События, связанные с октябрьским переворотом 1917 года, все более становятся давней историей, о которой новые поколения знают все меньше и меньше, да и знать особенно не хотят. Конечно же, в дни девяностолетнего юбилея захвата власти большевиками коммунисты, ставшие, по сути, партией пенсионеров, устроят массовые демонстрации с портретами величайшего душегуба мировой истории Сталина и шествияими к Мавзолею, а их аятолла Зюганов выступит с очередной предвыборной речью, но для большинства россиян все это будет выглядеть, как очередной политический спектакль.
Для историков и публицистов эта дата станет еще одним поводом для анализа уроков октября 1917 года, ужасающих последствий его для России и влияния на последующий ход мировой истории.
Отметим сразу, что революция в России и последующий советский эксперимент оказали серьезное влияние на Европу, ряд азиатских и американских государств. Африка и значительная часть Латинской Америки, большая часть арабо-мусульманских стран едва-едва испытали на себе влияние большевистского радикализма. Значительно сильнее сказались последствия бедствий и страданий Первой Мировой войны, мировой бойни, унесшей 10 млн. жизней и потребовавшей колоссальных расходов. Определенный резон имеют утверждения большинства историков о том, что российские события послужили подъему социалистического движения, укреплению влияния социал-демократов Европы, пробуждению народов к активной политической жизни и борьбе за создание социально ориентированных государств.
Октябрь 1917 года позволил большевикам внедрить в сознание миллионов два сладкозвучных мифа: о построении социализма в СССР и о близком торжестве мировой революции, как условии наступления всеобщего рая на Земле.
Правда, если первый миф варьировался в различных вариантах все 74 года советской власти, то о втором стали стыдливо умалчивать уже в тридцатые годы, когда стала очевидность его несбыточности, хотя он оставался теоретической и практической основой глобальных планов коммунистической агрессии.
Существует прямая связь между большевизмом и возникновением фашизма. Американский историк П. Джонсон прямо указывает: "Если ленинизм зачал фашизм Муссолини, то именно сталинизм сделал возможным нацистского Левиафана". Он же называет пять общих характерных черт для Ленина и Муссолини:
- Оба тотально противостояли буржуазным парламентам и любому виду "реформизма". - Оба представляли себе партию, как сильно централизованное, строго иерхическое и жестко дисциплинированное средство для достижения социалистических целей.
- Оба хотели руководства профессиональных революционеров, не доверяя при этом способности пролетариата к самоорганизации.
- Оба думали, что революционное сознание можно внести в сознание извне с помощью революционной самозванной элиты.
- И, наконец, оба верили, что в грядущей битве между классами организованное насилие будет последним судьей.
В многочисленных советских публикациях широко распространена легенда о массовости вооруженного выступления 24-25 октября 1917 года. В действительности же, борьба за город и, как оказалось, за страну велась между 6-7 тысячами сторонников большевиков: 2500 тысяч солдат павловцев и кексгольмцев (а весь 200-тысячный гарнизон столицы объявил себя нейтральным), 2500 кронштадских моряков и 2000 красногвардейцев и, примерно, 1500-2000 защитников Временного правительства. Да и все эпизоды драматического штурма Зимнего ничто иное, как выдумка кинематографистов.
Временное правительство, состоявшее из либералов, не смогло решить коренные проблемы, стоявшие перед страной - аграрный, национальный вопросы, перераспределить собственность, выйти из кровопролитной войны, и оказалось без поддержки крестьян, рабочих, армии. Ленин играл ва-банк, но расчет его оказался точным: двоевластие, обернувшееся безвластием, способствовало бескровному, фактически, захвату власти кучкой большевистских авантюристов. Беда страны состояла не только в накопившемся в народе огромном заряде ненависти к власть имущим, богатым, к царскому самодержавию - виновнику поражений на фронтах, но и в отсутствии после Февральской революции сильной партии центра, способной удержать власть, идти в ногу с настроениями большинства...
Еще раз о немецких деньгах, которыми вражеская страна щедро снабжала большевиков. Ленин не испытывал угрызений совести, принимая их от германского руководства, тем более, что его предательская, по существу, линия на поражение России полностью совпадала с целями кайзеровской Германии. Он не был прямым агентом спецслужб и действовал, как агент влияния, ускоряя выход страны из войны, но, естественно, преследовал при этом собственные цели. В 1921 году Э. Бернштейн опубликовал статью, раскрывшую связь большевиков с германским Генштабом. Он, в частности, писал: "Известно, и лишь недавно это было подтверждено генералом Гофманом, что правительство кайзера по требованию немецкого Генерального штаба разрешило Ленину и его товарищам проезд через Германию в Россию в запломбированных салон-вагонах с тем, чтобы они могли в России вести свою агитацию".
И далее: "Теперь из абсолютно достоверных источников я выяснил, что речь идет об очень большой, почти невероятной, сумме - несомненно больше пятидесяти миллионов марок (называют и 60 миллионов марок - примечание мое - Б.Р.), о такой громадной сумме, что у Ленина и его товарищей не могло быть никакого сомненид насчет того, из каких источников эти деньги шли".
Напомним, в связи с этим, что уже в апреле 1917 года большевики могли издавать 17 ежедневных газет тиражом в 320 тысяч, а их еженедельный тираж составлял 1415 тысяч (одна "Правда" выходила 90-тысячным тиражом). Между тем, на издание своей прессы и в большевистскую кассу рабочие собрали 1117 рублей 50 копеек, а истратили 300 тысяч!?
С учетом последующей деятельности Ильича по выходу России из войны, заключения позорного Брестского мира, развязывания гражданской войны, следует признать поэтому достаточно справедливым высказывание У. Черчилля о том, что немцы запустили Ленина в Россию в качестве "тифозной бациллы", не придавая ему особой роли среди 30 ехавших с ним в запломбированном вагоне иммигрантов-изгнанников.
Сейчас, пока еще живы ортодоксальные поклонники Ильича, не время решать судьбу его мумии, но, со временем, его захоронят, а Мавзолей исчезнет с Красной площади...
Попробуем сделать некоторые выводы. Все революции - даже такие успешные, как английская буржуазная 17 века и французская 18 века, которые заложили основы современной демократии, рыночной экономики и определили быстрый экономический и духовный подъем народов этих и других стран, оставили глубокие шрамы из-за гибели сотен тысяч и миллионов людей в гражданских войнах и вследствии террора радикалов, захвативших власть (вспомним якобинцев во Франции). Послеоктябрьские события в России отличались особым размахом кровопролития и душегубства, связанного с теоретическим и практическим применением ленинских, большевистских идей классового геноцида и их стремлением удержать власть во чтобы бы то ни стало.
Сейчас невозможно назвать точное количество жертв советского эксперимента, число погибших во время гражданской войны, белого и красного террора, коллективизации, Большого террора 1937-1939 гг., военных катастроф начального периода войны, но что оно превышает число в 60 миллионов граждан - это верно! Даже с учетом численности населения России - данная цифра не знает себе подобных в мировой истории. Недаром же демографы считают, что если бы страна развивалась по эволюционному пути, то к 70 гг. XX века в СССР было бы до 350 миллионов населения.
Советские пропагандисты доказывали, что советская власть обеспечила крутой экономический подъем в довоенное время, а после Великой Отечественной войны вообще достигло заоблачных высот, превратившись во вторую, после США, сверхдержаву.
О сельском хозяйстве, зарубленном под корень, вообще говорить не приходится, в лучшие годы оно едва достигало уровня царской России 1913 года, когда после столыпинских реформ произошел бурный рывок вперед в земледелии и животноводстве.
Да и промышленность, созданная на основе принудительного труда заключенных и потерявших землю крестьян и подорванная непосильной гонкой вооружений, к концу 80-х находилась в глубоком кризисе.
Девятого марта 1991 года в Москве произошла утечка секретной информации о секретном докладе Госплана, в котором были сделаны прогнозы на текущий год: там говорилось, что через год производство сельхозпродукции упадет на 5%, а промышленное производство головокружительно упадет на 15%, и делался вывод, что страна на пороге "экономической катастрофы".
"В результате, - писал американский историк П. Джонсон, - в начале 90-х гг. Советский Союз оказался в положении запутавшегося слепого колосса, нетвердо стоящего на ногах, который осознает, что попал в бедственное положение, но не знает ни куда идет, ни куда надо идти".
На фоне бурного расцвета Европейского Союза и США, успехов "азиатских тигров" ситуация выглядела особенно разительной. Тем более, что советские граждане стали испытывать острый недостаток в продовольствии и предметах первой необходимости.
Большевистский экономический эксперимент с его командно-административными методами руководства народнохозяйственным комплексом и малограмотными теоретическими изысканиями "вождя" полностью провалился! Советская статистика давала на гора данные об уровне добычи угля, стали и т.д. на душу населения, а душе становилось жить все хуже и хуже: голод всегда был спутником советской власти - в годы гражданской войны и коллективизации, в послевоенные годы и даже в 80-е, когда на Руси началось бесхлебье. Никакие партийные лозунги типа "Догоним и перегоним!" на фоне благополучного Запада уже всерьез не воспринимались, также, как и ставшие посмешищем хрущевские обещания построить коммунизм к восьмидесятым годам и горбачевские обещания решить продовольственную программу и обеспечить всех жильем за 20 лет. Опыт истории показал, что лишенный средств производства, личного интереса и предпринимательской инициативы рабочий и колхозник много не наработает. К тому же, властная пирамида партийно-советских бюрократов, насчитывающая несколько миллионов чиновников, тратила на себя до 20% ВВП, а военно-промышленный комплекс, армия, КГБ и МВД - более половины ВВП. Казарменное равенство, построенное большевиками, обернулось полунищенским существованием большинства народа.
О политических правах и свободах и говорить нечего: любая робкая критика власти наказывалась самым суровым образом.
Миллионы людей прошли через Гулаг, а количество погибших и умерших в советских лагерях смерти до сих пор учету не поддается. К тому же тотальная жестокость советской власти, исчезновение и гибель родственников, друзей, знакомых не только не вызывали протеста большинства, но и стали нормой бытия, едва ли не главной слагаемой жизни народа.
Российский философ А. Ильин писал:"... революция была срывом в духовную пропасть, религиозным оскудением, патриотическим и нравственным помрачением русской народной души", а П. Струве сказал по этому поводу: "Народ, создавший великое государство, объятый каким-то наваждением, в короткий срок разрушил это великое государство ради призрачных выгод и благ".
Одним из главных козырей коммунистической пропаганды было создание мощных вооруженных сил. Но ведь советская власть немало сделала для ее внутренней слабости, перестреляла белых офицеров, создавших Красную Армию, ее полководцев, генералов, командиров в конце тридцатых годов, унижала Г.Жукова, безразлично относилась к судьбе героев-фронтовиков.
Нельзя забывать поражений в войне с финнами, трагедии начального периода войны, позор интервенции в Афганистане. Великую Отечественную войну выиграла не кадровая армия, погибшая в 1941-1942 г.г., а народы СССР и безусые офицеры - взводные и ротные, выпускники военных училищ той суровой поры.
А разве не постыдным для советской власти стало количество плененных немцами 5 миллионов солдат и офицеров, более чем 200 генералов, создание многочисленных национальных легионов, воевавших на стороне гитлеровцев, сотни тысяч полицаев и служащих оккупационного аппарата, создание власовской армии?!
Кто же олицетворял режим, порожденный октябрьским переворотом?
Скажем честно: миллионы людей,- и не только те, кого называют рядовыми тружениками, - верили в коммунистическую утопию, смешивали понятия равенства и уравниловки, честно жили и работали, переживали каждый успех страны, радовались победам в науке, спорте, в освоении космоса. Стараяинтеллигенция была практически истреблена, а новая, - из рабочих и крестьян, - радовалась своему положению, служила диктатуре и за страх и за совесть.
И каждому судить о том, насколько верны слова мудрого польского писателя Д. Конрада, который еще в 1911 году в своем романе "Глазами Запада" провидчески предупреждал: "В реальной революции лучшие личности не стоят впереди. Насильственная революция попадает сначала в руки ограниченных фанатиков и тиранических лицемеров. Потом наступает черед всех претенциозных неудачников этого времени. Таковыми являются начальники и вожди. Заметьте, я пропустил обыкновенных мошенников. Честные и справедливые, благородные, человечные и преданные натуры, альтруисты и интеллигенты могут поставить начало движению, но они выпустят его из рук. Они не вожди революции. Они ее жертвы... Гротескно обманутые надежды, окарикатуренные идеалы - все это определение успеха революции".
Советские вожди (а само понятие "вождь" относится к временам дикости человечества - примеч. мое - Б.Р.) были не только патологическими честолюбцами и душегубами (Ленин, Сталин), но и в послевоенную эпоху - малообразованными, неинтеллегентными, консервативными деятелями (Хрущев, Брежнев, Черненко).
В ходе массовых репрессий были истреблены сотни тысяч идеалистов и романтиков, наивно веривших в наступление царства добра, справедливости и всеобщего благоденствия, на смену которым пришли карьеристы либо запуганные сталинскими опричниками исполнители воли и "указаний" вождя... 1991 год стал логическим завершением октября 1917 года, большевистская система оказалась нежизнеспособной и рухнула в одночасье. Характерно, что на защиту советской власти и "нерушимого союза" не поднялся никто - даже представители партноменклатуры, пользовавшиеся всеми привилегиями от общего пирога: не из-за боязни, а из-за отсутствия убеждений, исчезнувшей веры в коммунистические идеалы.
Вот и пришло время дать объективную оценку последствий октябрьского переворота 1917 года и 74 лет советской власти. Нельзя отрицать того положительного, что было сделано в образовании, медицине, экономике, политике и духовной жизни общества, но все это блекнет на фоне кровавых преступлений сталинской диктатуры и трудностей послевоенных лет, грубого нарушения прав человека, низкого уровня жизни, авантюрной внешней политики. Тем более, что американцы и европейцы достигли много большего на рельсах рыночной экономики и демократии.
Октябрь обернулся величайшим обманом народа: ни одно из обещаний Ленина и его последователей выполнено не было. Совершенно очевидно, что, если бы Россия после февраля 1917 года пошла бы по опробованному пути буржуазной демократии, то сегодня она оставалась бы среди наиболее развитых стран мира. Этого не хотят признавать наиболее твердолобые приверженцы коммунизма, среди которых немало бывших партийно-комсомольских пенсионеров, служащих ради выгоды не системе, а себе любимым.
Время произнесло свой приговор: теория и практика ленинизма оказались не только утопическими, но и самыми жестокими в истории, которые не имеют права на жизнь, но рухнули они без давления извне - в силу бесчеловечного характера и собственной несостоятельности.
Борис РАБИНЕР
политический обозреватель радио и ТВ
для "Русской Америки, NY".
|
