом. С этих позиций французское государство направляет ситуацию в нужное русло: дети ходят в детский сад, о них там заботятся и их воспитывают так, как кажется верным государству. Родители тем временем работают. И никому не приходит в голову нарушать сложившийся порядок – французы не любят поступков в противовес принятым в обществе правилам.
Методики воспитания во французских детских садах позволяют формировать достаточно стандартных людей без крайностей и склонности к экстравагантным поступкам, вполне послушных государственной системе. Коль скоро это система демократического общества, то привычка к послушанию оборачивается в будущем уважительным отношением к законам страны. И тем не менее, в процессе приведения личности к стандарту воспитатели оставляют некоторую свободу для проявления личности, определенную нишу в характере для критичного восприятия реальности. Именно поэтому французы как нация представляют собой практически золотую середину – без крайностей, ровные, порой равнодушные, заботящиеся исключительно о своих собственных интересах, не вникающие в дела других, но имеющие свое, обычно здравое, суждение по разным вопросам жизни страны, умеющие яростно протестовать и стремительно объединяться, когда им кажется, что посягают на их права.
Привыкнув с раннего детства подчинять себя определенным рамкам, которые предлагает (а часто и навязывает) общество, французы легко несут бремя обязаностей, став взрослыми; следуют правилам, которые определяют условия и качество их жизни.
В подобных традициях воспитания есть еще один несомненный плюс: они избавляют общество от снобизма, вносят подлинное равенство в отношения между людьми. Муниципальные детские сады и школы, лицеи и высшие учебные заведения, которых, во Франции гораздо больше, нежели частных, не дают оснований своим воспитанникам считать себя людьми второго сорта по сравнению с теми, кто посещает частные учебные заведения. Никто из французов не ломает себе голову над вопросом, в какую платную школу записать младенца, чтобы обеспечить ему чувство превосходства над соотечественниками. Государство предоставляет всем французам равные возможности в образовании, и при приеме на работу дипломы государственных университетов Франции ценятся очень высоко, а дипломы частных учебных заведений, напротив, приоритета не имеют.
К слову сказать, обучение в государственных высших школах, институтах и университетах бесплатно: студенты оплачивают в начале учебного года медицинскую страховку стоимостью 150 евро и взнос droit scolaire, тоже в размере 150 евро, который идет на изготовление карточки студента, оформление досье, пользование библеотекой, и никаких других платежей на протяжении учебного года.
Обучение же одного студента в высшем учебном заведении обходится французскому бюджету приблизительно в 6000 евро в год. Кроме того, государство еще выплачивает студентам денежную помощь на аренду жилья. Это не стопроцентная компенсация расходов на жилье, но тем не менее реальная помощь.
Причем, для иностранных студентов условия для поступления и учебы те же, что и для французских, за двумя исключением: в немногих учебных заведениях, которые готовят кадры для политической, финансовой и бизнес элиты страны, французским абитуриентам уже на старте отдается нескрываемое предпочтение (что, впрочем, вполне объяснимо с точки зрения национальных интересов); и, кроме того, иностранцы, желающие учиться во Франции, должны сдать тест на знание французского языка: уровень должен быть достаточный для обучения. Понятно, что прежде иностранным студентам приходится изучать французский язык – в родной стране, во Франции на курсах либо самостоятельно. Благодаря этому поддерживается популярность французского языка в мире, что в свою очередь помогает сохранять французам свою языковую культуру. Ведь не секрет, что языки самых разных народов испытывают сильнейшее влияние английского, который в лучшем случае обедняет другой язык, сужает сферу его применения, а порой – полностью вытесняет. Французы же, с трепетом относящиеся ко всему национальному, а к родному языку – в особенности, вкладывают значительные средства в сохранение и расширение его влияния. Существует, к примеру, закон о рекламе, который запрещает использование в рекламных текстах английских слов.
Качество французского образования находится на одинаково высоком уровне по всей стране, и не зависит от близости к Парижу.
Неудивительно, впрочем, что такой старинный и известный университет, как Сорбонна, неизбежно привлекает и будет привлекать к себе очень много студентов. В одном его имени кроется очарование истории, шепот веков. Здания самой первой Сорбонны, основанной в 1253 году богословом Робером де Сорбоном, обветшали к середине 17-го века, и кардинал Ришелье распорядился обновить их и модернизировать. Через двести лет, в конце 19-го века, Сорбонна подверглась еще одной реконструкции. Любопытно сравнить: то, что было построено в 13-м веке, прослужило четыреста лет; построенное в 17-м веке – простояло только двести. А то, что построено в наши дни, сколько времени сможет украшать современные города?
Теперь на том же самом месте, что и первая Сорбонна, в историческом центре столицы, находится университет Paris La Sorbonne , или Сорбонна Париж-IV, специализацией которого является литература и социология.
Наверное, многие помнят веселую студенческую песню Давида Тухманова из его замечательного альбома «По волне моей памяти» 1975 года. Она называлась Из вагантов», начиналась словами «Во французской стороне, на чужой планете предстоит учиться мне в университете...» и рассказывала о жизни несчастного студента и опасностях, подстерегающих его на тернистом пути ученья. Это был замечательный перевод Л. Гинзбурга стихов вагантов – бродячих певцов, поэтов и музыкантов, часто недоучившихся студентов, живших и творивших в Европе как раз в то время, когда Сорбонна открыла свои двери первым ученикам. Прошли века, но смешная песенка про студента до сих пор жива, и можно сказать, что жизнь студентов во многом все та же.
Но оставим студентов с их хлопотливой жизнью и посмотрим, чем еще занимаются французы осенью. А занимаются они спортом: все бассейны, спортивные и тренажерные залы переполнены активно отдыхающей публикой. Магазины, торгующие спортивной одеждой и снаряжением не нарадуются на растущий товарооборот. Кстати, французы тратят больше всех европейцев на спортивную экипировку и все необходимое для занятий спортом.
Вот, к примеру, как проводят свои еженедельные воскресные «марши» парижские роллеры, движение которых пользуется большой поддержкой столичных властей.
Роллеры в Париже группируются по уровню катания на коньках и привычке к своей группе на «воскресных» роллеров (начинающие, средний уровень и все, кто пожелает) и «пятничные» роллеры – экстремалы, где уровень владения коньком требуется выше среднего. Маршруты «экстремалов» проходят по самым холмистым местам Парижа, скорость движения высокая, и катаются они с 10 часов вечера до 1 часу ночи, и понятно, что ночная тьма никак не помогает спортсменам, хотя Париж замечательно освещен. Можно с уверенностью сказать, что это «отдых» не для слабых.
На воскресные марши (рандоне, как называют их французы) собираются до трех тысяч человек (а порой и больше), объединенных одним общим интересом – любовью к катанию на роликовых коньках.
Если смотреть со стороны, взглядом обычного прохожего, на то, как движется эта огромных размеров колонна, то видищь нечто завораживающее. Возглавляют колонну полицейские, которые останавливают дорожное движение, чтобы роллеры могли двигаться без остановок и помех – колонна роллеров катится прямо по проезжей части, по всей ее ширине. Следом за ними, по знаку, начинают движение роллеры с большим стажем катания, члены Ассоциации роллеров, которая собственно и отвечает за организацию марша. Чтобы легко отличаться, на них всегда желтые майки с надписью «stuff». За ними едут все остальные: очень живописная в своем разнообразии толпа. Самые маленькие едут в собственных колясках, которые приводят в движение папы на роликах. Дети, которые уже могут стоять на коньках сами ехать - за ручки с родителями. Тинейджеры, обычно стайками. Молодые парни и девушки во всех мыслямых сочетаниях: дружными компаниями, влюбленными парочками и самостоятельно. Тридцатилетние и сорокалетние супружеские пары и независимые одиночки. Дамы и господа, для которых возраст уже не имеет значения, потому что важна только жизнь. И пара-тройка убеленных сединами патриархов непременно венчает это торжество спортивного духа. Все одеты в соответствии со своим неподражаемым индивидуальным стилем – не найти двух одинаковых, в результате пестрота необыкновенная.
Не все участники марша парижане – многие специально приезжают из пригородов и даже из провинции, чтобы принять участие. А также туристы, которые узнали случайно о проведении марша и присоединились в поисках экзотических впечатлений. Еще туристы-роллеры, которые приезжают во Францию специально покататься на роликах по парижским улицам. Когда эта лавина несется по Парижу, прохожие обычно востороженно замирают, щелкают фотоаппаратами и камерами, хлопают, кто глазами, кто в ладоши, выкривают приветствия или просто провожают взглядом – равнодушных нет.
Завершают колонну аутсайдеры, которые есть в любом деле и в любом виде спорта – кто-то же должен быть последним. Их, часто за ручку, катят желтые «стаффы», за ними опять полицейские, тоже на роликах, затем машина полиции и машина скорой помощи.
Маршрут всегда самый разный, но часто по центральным улицам, или по какому-то району Парижа, вдоль Сены, или к Эйфелевой башне. Иногда по старинным уголкам столицы, и всегда с какой-нибудь изюминкой. Старт неизменно от площади Бастилии, и там же финиш. Три часа гонок - это незабываемо.
И все же, лучший способ узнать, какова Франция осенью - это приехать во Францию и увидеть своими глазами все, о чем не смогла вам рассказать я.
А потому – до следующей встречи.
Надежда БОЕВА,
собственный корреспондент "Русской Америки, NY" во Франции
Париж, октябрь, 2006
|
