Мы приближались к Саарбрюкену, за которым проходиланемецко-французская граница. Теоретически она была открыта для свободного проезда, поскольку находилась внутри Шенгенской зоны, но как все обстоит на деле? Скоро узнаем...
Один за другим появились знаки ограничения скорости: 90, 70, 50, 30, 20 и вот уже мы увидели ярко освещенный и очень большой контрольно-пропускной пункт. Жизнь здесь кипела, несмотря на поздний час. Все машины были с европейскими номерами и проезжали без остановок, лишь снижали скорость, документов у водителей не спрашивали и не проверяли.
На просторной площадке перед служебным зданием контрольно-пропускного пункта два французских пограничника в элегантной форме с упоением потрошили минифургон, немецкий, судя по номерам.
Задние дверцы машины были распахнуты настежь, картонные коробки во множестве лежали беспорядочной грудой на асфальте. Рядом стоял один из французов-пограничников. Второй по-хозяйски рылся в глубине фургона среди таких же коробок. Два белобрысых немца держались чуть в стороне с красными от молчаливой злости лицами. Светловолосые и белокожие люди краснеют легко и густо, что часто выглядит смешно, так и эти два крепыша были забавны в своем бессильном негодовании.
Похоже, проверка была им совсем не вкусу. У одного руки были сжаты в кулаки, каждый размером с маленькую кувалду, и он прятал их в карманах брюк.
Французы же наслаждались моментом: и те двое, проверявшие фургон, и третий, весело наблюдавший за происходящим со стороны - он стоял у самого въезда на пропускной пункт. Симпатичный темноволосый офицер, стройный и элегантный. До этого мне как-то не встречались элегантные пограничники, и я не подозревала, что военная форма может выглядеть так эффектно. Он жизнерадостно помахивал своим полосатым жезлом, и с нескрываемым удовольствием смотрел на немцев. Вот где для меня открылся в полной мере смысл выражения "добрые соседи"...
Наконец, веселый жезло-владелец заметил наш "Матиз", медленно приближающийся к нему, и бросил привычный взгляд на передний бампер. Российские номера произвели на французского офицера сильное впечатление: брови его взметнулись вверх, правая рука начала описывать круги жезлом, а фигура отобразила приветствие сдержанным, но изящным наклоном. Мне показалось в ту минуту, что я - знатная дама, проезжающая мимо в дорогом экипаже, а он - изысканный дворянин, который поклоном приветствует меня. Кажется, я встретилась лицом к лицу с неподражаемой французской галантностью.
Отогнав видение, я поняла вдруг, что он предлагает нам проезжать, не останавливаясь. Мы не стали возражать, проехали пропускной пункт, и оказались во Франции, встретившей нас столь дружелюбно.
Было поздний вечер воскресенья. До заветной цели оставалось четыреста с небольшим километров, наше путешествие близилось к концу. Настроение становилось все лучше и веселее. Однако, припасы были полностью съедены, и еще большую проблему представлял собой бензин - меня не покидало чувство, что он скоро закончится. В последний раз мы заправлялись в Германии, недалеко от границы. Залили полный бак - тридцать пять литров. Я высчитывала снова и снова, хватит ли нам этого, чтобы добраться, но никак не могла решить такую простую вещь. Ладно, что-нибудь придумаем, когда бензин закончится.
Итак, здравствуй, Франция. Спать не хотелось, хотелось только ехать и ехать, лететь вперед, как птицы, и мы летели.
Дорога стала гораздо уже, чем немецкий автобан, словно ширину полосы рассчитывал и строил кто-то очень скупой. Бархатная темнота ночи надежно скрывала все вокруг. Машин на трассе было немного - французы спали мирным сном, набираясь сил перед трудовой неделей.
Мы неслись вперед, оставляя за спиной километры, и пред-вкушая уже утром увидеть Париж, где должно было закончиться наше долгое путешествие.
В три часа ночи сделали остановку на паркинге, чтобы немного отдохнуть и размяться. Несмотря на поздний час, на заправке было очень оживленно: подъезжали и отъезжали машины. В супермаркете было немало людей: сидели у барной стойки и за столиками, звонили по телефону-автомату, разглядывали журналы на подставке. Мы зашли туда просто так, посмотреть. В нашу сторону с любопытством повернулись головы - своим видом мы отличались от всех. В основном там были французы - темноволосые, стройные, одетые продуманно небрежно. Оказавшись в центре внимания, мы поскорее завершили нашу экскурсию по супермаркету и вышли на воздух. Погуляли еще полчаса по паркингу и отправились дальше.
Несколько часов пути оставили в памяти лишь одно: густая черная ночь над французской землей, мягкий ласковый воздух, такой незнакомый, мерцание далеких звезд. Это была трасса международного значения, которая не пересекала населенных пунктов, оставляя их в стороне.
Уже начинало сереть утро, когда до Парижа оставалось всего сто сорок километров, и пять километров было до города, обозначенного на карте как Реймс. Впереди проступили контуры огромного пропускника, перегородившего трассу по всей ее ширине. Что бы это значило? Наверное, проверка документов, решила я, и смело подъехала к турникету, который преграждал путь. В стеклянной будке сидел мужчина, он произнес что-то по-французски, похожее на цифры. Я ничего не поняла.
Он повторил свои заклинания еще дважды или трижды, с возрастающим раздражением на мое непонимание. Потом постучал пальцем по светящемуся табло какого-то аппарата, похожего на кассовый, где светились загадочные цифры 11.70. Я начала догадываться: он хочет, чтобы я заплатила эту сумму. Но за что?
Мы вышли из машины и стали выяснять, за что мы должны платить. Все быстро прояснилось: мы ехали по платной дороге от самой границы. И за комфортную, по французским понятиям, езду надо теперь заплатить 11.70 евро.
Когда, наконец, пропускник оказался позади, перед нами открылся просторный вид. Трасса разделялась на несколько разных путей. Самый широкий из них, уходящий прямо, был ее продолжением. Вправо уходили несколько дорог, ведущих в город, раскинувшийся вдали - наверное, это и был Реймс.
Мы выбрали направление на Реймс - если верить карте, то через Реймс путь до Парижа был короче всего. При этом нам надо было обязательно съехать с этого платного автобана и найти бесплатную национальную дорогу с индексом "N". На первый взгляд, ничего сложного, однако на деле все оказалось иначе: никаких дорог с индексом "N" не было, а были одни только автобаны в самых разных направлениях: хочешь - на Марсель, хочешь - в Гавр. Нас в тот момент не манили к себе ни Марсель, ни Гавр, но сколько мы ни смотрели, нужная дорога не находилась: на карте она была, а в реальности ее не было. Пришлось опять выйти из машины в поисках гида. Все, кто были за рулем, и отлично годились на роль гидов, неслись мимо, не обращая на нас ни малейшего внимания. Пришлось искать гидов не столь быстрых - среди пешеходов. Второй или третий гид оказался осведомленнее прочих, и объяснил нам, как можно через Реймс выехать на Париж, и оказаться при этом на национальной дороге. Следовало въехать в город, проехать его весь насквозь, и там, в каком-то хитром месте, на какой-то неведомой площади нас будет ждать указатель направлений во все стороны света, в том числе и на Париж. Вдохновленные, мы сели обратно в машину и поехали в Реймс. Город оказался старинным, очень чистым, архитектура его имела вид слегка горделивый, но разглядывать времени не было - мы искали нужный нам указатель, который все никак не появлялся. Солнце поднялось уже высоко, и припекало совсем по-весеннему.
Нахлынуло раздражение и усталость. Объехав город дважды по кругу и не найдя нашего указателя, мы остановились у тротуара и стали расспрашивать про дорогу на Париж всех подряд - пожилую даму, которая выгуливала маленькую собачку, деловитого мужчину в костюме и с галстуком, парня с велосипедом... Наконец, какой-то низенький толстячок с добродушным лицом приветливо объяснил нам, что действительно есть очень хитрый поворот на площадь с нашим указателем, на которую мы никак не попадали - для этого надо было свернуть на нужную улицу, которая без проблем выводила на нужную площадь. Мы горячо поблагодарили нашего проводника, а он долго еще стоял и смотрел нам вслед - я видела его в зеркало заднего вида. Объяснения оказались точными - мы свернули на "правильную" улицу, словно много раз тут были, и она привела нас на "правильную" площадь, где наконец-то мы увидели наш указатель на Париж с индексом "N"!
Через пять минут мы уже были за городом и неслись по живописной дороге, любуясь Францией, которая, казалось, приветствовала нас во всем сиянии чудесного дня. Так вот ты какая, Франция!
Голубое-голубое небо, на нем белые барашки облачков; узкая дорога среди полей, на которых весело желтела люцерна; зеленое кружево деревьев вдали. Эти безупречно ухоженные поля то раскидывались ровной скатертью, то горбились складками холмов, а дорога неистово петляла между ними. Все выглядело как декорации к спектаклю, и поражало какой-то картинной красотой. Удивительно живописные пейзажи сменяли друг друга.
Казалось, позади все про-блемы, и сто сорок километров до Парижа по этой чудесной дороге, прелестным днем, в приподнятом настроении - сплошное удовольствие! Однако, новая проблема с любопытством инквизитора смотрела мне в лицо: стрелка на датчике топлива, давно уже маячившая на красной отметке - "бензина осталось критически мало", как гласила инструкция к автомобилю - сползла с красной отметки влево. Сколько его там, в бензобаке - понять было невозможно, и на сколько нам его хватит, я не знала. Наличных было 17 центов. Мы продолжали ехать вперед, тревожно размышляя и пытаясь найти ответ на вопрос "что делать, если бензин кончится на полпути к Парижу?".
Ничего не приходило в голову, кроме как одному оставаться в машине, второму автостопом добираться до Парижа, там пешком до дома, в котором жили наши друзья, взять деньги, вернуться обратно к машине. Ну что ж, хоть и не самое простое, но решение все же было. Пока же я пыталась использовать в целях экономии бензина рельеф местности: с любой горки я пускала машину катиться на холостом ходу. И это занятие отнимало все мое внимание: я ругала подъемы и благославляла склоны, но и тех, и других было поровну. Чтобы забраться на горку, я нажимала на газ один раз, и очень нежно, потом в середине подъема еще разок, опять нежно, и в результате к концу подъема стрелка спидометра опускалась почти до нуля, но тут начинался спасительный спуск, и машина мелкой рысью снова начинала набирать скорость, уже самостоятельно, а я контролировала себя, чтобы не нажать случайно на педаль газа. Водители, ехавшие за нами, от таких маневров просто выходили из себя, но это был мой единственный шанс дотянуть как можно ближе к Парижу, и мне оставалось только игнорировать их чувства.
Дорога была двухполосной, и возможностей для обгона было мало, но уж когда можно было обгонять, машины обходили нас по десять штук сразу, сплошной колонной. Кое-кто с удивлением, а кто с возмущением заглядывали на меня, пытаясь определить - что с водителем, отчего такая странная езда? Но я думала лишь о бесценных каплях бензина, которые мне удалось сберечь.
Незаметно летели километры за этим "увлекательным" занятием, и как-то совсем неожиданно дорога расширилась, превратившись в многополосный автобан, по которому мчались автомобили, словно стадо бизонов к водопою; появились указатели, почти в каждом было слово "Париж"; исчезли леса, поля и зелень - вместо них выросли многоэтажные дома.
Все вокруг шумело, гудело, ревело, неслось, обгоняло и перестраивалось. Скромно держась крайней правой полосы, мы едва успевали следить за мелькающими указателями. Явственно чувствовалось приближение большого города, он неумолимо надвигался. Три тысячи километров, пройденных нами по полям, лесам, лугам, горам, маленьким городкам и деревенькам, по автобанам мимо больших городов, припорошили память о столичных дорогах; оттого стремительное приближение к неведомой пока столице было ошеломляющим.
Пятнадцать километров пути по парижскому предместью промелькнули как один миг, чутье мне подсказывало, что бензин кончится с минуты на минуту, и я готовилась к этому моменту, в душе надеясь, что когда бензин кончится и мы резко затормозим, машина, которая движется сзади, не стукнет нас от неожиданности - движение было очень плотным. Однако наш маленький автомобиль все ехал и ехал, будто не в силах остановиться, будто рвался вместе с нами всем своим железным существом в Париж. Я вдруг обратила внимание, что на указателях появились названия улиц и площадей Парижа, и направления: в центр города, в северную часть города, в западную, южную, восточную.
- Тебе не кажется, что мы уже в Париже?
- Да, в Париже, - был лаконичный ответ. В ход пошла туристическая карта Парижа: наш верный атлас довел нас до самой французской столицы, но теперь, увы, стал бесполезен. Карта была выпущена универмагом "Галери Лафайет" и украшена изображением Летиции Каста. К голове Летиции ленточками в цветах французского флага была привязана Эйфелева башня игрушечных размеров. Для туристов эта карта была, наверное, хороша, но для нас бесполезна - понять, где мы находимся, по ней было невозможно.
Уже появились светофоры, и городские улицы, движение стало еще более интенсивным, везде между машинами юрко сновали мотоциклисты, по тротуарам двигались живописные, пестро одетые толпы людей, разных цветов кожи и национальностей. Это был Париж - другая планета ...
Надежда БОЕВА,
собственный корреспондент “Русской Америки", NY
во Франции
|
