О Великой Отечественной войне вышло более 20 тысяч только учтенных книг. И тем не менее о многих фактах и документах по сей день продолжают умалчивать. Хотя, если внимательно изучить труды многих историков, то можно найти вещи весьма любопытные для наших читателей. Но для этого нужно найти ученых неординарных, которые подготовили исследования строго на документальной основе и много лет собирали материалы для них. Именно к таким относятся блестящий британский историк, сотрудник спецслужб Лен Дейтон, написавший книгу «Вторая мировая. Ошибки, промахи, потери», Пауль Карель, бывший личный переводчик Гитлера, настоящая фамилия которого Шмидт, подготовивший уникальное исследование в двух томах под названием «Восточный фронт», доктор исторических наук М. Мельтюхов, много лет отдавший изучению предвоенного и военного периодов истории России и опубликовавший монографию «Упущенный шанс Сталина», и некоторые другие. О том новом, что нашли в архивах эти люди, и пойдет речь.
ПРОЛОГ ИЛИ ПОЧЕМУ ФЮРЕР БЫЛ УВЕРЕН В ПОБЕДЕ.
Лен Дейтон отмечает, что упрямая вера в то, что войны можно избежать с помощью уступок, не давала Чемберлену заключить союз с СССР, хотя британский Генеральный штаб настаивал на том, что союз с Россией является единственным действенным способом остановить Гитлера. «Когда летом 1939 года генерал Айронсайд (генеральный инспектор Заморских сил) вернулся из поездки в Данциг, Чемберлен попросил его потвердить, что невозможно прийти к соглашению с русскими. Айронсайд ответил, что, по его мнению, это единственное, что остается сделать Великобритании. Чемберлен, недовольный таким ответом, резко бросил: «Это единственное, что нам нельзя делать», - сообщает Дейтон.
Замечание весьма важное для понимания обстановки. Вспом-ним, что именно в это время шли переговоры в Москве по поводу союза с Англией и Францией против Германии. Следовательно, эти переговоры были изначально обречены на неудачу и их срыв был одной из причин заключения пакта Молотова – Риббентропа. Многие военные в то время считали Красную Армию беспомощной и заявляли, что союз с СССР принесет одни хлопоты. Посол Великобритании в Берлине усилил смятение Чемберлена, отправив нелепое сообщение, что союз с Россией спровоцирует Германию немедленно начать военные действия.
В то время как Чемберлен колебался, Гитлер увидел, какие преимущества несет мирный договор с Россией. Обеспечив себе тыл, Гитлер начал войну в Европе. Казалось, что вермахт непобедим. Польша была завоевана за 27 дней, Дания – за 24 часа, Норвегия – за 23 дня, Голландия – за 5, Бельгия – за 18, Франция – за 39, Югославия – за 12, Греция – за 21 день и Крит за 11. Стремительное завоевание Франции, Бельгии и Голландии, и поражение Британских экспедиционных сил заняло у немцев шесть недель и стоило им чуть более 27 тысяч убитых. Новоприобретенные богатства превратили Германию во вторую в мире державу (после США) по промышленному потенциалу.
Государственный секретарь Великобритании по военным делам Гор – Белиша обратил тогда внимание на тот факт, что в Чехословакии Гитлер получил вооружение, достаточное для снаряжения 38 пехотных и восьми моторизованных дивизий.
У Гитлера в то время появилось много друзей и союзников. Борец за свободу угнетенных Махатма Ганди в индийской газете «Хариян» от 22 июня 1940 года писал: «Грядущие поколения немцев будут чтить гений господина Гитлера, храброго воина и несравненного организатора» Молотов, тогда глава советского правительства и нарком иностранных дел, через германского посла передал «самые теплые поздравления от советского правительства по поводу замечательных успехов германских вооруженных сил».
Демократически избранное правительство Дании, оставленное германскими оккупантами, заявило: «Великие победы германского оружия, вызвавшие во всем мире изумление и восхищение, принесли в Европу новую эру, следствием которой станет новый политический и экономический порядок с главенствующей ролью Германии».
Некоторый мусульманские лидеры, отбросив предубеждение к алкоголю, пообещали выпить бутылку шампанского, «когда фюрер проведет первую ночь в Виндзорском дворце».
А как же т. н. «Европейское сопротивление», о котором столько писали, да и продолжают писать? Скажем прямо, оно имело чисто символический характер и особого влияния на намерения Гитлера не оказало. В той же самой Югославии был развязан кровавый террор. Зверства немецких и итальянских оккупационных сил меркнут по сравнению с тем, что сделала хорватская фашистская милиция всего за три месяца, истребив 250 тысяч человек. Боснийские мусульмане уничтожили десятую часть христианского населения страны, в то время как сербы, разбившись на монархические и коммунистические партизанские отряды, устраивали такие же побоища в Сербии; венгры занимались тем же в Воеводине, а болгары в Македонии и Фракии.
«В течение всей войны противоборствующие партизанские группировки, проливая реки крови, сражались друг с другом безжалостнее, чем с немецко – фашистскими захватчиками», - подчеркивает Лен Дейтон.
Естественно, что в подобной ситуации Гитлер посчитал себя всесильным и решил поставить на колени Британию, предварительно для этого разгромив Россию. 22 июня немецкие вооруженный силы ринулись на Восток, имея конечной целью захват Москвы, выход на линию Архангельск – Волга и полный разгром в кратчайший срок советских вооруженных сил. И все это должно было быть осуществлено до начала зимних холодов. Таким образом, на повестку дня был поставлен «Блицкриг» против СССР.
ЭПИЛОГ ИЛИ НАЧАЛО КОНЦА ПОД МОСКВОЙ.
Нападение Германии на СССР было встречено союзниками Гитлера и значительной частью населения Европы весьма одобрительно. Как и в предыдущие времена, полетели поздравительные телеграммы, особенно после того, как Красная Армия на первом этапе войны потерпела сокрушительное поражение.
Свое мнение высказал и американский генерал Макартур. Вот что он заявил: «Немецкое вторжение в Россию – это выдающееся в военном отношении событие. Еще никогда прежде не предпринималось наступление в таких масштабах., когда за такое короткое время преодолевались такие огромные расстояния…Это триумф немецкой армии…». Но далее он продолжил: «Оборонительные действия в Китае показали, что народ достаточно многочисленный, имеющий достаточно боевой дух, занимающий достаточно большую территорию, куда можно отступить, не может быть побежден молниеносной войной. На основе обороны Китая берусь предсказать, что немецкое наступление в России окончится провалом. Рано или поздно, в одном или другом месте, оно неизбежно выдохнется и захлебнется».
И это было сказано, когда считалось, что дни России сочтены.
Как в воду глядел американский генерал. И таким местом оказалась Москва. Гитлер решил, что после падения Киева нужно повернуть на Москву и до наступления холодов сокрушить русскую столицу. Начало операции было назначено на 30 сентября 1941 года. «Когда утром 30 сентября, - пишет Пауль Карель, - примерно в километрах в пятистах или что – то около того от Москвы, поблизости от Глухова, что на севере Украины, сидевший в бронетранспортере лейтенант Лозе, командир 1-й роты 3-го стрелкового полка поднял руку: - Вперед!... Началась операция «Тайфун» - «последнее решительное сражение в этом году, которое приведет к полному уничтожению противника», как отозвался о ней Гитлер».
Для этого последнего броска были собраны четырнадцать танковых, восемь моторизованных дивизий, две моторизованных бригады и сорок шесть пехотных дивизий. Наступление поддерживали два воздушных флота и соответствующие средства ПВО.
Успехи вермахта под Киевом породили в германском руководстве новые надежды на возможность все – таки добиться победы на Восточном фронте еще в 1941 году. Взятие Москвы было одним из условий такой победы. Германские войска 30 сентября – 2 октября начали наступление на Москву. Со своей стороны советские войска, лишь 27 сентября получившие приказ на переход к обороне и не сумевшие вскрыть группировку противника, не смогли сдержать мощного удара группы армий «Центр», и противнику удалось окружить до 77% войск Западного и Брянского фронтов.
Общее положение осложнялось тем, что для восстановления фронта на Левобережной Украине советское командование вынуждено было израсходовать почти все свои резервы, а снижение военного производства по мере расширения зоны эвакуации промышленности затрудняло как вооружение новых резервных формирований, так и восполнение потерь действующих войск. Советское руководство начало переброску войск из Средней Азии и Дальнего Востока.
В середине октября у немцев была возможность прорваться к Москве, но необходимость разгромить окруженные советские группировки, которые сражались почти две недели, и нарастающее сопротивление на подступах к самой столице сковали действия вермахта. Кроме того, по мере продвижения на Восток, германские войска отвлекались на прикрытие флангов, что также ослабляло их группировку. Если в первой половине октября вермахт наступал со средней скоростью 16 км. в сутки, то во второй половине месяца темп наступления упал до 5 км. в сутки.
В конце октября на Московском участке фронта наступило некоторое затишье. Но ситуация оставалась сложной, вопрос о судьбе столицы отнюдь не был решен. Правительство эвакуировалось. Сообщалось, что в Москве остался один Сталин с рядом оперативных групп.
Но вот Николай Зенькович в исследовании «Тайны уходящего века. Сенсации, антисенсации, суперсенсации» сообщает новые интересные данные. Сын Георгия Маленкова, второго тогда человека в партии, сообщает, что однажды Георгий Максимилианович Маленков ему сообщил: из всех членов Политбюро в октябре 1941 года он какое–то время был в Москве один. Уловив, очевидно, некое недоверие в глазах сына, Георгий Максимилианович жестко потвердил: »Да, один, потому что все руководство во главе со Сталиным из Москвы выехало. САМ СТАЛИН ОТСУТСТВОВАЛ 10 ДНЕЙ».
Помощник Георгия Максимилиановича Маленкова Дмитрий Суханов потверждал: «Несколько дней вся стратегическая информация в стране стекалась только в аппарат Маленкова. Получена была здесь и телефонограмма из Хабаровска о том, что по надежным разведданным Япония не собиралась нападать на СССР. Принял это важнейшее донесение лично Суханов и передал его Маленкову, а тот немедленно довел до сведения Сталина. Как известно, телефонограмма из Хабаровска позволила перебросить несколько сибирских дивизий под Москву и это сыграло решающую роль в разгроме немцев на подступах к ней».
Вот такие ранее неизвестные сведения нам поведал Зенькович. Это позволяет внести некоторые уточнения по поводу ситуации под Москвой в то время и о роли, сыгранной Маленковым в тех событиях.
А затем ударили морозы. И тем не менее 13 ноября, в Орше на совещании высшего военного руководства рейха, было принято решение о возобновлении наступления на Москву. Вот тут – то мы встречаемся опять с очередной загадкой. Такое решение можно считать безрассудным со стороны немцев. «Кто в конечном счете ответственен за возобновление печальной памяти зимнего наступления?», - вопрошает Карель. Но руководители вермахта исходили из того, что он «перемолол» 330 советских дивизий и у русских просто не осталось резервов для отражения германского натиска.
Дейтон тоже отмечает, что до сей поры не утихают споры по поводу совещания в Орше и принятого там решения о штурме большевистской столицы... Почему оно было принято, хотя казалось безрассудным?
Дейтон и Карель считают, что советская разведка осуществила блестящую операцию по дезинформации противника и спровоцировала германские войска начать второе наступление на Москву, в условиях, когда одержать победу было практически невозможно.
И тот и другой исследователь сообщают об одном весьма интересном факте, но если Карель говорит о нем предположительно, то Дейтон – с большой долей уверенности в происшедшем.
Но я приведу мнение Кареля Он сообщает, что своей книге «Советские маршалы дают ответы» Кирилл Калинов, офицер Генштаба Советской Армии, сбежавший на Запад из Берлина в 1949 году, а ранее, во время Второй мировой войны, работавший в советском Генеральном штабе, приводит интересное высказывание Жукова (хотя, правда, и без прямой ссылки) Согласно Калинову, маршал Жуков в 1949 году будто бы сказал во время выступления: «Немецкая оценка количества уничтоженных ими советских войск выражалась фантастической цифрой – 330 дивизий. Поэтому они не предполагали, что в нашем распоряжении могут находиться еще свежие резервы, и соответственно рассчитывали встретить лишь части рабочего ополчения, наскоро сколоченные в Москве. Это была главная причина, почему Гитлер пошел на риск и начал решительное наступление на нашу столицу. В связи с этим я должен открыть некоторые подробности, ранее остававшиеся тайной. Сведения о будто бы уничтоженных 330 советских дивизиях намеренно поступили от нас в Германию через военного атташе одной нейтральной страны, который, как мы знали, находился в связях с германской военной разведкой. Наша задача заключалась в том, чтобы поддержать Гитлера в споре с его генштабом. Как нам известно, генералы советовали поступить так, как поступили немцы в 1914 году – закрепиться на позициях и встать на зимние квартиры. Нам было выгодно, чтобы немцы не отказались от своих планов в отношении Москвы, но перешли в наступление на лесистой равнине, где мы могли бы нанести решительное поражение. Меня поддержал товарищ Сталин, который был готов даже пойти на риск и потерять столицу. Поэтому в течение четырех дней на оборонительных рубежах на подступах к Москве мы задействовали исключительно части рабочего ополчения. У немцев должно было сложиться впечатление, что эти соединения – все, что мы можем противопоставить их опытным и обычно не знавшим поражений дивизиям».
Факт остается фактом, что события развивались именно таким образом. В период между 15 и 19 ноября немцы начали решающее наступление на Москву. Практически, они достигли пригородов столицы. Но были встречены новыми отборными советскими дивизиями, которые остановили натиск.
5 декабря 1941 года генерал Гудериан, штаб которого находился в Ясной Поляне, заявил: «Сражение проиграно».
Несмотря на тяжелые потери, Красная Армия сорвала германский план молниеносной войны и, измотав противника, создала условия для перехода в контрнаступление под Москвой, которое началось 5 – 6 декабря 1941 года. Германские войска были застигнуты врасплох и, не сумев удержать фронт, начали отступать.
8 декабря германское командование разрешило войскам перейти к обороне на всем советско – германском фронте, окончательно признав провал «Восточного похода».
Советским войскам удалось захватить стратегическую инициативу и в течение месяца отбросить противника южнее и севернее Москвы на 250 километров. Полное поражение рейха замаячило на горизонте..
Вилен ЛЮЛЕЧНИК
"Русская Америка, NY".
|
