Так или иначе, но в любом случае оказывается, что евреи не такие, как все. То ли они умнее всех, то ли ловчее и умеют лучше устраиваться, то ли спосо-бнее в науках и искусствах, то ли хитрее, то ли упорнее в достижении своих целей, то ли влиятельнее и могущественнее, то ли их лучше не трогать (или наоборот - трогать) по каким-то мистическим причинам.
Наконец, американская газета «Джуиш ворлд» пишет, что среди большинства американских студентов-евреев существует мнение, что евреи такие же как все, и совершенно не важно, с кем они сочетаются браком - с евреями или неевреями. Это, конечно, типично американское мнение, результат американского «плавильного котла». Мне же, откровенно говоря, кажется, что все дело в том, что американские студенты-евреи, не слишком обогащенные плодами мировой культуры, найдя нееврейскую (нееврейского) герл-френд или бой-френда, решили по молодому делу, что раз в постели разницы нет, то ее нет вообще.
Но не только студенты, но очень многие евреи в наши дни уверовали (во всяком случае, в Америке), что они такие же, как все. С одной стороны - слава и хвала американскому равноправию, а с другой - равноправие не обязательно должно означать ассимиляции или нивелирования характерных и положительных этно-национальных черт. Как известно, богатство мировой культуры не в нивелировании, а в разнообразии.
И все-таки, при всех огромных достижениях американского общества в ликвидации расизма, многие американцы-неевреи пребывают в некоторой растерянности перед феноменом этого странного народа. С какой-то плохо маскируемой смесью удивления и ревности американские нееврейские источники пишут, что среди американских лауреатов Нобелевской премии евреи составляют двадцать пять процентов, а среди лауреатов этой премии в области наук - тридцать процентов. И это притом, что евреи в США составляют менее двух процентов населения. Кто их знает, этих евреев, на что они еще способны?
Говоря о причинах антисемитизма, я хотел бы вы-сказать не совсем, может быть, традиционное мнение, что причина или одна из причин лежит в наличии остатков языческого сознания у христиан, в недостаточно глубоком характере их христианизации. (Сразу хочу оговорить, что мусульманский антисемитизм по своей природе иной, чем христианский. Мусульмане могут достаточно безболезненно терпеть евреев в своей среде до тех пор, пока эти евреи верно им служат и ни на что большее не претендуют. Настоящий антисемитизм просыпается в мусульманах тогда, когда евреи начинают претендовать на что-нибудь большее - например, на создание своего государства. Это говорит об отсутствии в мусульманском антисемитизме элемента мистики, об эгоистическом реализме мусульман).
Впрочем, я не первый высказываю мысль о пережитках язычества у христиан как причине их антисемитизма. Например, русский мыслитель Владимир Соловьев в статье «Еврейство и христианский вопрос» писал, что антисемиты относятся к евреям по-язычески. Размышления на эту тему можно встретить у многих авторов.
Немецкийнацизм был, как считают многие исследователи, именно огромным всплеском языческого, антихристианского подсознания в христианском народе. В критический момент истории (а для Германии период между Версальским миром и приходов нацистов к власти был дейст-вительно критическим - и экономически, и политически, и, прежде всего, эмоционально) язычник, прячущийся в глубине германского подсознания, не смог усидеть в рамках христианского поведения. Широко известный результат этого всплеска - нацистский антисемитизм и массовое истребление евреев.
Русский христианский философ Георгий Федотов писал: «Когда какая- либо нация хочет насильственно оборвать все связи, которые соединяют ее с человечеством, она, прежде всего, находит евреев и мстит им».
Нацистский идеолог Альфред Розенберг, объясняя, почему нацисты не приемлют христианства, писал, что христианство - это «попытка последнего полутора тысячелетия сделать нас евреями».
Интересное свидете-льство оставил любимец Гитлера, министр вооружений нацистского рейха Альберт Шпеер. После двадцатилетней отсидки в тюрьме по приговору Нюрнбергского трибунала он опубликовал мемуары, из которых стоит привести более длинную цитату: «Гилер был под большим впечатлением исторических фрагментов, рассказанных ему делегацией видных арабов. Когда магометане пытались проникнуть в восьмом веке в Центральную Европу, - как сказали ему эти посетители, - они были отогнаны в результате битвы при Турсе. Если бы арабы выиграли эту битву, сегодня весь мир был бы мусульманским. Ведь их религия направлена к распространению силой меча и подчинению себе всех народов. Германские народы стали бы последователями этой религии. Такое вероучение прекрасно соответствует германскому характеру. Гитлер говорил, что… наверняка не арабы, а исламизированные германцы стояли бы во главе этой магометанской империи.
Гитлер обычно завершал свои исторические спекуляции таким замечанием: “Вы видите, наше несчастье состоит в том, что мы имеем ошибочную религию. Почему мы не имеем религии японцев, считающих высочайшей доблестью смерть за родину? Мусульманская религия тоже гораздо лучше соответствовала бы нам, чем христианство. Почему нам досталось христианство со всей его слабостью и мягкотелостью?”»
Нет, ну никак не сиделось Гитлеру в иудео-христианском мире! Его, подобно одному из персонажей Ильфа и Петрова, тянуло непременно на волю, в пампасы!
Как бы там ни было, но все признают, что в Европе и Америке мы все - и евреи, и христиане, и даже атеисты - живем в традиционных рамках иудео-христианской цивилизации, которая и породила нашу систему ценностей. Современность, к сожалению, уже значительно размыла эти рамки, и именно это - основная причина того, что Пат Бьюкеннан назвал «концом Запада», но еще гораздо раньше на эту тему писал Освальд Шпенглер в книге «Закат Европы».
Но, тем не менее, остается несомненным, что западная цивилизация вышла из еврейской купели. Этот факт сидит глубоко в подсознании христиан, вызывая у них комплекс неполноценности. Им так хотелось бы изгнать из христианства чуждый им еврейский элемент, но не получается: без этого «элемента» от христианства ничего не остается. А ведь как обидно! Некогда они были диким, но мощным конгломератом племен, молившихся обожествляемым и таким очевидным силам природы. Их молодой энергии хватило на то, чтобы, в конце концов, поглотить мощнейшую сверхдержаву античного мира - Римскую империю, которая высокомерно называла их варварами. И вдруг из руин этой империи поднялось какое-то еврейское вероучение, вера в единого, вездесущего и невидимого Бога, вера, требующая соблюдения новых морально-этических норм, вера, противоположная тому, чему учили их языческие боги. Эта вера была враждебна всем инстинктам диких охотников и воинов, она подмяла под себя их эго, их агрессивную натуру, их природное мироощущение.
Приняв, в конце концов, эту веру и, как кажется, глубоко погрузившись в нее, они, тем не менее, сохранили в подсознании глубокий шрам. Их подсознание кричит, орет о враждебности иудео-христианства корневой системе того дерева, на которое его привили. Кто же виноват? Конечно, евреи, «выдумавшие» эту религиозную систему, которая требует слишком многого от исторически не подготовленных к такой метаморфозе людей. Короче говоря, шапка оказалась не совсем по Сеньке.
|
